Последний крик лета

Богдан аккуратно распаковал кулек с едой, и раздал всем по куску пирога с капустой, который еще на рассвете приготовила его мама. От той мысли сердце болезненно кольнуло, и я прикусила губу. Не представляла, что было на душе Богдана… Взгляд его был потерянный, затуманенный и отрешенный, руки слегка дрожали, а спина из-за высокого роста казалась сутулой. Но несмотря на скорбь по матери, он не забыл о всех нас и угостил последним маминым пирогом.

Богдан выглядел слегка наивным, словно ему было не восемнадцать, а все десять. И таким же невинным и беззащитным. Казалось, он был ранимым, но понимающим, добросердечным и совершенно простым. Его ангельскому взгляду, лишенному осуждения, зависти и злобы, не хватало разве что крыльев за спиной.

Когда парень присел возле меня, я слегка погладила его спину в утешающем жесте, хоть и понимала, что от этого его страдания не уменьшатся. Сердце мое в тот момент обливалось кровью, глядя на скорбь мальчика. Мне было его безумно жаль. К тому же, на фоне стресса у Богдана могли обостриться приступы эпилепсии, а это не есть хорошо. Вероятно, провокатором едва ли не половины приступов мальчика был его отец.

Сейчас он переживал потерю матери, но что же его ждало? Абсолютно иной мир со стрессом, агрессией, страхом, предательством, обидой, войной, также с технологиями, автомобилями, доставками еды, ракетами и круглосуточным доступом ко всей информации мира. Никому из нас не понять каково это – жить все восемнадцать лет вдали от мира, словно в подвале, а потом выйти и обомлеть от того резкого контраста. Что он будет делать, когда границы откроют? У него ни образования, ни соответствующих представлений о другом мире, ни даже документов. Для государства он фактически не рожден.

Как и Ярослав…

Трезвое и горькое осознание вмиг отпечаталось в мыслях, отчего меня буквально передернуло.

– Уже полдень, нам нужно помолиться, – сообщил Амир, ткнул Амину локтем в бок и принялся доставать молитвенный коврик из рюкзака.

Стас глотнул из бутылки оставшуюся воду и показательно закатил глаза. А после кивнул в сторону Богдана.

– Эй, воды хочешь? Тебе надо попить, а то выглядишь как зомби, – в привычной манере усмехнулся Воскресенский, протянув бутылку.

– Зомби? – недоуменно спросил Богдан, словно попробовав новое слово на вкус. Судя по его вопросительному взгляду, оно озадачило его.

– Забей, – тут же отмахнулся Воскресенский, покачав головой. Он дождался, когда парень напьется воды и произнес тихо, но недостаточно, потому как до меня донеслись его слова. – Стой, полей мне на руки.

Богдан послушно выполнил просьбу Стаса, и тот принялся мыть руки. Я заерзала на месте, когда уловила его красные костяшки пальцев с запекшейся кровью, которые он в спешке пытался смыть.