Его мать и прочая нечисть

Иан Таннуш

Его мать и прочая нечисть

1. Чужие тропы

Есть на свете места, что страшнее любого сна, любого кошмара. Они существуют где-то здесь, в реальности. Возможно, в двух шагах от тебя, а возможно, где-то за тридевять земель. Но от одной мысли, что попадает в них всякий без исключения и не в эту секунду, так в другую, волосы встают дыбом и кожу обдаёт холодом даже в самый жаркий день.

У каждого такое место – своё. Одни благополучно оставляют его, забывают и никогда не возвращаются. Другие помнят о нём, трясутся, со стороны как будто бы без причины. А по сути, злосчастное место застревает в них осколками, намертво вцепляется краями-ножами, оттого никуда от него не скрыться. Есть ещё один тип людей, живущих одновременно и здесь, и там, в том мире, где сердце их леденеет, а тело немеет, где человек обращается в труп, разве что с разумом. И вроде бы как они, эти самые люди, о страшном месте не помнят, но оно то и дело всплывает на подкорке сознания туманными образами, бессмысленными шёпотами, тянет с непреодолимой силой к себе.

Егор причислял себя к третьей группе. Он точно знал, что некое место – его личный ад – существует, но спроси, где оно и как выглядит, он бы не сумел ответить. Острыми отголосками оно порой впивалось в мысли, бежало по крови и вонзалось в сердце. Точную причину внезапного ужаса было сложно назвать. Егор просто чувствовал, будто за спиной разворачивается бездна, готовая сожрать его с потрохами. Приходилось нехило балансировать между опустошающим страхом и ярким и светлым миром вокруг.

Именно сейчас эта внутренняя борьба мешала сосредоточиться на разговоре. Он слышал, как Игорь о чём-то без умолку трындит, но слова вперемешку с гулом мотора складывались в неразборчивый шум.

В машине было прохладно и просторно. Задние стёкла своего недавнего приобретения хозяин предусмотрительно затонировал, и солнце как ни старалось не могло поджарить притихшего пассажира. Тёмные очки Егор снял и теперь безвольно наблюдал через черноту плёнки, как мимо них проносились то полузасохшие леса, то бурьяны, то гнилые остовы заброшенных деревень.

– Всё ещё не согласен? – Игорь косился на него, забывая следить за дорогой. – Да говорю тебе, тема – просто огонь! Я собирался к ним напрашиваться, а тут как свезло-то! Сами тебя нашли! Даже упрашивать никого не пришлось. Повезло же, ну? Скажи, что повезло!

Он хмыкнул, потонув в самодовольстве. Поприсмыкаться для него не любимое, но плёвое дело, если затем, конечно, последует выгода. В задабривании и уговаривании он с детства был мастак, даже воспитатели в приюте, сами о том не догадываясь, попадались на его уловки, покупались на якобы бескорыстную помощь и слишком уж, на взгляд Егора, откровенное подхалимство. Игорь без лишних раздумий выполнял любое поручение, доставал любую вещь, говорил что угодно, лишь бы получить своё. Наверное, без этой его способности они бы сейчас не занимались тем, чем занимались.

– У нас и так всё хорошо, – пожал плечами Егор. Спорить он не умел и никогда у него для этого не хватало желания. Тем не менее раз спросили, от ответа он не уклонялся. Просто оттарабанил быстро и отрывисто, чтобы поскорее закрыть опасную тему.

– А будет ещё лучше! – Они проехали большую часть пути, так что убеждать не было нужды, но Игорь почему-то считал своим долгом искоренить любое, пусть и чисто теоретическое, недовольство или даже крохотное возмущение со стороны своего товарища. – Раньше что было? – спросил он и тут же продолжил, не дожидаясь, пока собеседник откликнется: – Нашей ЦА кто был? Женщины среднего возраста, финансово независимые, естественно. Так?

Егор кивнул, хотя понимал, что Игорь этого не заметит. Тут важно было не то, что он участвует в разговоре, а то, что в это верил Игорь. Так сказать, ощущение общности. Он, может, движений Егора и не увидит, зато его причастность ощутит. Уж больно долго они общаются, почти всю свою жизнь. Потому даже не видя действий друг друга, они о них безусловно знают.

