Тропой из лисьих следов

– Я всё оставила в храме. Если хочешь, можешь подкрепиться там.

Снова никакого ответа не последовало. Лисица, ничего не получив, поднялась и, взмахнув хвостом, проворно исчезла в кустах.

– Какое необычное знакомство. Может, последовать за ней?

Убрав пакет в сумку на плече, девушка нырнула в заросли вслед за лисицей и увидела сразу с десяток её сородичей, снующих вокруг большого дерева. А прямо под ним лежала исполинская лиса, в два раза выше обычных, с проницательными человеческими глазами. Сначала она облизывала меньших сестриц, а потом принялась переговариваться с той, с которой только что встретилась Нонека. Та, что-то бурно докладывала ей, а потом посмотрела на девушку. В следующий миг большая лиса повернулась в ту же сторону и смерила гостью заинтересованным взглядом.

– Кицунэ с одним хвостом… Где это видано, – подметила большая лисица. Её голос был громким, женским, в нём чувствовалась большая сила и уверенность и вместе с тем мягкость и прозорливость. – Проходи, Нонека.

На секунду девушка смутилась, что огромная лисица знает её имя, но тут же вспомнила, что представилась её близлежащей подопечной.

– Проходи, не бойся. Мои лисы тебя не обидят. Я, как и ты, тоже кицунэ, – продолжала большая лисица. Всё же это была не Инари, голос был немного другой, но Нонека не была уверена до конца и поэтому низко поклонилась.

– Даже не знаю, что сказать. Я очень рада, что вы посетили это место… Местный каннуси очень заботится о том, чтобы Инари не забывали, чтили традиции и оставляли щедрые подношения.

Маленькая лиса снова что-то сказала своей госпоже и указала головой на сумку девушки.

– Только угощения для моих лисиц с каждым годом всё беднее и проще, – расстроено произнесла лисица и посмотрела на тощих слуг в своём окружении. – Лесов становится всё меньше, а пропитание добывать всё сложнее.

Большая лисица встала на лапы и окружила себя небольшой дымкой, похожей на серебрящийся туман. Когда он рассеялся, на его месте стояла уже девушка с ярко-рыжими, почти красными волосами, в белом кимоно с золотой вышивкой и с несколькими пышными хвостами за спиной.

Она подошла поближе к Нонеке, игриво ступая по земле своими босыми ногами, и ещё раз оглядела гостью с ног до головы. Её лик был столь же божественно прекрасен, как и у Инари. На внешний вид она была возрастом не старше двадцати, а её янтарно-персиковые глаза так тепло посмотрели на девушку, что в груди у Нонеки быстро забилось сердце, как если бы она увидела сестру, с которой они не виделись много лет.

Прежде большая лисица взяла её руки в тёплые и нежные свои и посмотрела в глаза. Лисьи хвосты за спиной засветились, девушка почувствовала, как невидимая глазу сила проходит сквозь неё и сгоняет все тревоги, которые, как лесной пожар полыхали в ней перед входом в храм. И вот Нонека уже не боялась фыркающих и визжащих животных вокруг, а в лице незнакомой женщины ясно разглядела посланницу той прекрасной Ками.

– Меня зовут Кипаяма. Инари-Ками наказала мне научить тебя всем премудростям кицунэ. Помочь на этом нелёгком пути. Может, не будем откладывать наше обучение и начнём прямо сейчас?

