Гелька Свободный Режим

– Здорово! В форме октябрятской звёздочки – Тэ Ка это точно понравится, – воскликнула Лиза, покраснела и оглянулась – никто ли не услышал, как она назвала Тамару Константиновну?

– Я могу сама нарисовать, я умею, пять лет уже на «художку» хожу, – стала уверять Маргарита. – Только можно я сделаю это в комнате? А девочки мне помогут…

– Конечно-конечно, забирайте всё в свою комнату, – сгрузила Лиза нам в руки материалы и инструменты. Было видно, что ей тоже очень жарко и хочется поскорее закончить дело.

– Ой, девочки, чуть не забыла. Нам же надо ещё выбрать командира отряда. Предлагаю кандидатуру Маргариты. Все за?..

Никто, естественно, спорить не стал. Вот так, совершенно неожиданно, наша скромная подруга в первый же лагерный день сумела проявить свои таланты и вообще выделиться на общем фоне. Честно говоря, я ей немного даже позавидовала. С другой стороны, сама виновата: могла бы тоже что-нибудь придумать. Тогда, возможно, не она, а я стояла бы рядом с Владом (которого, конечно же, тоже выбрали командиром отряда) и сдавала бы рапорт старшему вожатому Косте о том, что отряд «Дочки рабочих» собран и к торжественному открытию лагеря готов…

Что там ещё было, на этом открытии? Да ничего интересного: что-то кричали и пели хором, опять много слушали директора и немного Петровича, знакомились с поварами, медиком и друг с другом. С нетерпением ждали, когда всё это закончится и начнётся главное – дискотека!

Ангелина не пожалела для нас с Ритой своих классных вещей. Полина тоже нашла, чем поживиться в её чемодане, – первой накинулась на украшения. Среди них мне приглянулись серёжки со стрекозами и кожаный браслет. Особенно хороши были стрекозки с голубыми крылышками, но так как уши у меня не были проколоты, пришлось мне довольствоваться одним браслетом.

Только мы расфуфырились, как в комнату постучали.

– Девочки, вы тут? – открыла дверь София Владимировна. – Вы что, забыли про репетицию?..

Это был гром среди ясного неба…

– Ничего, успеете на дискотеку, – говорила София Владимировна, еле поспевая за нами – так быстро мы неслись в актовый зал. Там в специальной комнате лежали барабаны и горн. Барабанить хотели все, а вот выжать звуки из горна получилось только у Полины – да и то они были похожи на стоны умирающего.

– Потренируйся ещё, – сказала ей София Владимировна. – А в барабаны, девочки, не просто так надо молотить, а под специальную речёвку. Ну-ка, дайте я попробую. Мне Иван Петрович показал…

Она перекинула кожаную лямку через шею, поправила на талии барабан и начала ритмично и поочередно ударять палочками на каждый слог:

«Жил ба-ра-бан-шик,

Ста-рый ба-ра-бан-щик,

Бил ба-ра-бан-щик

В ба-ра-бан».

Потом попробовали и мы. Выходило вроде неплохо. Поля тоже, как нам показалось, дудела поувереннее: «Ту! Ту-ту-ту!» Кто-то из нас должен был стать знаменосцем. Единогласно решили, что с этой ответственной миссией лучше всего справится Рита – она молчаливо согласилась.

– Ну всё, мы побежали…

– Как побежали? Куда? – закудахтала воспитательница. – Ещё ведь ничего не отработано! Прислушиваясь к звукам танцевальной музыки, доносящимся с улицы, мы стали уверять Софию Владимировну, что отработка – это не для нас. Нам, мол, один раз показал – мы на лету схватили.

– Но как же строевой шаг? – не сдавалась София Владимировна.

– Умеем, не переживайте.

– Ну, я не знаю… Главное, ведь не опозориться завтра…

– Мы – талантливые, честно.

На последний аргумент она уже не нашлась, что сказать. Из клуба мы выскочили, а дальше бежать не стали. Наоборот, медленно пошли на звуки музыки, чтобы не запыхаться. Место для дискотек, как оказалось, находилось прямо перед административным корпусом – под бдительным оком видеокамер. Не только у меня, но и у девочек, возникло ощущение, что как только наша компания появились на танцплощадке, старшему вожатому Стасу, по совместительству диск-жокею, кто-то подал тайный знак – и он быстренько свернул всё веселье… Но оказалось, что отпущенный на дискотеку час (всего час!) просто уже кончился.