– А что будет сейчас? – продолжал вовлекать его в разговор Игорь. Егор попытался проблеять что-то вроде «ничего», но ему не позволили и этой малости. – Ну смотри! Раньше о тебе знали только те, кто в ладах с интернетом, – рассуждал он. Егор поёрзал, догадываясь, на что тот намекает, и коротко угукнул. – Но! Благодаря этой передаче тебя и по телику покажут! Сечёшь? Нет, ты не понимаешь, – вздохнул он, заслышав с заднего сидения очередное неосознанное мычание вместо чёткого ответа. – Опять куда-то в свои мысли что ли провалился? Да ты послушай! Мину попроще сделай и послушай! Я ж плохого-то нам не сделаю! Не совсем уж дурак! Я зачем настоял на участии, понимаешь? – Егор уже смирился с тем, что быстро кончить с болтовней не получится, потому тихо дожидался объяснений, не встревал в монолог и не мешал рассуждениям. Не то – жуть какая! – сильнее раззадорит. – Ты ведь не думаешь, что у нас в стране все поголовно в интернете сидят? Что ко всем у нас доступ есть? И мы себя всем показать можем? Поверь мне, много тех, кроме телика, ничего отродясь и не смотрел. Из этого следует, что о тебе никто из этих людей (из этого лакомого кусочка наивнятины) не знает. Но вот ты на передаче, на ТВ, и они тебя видят… – Он сжал кулаки, отпустив руль. Настолько воодушевился, что не побоялся отправить на тот свет и себя, и Егора. – С твоей-то рожей мы их всех захомутаем! – вынес он вердикт, возвращаясь к безопасному вождению.

Здесь тем более не возразишь. Егор обладал тем типом лица, что без памяти влюбляло и умиляло толпы тёток-наседок и бабушек на скамейках.

– Что за ангелочек! – летело ему со всех сторон, когда он был мелким. – Ну что за прелесть! Хочешь конфетку? А чего хочешь? Машинку? Какую?

Машинку-то он, конечно, мог получить с лёгкостью, куда труднее дело обстояло со взрослыми, которые хотели бы забрать его из приюта. Как говорится, умиляться не равно любить. Подарили игрушку, посюсюкали, по головке погладили и домой пошли, а Егорка с этой машинкой так и стоит, где стоял. Да и не нужна она ему, к слову. Игорь её просил, ему всё неймётся. Последняя модель и всё такое. Ещё б Егор в этом разбирался.

Пока одни восхищались его ангельскими синими глазищами, другим по вкусу был его бунтарский дух. По крайней мере, уверенностью в том, что он знатный хитрюга и баловник, преисполнялись те, кого вперёд пронзительного взгляда завораживали медные переливы его волос. Сколько их ни чеши, столько ни стриги, лезли во все стороны. И все считали, что непослушные волосы отражают озорной характер своего владельца. Егор не спорил, обратного не доказывал, потому если кто шкодил в приюте, то перво-наперво воспитатели спрашивали с него. Никаких улик, никаких доказательств им было не нужно. Хватало лохматых рыжих волос.

Но стоило Егору улыбнуться, как вид у него случался самый безобидный. На такого ругаться-то никто и не захочет, вся злость и недовольства тотчас испарялись, как по волшебству. Свойство невероятно полезное. Игорь называл его, свойство это, “едрить твою налево харизма”.

Обезоруживающее обаяние Егор перенёс и во взрослую жизнь. Ангельский взгляд в сочетании с дьявольской рыжиной, приправленный очаровательной усмешкой способны были убедить любого слушателя, в чём только пожелает его душенька. Но больше прочих, чары действовали на всё тех же матушек и бабушек.

Клиентами его онлайн-сеансов были в большинстве своём женщины среднего возраста, у которых на нём “отдыхали глаза”. Так они выражались сами. Непонятно было, верили ли они в то, что он говорил, но охотно записывались на снятие порчи, всякие духовные очищения, гадания, а затем и покупали обереги из именного магазина. Кто знает, может, для них это был дополнительный бонус, красивый хэндмейд и поддержка молодого таланта.

Для Егора что снимаемые видео, что онлайн-сеансы стали своего рода выступлениями, в которых он отыгрывал роль того, кто помогает пережить трудные события своих клиентов через укрепление их веры в себя и надежды на лучшее будущее. Если людям для этого нужен обряд, вроде гадания или произнесения заговора, то никто им в упрёк такие предпочтения не ставил… Но цену задирал.

Вообще, изначально ни Егор, ни Игорь не планировали разыгрывать колдовские штучки. Так распорядилась сама судьба.