[1] Окаасан – с яп. мама в обращении

[2] Ниисан – с яп. старший брат

[3] Дзинко – кицунэ-мужчина

[4] Тсума – с яп. жена

[5] Каннуси – жрец в синтоистском храме

[6] Мико – служительница в синтоистском храме

Глава 2

Путь кицунэ

Когда удивление отпустило свою удавку вокруг шеи Нонеки, девушка смогла выдохнуть и осознать, что сейчас вокруг неё происходит. На большой поляне прямо посреди храмового сада два десятка лисиц вместе со своей хозяйкой кицунэ наслаждались покоем, как и Нонека в похожем месте в своё время. Часть молодых лисичек бегали по кругу и по-дружески дрались, пытаясь укусить за хвост. Часть – мирно лежали и лишь наблюдали за суетой вокруг себя. Более взрослые же изредка гавкали, почти как собаки, чтобы приструнить разбушевавшийся молодняк. Кицунэ же, напротив, забыла обо всех своих лисицах, ведь всё её внимание привлекла свежая кровь. Обычная с виду японка с длинными угольными волосами, собранными в конский хвост, такими же чёрными глазами и лёгкой неуверенностью на лице.

– Я… Я даже не знаю, – Нонека снова ощутила себя на месте перед Инари, в тот самый миг, когда та сказала, что ей суждено стать кицунэ. Неужели всё повторялось? Снова сад и снова прекрасная женщина перед ней.

– Да, поначалу нам всё кажется очень невероятным и необъяснимым. Тогда давай просто прогуляемся по саду.

Кипаяма кивнула своим лисицам, и те, как по команде успокоились и послушно сели вокруг них.

– Я совсем разбаловала своих лис, иногда нужно проявлять не только материнскую любовь, но и отцовское воспитание, – прокомментировала Кипаяма и зашагала дальше. Нонека согласно кивнула.

– Если честно, я совсем ничего не понимаю. Я ведь не такая кицунэ, как вы, Кипаяма-сан.

– Обойдёмся без лишней фамильярности. Просто Кипаяма.

– Знаете, по дороге к Инари-Ками, я встретила черепаху, которая тоже просила не называть её сан.

– Ох уж эта фамильярность, но нам обеим будет легче, если мы будем на ты. Мы обе кицунэ, а значит, сёстры.

– Понимаю, – угрюмо ответила Нонека, будто снова оказалась в школе и её учат новым манерам.

– Ну, что за настрой, Нонека! Будь веселее! – закрутилась кицунэ, и несколько лисиц поблизости заплясали ей в такт, предварительно отпрыгнув немного в сторону.

Нонека невольно улыбнулась, а вслед за улучшением её настроя и Кипаяма пустилась в ещё более вольный танец. Немного погодя она всё же прекратила, понимая, что девушке и так неловко, а она ещё и вместе животными кружится вокруг неё. Но эффект подействовал без вливания дополнительного Ки.

– Итак, как ты уже сама поняла, ты необычная кицунэ. Как правило, лисы, которые дожили до пятидесяти или ста лет отправляются к Ками, чтобы попросить благословения и стать ёкаем. Некоторые из них не удостаиваются внимания и приходят на службу уже ставшим кицунэ лисицам. То есть, сначала ты лиса, а потом уже человек.

Кипаяма сделала паузу, чтобы дать Нонеке всё как следует обдумать.

– Понимаю, – ответила та, чтобы лиса продолжила свой рассказ.

– Ты же, изначально была человеком, но стала ёкаем. Такое тоже случается, но куда реже. Так что не переживай на этот счёт. Теперь ты не одна, я помогу во всём разобраться.

Нонека несколько раз понимающе кивнула.

Они вышли из густого сада, и лисицы оставили их. Перед ними показалась дорога к святилищу Инари.

– Но почему Инари-сама превратила меня в кицунэ и ничего не объяснила?

– Ты была слишком маленькой, чтобы что-то понять. Зато теперь ты выросла и готова начать обучение.

– М-м-м, выросла.

Нонека вспомнила слова Инари-сама о том, что ей необходимо подрасти, чтобы стать полноценной кицунэ. Похоже, время и правда подошло. Неужели, именно поэтому сегодня ей приснился тот сон?

– А что значит быть кицунэ?

– Это правильный вопрос. Но на него нет однозначного ответа. Это как если спросить, зачем нужна жизнь. Каждый даст собственный ответ.

