Последний крик лета

– Среди нас есть врач? – спросил шатен, с надеждой оглянув людей.

– Алиса, чего ты стоишь? – спросила мать дрожащим голосом.

Два океана глаз отражали нешуточное волнение и обеспокоенность. Я знала, о чем она думает, но не хотела показывать, что имею отношение к медицине. Поэтому тихо стояла в стороне, прекрасно осознавая, что водитель уже не нуждался в помощи.

– Извините, пропустите, пожалуйста! – на ходу, немного торопясь, произнес мужчина лет сорока в потной белой футболке. Его темные волосы струились задорными волнами. Он и его выдающийся пивной животик пытались протиснуться через толпу людей и тесный салон автобуса. – Пропустите, я анестезиолог-реаниматолог!

Шатен, не теряя времени, тут же сел за руль, взглянув на меня обеспокоенно хмуро. А я все это время стояла на высоких ступенях автобуса, боясь пошевелиться. На глаза наворачивались слезы от недопонимания, паники и обиды. Он начал нажимать какие-то кнопки на панели и двери автоматически закрылись, от чего мне пришлось полноценно подняться в салон.

– Тебе лучше идти к матери, – тихо произнес мужчина, кивнув в ее сторону.

– Мне нужно… мне нужно, – запнулась на ровном месте, ощутив, что вот-вот разрыдаюсь. Губы и подбородок предательски задрожали, и я с силой прикрыла глаза. – Я должна попасть туда.

– Слушай, сейчас не время спорить с вооруженными нервными ребятами, – заявил новый водитель, чуть наклонившись ко мне, чтобы я услышала его негромкий голос сквозь крики пассажиров. – Если ты не заметила, они ранили водителя.

–Убили, – тихо пробормотала я, едва подавив слезы.

Думаю, он не расслышал, так как я уже отошла к маме, которая пыталась успокоить беспокойное кряхтение ребенка покачиванием и поцелуями в лобик.

– Я же говорила не целуй его, обессиленно произнесла я, рухнув на свое место.

– Жалко мне его, – сквозь слезы прошептала мама. – А может, вся эта ситуация – судьба? Ну, сама подумай, Алис…

– Нет! – резко отрезала я, прикрыв лицо руками, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Только в тот момент заметила, как сильно дрожали пальцы. Мы пересечем границу любыми путями.

Новый водитель медленно сдал назад, подавая сигналы автомобилям, которые мешали ему проехать. В тот момент названный анестезиолог закончил осмотр трупа, с досадой покачал головой и траурно заключил:

– Он мертв.

– Пусть Аллах примет его душу и простит ему все грехи, – раздался тихий голос мусульманина, внешне похожего на узбека.

– Амин, амин, – подхватили вслед за ним две покрытые молодые девушки.

Мужчина за рулем бросил на меня беглый взгляд через зеркало заднего вида. Это было так быстро, что, возможно, мне лишь показалось. Наверное, он все же услышал мой вердикт о смерти водителя. В салоне автобуса раздались испуганные возгласы женщин и несколько матерных слов от парня с татуировкой. Честно говоря, я была с ним солидарна.

Спустя минут пятнадцать автобус припарковали у обочины вдали от границы. На самом деле, наш новый водитель хорошо управлял такой махиной для того, кто впервые сел за руль автобуса. Люди в салоне по-прежнему были на панике. Все ухудшилось после констатации смерти водителя. Пассажиры начали на ходу перечислять дальнейшие действия.

– Думаю, нам следует поехать обратно, в Белозерье, – предложила брюнетка лет двадцати пяти.

– У нас нет сети, нет навигатора. Никто из нас не знает дорогу наизусть, – констатировал шатен, обернувшись с водительского сиденья на ребят. – Думаю, нужно отъехать на максимально дальнее расстояние от военной техники. Они используют заглушки. Только тогда мы сможем загрузить навигатор.

– Вы че, прикалываетесь? Для начала нужно избавиться от жмурика! – возмутился парень с татуировкой, хмуро оглянув всех, кто собрался у передних кресел. – Или кому-то хочется составить ему компанию в жару во время нашей дружной поездки обратно?

– Я не собираюсь находиться в одном автобусе с этим и дышать трупным ядом! – брезгливо воскликнула беременная, схватившись за живот. – Я беременна и у меня пятилетняя дочь! Избавьтесь от него! Чего так уставились?!

Собравшиеся коротко переглянулись и наверняка мысленно заключили, что с этой больной лучше не связываться.

– Трупный яд начнет выделяться спустя сутки, – проинформировала я спокойно, хмуро оглядев шепелявую и до трясучки неприятную особу.

Она недовольно поджала губы, подхватила вываливающийся живот и захромала в середину автобуса.