А случилось вот что. Одна женщина на всю улицу сокрушалась, что в последнее время ей не везёт. Она кричала в трубку телефона, чуть ли не рыдала. В общем, была на грани срыва. Сильно неприятности достали, и её совсем не тревожило, на улице она или где ещё. Крики порой переходили в животные завывания, затем снова в членораздельную речь – зрелище что ни на есть жуткое. Того гляди, придёт пора звонить в психушку. Одни прохожие торопливо семенили мимо, другие тормозили, доставали телефоны. То молча, то хихикая и переговариваясь, начинали снимать. Вот до чего, мол, доводят сегодняшние условия обычного человека. И тут Егор, уже восемнадцатилетний лоб, только что выпущенный из приюта на все четыре стороны, возник перед ней в своём ослепительном великолепии и сказал с полной сострадания и сочувствия улыбкой:

– Хотите помогу? – Тут же возник вопрос “как?”. Чтобы его выслушали, Егор принялся соображать на ходу и ляпнул первое, что пришло на ум и хоть как-то вязалось с ситуацией: – Несчастье ваше отведу?

Женщина на него и не посмотрела, прямым матом послала. Однако он сумел вывернуться так, чтобы не коснуться её, но вынудить хоть одним глазком его увидеть. Попав в сети его “едрить твою налево харизмы”, отвести взгляда жертва уже не смогла.

– Всего за сто рублей! – встрял Игорь, приметив её интерес.

– Но необязательно! – Егор оттолкнул его.

– Но если хотите, чтобы точно всё сработало, – не угомонился тот, – нужно заплатить. Как понимаете, чтобы что-то получить, нужно что-то дать. Для вселенского равновесия. Не дадите сто рублей, вселенная заберёт плату чем-то другим. Оно вам надо?

Похлюпав носом ещё немного, женщина начала успокаиваться и сбросила звонок. Вскоре она неуверенно достала купюру из кошелька и протянула Игорю. Тот принял плату и отступил, давая Егору продолжить.

Егор указал на брелок её сумки:

– Кто подарил?

– П-подруга, – застыла в нерешительности та.

– Когда?

– Я на новую работу устроилась и… муж вот подарил, – похвасталась она серьгами и вдруг испытала странную неловкость.

С какого перепугу она выдала всю подноготную какому-то незнакомцу?

– Что говорила?

– Не помню… А потом, – невольно продолжала она. Рот так и не закрывался, слова из него всё лились и лились, – его сократили на работе. И ребёнок заболел… Кредит пришлось брать. Надо продавать всё… – мяла она серёжку. – А сейчас и мне пытаются на работе навесить ошибку… А ведь я… я точно знаю… что нет моей вины…

– Сглаз через предмет. – Егор поцокал языком, оценивая сложность поведанной проблемы. – Отдайте мне – и будет вам счастье! Отдайте, не бойтесь! Порченные сглазом вещи просто выкидывать нельзя. Нужно особым образом уничтожать.

Конечно, Егор понятия не имел, был ли какой-то сглаз или нет – да и существуют ли сглазы в природе или же являются выдумкой чистой воды, – просто ему сразу тот брелок не понравился. Вызвал отторжение какое-то что ли, вот и отыгрался на нём. Он просто хотел успокоить женщину, и ему удалось. Она без лишних вопросов сорвала брелок с сумки и отдала Егору. Тот сделал вид, что снимает порчу, шепча над предметом.

– Дальше нужно бы кинуть в огонь, – уверенно сказал он, – но…

Кто-то из толпы протянул зажигалку. Игорь ловко перехватил её и чиркнул колёсиком перед носом Егора, заговорщически подмигивая. Пару мгновений спустя поглощённый огнём брелок завонял на всю улицу горелым пластиком.

Когда языки пламени начали лизать пальцы, Егор бросил остатки расплавившейся массы на асфальт. В этот раз другой из собравшихся зевак поделился бутылкой пива.

Егор отказался:

– Надо закопать или запечатать в чём-то, но только так… – Он прервал объяснения, услышав за спиной смешок Игоря. – …но только так, чтобы никто не смог его найти или открыть.

Ротозей без сожалений вылил пиво и протянул пустую тару и крышку. Егор с горем пополам запихнул сморщенный пластик в бутылку и “запечатал” её. Покончив с обрядом, он вернул “обезвреженную вещь” женщине со словами:

– Спрячьте где-нибудь, чтобы никто и никогда не нашёл. Если бутылку откроют, порча снова пристанет. В этот раз – навсегда.