Её слова звучали философски глубоко и пробежали по струнам души внутри Нонеки. Отчего она инстинктивно отдёрнулась, ещё не успевая за тем, как быстро её сознание пытается подстроиться под новую реальность.

– Мы несём слово Инари в этот мир и защищаем как мир живых от мира мёртвых, так и наоборот. Иногда нам приходится вмешиваться в судьбы, чтобы остановить надвигающиеся угрозы. Как я уже сказала, однозначного ответа нет.

Впереди показалось святилище и несколько мико, идущих из него в их сторону. Нонека посмотрела назад и увидела, что у кицунэ позади тянутся семь огромных хвостов, сложенных в веер. Неужели она не бояться раскрыться перед служанками храма?

Когда мико подошли вплотную к девушкам, то низко поклонились. Обе были совсем молодыми в розовом кимоно и в классических гэта[1] на белый носок, с волосами красиво уложенными в пучок, с продетыми в него двумя деревянными спицами. Они никак не отреагировали ни на хвосты, ни на странную гостью. Что Нонеку удивило больше всего.

Уже у святилища, где людей в это время совсем не было, девушка решила расспросить свою новую знакомую об этом необычайном событии, коим она стала свидетелем.

– Кипаяма-сс… – чуть не вырвалось из уст Нонеки, но она вовремя прикрыла рот руками. – Почему они не признали в вас кицунэ?

– Всё просто, дорогая моя Нонека, я повесила на себя иллюзию, и только ты видишь, что у меня есть хвосты и нет обуви. А ещё моё настоящее кимоно. Но ты тоже видишь далеко не всё. Этому нам ещё предстоит научиться. А пока…

Кицунэ поднялась к алтарю, где лежали угощения, и взяла себе один инари-дзуси. Принюхалась и, облизав губы, отправила себе в рот.

Такое бесцеремонное нахальство по отношению к Инари-Ками подняло в душе прежде кроткой Нонеки бурю. Она с удивлением и в то же время с недовольством посмотрела на Кипаяму, которая без зазрения совести уплетала один инари-дзуси за другим. В какой-то момент Нонека не выдержала и схватила нахалку за руку. Это были её подношения для богов, а она осмелилась вот так запросто съесть их!

– Что с тобой, Нонека? – отреагировала Кипаяма, когда полностью прожевала ещё один конвертик.

– Это… это неправильно!

– Что неправильно?

– Ты ешь… а я эту еду приготовила для…

– Для кицунэ! – подметила Кипаяма.

– Да, точно! А ты… Подождите. Вы, извините меня, пожалуйста, я дважды виновата перед вами.

Девушка поклонилась, как часто это делала, когда вина была слишком большой, чтобы просто попросить прощения.

– Ну, что ты? Ты ведь просто ещё не привыкла, это нормально. Ты принесла еду для кицунэ, и вот я её ем. У тебя вышло очень вкусно. Ты сама их пекла?

Нонека дважды кивнула. Один раз за инари-дзуси, другой за онигири. После этого Кипаяма распробовала второе угощение и медленно проглотила. Верно ощущая изысканный вкус даже горлом.

– Я так привыкла к подношениям из магазина, что уже забыла, когда в последний раз пробовала такую вкуснятину. Спасибо тебе, Нонека. Но…

– Но?.. – уточнила девушка.

– Ты ведь и сама кицунэ. Поешь тоже со мной.

Снова на лице молодой кицунэ зажглось удивление. Она посмотрела на оставшиеся подношения, что оставила менее получаса назад. Они уже успели остыть, но, если учесть с каким аппетитом их поедала Кипаяма, те ещё сохраняли заложенные в них вкус и любовь к богине.

– Тогда… первый урок. Да! Прими свою природу. В первую очередь ты человек, это я не спорю. Тебе не пришлось, как мне, пятьдесят лет бегать в шкуре лисы и подчиняться животным инстинктам. Но общество навязало тебе свои, назвав их нормами и устоями. Если ты хочешь стать кицунэ, ты должна ловко огибать их, когда это необходимо. Понимаешь?

