Зелье храбрости

– Но… Но это невозможно! – Лицо декана пошло красными пятнами. – Герр Верстан, – он обратил взор на Геральта в поисках поддержки, – я полагал, вы привели ко мне вашу маленькую содержанку…

– … с которой вы планировали проводить время во время лекций подчиненного? – едко прокомментировала Изольда, окончательно сбросив маску тихони. – Поэтому-то представились, намекнули, что на подобных мне особ всегда велик спрос.

– Послушайте! – окончательно покраснел, весь затрясся декан.

– Нет, это вы послушайте!

Изольда проигнорировала знаки, которые подавал ей Геральт. Вслед за собеседником она поднялась. Оба уперлись ладонями о стол, чуть наклонились друг к другу.

– Существуют разные обстоятельства, герр. – Изольда предпочла отступить первой. – Иногда и образованной девушке приходится взяться за метлу.

– В таком случае можете браться за нее немедля! – Декан плюхнулся обратно в кресло, промокнул вспотевший лоб. – Полы и вся посуда обязаны блестеть, ингредиенты – разложены и в полном порядке. И упаси вас Небеса от лени, лично проверю! Вдобавок… – Глаза его полыхнули злобой уязвленного человека, получившего возможность отомстить. – Вам ведь нужны деньги?

Изольда кивнула, гадая, какую пакость он ей подстроит. Мужчины могли простить многое, но не удар по самолюбию. Она же открыто дала понять, что ни при каких обстоятельствах не задерет перед ним юбки. Неважно, собирался он это сделать или нет, главное – отказ.

– Два дополнительных су в неделю, если станете поддерживать чистоту во всем колледже.

– Но это слишком мало, вдобавок корпусов много, – вмешался Геральт.

– Девушка молодая, крепкая, справится. Три уборщицы – слишком много, довольно двух. Станете мыть полы со сменщицей по очереди. Итого: без малого девять денье в месяц. Более чем достаточная плата острой на язык девице с сомнительным прошлым. На улице, – он осознано отпустил унизительное замечание, – несмотря на всю вашу ученость, вы столько бы не заработали. Разве только если умерили бы упрямство.

Изольда вздрогнула: во взгляде и словах декана она уловила намек. И точно:

– Кротость красит женщину. Принесите извинения, и я подумаю, что можно для вас сделать.

Уши девушки пылали: герр Клаве раздевал ее взглядом. Будто грязными руками облапал! Сам давно не мальчик, с лысиной на затылке, а туда же! Но что она могла, запас дерзости Изольда уже исчерпала. Оставалось только уповать на милость Всевышнего и с усталой обреченностью поинтересоваться:

– А как насчет жилья и еды, господин?

– Ну уж нет! – Зато Геральт терпеть не стал. – Академия не публичный дом, а лаборантка не уборщица!

– Не вижу противоречий. Успокойтесь, герр, – декан с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла, – я на ваш цветочек не претендую, пользуйтесь!

– Изольда мне не любовница.

– Так почему бы ей не стать любовницей кого-то другого? Безусловно, принуждать я не собираюсь, но рано или поздно…

– Это верно, – мрачно повторил Геральт и клацнул зубами, освобождаясь от сковавшего их напряжения, – рано или поздно Лорд-ректор может узнать о некоторых вещах, происходящих в стенах этого кабинета. Например, беременности Элизы Хейл, которой никак не давалась метафизика.

– Отец ее ребенка – не в меру прыткий на тот момент еще будущий супруг. Оставьте ваши инсинуации, герр Верстан! – По тому, как заерзал декан, Изольда поняла, что удар попал в цель. – Если я и вызываю в свой кабинет отстающих студентов обоего пола, то только в воспитательных целях. Но так и быть, я даю вашей протеже жалование в девять денье и три су со столом и бесплатной койкой во флигеле прислуги.

– Девять денье и три су с обязанностью убирать только лабораторный корпус.

– Девять денье со столом и проживанием в вашей квартире.

– Восемь без него, с собственным местом.

– По рукам! – наконец сторговались мужчины.

Изольда же окончательно уяснила: оставаться наедине с деканом не стоит.