– Если уж на то пошло, его нужно похоронить по-человечески, – отозвался анестезиолог, промокнув пот со лба небольшим носовым платочком. – Не думаю, что сейчас кто-то захочет заниматься этим в такую жару. Это должны сделать родственники.

– Док прав, мы должны доставить его домой, – согласился новый водитель. – Никто не против, если мы поедем обратно в Белозерье?

В салоне раздалось молчание, и шатен воспринял это за согласие. Но вот только парень с тату раздраженно выдохнул и произнес:

– Хер с вами. Если понадобится помощь, я в самом конце салона.

Следующий час в автобусе стояла гробовая тишина. За исключением однократных криков и кряхтения двух младенцев. Даже школьники, наконец, замолчали. Больше никто не ныл, что ему скучно, жарко, холодно, хочется в туалет, воды, еды. Кто-то шуршал пакетами с едой, кто-то без конца упивался водой, а кто-то тихонько обсуждал, что работодатель в Варпине уволит его, если он не вернется на работу в течение суток. Но в целом, люди переживали шок молча, каждый в своих мыслях.

Сети и интернета в течение пути ни у кого так и не появилось. Даже когда мы проехали колонну бронетехники, навигатор запустить так никто и не смог. Пришлось ехать по указателям и, что называется, по памяти. Наконец, стали видны долгожданные очертания границы. Мы все измученные дорогой, знойной жарой и нервами, уже хотели выдохнуть с облегчение. Но не тут-то было.

Черный автомобиль представительского класса лихо прошмыгнул через границу. Наш автобус хотел пролететь вслед за ним, но военная бронетехника тут же перекрыла дорогу, едва мы успели остановиться.

– Какого… – проворчал новый водитель, выбежав из автобуса.

Я рванула вслед за ним, краем глаза заметив, что парень с татуировкой выбежал следом.

– Что происходит?! – недоуменно спросил шатен, кивнув в сторону военной техники. – Нам нужно проехать. В автобусе женщины, старики и дети.

– Граница закрыта, – сухо сказал один из военных, прижимая винтовку к груди.

– Вы че, прикалываетесь? – возмутился парень с тату, эмоционально вздернув руки. – Мы выехали из Белозерья в Варпину несколько часов назад и приехали обратно, потому что туда нас тоже не пустили!

– Граница закрыта, – повторил военный, невозмутимо оглянув нас. – Вам придется остаться на нейтральной территории пока границы не откроют.

– Хочешь сказать закрыта для простых смертных? – сердито спросил тот же брюнет, указав рукой на только что проехавшую машину с правительственными номерами. – Какого хрена вы пропустили ту машину?

Спокойно. Не стоит в таком тоне разговаривать с человеком с ружьем, тихо произнес шатен, едва дотронувшись до плеча парня с татуировкой. А после обратился к военным. По какой причине граница закрыта?

Военные в недоумении переглянулись.

– Сегодня Белозерье напала на Варпину. Объявлена война, – ответил уже второй военный, который оказался более эмоциональным, чем его товарищ.

Мы втроем как по команде переглянулись растерянно и недоуменно.

– Подождите, какая война? Утром все было нормально… – растерянно пролепетала я, пытаясь осознать все, что только что услышала. – Как же… Как же мы вернемся домой?

– У нас нет информации, когда границы откроют, – сообщил все тот же более сговорчивый военный. – Уезжали бы вы отсюда, да поскорее. В этих местах дроны летают…

– Пиздец, – коротко и ясно заключил парень с тату, возвращаясь в автобус. – Спасибо за утренний репортаж новостей…

– Стойте, куда мы сейчас с детьми?! – болезненно вскрикнула я, направляясь в сторону военных. Но мужчина, спасший меня на границе с Варпиной вовремя остановил, взяв за локоть. —Вы хоть понимаете, что мы сдохнем с голоду? Где нам жить, в лесах?! Вы не имеете право не пропустить нас! Я гражданка Белозерья! У меня ребе…

– Гражданка Белозерья, у нас приказ никого не пропускать. Как только прикажут открыть границы, мы вас пропустим.

– С ними бесполезно разговаривать, – тихо произнес шатен, уводя меня в сторону автобуса. – Приказ они выполнят любой ценой. Нам нужно убираться отсюда.

Я вырвала руку на половине пути к автобусу, чем заставила мужчину остановиться. Тяжело дыша, прикрыла лицо ладонями, а после нервно провела по волосам и села на корточки. Послеоперационный шов от кесарева сечения снова дал о себе знать мелкими осколками боли.

– Нам нужно уезжать, – повторил он тихо.