Нонека помотала головой.

– Тогда объясню, – а перед тем, как продолжить, Кипаяма съела ещё один сочный и нисколечко не потерявший во вкусе онигири, резким движением запихнула в рот ещё один и проглотила, ехидно улыбнувшись. – Ты делала подношения не для Инари, а для кицунэ, чтобы именно мы замолвили слово своей Ками. Я, как верная посланница Инари-сама, с радостью вкушу любое подношение и, в зависимости от его качества и объёмов, передам ваши просьбы моей богине.

– Это я поняла, но при чём тут я? Я ведь не общаюсь с богиней, так как ты!

Кипаяма на несколько секунд задумалась, а потом взяла ещё один инари-дзуси.

– Это всё в твоей голове. Я тоже не так часто общаюсь с ней, но связь между нами не похожа на телеграф, ой нет, сейчас что-то такое называют телефон… Стой, или интернет… Не столь важно. Главное, передать посыл! Люди вкладывают в приготовление и в сам ритуал свою внутреннюю Ки. Мы, поедая дары, получаем эту Ки и становимся сильнее. Так мы можем легче исполнять волю Инари-сама, а в ответ она поможет тем, кто эту Ки передал её кицунэ.

– Стой-стой! – выставила перед Кипаямой раскрытые ладони Нонека. – Я перестала что-либо понимать. Давай, мы перейдём к этому постепенно… Но одно я поняла, я должна смириться, что я кицунэ. Но, если я не хочу ей быть? Очень долго у меня была своя жизнь, я нашла свою любовь, завела детей. Зачем мне быть слугой Ками? Я и так довольна своей жизнью. К чему мне большее?

Во время продолжительного монолога девушки кицунэ с семью хвостами только согласно кивала. Даже бросила поедание угощений и сосредоточилась о смысле, который вкладывает Нонека в свои слова. И вслед за последним вопросом приобняла себя и посмотрела на хвосты позади.

– Ну, это твоё право. Я действительно не могу обучать тебя силой. От этого не будет никакого проку… – несколько расстроено произнесла Кипаяма и прошлый задор, что играл на её лице, постепенно пропал. – Конечно, получится, что Инари-сама зазря благословила тебя. Но, что поделать…

Хвосты кицунэ друг за другом начали понуро опускаться, и лишь последний остался стоять торчком, как и надежда Кипаямы, что девушка перед ней всё же одумается. Потом женщина-ёкай и вовсе опустила голову и тяжело вздохнула.

– Нет, я не отказываюсь учиться… – едва слышно и очень неуверенно протянула девушка. Но этого хватило, чтобы опущенные шесть хвостов снова распушились от радости. А потом и в глазах их хозяйки зажёгся огонёк, и та взяла Нонеку за плечи. – Просто всё так резко свалилось, я была не готова. Я не хочу упускать такую возможность… Но мне же не придётся жертвовать семьёй ради этого?

– Что за хмурый настрой? Ничем не нужно жертвовать, моя Нонека! – взбодрила Кипаяма свою будущую ученицу.

– Тогда… я согласна начать прямо сейчас!

Кипаяма по-ребячески захлопала в ладоши, то ли радости, что девушка, наконец, согласилась, то ли от счастья – у неё появится новая ученица! Нонека же, наблюдая за хлопками, заметила необычайно красивый узор на её кимоно. Это были цветы сакуры, очертания гор, а ещё красные солнца, как на флаге родной страны.

– Тогда ешь. Это твой первый урок, помнишь. Нужно принять свою природу. Ты не обычная женщина, ты ёкай! Ты посланница Инари! В твоих жилах течёт много Инь, и при желании её можно научиться использовать. Конечно же, во благо людей и Инари-Ками!