От несправедливости хотелось плакать. Честно признаться, этим мы и занялись. Все вместе, и каждая по отдельности – в своём отдельном домике из простыни, натянутой на голову и ступни. Мы всё-таки не закрыли форточку, как советовала нам Лиза, и комаров налетело – просто тьма-тьмущая. Они жужжали так злобно и кровожадно, что никто из нас не решался показать им свой нос. Предстоящая ночь пугала. Но это был не единственный повод для слёз. У любой из нас их было достаточно.

Всем без исключения тут, мягко говоря, не нравилось и очень хотелось домой. Геля и Полина ещё и сгорели с непривычки – у них болели плечи. Рита была расстроена тем, что из-за нашей спешки не научилась правильно держать и носить флаг. Я роняла слёзы в подушку, не в силах поверить, что родители намеренно отправили меня в такой ад. Нет-нет, скорее всего, их просто ввели в заблуждение. Ведь я была им послушной дочерью, а по учёбе так и вообще – почти отличница. Но как бы я ни оправдывала маму и папу, обида на них всё равно застилала глаза.

На счет утренней линейки я, конечно же, тоже переживала. Да и Геля с Полиной, думаю, тоже. Как и предрекала нам София Владимировна, нам предстояло опозориться перед всем лагерем. Но мне, кроме этого, предстояло уронить своё достоинство ещё и в глазах моей первой любви – в глазах Влада Котова.

Глава 7

Вспоминая, как это было, мне до сих пор смешно и хочется прикрыть лицо руками. Начиналось-то всё неплохо. Встали в шесть тридцать без разговоров, привели себя в порядок, умылись бодрящей холодной водой, получили инструменты и форму. Пока Полина, как умела, трубила подъём, мы с Гелей и Ритой успели даже галстуки погладить. От зарядки, понятное дело, нас освободили, так что перед линейкой было время немного потренироваться ходить по плацу.

Когда отряды начали собираться, мы построились у флагштока и стали ждать сигнала от Стаса. Он подал знак Полине трубить – и она протрубила. Потом он крикнул: «Равнение на знамя!», мы с Гелей вскинули руки, одновременно ударили в барабаны и громко грянули:

– Жил ба-ра-бан-щик, ста-рый ба-ра-бан…

Оказывается, речёвку-то надо было произносить про себя, а не вслух. София Владимировна зажестикулировала руками, мы засмотрелись на её гримасы, заткнулись и … запнулись о флаг, что волочился по асфальту за спиной у Маргариты. Ритм нарушился, поймать его снова было уже невозможно. Мы с Гелей и не пытались – долбили палочками, как попало, а Поля подгоняла нас сзади протяжными воплями горна. Уж с чем у нее был полный порядок, так это с громкостью звука. Оглушала просто виртуозно…

Все таращились на наши пунцовые от стыда и натуги лица, перешёптывались и хихикали. Одна вожатая так и застыла с фотоаппаратом в руках – от ужаса, наверно. Картина, надо думать, и правда была не для слабонервных.

Краем глаза я заметила убийственный взгляд из-за толстых очков, обращенный, к счастью, не на нас, а на воспитателей. София Владимировна с Иваном Петровичем поняли всё без слов, и на следующий день, благодаря их совместным усилиям, наша знамённая группа выполнила свою задачу уже, можно сказать, честь по чести. А на третье утро мы с девчонками отработали линейку так четко и вдохновенно, как будто всю жизнь это делали.

Правда-правда, самим понравилось. Так сильно понравилось, что когда наша вожатая Елизавета спросила: «Кто будет ходить на кружок по барабанному бою?», мы с Ангелиной первыми записались. За несколько занятий разучили новые ритмы и на Дне пионерии выступили перед всем лагерем с попурри, как настоящие профи в этом деле.

Поля и Рита не отстали – одна победила в конкурсе «Лучший горнист дружины», а другая во время программы «Наследники традиций» для каждого отряда, от мала до велика, провела мастер-класс по обращению со знаменем и завязыванию пионерского галстука.