Толпа притихла, пока он говорил, впитывая каждое произносимое им слово; затаилась в ожидании чуда. Рука женщины, которой она взяла бутылку, согнулась словно под непосильной ношей и чуть не отпустила бутылку, когда Егор отступил. Толпа ахнула, предвкушая трагедию, однако женщина удержала её и испуганно глянула на Егора. Но самое удивительное произошло дальше. Везение, не иначе.

Только женщина, трясясь и тревожась каждого звука, будь то сигнал машины или карканье вороны, спрятала “запечатанную порчу” в сумку, как ей позвонили. Она торопливо ответила и просияла. Схватив Егора за плечи, она засмеялась:

– Спасибо!

Он и спросить ничего не успел, как она, вернувшись к разговору по телефону, засеменила по самому краю тротуара.

– Ну ты даёшь! – шепнул Игорь. – Ничего себе лапши на уши накрутил! Где набрался? Как додумался вообще? Только послушайте его! Порча! Сглазили!

Егор и сам точно не знал, откуда в голове появилась пошаговая инструкция по снятию порчи. Возможно, ему читали в детстве какую-нибудь сказку, связанную с колдовством. Может, его родители были шарлатанами и сами часто прибегали к представлениям, вроде этого. Или у него просто хорошее воображение, которое помогает выдавать искусные импровизации по щелчку пальцев.

Поймав такси, женщина была такова. А вот видео, где паренёк из ниоткуда уберегает от сглаза и возвращает удачу, стало вирусным. На чём не мог не сыграть Игорь.

Канал назывался, стыдно говорить, “Егор Иванов – твой оберег на счастье”. Егору название казалось слишком приторным, однако Игорь настоял именно на нём. Как ни странно, вкупе с удачной фотографией в шапке главной страницы эффект оно возымело до постыдного успешный.

Игорь глянул в зеркало заднего вида и остался недоволен реакцией своего друга.

– Чем больше людей верит в твои способности, тем больше бабла получим, – напомнил он, поостыв. Почесал затылок, растрепав белокурые волосы. Были они у него белые, успели выцвести, хотя лето только началось. Издалека казалось, что он покрылся сединой. И он, в отличие от Егора, солнца не чурался, потому загорел от макушки до пяток, весь коричневый и конопатый. Веснушки расплылись по нему огромными болотными пятнами, которые легко можно было спутать с мазками грязи. – Ты не смотрел, о чём передача? Я скидывал тебе два первых сезона.

Сейчас пошла мода на всё отечественное, даже на мистику. Соответственно по ТВ крутилось много различных шоу, в которых упоминался русский дух. Егору предложили принять участие в некой передаче, где ребята со сверхспособностями помогали людям, “Ведовство”.

Первый сезон они искали пропавшего человека. (Для общей справки, так и не нашли). Расследование вроде и преподносилось как реальное, но ощущалось как постановка. Егор как будто бы наблюдал за плохо отрепетированной трагикомедией и про себя решил, что не хотел бы оказаться среди этих нелепых шаманов и колдунов. Во втором сезоне участники пытались снять порчу с главного героя, копались в его жизни, разбирались с тем, кто навёл проклятие, что за вид зла такой и как с ним справиться. (Каждый из снимавшихся ведуний и ведунов, как они сами попросили себя называть, настаивал на своём варианте сглаза. Никто так и не сошёлся в едином мнении, и сезон закончился тем, что бедный мужчина, обратившийся за помощью, остался разведённым, без жилья и работы, но вроде бы как защищённым от всех видов порчи).

Третий сезон, в котором всё-таки должен появиться Егор, собирались снимать в деревне. Наименование доживавшего своё поселения Безнадёжье звучало интригующе и отталкивающе в равной степени. К тому же, оно никак не обозначалось на картах, потому туда даже по навигатору было не добраться. Игорю пришлось уточнять, рядом с каким населённым пунктом эта глушь находится, а затем ещё спрашивать в райцентре, в какую сторону ехать и сколько примерно километров от города.

Егор проспал почти всю дорогу, шесть с половиной часов, но теперь машина подскакивала от выбоин на асфальте и трещала так, будто намеревалась развалиться прямо сейчас, не терпя больше ни секунды. Егор не по разу ударился головой о потолок салона и об окно, потому разумно предположил, что лучше не дремать и пребывать в сознании, если он не хочет покалечиться.