На алтаре ещё оставалось пять онигири и четыре инари-дзуси, которые ещё не успела съесть рыжая кицунэ. Нонека притронулась к одному из рисовых треугольников. Он уже остыл, рис начал слипаться в единое целое. Одним глазком девушка посмотрела на Кипаяму, а другим мельком на угощение для кицунэ. В нерешительности она прикусила язык, но потом всё же пересилила себя и, резко дёрнув руку к себе, откусила небольшой кусочек. От волнения она сначала даже не почувствовала вкус, пришлось откусить ещё, чтобы распробовать. Но его и правда не было. Не понимая, что сейчас происходит, она ела ещё и ещё. Думала, что это всё проделки кицунэ перед ней или урок уже от Инари, но потом всё же поняла! Она просто-напросто забыла посолить рис!

От испытанного букета эмоций из позора, чувства собственной никчёмности и послевкусия риса с тунцом Нонека сильно зажмурилась и чуть не сжала онигири в руках.

Всё прожевав, она от нахлынувшей волны бессилия вздохнула и с толикой опаски посмотрела на Кипаяму.

– Что с тобой, Нонека-тян? Слишком стыло для тебя? Давай я подогрею!

На раскрытой ладони кицунэ возник небольшой огонёк, который одним только своим видом согрел лицо Нонеки, словно солнечные лучи в знойный день. В ответ на это девушка лишь помотала головой.

– Они же без грамма соли! – поведала она.

– Ну, и что? Попробовала бы то, что приносят другие! Главное ведь, не то, есть ли в блюде соль или нет, а то, что ты вкладывала в само угощение!

Об этом и Нонека думала этим утром. Даже переделала один онигири, который вышел совсем не таким из-за дурных мыслей. Возможно, ей попался как раз именно он.

– А это уже второй урок. Главное – не форма, а суть!

– Как это?

– К примеру, я кицунэ, и ты тоже кицунэ. Мы обе женщины, обе можем иметь детей. Однако изначально я была животным, а ты человеком. У меня семь хвостов, и я мастерски владею своим Ки. Ты же, напротив, имеешь только один и даже не знаешь, что у тебя есть этот Ки. Так и с этим онигири. С виду они были красивы и имели правильную форму, но только распробовав, ты поняла, что они имеют изъян! Не доверяй глазам – они лгут! Не доверяй слуху – он тоже лжёт!

– И нюху?

– И нюху!

– А чему тогда верить?

Кипаяма вытянула свою руку и дотронулась до груди, за которой у Нонеки билось сердце. Отчего она ускорило свой ритм и заставило девушку почувствовать себя уязвимой. Вместе с тем от ладони кицунэ растекалось нежное, едва ощутимое тепло. Словно материнская любовь, оно сочилось из кончиков пальцев кицунэ. Проникало внутрь и дарило гармонию. Уже второй раз за этот день Нонека ощущала подобное, и снова от этой лисицы. И ей захотелось уметь делать так же.

– Сердцу, моя дорогая Нонека. Хочешь научиться такому?

Нонека часто закивала, как ребёнок, у которого спрашивали, желает ли он сладость. Конечно же да! Только что об этом думала!

– Тогда ты должна стать моим кохаем[2], Нонека.

– Хорошо, Кипаяма-семпай!

Кипаяма так лучезарно улыбнулась, будто ждала этого всю свою жизнь, грациозно распростёрла руки и в следующую секунду, как и Инари, заключила девушку в свои объятия. Нонека почувствовала, как и семь хвостов обхватили её и стали любяще согревать молодую кицунэ.

После совместного обеда обе кицунэ уселись чуть поодаль от святилища одна напротив другой. Кипаяма очень тихо что-то напевала себе под нос, а потом стала прислушиваться к тому, что делают её негодники-лисы в саду. Когда она удостоверилась, что там всё стихло после её резкого «цыц», кицунэ открыла глаза.

– Начнём нашу тренировку. Но для начала нужно понять, что ты уже умеешь и с чего сто́ит начать. Расскажи, как ты ощущаешь своё тело, чувствуешь ли Ки внутри себя?