Наконец-то «двадцать восьмая палата» отличилась в лучшую сторону, за что и получила заслуженную благодарность от директора. И не просто на словах, а на бумаге! Была бы рамочка – обязательно повесили бы на стенку.

Постепенно жизнь начала налаживаться, чёрная полоса миновала, дни побежали за днями, и наше пребывание в лагере уже не казалось таким невыносимым, как в первые лагерные дни. До тех пор, конечно, пока мы снова не проштрафились.

А получилось вот что. Мне надо было как-то привлечь к себе внимание Влада, и я дни напролет ломала над этим вопросом голову. Сначала решила поучаствовать в соревнованиях по настольному теннису между отрядами. Влад классно играл, почти всё свободное время проводил за теннисным столом с пацанами. Я тоже умела неплохо мячик отбивать, вот и задумала обыграть всех наших девчонок, чтобы в финале встретиться с ним – глаза в глаза… Ага, размечталась! Полина, ничего не зная о моём плане, не оставила мне шансов на победу в отряде.

– Так чего ты, Максим, не намекнула-то? Я бы поддалась, – сказала она, утешая меня после игры.

Но Влад тоже продул в полуфинале, так что моему хитроумному плану всё равно не суждено было сбыться. Стали думать все вместе, как помочь моим страданиям. Геля выдвинула идею глупее некуда:

– Что, если разыграть сцену, будто ты тонешь в реке? Он бросится тебя спасать, и у вас завяжутся отношения.

– А если не бросится? – усомнилась я. – Или он поймет, что я его обманываю?.. Стыдно как-то…

Нет, надо было действовать по-другому, по-умному.

– В чем тебе нет равных, чем ты могла бы блеснуть? – задала очень правильный вопрос Рита.

А и правда, чем?.. Голосом, конечно! По словам мамы, у меня был красивый джазовый тембр. Я намеревалась удивить всех, и, прежде всего, конечно же Влада, на конкурсе «А ну-ка, девочки», к которому мы уже начали готовиться. Но до конкурса было ещё несколько дней, а снова получить его улыбку и заинтересованный взгляд мне хотелось как можно скорее. И тут одна девочка из нашего отряда, Николь, обмолвилась за ужином, что Ася, сестра Яси, проколола ей на тихом часу вторую дырку в ухе.

– Чем проколола? – не поняла я сначала.

– Да иголкой обычной.

– И как, очень больно?

– Не-а.

Идея зажглась в голове, как лампочка. Решено: проколю уши, вставлю в них чудесные стрекозки с голубыми крылышками и поражу Влада своей неотразимостью в самое сердце!

С Асей договорилась, с Гелей тоже – она готова была даже подарить мне эти серёжки насовсем. Но на следующий день с приближением тихого часа моя решимость стала сдуваться, как воздушный шарик, оставшийся после дня рождения. Стало очень страшно, особенно когда Геля сказала:

– Главное, чтобы она в сосуд не попала.

– А то что?

– Крови будет много.

– Крови?

– Да не бойся, Ася – опытная дырокольщица.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Она сама мне рассказывала, что и нос колола, и брови, а уши-то – миллион раз.

– Ну, раз так…

Сомнения всё же не оставляли меня, когда мы с Гелей по-тихому пробрались в комнату сестёр. Они жили вдвоём, две другие кровати были у них не заняты. Рита и Поля не пошли с нами – остались на стрёме в нашей двадцать восьмой. Девочки приоткрыли дверь, чтобы никто, поднимающийся по лестнице, не остался незамеченным.

Ася достала иглу, довольно толстую, побрызгала на ватный диск антисептиком, и потянулась к моему уху. Я отпрыгнула.

– Ты чего? Передумала?

– Н-нет..

Мне пришлось собрать в кулак всю свою силу, волю, и что там ещё есть, но как только игла впилась в мякоть моей мочки, из-за сжатых зубов вырвалось громкое:

– Айййй!!!

Ася одернула руки.

– Тише, Максим, – сказала она шёпотом. – Весь корпус разбудишь.

– Больно же!

– Ты можешь потерпеть? Красота требует жертв.

– Знаю… а где иголка?

– У тебя в ухе. Вытащить?