– Тогда, – герр Клаве потянулся к пресс-папье, – нужно все официально оформить. Сейчас я набросаю записку коменданту. У него же получите форму и инвентарь. Да-да, милая, вы с своем синем платьице красоваться не станете, прислуга у нас в сером, в черных передниках. И волосы лучше соберите, чтобы куда ни попали. Потому как, если попадут, испортите заклинание или, того хуже, по вашей вине кто-то пострадает, ответите по всей строгости. Трудиться вам предстоит шесть дней в неделю, с зари и по мере надобности, пока преподаватели не отпустят. За каждую жалобу – штраф. По ночам вы обязаны находиться в стенах академии. Романы крутить крутите, но помните, одиноким беременным девицам, хоть студентки они, хоть аспирантки, хоть лаборантки, в стенах колледжа не место. Так что либо замуж, либо милости просим за ворота. Устраивают вас такие условия?

– Да. Мне нужно что-то подписать?

– После. Оставшиеся формальности уладите с комендантом. Свободны! А вы, герр Верстан, останьтесь. Нам нужно кое-что обсудить.

Изольда от души пожалела Геральта: за попытку защитить ее его ожидала взбучка от начальства.

Восемь денье… Она прикинула, что может позволить себе на эти деньги. Новые ботинки стоили десять. Если брать у старьевщика, то можно спросить пару-тройку денье. И все, от ее месячного жалования ничего не осталось бы. Генриетта обеспечила ее сменой одежды и обувью на первое время, но в том же зимнем летом ходить не станешь. А если что порвется?

«О чем ты тревожишься? – с едким сарказмом парировала она сама себе. – Шесть дней в неделю ты будешь валиться с ног, работать от зари до зари, а в законный выходной отсыпаться. До гуляний ли тебе, зачем платья, ботинки, перчатки?» И все же ей хотелось одеваться так, как она одевалась прежде в доме отчима. Хотя бы немного походить на дам в проносившихся мимо каретах, которых Изольда в достатке видела во время скитаний по Ружу. Или даже на продавщиц в модных лавках – только бы не на бродяжку. Ей всего восемнадцать, хорошо, восемнадцать с четвертью, но разве грешно мечтать о батистовых сорочках, шелковых чулках и атласных подвязках?

Глава 4

– Вот твоя комната!

Комендант провернул ключ в ржавом замке. Изольду порадовало его наличие, равно как наличие внутренней задвижки. В остальном комната напоминала чулан: вытянутая, узкая, без окна. По всем признакам некогда здесь была кладовка, но потом ее переделали под жилье обслуги.

– Не королевские хоромы, но сойдет, – усмехнулся за ее спиной комендант. – Поживешь пока тут, потом, может, кровать у кого из девчонок освободится. Опять же одной лучше: мало ли, какие соседи попадутся?

– Соседи? – растерянно переспросила Изольда и провела пальцем по свернутому на узкой кровати матрасу.

Жесткий. И кровать тоже. Никаких перин, голые доски.

– Ты тут одна госпожа, остальные все вчетвером живут. Студенты, и те по двое. За подушкой и одеялом вечером зайдешь к кастелянше. У нее же заберешь форму. Обустраивайся пока. На работу заступишь завтра. Смотри, не проспи! Встать надо с пятым перезвоном.

– А пятый перезвон – это что?

Изольда ощущала себя безумно глупой: впервые она задавала столько вопросов. С другой стороны, прежняя ее жизнь была упорядоченной, а тут столько нового!

– На Драконьей башне, той, что по левую руку, большие часы, – терпеливо пояснил комендант. – Каждый полный час они отмеряют перезвоном. Там еще фигуры всякие по кругу ходят, но тебе это ни к чему. А, – махнул рукой он, – все равно проспишь, знаю я вас, женщин! Так и быть, выдам тебе огненный будильник. И даже за свечи ни су не возьму. Главное, перед тем как заснуть, менять и зажигать не забывай.

Огненный будильник оказался конструкцией из простенького подсвечника и вертикального столба, с нанесенными на него отметками. Длинные насечки обозначали час, короткие – полчаса. К будильнику прилагалась металлический шарик и пластина. Ее под небольшим наклоном вставляли в специальный паз рядом с отметкой времени, свободным концом упирали в свечу. Когда она прогорала, шарик скатывался на пол или на кровать, будил спящего.

– Спасибо!

Изольда огляделась, гадая, где бы пристроить механизм. Стола нет, только кровать и табурет. Придется на пол.

Комендант ушел, а Изольда осталась. На минуту ее охватило отчаянье. Жить в конуре без солнечного света!.. Потом она взяла себя в руки и отправилась знакомиться с соседями.

