Последний крик лета

Я взглянула сквозь ее молочного цвета хиджаб, который покрывал голову, и уловила, как Амир и Ясмин уже расположились на своих ковриках в проходе автобуса и сложили руки в молитвенном жесте. А после молча ей кивнула и села обратно на свое место. Девушка вежливо улыбнулась одними губами, благодарно кивнула и подправила платок перед намазом. На ней свободно сидело однотонное мусульманское платье песочного оттенка, которое она тут же поправила, чтобы сесть на колени.

Впрочем, они с сестрой были очень похожи: у обоих было утонченное изящной формы лицо, суженное к острому подбородку, тонкий нос с небольшой горбинкой, тонкие словно покорные слегка закругленные темные брови, застенчивые большие глаза, обрамленные густыми ресницами, и даже небольшим ростом они были схожи. Но парочка различий все же была: у старшей сестры имелись в меру пухлые губы с четким контуром, а также черные притягательные глаза, а у младшей были тонкие бледные едва заметные губы и карие глаза с зеленым отливом.

Что за? раздался позади недоуменный возглас проснувшейся Агнии. Вы не можете делать это в другом месте? Я в туалет хочу.

Мы с Максом как по команде обернулись и обнаружили недовольное одутловатое ото сна лицо Агнии. Она нахмурилась, разглядывая, как мусульмане удерживали ладони перед собой, протирали ими лицо, а после наклонялись в земном поклоне, прикоснувшись лбом к коврику.

Молчала бы лучше, тихим голосом вмешалась Софья Дмитриевна. Не видишь, люди молятся? Нельзя мешать.

А почему они остальным мешают? продолжала недоумевать Агния, эмоционально всплеснув руками. Ее скрипучий голос стал выше, словно скрежет ногтя по металлу. Этим можно заниматься в другом месте. Я хочу в туалет, а беременным терпеть нельзя!

Невоспитанная, осуждающе прошептала Софья Дмитриевна одними губами, приподняв подбородок.

Никому они не мешают, раздраженно добавила Анжелика, выглянув в проход.

Что с тобой, женщина? Амир первый завершил молитву, аккуратно сложил коврик и направился к вечно недовольной беременной. Не иначе, как шайтан в тебя вселился? Что мы тебе сделали?

Отойди от меня! проскрипела беременная.

Тебе следует извиниться, уже громче настояла Софья Дмитриевна.

Еще чего! У меня с фанатиками разговор короткий. Они не имеют право мешать другим своей религией! воскликнула Агния, встав с места, а после ткнула сонную дочь. Амалия, идем, нам здесь не рады! Дорогу беременной, расступитесь!

Агния недовольно захромала в сторону выхода, взяв в здоровую руку ладонь дочери, а в нездоровую дорожную сумку. Люди вокруг начали потихоньку просыпаться от переполоха и сонными глазами рыскать по салону с немым вопросом на лице.

Что за скандал с утра пораньше? нахмурившись, спросил хриплым голосом Стас, и тут же вышел в проход, одарив нас своим помятым сонным видом.

Я откинулась на спинку кресла, схватившись руками за подлокотники, прикрыла глаза и громко выдохнула. Если с ней что-то случится, ситуацию спасать придется мне. Вряд ли заведующий реанимации хоть раз принимал роды и откачивал новорожденного. Как бы Агния мне не нравилась, я не могла не думать о ее нерожденном ребенке. Я должна была сделать все, чтобы она не родила в лесу. Поэтому выбежала из автобуса вслед за ней, окунувшись в раннее солнечное пекло.

Эй, постой!

Чего тебе? бросила она недовольно, не оглянувшись и не замедлив шаг.

Куда ты пойдешь? Вокруг леса и поля, спросила я, ожидая услышать вразумительный ответ. Ладно бы одна ушла, но у тебя двое детей. О них подумай.