– Нет, не надо…

Я глубоко вздохнула и зажмурилась. Ася снова принялась за дело.

– Ммммм… нет, не могу, вытаскивай!

– Немножко осталось…

Ангелина села у моих ног на полу и дала мне свою руку.

– На, держи, когда будет больно – сжимай её, не жалей.

А и правда, когда я щипала Гелю, моя боль притуплялась, как бы передаваясь ей. В самые острые моменты я со всей силы впивалась в её кожу ногтями – Геля тихо постанывала, но терпела. Наконец, с одним моим ухом Ася закончила.

– Ты только посмотри, какая красота! – сказала её сестра Яся, подавая мне маленькое зеркальце.

В мутном окошечке я сначала увидела свое красное лицо и заплаканные глаза, а потом, чуть повернув голову, сверкающую камушками стрекозу. Это чудесное зрелище затмило все страдания, и я улыбнулась, посмотрев на Ангелину. Она потирала предплечье.

– Покажи, сильно я тебя?

– Да ничего, нормально. Теперь только другую руку щипай…

Да, Геля, конечно, в этой ситуации повела себя как настоящая подруга. Не знаю, сделала бы я так же, окажись на её месте… Прокалывать второе ухо оказалось ещё больнее, чем первое. Мы с Ангелиной уже не могли терпеть этой адской муки и, обливаясь слезами, кричали в два голоса.

– Ну всё, нам крышка, – металась то к двери, то обратно к нам испуганная Яся.

Её сестра при этом невозмутимо продолжала дело, грозящее всем нам как минимум казнью.

Вдруг кто-то ударил в балконную дверь. Мы все, как один, вздрогнули, замерли и забыли, как дышать. В комнате мгновенно стало тихо.

– Фу, дурак, напугал, – выдохнула Ася, выдернула из моей мочки иглу и быстро вставила серёжку.

От страха я даже не пикнула.

– Кто это? – спросили мы с Гелей одновременно, увидев силуэт на балконе.

– Да это Костян-обезьян опять к нам снизу залез.

– Откуда? – не поняли мы.

– У них комната прямо под нашей, и с окна, если подтянуться, можно забраться по прутьям к нам на балкон, – пояснила Яся.

Она поплотнее задвинула щеколду, не намереваясь впускать худощавого невысокого мальчишку, который, приставив ладони к стеклу и воткнув между ними свою бритую лопоухую голову, пытался рассмотреть, что происходит у соседок сверху. У него были большие губы и непропорционально длинные руки с крупными кистями – в общем, прозвища людям не просто так дают. Костян старался говорить тихо, но в то же время, чтобы нам было слышно через стекло:

– Эй, вы чё орете?.. ТэКа вам уши вместе с пирсингом оторвёт!

Он мерзко захихикал над своей шуткой, но, так как мы не обращали на него внимания, ещё немного потоптался на балконе, а потом исчез.

Как ни странно, остаток тихого часа прошёл спокойно. Никаких претензий на наш счет не поступало до самого ужина, но отведать на вкус овощного рагу в тот день нам все-таки не пришлось. Встревоженный вид вожатой Елизаветы не оставил надежд на «пронесло».

– Лена и Ангелина, марш за мной…

Вот зараза! Это Костян-обезьян сдал нас директору, кто же ещё?.. Мне показалось, что Тамара Константиновна обрадовалась, увидев нас. Она находилась в полной готовности закончить рабочий день – стояла в своём неизменном коричневом пиджаке у входа в главный корпус и крутила в руке брелок с ключами от машины. Ей осталось только разобраться с «инцидентом» – и можно со спокойной душой ехать домой.

– Так… Опять ты, как тебя, Свободный Режим?..

Геля понуро молчала, я тоже.

– Ну что ж, с завтрашнего дня трудотерапия в столовой, будете посуду мыть…

И всё – даже голос не повысила. Видно, очень торопилась.

Глава 8

Мыть посуду за всем лагерем? Это ж сколько тарелок и стаканов? Вот каторга-то! Моя красота, конечно, стоила жертв, но не таких же. Геля и вовсе в этой истории оказалась без вины виноватой, но, как настоящая подруга, готова была беспрекословно разделить со мной все тяготы лагерной трудотерапии.