Флигель прислуги вплотную примыкал к студенческому корпусу, но отличался от него столь же сильно, как дворец от лачуги крестьянина. Деревянный, с низкими потолками, скрипучими полами – и одной печкой на всех. Она располагалась в конце узкого коридора и отапливала бак с горячей водой в ванной комнате, разумеется, общей. Тут было парко и душно, повсюду висело белье, стояли тазы с брошенной на потом стиркой. Мыться предстояло за занавеской в углу, умываться и чистить зубы – над чугунной раковиной.

Помимо ее каморки, во флигеле было еще шесть комнат. Часть из них хозяйки – в академии мужчины и женщины, даже прислуга жили отдельно – оставили открытыми, и Изольда смогла краем глаза взглянуть на их быт. Везде одно и то же: двухъярусные кровати, небольшой общий стол, два табурета и вешалка для одежды – деревянная планка с крючками. В одной из комнат девушка заметила в углу жаровню, в другой – грелку. Следовало и ей озаботиться чем-то подобным, чтобы не замерзнуть.

Изольда с тоской вспомнила об уютной квартире Геральта. Вспомнила и забыла. Войти туда снова она могла только как любовница, иных оснований поселиться у мага не было.

– Эй ты!

Изольда обернулась на голос. На пороге флигеля, на том конце коридора стояла молодая женщина и потрясала какой-то тряпкой. Приглядевшись, Изольда поняла, что это ночная сорочка.

– Да, я к тебе обращаюсь, оглохла что ли?

Женщина шагнула вперед, решительно направилась к Изольде. Теперь слепящее солнце не мешало ее хорошенько рассмотреть. Она казалась ровесницей Изольды. Разрумяненное с мороза лицо. Яркие, накарминенные губы, вздернутый нос с небольшой горбинкой, чуть сузившиеся от недовольства серые глаза. Из-под щегольской, надетой набекрень меховой шапочки выбивались белокурые локоны. Вряд ли природные – кто-то завивал их каждое утро. Такие, как она, сами этого не делают. Довершала образ блондинки длинная зеленая накидка, скрывавшая ее от горла до кончиков ботинок.

– На, постирай!

Девица сунула в руки ошеломленной Изольды сорочку. В нос ударил исходивший от нее кислый запах пота.

– Вернусь к ночному отбою, заберу. Только без щелочи стирай! Тут кружево, твоего жалования не хватит мне новое купить.

– Я не прислуга, – покачала головой Изольда и, оправившись от неожиданности, вернула сорочку заносчивой блондинке.

– А кто же ты?

Она презрительно приподняла верхнюю губу, обнажив белоснежные зубы. Перед Изольдой явно состоятельная аристократка. Вряд ли преподавательница, значит, одна из студенток.

– Ты похожа на мою скотницу. – Блондинка нашла свое замечание забавным и рассмеялась. – Живешь во флигеле для прислуги, одета как чучело – так что ты прислуга. И ты все постираешь. Еще и извинишься за свою дерзость.

– Иначе что?

Она захлопала ресницами – Изольда вызывающе смотрела ей прямо в глаза, еще и руки на груди сложила. Однако за словом в карман блондинка не полезла:

– Иначе вылетишь отсюда как пробка от игристого.

– Куда?

Изольда наступала, а блондинка, наоборот, пятилась к двери, сжимая злосчастную сорочку.

– В хлев, на улицу – не знаю, где тебя взяли.

Сообразив, что поддалась особе более низкого происхождения, блондинка остановилась, швырнула сорочку в лицо Изольды. Та наклонилась, подняла ее и выкинула в окно.

– Ты еще пожалеешь! – Раскрасневшаяся блондинка визжала так, что закладывало уши. – Тебя четвертуют, дрянь ты этакая! Ты сто раз пожалеешь, что связалась с Радмилой Хардинг!

– Что за день сегодня такой! – посетовала Изольда, своим спокойствием еще больше разозлив Радмилу. – Все мне угрожают!

Она слышала о роде Хардинг. Еще бы отчим любил обсуждать за столом более успешных дворян, зубоскалить насчет их карьеры, денег, происхождения. От него-то Изольда и узнала о «золотом браке» Перси Хардинга, конюшего короля, сумевшего получить вместе с женой графский титул и огромное состояние. Поговаривали, он долго охотился на девицу, несмотря на опеку родственников, соблазнил ее и повел к алтарю уже в положении. Разгорелся скандал, конец которому положил сам король – Перси некогда был его мальчиком для битья[1]. Третий сын барона, без шансов на наследство… Причуды судьбы!