Наши взгляды встретились: мой растерянный и поникший, а его решительный и строгий. Отчего-то мне интуитивно захотелось довериться ему. За короткий промежуток времени, что мы были знакомы, он уже дважды помог мне. При этом был единственным из всех, кто не струсил и выбежал за мной едва ли не под пули на границе с Варпиной.

– Куда уезжать? спросила я беспомощно. – И что нам теперь делать?

С минуту его спокойные зеленые глаза – яркие и непредсказуемые – глядели на меня пристально, с легким прищуром. А после он ободряюще улыбнулся, будто вокруг нас вовсе не было того ужаса и неизвестности, и протянул руку. Шатен помог мне подняться, а после произнес с совершенной непосредственностью:

– Для начала познакомиться. Кто знает, сколько времени мы будем находиться в одной лодке. Макс.

– Алиса, – ответила я, изобразив короткую вежливую улыбку.

– Уже весь автобус знает, что ты Алиса, благодаря твоей матери и… бесшабашности, —усмехнулся Макс, все еще удерживая мою ладонь. – Никому из нас и в голову не пришло выбежать к вооруженным военным и попытаться уговорить их открыть границу.

– Однако, ты выбежал вслед за мной, – подметила я, вздернув бровь. На тот момент уже начинала ощущать неловкость, ведь мы все еще продолжали удерживать ладони друг друга.

– Я подумал, раз эта хрупкая блондинка с новорожденным на руках не испугалась громил с калашами, мне и тем более бояться нечего, – оживленно ответил Макс, обаятельно улыбнувшись.

– Эй! – недовольно выкрикнул парень с тату, высунувшись из автобуса. – Может мы уже уедем отсюда на хер? Или так и будем смотреть на ваши милые мордашки?

Глава 3

– Думаю, все уже в курсе, что нас не пропускают. Нам нужно найти место, где можно разбить лагерь, – скомандовал Макс, едва войдя в автобус. – Еще нужно составить список имен и фамилий, посчитать сколько нас человек и каждый раз, заходя в автобус, делать перекличку. Также нужно подсчитать сколько провианта у нас осталось. Назначим человека, который будет ответственным за еду и воду. Думаю, медикаментами займется у нас док. Ну и, наконец, нам нужно познакомиться… Узнать кто чем занимается и может быть полезен, а после распределим обязанности.

– Я могу составить список людей, – тут же отозвалась я, чтобы быть хоть чем-то полезной.

Отлично, кивнул наш новый водитель, явно благодарный, что я отозвалась первой. Я постараюсь отыскать карту в вещах водителя. На ней наверняка должны быть ближайшие деревни. Но для начала найдем хотя бы место, где разобьем временный лагерь, чтобы переночевать.

– Думаешь, сейчас кто-то хранит карты в век навигаторов? – с сомнением спросила я.

– Мужику на вид было не меньше шестидесяти. Люди этого поколения не доверяют гаджетам, – аргументировал мужчина, сверкнув на меня глазами с яркой зеленцой.

Никогда прежде я не встречала таких красивых зеленых глаз. Я бы сравнила тот цвет с молодым едва проклюнувшимся газоном.

– А ты типа возомнил себя главным, да? – с ноткой дерзости возразил парень с тату, изогнув бровь.

– А тебя есть другие варианты? – усмехнулся Макс. Слова парня его не задели, а лишь позабавили. Всем было очевидно, что Макс выглядел более надежным и ответственным человеком, чего не скажешь об импульсивном парне с татуировкой. – Мы можем выслушать твой план.

– Без обид, но я лучше доверюсь тому, кто в самый ответственный момент в буквальном смысле взял руль в руки и увез нас от нервных военных, палящих из калашей, – с издевкой произнесла девушка лет двадцати семи с густыми и блестящими как стекло черными волосами.

– Ну извините, что не умею водить автобусы. Не думал, что мне это когда-то пригодится, – язвительно бросил брюнет, прищурив на девушку глаза с холодным серым отливом. —А ты случайно не умеешь водить трамвай?

Девушка раздраженно закатила глаза и переплела руки на груди. В тот момент я заметила ее шикарный красный маникюр с блестящими миндалевидными ногтями.

– Короче, я могу заняться провиантом. По крайней мере, пока что просто собрать и подсчитать наши запасы, – ответила она коротко и ясно, устремив взгляд на Макса.

Мужчина утвердительно кивнул.

– Я тогда опрошу кто с собой взял какие медикаменты и составлю единую аптечку, – подал голос доктор из середины салона. Он провел рукой по темным волнистым волосам с прожилками первой седины. – Кстати, меня Сергей зовут. Сергей Александрович. Я анестезиолог-реаниматолог.

– Макс, – парень протянул руку в дружественном жесте, и доктор пожал ее, коротко кивнув.