Но на поверку мытьё посуды оказалось делом не таким уж тяжёлым и даже неожиданно интересным. А всё потому, что в столовой лагеря её мыли не руками – для этого использовалась специальная моечная машина. Не такая маленькая, какие бывают в квартирах, а шумная, испускающая пар громадина. Она располагалась посередине предназначенного для неё помещения и занимала большую его часть. Перед машиной стоял железный стол, куда сгружалась грязная посуда, а позади неё стеллажи, на которые расставлялась чистая. Снимать с конвейера и складывать в стопочки тарелки нам и поручила заниматься работница кухни баба Катя. Это была милая старушка с гулькой седых волос, называвшая нас с Гелей не иначе, как внучками. Себе она взяла работку посложнее: ставить тарелки на конвейер, предварительно смахнув с них остатки еды в стоящую на полу большую алюминиевую кастрюлю.

Тарелки выныривали на нас из-за резиновой бахромы, сверкая чистотой и почти уже сухие. Нам было любопытно узнать, что с ними происходило внутри машины, и мы задирали бахрому, заглядывая в таинственную жаркую темноту. Там что-то гудело и жужжало, но из-за пара мы ничего не могли рассмотреть. А тарелки тем временем накапливались, и тогда машина останавливалась.

– Внученьки, вы что там, уснули? – беззлобно покрикивала на нас баба Катя, возвращая к работе.

«Каторга» была назначена нам только на один день, и когда она закончилась, стало даже немножечко жаль – помогать добрейшей бабе Кате нам с Гелей понравилось. Тем более, что напоследок она угостила «внученек» домашними пирожками с вишней.

Но были и неприятные последствия у нашей работы на кухне. Костян-обезьян называл нас теперь не иначе, как посудомойками – громко, при всём честном народе. И противненько так хихикал при этом.

– Как же он меня бесит! – злилась Ангелина.

– Мерзкий тип, – соглашалась я.

– Мне так и хочется сделать этому кривоногому какую-нибудь гадость, а тебе?

– Мне тоже.

И мы решили не отказывать себе в удовольствии. Первое, что пришло в голову – подкинуть ему в постель что-нибудь гадко-ползучее. Но чтобы это сделать, надо было сначала это что-то (или кого-то) найти, поймать или откопать. По дороге на реку мы иногда замечали ящерок, которые сидели на бетонной дорожке и при нашем приближении шмыгали в траву. Но попробуй их схвати – в лучшем случае, хвост останется в руке. Может быть, черви? Лопаты у нас не было, а копаться в земле руками – фуууу. Все знают, что после дождя черви выползают на поверхность, и тогда их можно было бы легко собрать в лужах, но на небе, как на зло, не было и намека на возможные осадки.

Что же нам было делать? Отлавливать мух, ос, пчел или пауков?.. Брррр, даже представить такое невозможно. Идея была явно провальная, и мы уже готовы были махнуть на неё рукой, но, как это часто бывает, в момент отчаяния сама вселенная протянула нам руку помощи. На пляже мы случайно подслушали разговор девчонок из младшего отряда. В своей болтовне они несколько раз употребили слово «улитки», и это слово зацепило наше внимание на крючок.

– Надо Крохотулю откормить, давай ей свежей травки нарвем?

– Давай. Представляешь, сегодня утром Пятнышко чуть не убежала. Я раньше всех проснулась, смотрю – а она прямо на краю банки сидит, я её карандашом внутрь стряхнула.

– Молодец! Вчера Трещинка тоже хотела убежать. Знаешь, где я её нашла? На стене! Она, похоже, самая шустрая из всех, несмотря на сломанную раковинку.

– А может её другие улитки на разведку отправили?

– Может.

– Где бы нам крышку для банки раздобыть? А то так они, того и гляди, все расползутся…

Геля пододвинулась к девочкам поближе.

– Про что это разговор у вас?

– Ни про что, – примолкли они.

– Да ладно, мы всё слышали. Улиток насобирали? И сколько их у вас?

– Шестнадцать, – призналась малявка с веснушками.

– Вот это да! И вы им всем имена придумали?

Девчонка кивнула.

– А вожатая в курсе?

Девчонка помотала головой.