– Даже не знаю, семпай. Я, кажется, могу общаться с животными. Но не всегда они меня понимают. Ещё я могу видеть очень далеко, как орёл. У меня иногда сам по себе возникает хвост. Кажется, это всё.

– Уже что-то, моя дорогая сестричка. Не переживай, что способностей так мало. Ты просто их ещё слабо контролируешь, – Кипаяма сказала это как можно милее, чтобы ученица не расстроилась на первом же занятии. – Поэтому начнём с твоего Ки.

– Что такое Ки?

– Ки – это твоя внутренняя сила. Она позволяет тебе жить, и в то же время при желании её можно использовать себе на благо. Например, чтобы приготовить себе чай без огня.

Нонека вспомнила об огоньке, что кицунэ зажгла в своей руке. Девушка попробовала сделать нечто похожее. Выставила перед собой руку и мысленно сконцентрировалась, и представила, как и в ней горит огонь. Но ничего не случилось. Раскрытая ладонь так и осталась пустой, что нельзя было сказать о взгляде Кипаямы, которая с воодушевлением смотрела на своего кохая.

– Ну, ничего. Для этого мы и встретились в этом саду. Попробуй ещё раз.

Девушка снова мысленно представила огонь, но только зря напрягла голову, ведь снова ничего не случилось.

– Ничего не получается.

– Конечно, ведь тебе нужен хвост! – подметила Кипаяма и посмотрела на пятую точку кохая.

А вот как заставить его появиться Нонека не знала. Обычно он появлялся ночью в дни особенных снов, когда она или возвращалась в прошлое, или когда ей снилось что-то вдохновляющее, например, полёты над родными краями.

– Тогда сто́ит дождаться следующего утра. Может быть, он сам появится, – предложила девушка, но Кипаяма только косо посмотрела на собеседницу. – Но я не умею управлять своим хвостом. И в жизни обращалась в лису всего лишь раз.

– В саду благословения Инари-Ками. Да, я знаю. Без достаточного количества Ки тебе и не справиться. Скажи, как давно ты получала энергию Ян от мужчин? У тебя же есть мужчина?

– Ну, я замужем. Что ты имеешь в виду?

– Плотские утехи. Я имею в виду секс.

Нонека засмущалась. Говорить о таком с едва знакомой женщиной она точно не собиралась. Пусть та теперь является её учителем.

– Бывает иногда, – вместо этого уклончиво ответила Нонека.

– Что значит иногда? Ты кицунэ и у тебя есть муж. Все звёзды сошлись, чтобы ты стала одним из самых сильных ёкаев.

– Кажется, я начинаю понимать. Ты предлагаешь мне питаться энергией Ян от Кэзуки? Это ведь неправильно, – задумалась Нонека.

– Похоже, первый урок ты всё же не усвоила. Ты кицунэ, моя Нонека, а значит, должна непросто быть, как кицунэ, а стать ею. Ничего необычного от тебя не требуется. Люди довольно выносливы, если брать у мужчин Ян понемногу, то от них ничего не убудет. Все получат удовольствие, а ты помимо женской энергии Инь ещё и мужскую – Ян.

Слова Кипаямы не сильно убедили девушку. Хоть никакой явной опасности подпитка энергией от собственного мужа не представляет, это всё равно казалось Нонеке неправильным. В этом, похоже, и была главная разница между ними. Темноволосая кицунэ в первую очередь человек, это Кипаяма подметила верно.

Не придя к однозначному мнению, обе кицунэ встали со своих мест. Ясно было то, что у молодой и неопытной Нонеки недостаточно Ки даже для простейших фокусов, вроде огонька в ладонях. Опытную же Кипаяму это нисколько не пугало и не заставляло опустить руки. Наоборот, она была нацелена, чтобы обучить девушку и превратить человека с одним лисьим хвостом в нечто большее.