Но Агния одарила меня придирчивым взглядом, а я вдруг заметила над ее верхней губой небольшой светло-русый пушок, напоминающий усы. Она недовольно состряпала губы и сердито прошепелявила:

А тебе-то че?

На мгновение я замедлила шаг, устало протерла глаза и вновь ускорилась вслед за ней.

Я фельдшер, призналась нехотя. В случае чего могу помочь с осложнениями во время беременности, помогу и с родами. Судя по форме живота, отеках на ногах и твоей тяжелой отдышке, я могу предположить многоводие. Подумай о новорожденном. Если он родится в лесу, твоя дочь вряд ли окажет помощь.

Агния остановилась, и тяжело дыша, схватилась за живот. А после обдала меня оценивающим и недоверчивым взглядом, от которого вмиг бросило в дрожь.

Ты что ли фельдшер? Диагнозы она мне тут ставит. У тебя ультразвуковое зрение что ли? самодовольно хмыкнула женщина, едва не плюнув мне в лицо. А че водителю тому не помогла? Вы же клятву Гиппократа даете.

Я уже хотела было возразить, что в наше время медики не дают эту киношную клятву, кроме как клятвы врача, прописанной в законе. Но со стороны автобуса вдруг раздались недоуменные возгласы:

Какого хрена?! недоуменно крикнул Воскресенский. Где труп? Где, мать вашу, тело водителя?!

Под сосной! В трех метрах от дороги, оповестил Янковский, выбежав из автобуса.

Ты уверен? недоуменно спросил Стас. Либо у меня галики, либо труп воскрес и ушел посреди ночи с одним кроссовком! Говорю тебе!

Сначала показалось, что я ослышалась. Но по мере удивленных возгласов и вопросов ребят, я постепенно осознавала реальность происходящего. Агния выругалась и развернулась ко мне. Ее лицо отражало примесь страха и недоверия.

Я остаюсь, но не ради тебя, а потому что здесь небезопасно.

Только не говори никому…

Не дождавшись пока я договорю, женщина бесцеремонно развернулась на пятках и быстрым шагом похромала в сторону ребят.

***

Растерянные и недоуменные мы собрались возле автобуса. Женщины стояли молча, переглядывались и испуганно прикладывали ладонь к губам, а мужчины чесали затылок и думали о дальнейших действиях.

– Надо было его сразу закопать… – траурно произнесла Софья Дмитриевна.

– Что делать будем? – задумчивый Дмитрий задал вопрос в воздух, гипнотизируя взглядом место, куда собственными руками еще вчера притащил тело водителя.

– Вы еще думаете? Валить отсюда на хер! – вспылил Воскресенский, взмахнув руками.

– Не понимаю… Кому понадобился труп? – спросил Макс скорее самого себя, чем ребят. Он сложил руки на груди, глядя куда-то сквозь лесополосу. Или на бело-желтый кроссовок водителя – единственное доказательство, что он все же здесь был, и мы не свихнулись.

– Ты серьезно решил в следака поиграть? У нас украли жмурика! Мы здесь не одни застряли, и они явно неадекваты! – воскликнул Стас, стукнув ладонью по лобовому стеклу, и я мысленно вздрогнула, вспомнив утренний кошмар. – Я говорю вам, надо валить отсюда в другое место. Они уже обнаружили нас. Или вы забыли, что у нас есть женщины и дети?

– Вы уверены, что оставляли его именно там? – вмешалась я, спросив с сомнением.

Три пары глаз тут же уставились на меня, кто задумчиво, а кто-то едва ли не оскорбившись.

– Блонди, я не понял. Ты только что назвала нас сумасшедшими? – возмутился Воскресенский. Он был здесь, говорю тебе!

– Мы втроем притащили его именно сюда, и я лично выбирал эту сосну как опознавательный знак. Сомневаюсь, что у нас были групповые галлюцинации, – спокойно сообщил Янковский, глядя прямо мне в глаза, но его мысли тогда были далеки от меня. А затем повернулся к мужчине в одеянии охотника. – Ты точно никого не видел ночью? Никто не подходил к автобусу, не шуршал травой, не светил фонарями?