Одного Изольда не могла понять: откуда в Радмиле Хардинг магический дар? Или отец купил ей место в академии, чтобы подыскать перспективного жениха? Перси наверняка метил еще выше, мечтал видеть своих внуков маркизами, а то и герцогами.

– В общем, я тебя предупредила. Пеняй на себя!

Крутнувшись на каблуках, Радмила величественно удалилась.

– Скатертью дорога! – крикнула ей вслед Изольда.

Принять ее за прачку!.. Может, Изольда и опустилась низко, но не настолько. Хотя велика ли разница между мытьем полов и стиркой белья? И все же для Изольды она существовала.

– Чего это наша Ледяная королева вылетела как ошпаренная, снежную бурю устроила?

Дверь флигеля вновь распахнулась, впустив другую девушку, уже без щегольской шапочки и накидки, с ведром и тряпкой в руках. Пуховый платок съехал, обнажив медные волосы.

– Уфф, уморилась оттирать!

Девушка поставила ведро на пол, провела рукой по лбу и расстегнула стеганую телогрейку, под которой оказалось серое платье с черным передником. Точно такую ж форму Изольде предстояло надеть завтра утром.

– Ты кто? Новенькая? Это ты миледи так разозлила?

Рыжая умудрялась говорить и улыбаться одновременно. Несмотря на то, что Изольда пока ничего о ней не знала, она сразу ей понравилась. Вроде, и некрасивая, а лицо будто светится изнутри. Да и красота – понятие относительное, Радмила тому яркий пример. Внешне без изъяна, а уродина уродиной!

– Аза. – Рыженькая протянула ей потрескавшуюся от воды и мороза ладонь. – А ты?

В глаза сразу бросились синие венки, болезненно тонкое запястье. Аза вообще была худенькой, плоской, с мальчишечьей фигурой.

– Изольда, новая лаборантка.

– А я простая уборщица, – подмигнула Аза и потащила свою ношу дальше, к уборной. – Вот оранжерею наконец отмыла. Ты бы видела, какие здешние студенты свиньи! Диву даюсь, как можно потолок запачкать, стены вымазать! Это у них практическое растениеводство. Так чего Королева-то? – уже из уборной крикнула она.

– С прачкой меня перепутала.

Изольда чуть напряглась: вдруг она не в курсе местных порядков, и она действительно обязана стирать чужое белье, но Аза ее поддержала:

– Это она может! Собственную горничную довела, теперь за нас взялась. А вот дудки ей, пусть сама, ручками! Или новую дурочку ищет оплеухи и оскорбления получать.

– Эта Радмила, Ледяная королева, она тут главная?

Лучше заранее подготовиться к очередному визиту к декану, а то и к самому Лорду-ректору.

Аза фыркнула:

– Только в собственных фантазиях! Строит из себя, наряды выгуливает, а преподаватели ее ругают. Бестолочь она, еще и ленивая.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Изольда.

– Нас, уборщиц, не замечают, болтают при нас всякое. Вдобавок Гавел на нее в постели часто жаловался, любовник мой. Вернее, это я его любовница. Так, иногда. Он натурфилософию преподает. Сходишь к нему пару-тройку раз в месяц, выслушаешь, приласкаешь, вот и новые сапожки справила. Ты тоже кого-то найди, на жалование-то не прожить, – из лучших побуждений посоветовал Аза и вышла из уборной уже без ведра и тряпки.

– Эм, спасибо, я как-то… – стушевалась Изольда.

– Брось, ничего постыдного в этом нет. Толку с добродетели, когда в желудке бурчит! Опять же ты не с первым встречным, не под лестницей юбки задираешь.

– И все же я воздержусь.

– Твое право. У нас тут не принуждают. А кто руки попытается, коленом ему, коленом!

Аза задорно рассмеялась и предложила:

– Я всю работу на сегодня сделала, давай покажу академию. Расскажу, с кем как держаться, а то есть у нас свои уникумы. Вижу, ты совсем домашняя, в неприятности влипнешь.

– А разве?..

Изольде вспомнились слова декана, что работать предстоит с утра до поздней ночи. Последняя явно еще не наступила, а Аза уже освободилась.

– Мы не рабыни, – новая знакомая по-своему поняла ее сомнения, – не обязаны день деньской сидеть во флигеле и ждать указаний. Да и флигель, между нами, плохенький, из всех щелей дует. Заболеть легче легкого.

– А почему печка только одна, почему не законопатят?