Постепенно дорога прекратила дурачества и выровнялась, но в сон уже не клонило. Заметив, что Егор не спит, Игорь и затеял разговор. Он ясен пень догадывался, что не особо-то его товарищ и коллега жаждет сниматься в телепередачах, но никак не хотел терять возможность расширить клиентскую базу и подзаработать побольше.

– Да, – отозвался Егор.

Третий сезон “Ведовства”. На этот раз участникам предстояло разгадать загадку череды странных смертей. Обычный человек сказал бы, что старики из Безнадёжья померли своей смертью, и никто бы с этим заключением не поспорил. Даже районные органы правопорядка. Но только продюсеру телепередачи так не показалось. Он почему-то решил состряпать новый сезон, основываясь на предположениях и догадках местных жителей. А они утверждали все как один, что дело здесь не чисто.

За три месяца, с середины весны, погибло пять стариков. Для малонаселённого места число нешуточное. Даром что Безнадёжье числилось в списках почти что вымерших деревень. То есть из жителей там остались одни старики. Так что Егор не видел ничего особенного в том, что они помирали один за другим, как подходило их время. А поскольку никакими рождениями цепочка смертей не прерывалась, то вполне могло показаться, что наступает конец света.

Когда Игорь спрашивал в районном городе у полицейского, дежурившего на перекрёстке, как добраться до Безнадёжья, тот посмотрел на них с неприкрытой иронией. Небось вся округа уже прознала про скорые съёмки. Егор вдавил шею в плечи, чувствуя досаду от невысказанной насмешки. Игорю хоть бы хны, как его ни назови, как на него ни посмотри, а вот Егору не по себе от любого косого взгляда. Всякий раз, ощущая чью-либо неприязнь к своей персоне, он сперва выпрямлял спину, но тотчас ёжился, будто собирается уменьшиться в размерах – сразу становилось так неуютно! Так неуютно, словно он извалялся в грязи или вышел голый на улицу. Стыдно ни с того ни с сего, хотя вроде ничего пока и не сделал.

«Опозоримся, – решил он. – Точно опозоримся. На всю жизнь!»

И не было причин думать иначе ни в тот момент, ни сейчас.

– Нам главное совсем профанами не выглядеть, – уловил его настроение Игорь. – Ты вроде соображаешь во всякой этой чертовщине.

– Какой “этой”?

Сглаз и порча есть везде, но что творилось в деревнях, он знать не знал. Какие там порядки? На чём замешаны?

– Я тут звякнул Жене, ну, продюсеру, побалакал с ним, пока ты спал. Он упомянул, что будет упор на фольклорную дребедень. Побольше отечественного. Про предков и прочее. Поэтому глушь и выбрали. Женя уже в деревне, успел с местными перетереть. Те до примет всяких охочи, чуть ли не в домовых верят. Он, Женя, думает уклон побольше в эту степь сделать. Когда приедем, поточнее скажет, но будь готов всяких старикашек за печками обхаживать! – он рассмеялся.

Егора его слова ничуть не развеселили.

– Противники твои, – продолжил Игорь, роясь одной рукой в портфеле, лежавшем на переднем сидении, второй придерживая руль, – кстати, с тематикой вяжутся. На славянской магии завязаны. Я немного перед отъездом про них разузнал. Глянь-ка, – он кинул файлы Егору, но получилось у него небрежно, несколько листов упали на пол. – Да что за невезенье сегодня с самого утра! – отругал сам себя Игорь. – В общем, посмотри, кто есть кто. Сильные их стороны, какие карты попытаются разыграть. В чём слабы, и на чём можем сыграть мы. Думаю, даже не особо разбираясь во всякой этой деревенской чертовщине, сможем их на голову обойти. Тут дело-то не в том, что знаем мы, а в том, чего не знают они. Нам бы себя показать, покрасоваться, а их по миру пустить. Понимаешь?

Егор кивнул. Он уже собрал листы и бегло пробегал глазами по строчкам. Нам бы их клиентов переманить да своих не растерять – вот о чём говорил Игорь. Только завуалированно, красиво, чтоб правда по совести не сильно била. Чьей? Скорее всего, Егора, потому что у Игоря её отродясь не было.

– Наконец-то! – первым табличку-указатель увидел Игорь. – Три километра по буеракам и мы на месте.

Егор не знал, плакать ему или смеяться.

Машина съехала на грунтовую дорогу и подняла клубы пыли. Высокая трава с силой забила по стёклам, приветствуя гостей.