Дмитрий ответил прямо и по факту:

– Если бы было что-то подобное, я разбудил бы вас, чтобы не оставлять женщин и детей в автобусе с открытой дверью.

Макс одобрительно кивнул, молча согласившись с мужчиной.

– У меня другой вопрос, – неожиданно вмешалась на удивление более-менее спокойная Софья Дмитриевна. – Сергей Александрович, скажите, пожалуйста, а вы были уверены, что водитель погиб?

– Разумеется, Софья Дмитриевна, я был уверен, – убедительно произнес доктор, растерянно проведя рукой по волнистым темным волосам. – Уж поверьте, за свой семнадцатилетний стаж, я могу отличить мертвого человека от живого. К тому же, даже если бы я ошибся, стал бы он бежать в лес без одного ботинка? Думаю, нет. Он дополз до автобуса и попросил бы помощи, не так ли?

– Ты прав, док. Ты абсолютно прав, – эмоционально произнес Воскресенский, всплеснув руками. – Итак, к чему нас привели наши дедуктивные умозаключения? Что жмурика украли! И я даже не хочу знать зачем они это сделали!

– Вы даже труп не смогли защитить, о какой защите женщин и детей вы говорите? – со скандальным тоном прошепелявила Агния, сверкнув на мужчин бледно-зелеными глазами. Или одним покосившим глазом. – Не знаю как другие, но я требую, чтобы вы отвезли меня и дочь до ближайшей деревни. С вами я оставаться не хочу!

– Угу, это взаимно, чтобы ты знала… – добавил Став, взглянув на нее укоризненно.

– Хватит! Никто никуда не пойдет, мы должны держаться вместе. В одиночку мы не справимся. А теперь слушайте внимательно. Сейчас мы поедем на заправку, бензин на исходе, а без него нам не выжить. Можете подготовить деньги, кто сколько может. Мы скинемся на топливо и на продукты, которые продаются на заправке, – с холодным спокойствием скомандовал Макс, а после развернулся ко мне и добавил, – Алиса, если тебе не трудно, когда мы вернемся на места, пересчитай всех и сверь со списком.

Я согласно кивнула.

– Подождите… Это все? – растерянно спросила Анжелика. Ее светло-карие глаза испуганно бегали от Макса, к Стасу, Дмитрию и обратно. Она стояла всего ближе ко мне, поэтому в тот момент я отчетливо услышала нотки, исходившие от нее. Запах остывшего какао с подтаявшим и тягучим маршмэллоу, щедро присыпанный корицей. – Раз вы у нас негласные командиры, мы все имеем право знать, что будем делать после заправки?

– Я уже сказала! Мы с дочкой останемся в ближайшей деревне, – твердо стояла на своем Агния, сердито поджав и без того тонкие бледные губы. Она говорила с трудом, отдышка все же давала о себе знать, а рука ее была плотно прижата к низу живота. – Их же здесь несколько? Вот и оставите нас в первой попавшейся. А сами езжайте на все четыре стороны!

– Хорошо, мы отвезем вас, но только после заправки, ясно? В деревне на месте обсудим дальнейшие действия, – бросил Макс, без единого намека на прежнюю вежливую улыбку, а после сразу же направился в сторону водительского кресла.

Оставшиеся люди молчаливо и быстро расселись на прежние места, а я достала блокнот со списком имен и прошлась по каждому. Благодаря списку, намного быстрее остальных запомнила кто есть кто.