Изольда задумалась, в каких условиях живут местные студенты. Тоже стучат зубами по ночам, закаляют дух и тело?

– Потому что дела до нас никому нет. Мы для Лорда-ректора невидимки. Думаешь, хоть раз со мной поздоровался? Держи карман шире!

Изольда широко распахнула глаза:

– Ты видела Лорда-ректора?

Подобное казалось невероятным, и все же… Кто-то убирался в его кабинете, почему не Аза?

– Ага, – рыжая расплылась в горделивой улыбке. – Я же говорила, что к Гавелу хожу. Прежде с поваром любовь крутила, но он слишком жадный, вдобавок стал поколачивать. Профессор-то и заступился. Я не гордая, отблагодарила по всей форме, да и много ли ему в его возрасте надо? Так, больше посмотреть, потрогать. Зато он меня административный корпус убирать устроил, а это ответственность!

Аза многозначительно закатила глаза к потолку и подняла палец. И тут же хихикнула, растеряв всю серьезность.

– Так что видела-видела. А порой и он меня, когда на карачках ползала. Ну да я ему что табуретка или стол. Важный такой, с золотой цепью на шее. Говорят, – понизила голос Аза, – он на молоденькой женат, лет на двадцать себя младше. Вот умора!

А вот Изольде было совсем не смешно. Она искренне посочувствовала юной ректорше, которую продали за регалии мужа.

Все в этой жизни продавалось и покупалось: честь, дружба, любовь, ласка. Только кто-то не стеснялся говорить об этом, как та же Аза, а кто-то облекал, маскировал в красивые формы.

– Ты чего?

Новая знакомая смотрела на нее с испугом.

– Да так… О доме вспомнила.

Изольда дала себе зарок: впредь следить за своим лицом.

– А я вот и думать забыла. О чем там вспоминать-то! Об отце-пьянице, который нас лупил ежедневно? Матери, которая света белого не видела? Братьях и сестрах мал мала меньше? Бесконечной работе в поле на чужих людей, где каждый норовит залезть тебе под юбку? Вот уж ни капельки не жалею, что сбежала!

– Но ведь тебя в любой момент могут вернуть.

Если Изольда правильно поняла, Аза относилась к четвертому сословию, не могла покинуть насиженное место без разрешения владельца земель или прелата.

– А я рыжая бесстыжая! – подмигнула собеседница. – Документы честь по чести справила.

Прозрачный намек повис в воздухе, но перед кем разделась юная прелестница, Изольда уточнять не стала. Только вот взгляд непроизвольно скользнул на ее живот – подобные связи частенько приносили последствия. Были ли они? Наверняка. Кто-то из мимолетных любовников, или покровителей, как величала их Аза, да наградил ее ребенком. Что с ним стало, где он сейчас? Остался у бабушки с дедушкой, в приюте, умер?

– Не, я осторожная, – развеяла ее сомнения Аза. – Средство одно верное знаю, знахарка старая по большому секрету поделилась. Я ей хлеб приносила, яйца из деревни за небольшую плату. Сама она не любила там показываться. Пришла я к ней как-то зареванная, еще девчонка девчонкой. Сама понимаешь, была бы красивая девка, охотник всегда найдется, особенно когда заступиться некому. Она усадила, выслушала, да рассказала, как удовольствие получать и ничем за него не платить. Если надумаешь тоже, обращайся. Законы в академии драконовские, а любви все равно хочется.

«Однако немногим она разжилась, не больно-то ее мужчины баловали!» – пронеслось в голове Изольды, пока знакомая переодевалась. Она ожидала увидеть шкатулку с драгоценностями – в ее мире любовники дарили женщинам серьги и кольца, Аза же похвасталась грубыми ботинками, пусть и новыми: «Вот, на деньги моего краля справила».

Парадная юбка в зеленую клетку тоже не поражала воображения, зато коричнево-красный жакет с воротником-стойкой понравился. Может, и не так плох тот профессор, раз Аза обзавелась вещью из гардероба аристократии. Пошить такой жакет можно только у хорошего портного. Пусть ткань дешевая, не чистая шерсть, пуговицы самые простые, нет вышивки, зато фасон модный, сидит по фигуре. Подобные жакеты знатные дамы надевали на охоту.

Сама Изольда переодеваться не стала. Ради кого ей наряжаться, да и во что?

– Ну, пойдем, коли готова!

Не телогрейкой единой – у Азы тоже имелась накидка. До роскоши Радмилы далеко, но в люди выйти не стыдно.