– Совсем не косят? – заругался Игорь. – Я здесь пока приторможу. Не нравится мне эта дорога. Как бы не подпортил машинку-то! – Пока он говорил, Егор намазал физиономию кремом от загара, натянул кепку, рубашку с длинным рукавом, надел штаны прямо поверх шорт и кроссовки на голую ногу. Ни единого участка его кожи солнце не коснётся. – Долго ещё?

– Я не ты. Если хоть один луч на меня попадёт, – Егор слегка утрировал, иначе Игорь не воспримет его слова всерьёз, – то я весь покроюсь веснушками. От моей харизмы, о которой ты так печёшься, не остается и следа.

Яркие веснушки, будто перекочевавшие на его лицо из мультфильма про Антошку, действительно перетягивали на себя всё внимание. И больше ни глаза ангела, ни очаровательная улыбка не имели эффекта. Солнце странным образом разрушало магию, сбрасывало пелену с глаз людей. Егор становился скучным, иногда даже пугающим. Его либо не замечали вовсе, либо молча от него отворачивались. Поцелованный солнцем, как же! Скорее охаянный им, проклятый. Сомневаться не приходилось, этап-то пройденный, полный болезненного опыта и ощущения собственной невидимости. Тяжёлый период, повторения которого не хотел ни Егор, ни Игорь.

– Ладно-ладно, – сдался тот.

Егор достал зонт из дорожной сумку, открыл дверь и выбрался в заросли травы. И впрямь не кошена. Да и кому бы заниматься облагораживанием участка, если здесь живут одни старики? Не до красоты им, наверно. Он открыл зонт и спрятался в его тени. Ноги едва держали. Только выйдя из машины, он понял, как сильно затекло тело.

– Пройдёшь по дороге, – объяснял ему тем временем Игорь. – И как мне сказали, прямо к домам выйдешь. Тебе надо в дом номер два по улице Лесной. Там живёт Анастасия Константиновна. – Игорь передал Егору бумажку, по которой читал наставления, и махнул ему, гоня вперёд. – Я скоро буду. Подожди меня там.

– Почему? – Егор шлёпнул себя по ноге. Презрев плотную ткань штанов, мошкара уже добралась до его кожи. – Нам же обещали отдельные дома. Разве мы не должны сперва туда пойти? Скинуть вещи хотя бы?

Егор читал договор не так чтобы внимательно, но точно помнил, съёмочной группе и участникам передачи отводилось несколько домов, в которых никто не жил. Председатель уже взял плату за аренду и обещал, что условия в деревенских апартаментах будут не хуже, чем в отеле.

– Возьми с собой пока самое необходимое, если у тебя такое есть, – Игорь подул перед собой, то ли отпугивая насекомых, то ли борясь с духотой. – Сам толком ничего не знаю. Женя предупредил. Сказал, когда все приедут, объяснит. Планы немного поменялись. И вот! – Когда Егор проходил мимо, Игорь всплеснул руками и полез в машину. Из бардачка он достал две позолоченные цепочки. Одну Игорь быстро закрепил на своей успевшей обгореть шее, вторую протянул Егору. – Надень.

Егор остановился, но не спешил выполнять странное поручение. Однако спрашивать о причинах он тоже не собирался.

– Ну, – нехотя протянул Игорь. – Местные – старики суеверные. С подозрением относятся к некрещёным. Надень!

– Не вижу на ней креста. – Егор взял цепочку и повертел её. – По-другому никак? Обязательно и об этом врать?

– Что? Съездить купить? – разворчался Игорь. – Может, до церквушки подбросить, сразу и покрестим?

Егор без особого желания надел цепочку и спрятал её под одежду.

На самом деле, хитрость Игоря наверняка сработает. Никто же не будет требовать, мол, покажи крест? Видимо, местные живут в каком-то своём мире, давно потерявшем связь с мегаполисами, и понятия не имеют, что сейчас ценятся всякие свободы, в том числе и вероисповедания. Увидев цепочку на шее, первым, о чём они подумают, будет крест. И никто обратного им не скажет.

Однако была одна проблемка, о которой не догадывались ни съёмочная группа, ни участники – а они должны были знать как никто другой, – раз не объяснили истинного положения дел. Егор решил промолчать и подыграть.

– Фух, – выдохнул Игорь. – Думал, ломанёшься куда подальше.

– Куда? До какого подальше? Специально тянул до последнего с этими “прекрасными” новостями? Чтобы пути к отступлению не было? – Егор осмотрелся. – Хотя погоди… сколько там до ближайшей остановки пёхом?