Автобус тронулся. Дмитрий пошел на задние сидения и улегся спать. Ясмин тихо плакала, а Амир пытался успокоить ее сердитым шепотом. Лицо у него было напряженное и сердитое, вероятно, из-за слез жены. Даша кормила грудью капризную Мирославу, а моя мама продолжала крепко удерживать спящего Ярослава на руках. Софья Дмитриевна плавно и успокаивающе поглаживала длинные волосы внучки у себя на коленях. Агния томно вздыхала, держась за живот, и время от времени рявкала на дочь, чтобы та перестала прыгать на ягодицах и уселась нормально. Кира на удивление села с ровесницей Аминой. Судя по их разговорам, кажется, они успели сдружиться. Анжелика села рядом с молчаливым казахом Алмазом, и я мельком уловила их размышления по поводу пропавшего тела водителя.

– Пс-с, блонди, – шепотом окликнул Стас, подозвав меня жестом руки, когда я подходила к нему со списком. – Ну что, ты доверяешь нашему охотнику с ножами?

– А у тебя есть какие-то мысли на этот счет? – тихо спросила я, подсев к нему на свободное сидение.

От него веяло пьяной ликерной вишней с косточкой, перемешанной с терпкой горечью миндаля. Парень безразлично пожал плечами, устремив вперед немигающий взгляд серых глаз цвета грозовой тучи. А после задумчиво почесал затылок и взглянул на меня со всей серьезностью, на которую в тот момент был способен.

– Он либо заснул и ничего не видел, либо нагло врет нам в лицо. Как можно не заметить, как в пяти метрах от тебя крадут труп? Не ветром же его сдуло? Сама подумай, он первый вызвался на дежурство. Сегодня буду дежурить я.

– Почему Дмитрий тебе так не нравится? – спросила я недоуменно, а затем закрыла блокнот и прицепила колпачок ручки на первые страницы.

– Слишком странно, что он выглядит так, будто готовился сидеть в лесу несколько месяцев, – задумчиво произнес Воскресенский, сощурившись. – Если, как он говорит, ехал к другу поохотиться, то на кой хрен так в автобус наряжаться?

Я громко вздохнула и выдохнула, мельком почесав шею.

– Стас, не знаю, что тебе сказать. Честно говоря, мои мысли заняты сейчас немного другим.

– Надеюсь мной? – усмехнулся он, и слегка толкнул меня своим плечом. Той самой рукой, на предплечье которой ожила татуировка в виде черной стрелы с наконечником. – Да ладно, не стесняйся.

Я не смогла сдержать улыбку из-за излишней самоуверенности парня.

– О, боже, вот она! – воскликнул Стас, широко улыбнувшись. – Я вижу твою первую улыбку спустя двое суток. И кто же является ее виновником? Конечно же я!

Я усмехнулась, провела ладонью по лицу, и направила уставший взгляд в проход автобуса.

***

Спустя примерно с час, мы наконец доехали до единственной и одинокой заправки в нейтральной зоне. За это время успели перекусить остатками еды, которая скоро испортится. Макс припарковал автобус возле заправочной станции, а после вышел и принялся возиться с топливораздаточным шлангом.

Стас вышел вслед за ним, и я отправилась с ними под предлогом посмотреть в заправочном магазинчике что-нибудь для ребенка. Но перед выходом Анжелика окликнула меня и вручила деньги, которые мы наскребли пока ехали до заправки.

– Все скинулись, кроме… сама знаешь кого, – сообщила девушка, кивнув в сторону Агнии.

Я благодарно кивнула, сунула деньги в задний карман джинсов и подошла к парням. Они бросили на меня вопросительный взгляд.

– Хочу… посмотреть подгузники или еще что-нибудь для ребенка, – глупо оправдалась я, хотя могла этого и не делать. – А ты, Стас?

– Да так, чипсы выбрать, – в привычной манере усмехнулся Воскресенский.

– Нужно заполнить полный бак. Я заплачу, – с усталым вздохом произнес Макс, когда мы направились в сторону магазина. – Если у них есть топливные баки, нам нужно налить бензин и туда. Кто знает сколько тут людей застряло помимо нас.

– Отличная идея, – поддержал Стас, по-джентельменски открыв мне дверь.