– И где же вы их прячете?.. Не бойтесь, мы никому не скажем.

– В банке под кроватью.

– А можно посмотреть?..

Малыхам ничего не оставалось, кроме как согласиться. Первый корпус, где жили младшие отряды, встретил нас сохнущими на солнышке матрасами. «Бедные дети, – подумала я. – Мы, большие, и то боимся ТэКа до смерти, а они даже писаются от страха…»

– Комната девочек располагалась на первом этаже. Достав из-под кровати литровую стеклянную банку, они принялись считать улиток, которые густо облепили её стенки. Четырёх не хватало.

– Может, под листиками спрятались?

– Точно, тут ещё две – Золотинка и Чернышка. А двое удрали всё-таки…

Одна из девчушек, в кепке со стразами, захныкала. Мы не стали её утешать.

– Надо их всех отпустить, – решительно сказала Геля, – им тут, в вашей банке, плохо!

– Почему? – ещё громче заныла девочка. – Мы ведь за ними ухаживаем: и воду наливаем, и крошки хлебные приносим, и травку.

– Им воля нужна, – сказала я. – Вот скажи, ты хочешь домой к маме и папе?

Малышка всхлипнула и закивала.

– Вот и они хотят! Давайте-ка банку сюда, мы сами их выпустим.

Расстроенные девочки не стали спорить, и попросили только дать им попрощаться с улитками. Расставались долго, называя каждую по именам: «Пока, Розочка… Пока, Лентяйка… Пока, Смелая…» Наконец, банка была у нас в руках. Точнее в Гелиной пляжной сумке.

– Давай спрячем их пока где-нибудь, а вечером прокрадёмся в комнату к Обезьяну, – сказала она.

– Ты что, хочешь подсунуть улиток ему в постель? – неуверенно спросила я.

– А ты нет?

– Не знаю… он ведь их раздавит, жалко улиточек.

– Да, мне тоже жалко, – вздохнула Геля. – Ладно, давай отпустим их, а потом придумаем другую месть.

Мы прошли через костровое место до забора из железных прутьев, который очерчивал территорию лагеря, и положили банку боком на землю, подсунув ее горловину под ограду.

– Пусть выползут сами и подумают, что совершили побег из заключения, – улыбнулась Геля.

– Хоть кому-то посчастливится покинуть эту тюрьму, – горько усмехнулась я.

Геля подошла ко мне и обняла за плечи.

– Ну что ты, подруга, не грусти. Не так уж и плохо нам здесь. Благодаря этому лагерю мы с тобой нашли друг друга…

Она была права. Нам повезло встретиться, и я очень надеялась, что, вернувшись в свой город, мы будем дружить с Ангелиной так же крепко, как сейчас.

В обнимку мы пошли в сторону столовой, пока не услышали за спиной противный хохоток. Костян (а это был, конечно, он) снова назвал нас посудомойками и прибавил к этому ещё несколько гадких слов. Геля аж покраснела от бешенства.

– Ну всё, он сам напросился. Месть наша будет страшна!

Весь тихий час мы провели в размышлениях, но ничего лучше анонимки директору придумать не смогли. Писала её Геля, левой рукой, а мы с Полей и Ритой подсказывали, как лучше. Итог нашего совместного творчества был примерно таким:

«Уважаемая Тамара Константиновна! Считаю своим долгом сообщить Вам о недостойном поведении Кости из шестой палаты второго корпуса (отряд «Орлы»). Во время каждого тихого часа он лазает по балконам второго этажа, заглядывает в окна и пугает девочек. Прошу принять срочные меры и наказать виновного! Доброжелатель».

Конечно, ябедничать нехорошо, но он первый начал. Анонимку мы подсунули директрисе под дверь, дождавшись, когда она укатит домой на своей малиновой «Ниве». Мы очень рисковали, мы чуть не напоролись на Петровича, но желание наказать Костяна-обезьяна побуждало нас видеть цель и не видеть препятствий.

И возмездие свершилось! Костян «попал на горн» – загремел на целых четыре дня ранних подъёмов! От радости мы с Гелей прыгали до потолка.

Глава 9

Юг это вам не север. На моей родине небо чистым бывает редко, а тут всё наоборот. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду мечтать о тучах и дожде, но так оно и б