– От всего этого у меня пересохло в горле…

– Куда мы пойдём? – озадаченно спросила Нонека, боясь, что отказ от использования мужа в качестве живого источника Ки, задело кицунэ.

– Пить чай, – последовал лаконичный ответ.

– Чай?.. – не успела она просить что-то ещё, как они оказались у домика, где жил каннуси.

Последний представлял собой небольшой традиционный японский домик с окнами из плотной бумаги, рассчитанный на одного обитателя и его довольно скромное существование.

Несколько раз Нонека огляделась, чтобы поискать старца или мико, но в окру́ге не было никого, кто мог бы их увидеть. Как и лис, которые, как предположила девушка, остались под раскидистым клёном.

Кипаяма уверенно и громко постучала в дверь, и за ней немного погодя послышались неспешные шаги. Кицунэ же тем временем явно не собиралась прятать хвосты, хотя, как поняла Нонека: наложенная на них иллюзия не позволяет их увидеть.

Ещё несколько секунд спустя дверь отворилась, и за ней показался каннуси. Он первые несколько секунд смотрел на пришедших, выпучив глаза, но потом вежливо поклонился и пригласил в дом.

– Доброго вам дня, Кипаяма-сан, – удивительно живым голосом для своих лет поздоровался каннуси.

– И вам того же, Кахори-сан, – улыбнулась Кипаяма и представила свою ученицу. – А это моя Нонека. Наверное, вы уже знакомы.

Старик, улыбаясь, кивнул и, уйдя вглубь дома, пригласил девушек сесть за стол.

– Я думал, ты не берёшь учеников, Кипаяма-сан. И должен сказать, не думал, что молодая Нонека тоже кицунэ.

У Нонеки от этих слов глаза округлились. Старик-каннуси знает, что её семпай является кицунэ? И что это может значить? В мире всё же есть люди, которые знают, что в мире существует магия? Об этом знают все каннуси или только Кахори? А мико в храме? Получается, когда старец говорил, что лисицы в саду могут быть прислужницами кицунэ он не просто предполагал, он знал?

Множество разных мыслей проносилось в голове Нонеки.

– Я тоже так думала, Кахори-сан. Инари-сама наказала мне обучить эту девочку всем премудростям кицунэ. Сказала она способная, и что у неё очень много Ки… Но, что я вижу. Даже ты не смог почувствовать в ней хоть толику сил кицунэ.

Каннуси сел на зайсу[3] последним и почесал затылок.

– Да, а я все эти годы и не замечал, что она кицунэ… И правда, так мало Ки. Тебе придётся хорошо потрудиться, Кипаяма-сан, – рассмеялся старец и широко улыбнулся, да так, что на сморщенном лице появились три дополнительных пары морщин.

– Ну, это всё потом! У нас много работы, а перед этим, давайте выпьем вкусного чая! – отбросила все сомнения из комнаты кицунэ своим сильным, но игривым голосом.

– О, мне как раз одна знакомая мико из храма Ияико принесла благородный Сенча. Давно ждал подходящего момента, чтобы распробовать.

Довольно легкомысленное поведение наставницы не укладывалось в голове у Нонеки. Только с несколько минут назад, она говорила о принятии себя, как кицунэ, о первых уроках, а теперь предлагает распить чай!

Два старых знакомых встретились и начали говорить по душам. Нонека пыталась понять, о чём они толкуют, но из всего смогла разобрать, что её семпай жалуется на сложившиеся тяжёлые условия в жизни в горах.

– Сначала Йотей, но хорошо я стерпела, итак собиралась оттуда уходить. Потом Муине. Снова люди! Потом Йойчи. И нигде от них нет покоя! И вот Банкей. Последнее моё пристанище. И каждый раз всё ближе к городу. Остальные места уже заняты другими кицунэ. Более сильными, более гордыми, чтобы впустить к себе какую-то Кипаяму, у которой всего-то семь хвостов! – сокрушалась о своей судьбе кицунэ, а когда закончила, отхлебнула свежезаваренного чая.