Я вошла в магазин, парни зашли следом. Мужчина за кассой лет сорока в засаленной футболке и потрепанной серой бейсболке вонзил в меня заинтересованный взгляд, а после дружелюбно улыбнулся.

– Доброе утро, – поздоровался он вежливо, не сводя с меня любопытных черных глаз с хищным прищуром.

– Здравствуйте, – ответила я, разглядывая ассортимент магазина.

– Доброе утро. Нам полный бак, пожалуйста, – сообщил наш новый водитель, выложив на кассу купюру с не малым номиналом. – И, будьте добры, несколько полных топливных баков.

– Да, конечно. Что-нибудь еще желаете? – вежливо спросил продавец, все еще поглядывая в мою сторону.

Янковский настороженно проследил за его взглядом, а затем хмуро и с подозрением оглянул меня.

– О, еще, пожалуйста, вон те подгузники пачек шесть-семь размера М… – начала перечислять, выложив все деньги, что дала мне Анжелика. – Еще пять пачек одноразовых пеленок и влажных салфеток. А у вас есть детское питание?

– К сожалению, нет. Все, что есть в продаже – предоставлено на витрине. Не часто к нам заезжают люди маленькими с детьми, – ответил мужчина, и его кривоватая беспечная улыбка вдруг смутила меня. – Молодые люди, не могли бы вы принести подгузники и пеленки с того угла, чтобы я мог их пробить, а я пока принесу остатки со склада?

Стас тут же направился туда куда указал мужчина, а Макс сначала помедлил, окинув продавца неоднозначным взглядом, но потом все же отправился на помощь Воскресенскому.

– Вы не могли бы помочь мне с упаковками подгузников? – раздался приглушенный голос продавца со склада. – Боюсь, на меня сейчас рухнут эти коробки.

Я с мельком глянула в сторону парней, которые доставали подгузники с самых верхних полок в дальнем углу заправки. За ветринами с чипсами их едва ли было видно. А после с сомнением, но все же шагнула в складское помещение на помощь мужчине.

Но едва я вошла, как меня мгновенно парализовал животный страх – нечто холодное и твердое с силой прижали к виску. Меня обдало холодным липким потом, пульс заколотил в ушах, а волосы на затылке зашевелились от ужаса.

Неужели меня нашли?

– Будешь молчать – останешься в живых, – тихо прохрипел мужчина, крепче прижав дуло пистолета к моему пульсирующему виску.

А затем раздался щелчок предохранителя.

Глава 6

Левой рукой он болезненно обхватил мою шею, а правой продолжил удерживать оружие. От него веяло крепкими дедовскими сигаретами и дешевым осветителем воздуха с морским бризом. Я беспомощно всхлипывала и задыхалась, хватая ртом воздух как рыба, внезапно выброшенная на берег. Знала, что кричать и сопротивляться было бесполезно. Но и смириться со своей участью в двадцать семь лет тоже не хотелось. Оставалось молиться, чтобы из-за меня никто из автобуса не пострадал.

– Пошла.

Мужчина грубо толкнул меня в сторону выхода из подсобки, и спустя пару секунд мы оказались в кассовой зоне. Макс возился с подгузниками и пеленками, а Стас складывал в пакеты шуршащие упаковки со снеками. Но как только они увидели пистолет, прикованный к моему виску, мгновенно изменились в лице. Воскресенский тут же побросал пакеты и хотел было бежать в мою сторону, но Янковский, бросивший подгузники, вовремя остановил его.

– Я все объясню! – крикнула я в отчаянии, крепко зажмурившись от страха. – Я все объясню… Не нужно. Они не виноваты! Не нужно их трогать!

– Ты че творишь, мужик? – хрипловатым голосом произнес Стас. В его лазах цвета грозы разрождались молнии, сначала испуганные и недоуменные, а после взрывные и беспощадные. – Твою мать, ты где ствол достал?