– Мы с тобой круг по академии сделаем, она большая, я только часть тебе покажу, и в город, на ледяную горку.

– Нельзя же!

В память Изольды накрепко врезался запрет декана.

– Это тебе кто сказал? Небось, герр Клаве? После того, как глазами облапал, но ничего не получил. Плюнь и разотри! Все можно, у меня и ключик от калитки имеется. – Аза тут же его продемонстрировала. – И привратник – давний знакомый. А начнет бурчать, ври, что по служебной надобности отлучилась. Ты же лаборантка, как тебе штуки разные для лаборатории заказывать, если из академии носу показать нельзя? Не из воздуха же они соткутся!

И то верно. Аза права, декан наговорил тогда много чего со злости. Мол, вот тебе в наказание.

Пока девушки болтали, закончились занятия у основной части студентов. Кто потянулся в жилые корпуса, кто в город. Перед глазами Изольды мелькали девушки в одинаковых зеленых накидках. Из-под них выглядывали сиреневые шерстяные платья – студенческая форма колледжа Вереска. К ним обязательно полагалась брошь и фибула в виде того же растения. Только вот у Радмилы Изольда ее не помнила. То ли блондинка брошку сняла, то ли девушка просто не разглядела.

Студентки со сдержанным интересом косились на новенькую, шушукались между собой.

Изольда старалась лишний раз не отрывать глаз от земли: вдруг кто-то признает? Вероятность мала, гости отчима иногда приезжали с дочерьми, осторожность не помешает.

Юноши выражали свой интерес куда эмоциональнее. Слонявшиеся без дела, они свистели им вслед, предлагали присоединиться к их скромной компании. Пару раз пришлось отбиваться, спасаться бегством от чересчур назойливых кавалеров. Рук они пока не распускали, ограничивались тем, что хватали за полы одежды, преграждали дорогу.

– Эти точно из колледжа Терновника! – отдышавшись, Аза прижалась спиной к стволу дерева, осторожно огляделась. – Горячие, нахрапистые. Ты с ними не связывайся, наиграются и бросят. Ни су не потратят, еще и ославят на всю округу. Одну так и вовсе опоили. Осталась без работы, в тягости неизвестно от кого.

Изольду передернуло. Ну и нравы царили в академии! За внешней строгостью правил скрывалась вопиющая вседозволенность. И это под стенами собора!

– Напугала? – Аза улыбнулась, похлопала ее по плечу. – Я добра тебе желаю, предупредить хочу. Сама тоже когда-то чистая была… – Ее взгляд ненадолго заволокло дымкой печали. – Да и парней понять можно, тяжело им без женщин в их-то возрасте! Профессора мордуют, вместо свиданий бесконечная муштра, занятия, книжки. На любую юбку бросаться начнешь. Но ты не думай, они не все такие. Большинство так, задиры. Пощипать, хлопнуть пониже спины – не больше. От этого вреда никакого.

Помолчав, она снова огляделась, с облегчением выдохнула:

– Отстали, репьи!

И потянула Изольду дальше.

Так, за разговорами, они обошли все четыре колледжа, издали осмотрели административный корпус. После наступило время обеда, и Изольда отведала местной стряпни. Она оказалась сносной, комом не встала в желудке. Изольда ожидала увидеть жидкую похлебку, но вместо нее по тарелкам разливали чечевичный суп. Расщедрившись, его сварили на говяжьих костях. В тарелку Изольды и Азы, разумеется, ни одна не попала. Их получила прислуга рангом повыше, та же кастелянша. Она оказалась добродушной дородной женщиной в традиционном для третьего сословия плотно облегавшем голову чепце с «крылышками», спускавшимися до самых плеч. В остальном кастелянша не отличалась от прочих слуг, разве только носила белый передник. Она проявила участие к судьбе сиротки – Изольда сказала, что ее родители умерли, – и пообещала вместе с формой отдать ей водяную грелку.

Глава 5

Памятуя о грозном предупреждении декана, Изольда встала затемно, все равно в ее каморке не до сна, холодно даже с грелкой. А еще непривычно жестко, дует из всех щелей. Девушка проворочалась почти всю ночь и с удовольствием встала, когда свеча догорела до отметки, обозначавшей пять утра. Затушив ее, Изольда прихватила полученную вчера, еще пахнущую щелоком форму и осторожно отворила дверь в общий коридор. Судя по всему, остальные работницы еще спали. Во флигеле стояла тишина, прерываемая лишь редкими вздохами и сопением.