– Что тебе нужно? – хладнокровно спросил Макс и подозрительно сощурил глаза, решив перейти сразу к делу.

Он вел себя на удивление спокойно, словно бывал в таких ситуациях каждый день и знал, как вести диалог с вооруженным человеком.

– В нейтральной зоне с начала войны не работают законы ни одной страны, вы в курсе? – надтреснутым голосом ответил мужчина, но волнение выдавало его. Рука с оружием время от времени дергалась у моего виска, и от этого становилось еще страшнее. – Мне плевать на ваши деньги. Здесь они никому не нужны. Берите что хотите и проваливайте.

Меня трясло не на шутку. В горле образовался ком размером с кулак, руки перестали слушаться. Все, что они делали в тот момент – дрожали как у больного Паркинсоном. Ноги в миг стали ватными, и, если бы не мужик с пистолетом, я бы уже давно рухнула. Слезы застилали взор настолько, что я едва распознавала очертания ребят.

– Ты че, офонарел?! – воскликнул Стас, всплеснув руками. – Думаешь, мы обменяем ее на чипсы с колой?

Мужчина с рыком злости наставил оружие в сторону ребят, и я едва не задохнулась от собственного хриплого крика:

– Пожалуйста… Отпусти их. Они не виноваты… не виноваты! Я все объясню! Я все объясню!

– Заткнись! Не кричи! – сквозь зубы прошипел продавец, болезненней придавив рукой мою шею.

– Кто ты такой? Блонди, ты его знаешь? – недоуменно спросил Воскресенский.

Я попыталась мельком покачать головой, насколько это было возможно со стиснутым горлом. Я и вправду не знала, что это был за сумасшедший.

– Понятия не имею, о чем она говорит, – признался мужчина. – Мне не нужны никакие объяснения от нее. Все что мне нужно, чтобы вы свалили отсюда, а она осталась со мной!

– Послушай, – спокойно произнес Макс, осторожно вскинув ладонь в сторону мужчины. Он не совершал резких и вспыльчивых движений, в отличие от Воскресенского. – У нее в автобусе новорожденный ребенок. Мы без нее не уйдем. Давай ты отпустишь ее, и мы сделаем вид, что ничего не было. Мы просто заберем вещи, за которые заплатили, и уедем. Идет?

За спиной раздался неуместный жутковатый смех продавца, от которого страх еще больше мигрировал по телу от волосяных луковиц, вставших дыбом, до кончиков ногтей.

– Вы еще не поняли? Это я здесь выдвигаю условия! Мне нужна эта девчонка. Она мне просто… понравилась. Ясно? – сказал мужчина и вновь разразился неестественным смехом. – Я долгие годы был один и не решался взять кого-то силой. А тут война подвернулась под руку… Теперь я могу делать что хочу и мне ничего за это не будет. Вы ничего не докажете! И даже не смотрите в сторону камер! Я их выключил!

Он не связан с братьями Химера.

Мое лицо вытянулось от удивления, и я шмыгнула носом, перестав плакать и моргать. Значит я приняла его не за того, кем он являлся на самом деле. Он просто шизофреник с маниакальными наклонностями. В тот момент мне полегчало, если в той ситуации можно было выразиться подобным образом. Холодное дуло пистолета все еще было приковано к моему виску.

Сквозь прозрачные двери заправки краем глаза заметила, как кто-то вышел из автобуса и направился к черному выходу. Из-за настилающих слез и напряженной обстановки вокруг, я не смогла рассмотреть кто это был.

– Ты не заметил, что она не особо хочет с тобой оставаться? – усмехнулся Стас, деловито сложив руки на груди. – То, что ты сорокалетний прыщавый девственник – это только твоя проблема. Отпусти ее. В чем она виновата?

– Заткнись! – прокричал сумасшедший за спиной. Рука его дрожала, когда он вновь направил пистолет в сторону парней.

– Ты мог бы… – тихо произнес Макс, оглянувшись на Воскресенского. А после сделал паузу, на мгновение прикрыл глаза и громко выдохнул. – Ты мог бы быть осторожнее со словами? Или тебе нравится, когда ты на мушке?

– Эй, это не ты случаем украл у нас труп? – злобно ухмыльнулся Стас, не обратив внимания на просьбу Макса. – Мало ли тут сумасшедших в округе.

– Какой труп? Че ты несешь?! Мне надоело с вами возиться, – раздраженно процедил неадекват за спиной. Он вновь прижал дуло пистолета к моему виску, и я затаила дыхание. Холодные дрожащие пальцы вновь попытались ухватиться за его удушающую руку. – Вы либо проваливаете отсюда живыми, либо я вытащу вас вперед ногами.

– Стой, стой… Мне просто интересно, – начал Воскресенский, выставив ладони перед собой в успокаивающем жесте. – А почему именно она? Неужели вчера сюда не заезжали другие девушки?

– А че ты так переживаешь? Она тебе сестра или жена? – сердито спросил мужчина, снова направив пистолет в сторону парней.

В тот момент, казалось, я поняла почему Стас задавал странные вопросы. Он увидел, что из автобуса кто-то вышел к нам на помощь и до последнего тянул время.

– Какая разница? Будь она моей сестрой или женой, на твое решение это не повлияло бы, так? – Воскресенский улыбнулся одними лишь губами то ли растерянно, то ли извиняясь. Взгляд его в тот момент изменился, стал уверенным и беспощадным, но я не поняла почему.

За спиной раздался глухой удар. Сумасшедший резко дернулся, а после в воздухе прозвучал оглушительный выстрел. Я вскрикнула, а затем рука, удушающая меня все то время, ослабла. Кто-то крикнул мое имя, но я была не в силах ответить. Рухнула на ледяную плитку вперед руками, глотая ртом воздух. И заметила, как пистолет упал вслед за мной и покатился туда, где совсем недавно стояли ребята.

Не знала ранили ли кого-то, но отчетливо уловила, как неадекват безвольно упал на пол, а возле его ног стоял Дмитрий с аварийным молотком из автобуса в руках. В ушах раздавался раздражающий звон, вперемешку с неразборчивыми голосами ребят. Я крепко зажмурилась, а после ощутила, как чьи-то крепкие руки аккуратно подхватили меня и поставили на ноги. В меня вонзились обеспокоенные глаза цвета Смарагда или зеленого цвета светофора. Такие живые и яркие, олицетворяющие движение и неукротимую колоссальную энергию.

– Алиса, ты слышишь меня? – спросил Макс, все еще внимательно оглядывая мое лицо.

Я едва заметно кивнула, а после уткнулась ему в грудь, словно напуганная пятилетняя девчонка, увидевшая монстров под кроватью. Дрожащие ледяные пальцы обхватили его широкую спину и с силой сжали футболку никелевого цвета. Он не растерялся и обнял меня в ответ, а я выплеснула все эмоции, в буквальном смысле разрыдавшись у него на плече. Слезы насквозь промочили его футболку, все еще пахнущую отголосками стирального порошка с морозной свежестью.

– Все хорошо. Все позади, – тихо произнес он, пока его руки заботливо поглаживали меня по спине и волосам, сплетенным в длинную косу до талии.

Его тихий хрипловатый голос, движения, взгляд и само присутствие, на удивление действовали успокаивающе. В тот момент я не могла подобрать нужных слов, чтобы объяснить это. Не знаю сколько времени мы стояли в таком положении. Когда постепенно начала приходить в себя, мы отстранились друг от друга, и на его плече я заприметила кровавый след. Он не был похож на пулевое ранение, которое я видела десятки раз. Кровь растеклась не только по руке, но и по полу. Пуля задела мягкие ткани, кровотечение уже остановилось, но я бы все же обработала рану и плотно обмотала бинтом.