– Алиса, – произнесла я, оглянув несколько человек, собравшихся возле водительского сиденья. – Моя мама – Елена Владимировна.

– Я Анжелика, – отозвалась брюнетка. Она сложила руки на груди и некоторое время барабанила длинными пальцами по предплечью. Я обратила внимание на ее пухлую нижнюю губу светло-розового оттенка и сексуальную родинку над верхней губой в виде точки. – Но моя профессия вряд ли здесь пригодится. Я мастер ногтевого сервиса.

– Я так и знал, что ты не умеешь водить трамваи и троллейбусы, – усмехнулся парень с тату, одарив Анжелику надменной улыбкой.

– Ну, а тебя как звать, остряк? – спросила девушка, раздраженно вздохнув.

Изогнутая бровь с татуажем прыгнула с вызовом, а глаза цвета уютного топленого шоколада, подчеркнутые черной подводкой, продолжали гипнотизировать парня с татуировкой. Благодаря изогнутой формы бровей взгляд девушки казался подозрительным.

– Для тебя, брюнеточка, могу быть кем угодно, – обольстительно произнес он. – Но для остальных я Стас. Тридцать лет, не женат, детей нет, работаю в техническом отделе в строительстве. Можно сказать, я технический мозг фирмы. Это пока все, что вам нужно обо мне знать.

Анжелика закатила глаза и едва покачала головой в ответ на самоуверенность Стаса.

– Я прерву знакомство… Но нам нужно что-то делать с трупом, – напомнил Макс, кивнув на бездыханное тело водителя, которое занимало два передних сиденья. – Предлагаю перетащить багаж в салон, а его временно положить в багажный отсек. После того, как разобьем лагерь, нужно его захоронить.

– По-моему, отличная идея. Не хотелось бы ехать с мертвецом в салоне, – согласилась Анжелика, брезгливо поморщив тонкий нос со вздернутым кончиком. – К тому же, скоро от такой жары он начнет…

– Стойте, погодите! Так делать нельзя! – вдруг вмешалась женщина лет шестидесяти, прорвавшись к передним сиденьям. Я сразу же заметила ее утонченную фигуру и невероятно изысканные серебристо-пепельные волосы, небрежной волной спадавшие на плечи. – Нельзя оставлять покойника одного! Его следует чем-то накрыть, и захоронить как можно скорее. Пусть это и противоречит обычаям, но ездить с ним еще два дня мы физически не сможем. И да, приятно со всеми познакомиться, хоть и при столь странных обстоятельствах. Меня зовут Софья Дмитриевна.

– Бабуль, вам не кажется, что сейчас не та ситуация, чтобы соблюдать какие-то законы и обычаи? – усмехнулся Стас, взмахнул руками. – Мы, мать вашу, едем со жмуриком в одном салоне! От него надо избавляться на хер.

– Какая я тебе бабуля, щенок? – возмутилась женщина и шутливо толкнула парня в плечо, от чего тот на мгновение опешил. – Мне всего лишь пятьдесят с хвостиком.

– Боюсь представить размер этого хвостика… – тихо пробормотал Стасик, пока женщина накрыла пледом тело водителя с головой, который отыскала на верхней полке.

– Мы не можем бросить его посреди дороги, как какую-то бездомную собаку. Он человек как-никак, – размышлял Макс. – Предлагаю положить его на задние сиденья, а вечером перетащить в то место, где будет наш временный лагерь. В любом случае, на копание могилы уйдет немало времени.

Все молча согласились. Правда сумасшедшая беременная возникала еще минут десять, но под всеобщим давлением ей пришлось молча согласиться. Мужчины перенесли тело на шесть задних сидений, и люди оттуда переместились на середину автобуса. Макс все же отыскал карту местности, потертую на изгибах едва ли не до дыр. Попутно в вещах водителя он нашел блокнот с ручкой, который тут же отдал мне. Он даже натолкнулся на две заправочных карты на самые популярные заправки, одна из которых находилась поблизости.

Пока автобус направлялся к более безопасному месту для временного лагеря, я сразу приступила к обходу пассажиров со списком, не теряя времени зря.

– Могу я узнать, как вас зовут? – спросила я у молодой пары, уроженцев Средней Азии.

Девушка лет двадцати пяти скромно улыбнулась, коротко взглянув на меня, но тут же стыдливо опустила темные глаза необыкновенной красоты. Цвет радужки практически сливался с черным зрачком. Голова девушки была полностью покрыта легким платком цвета слоновой кости, который обрамлял открытое лицо. Оно изящно сужалось к подбородку. А мужчина, явно старше ее лет на семь-восемь, прочистил горло и произнес сухо и без акцента:

– Амир. Это моя жена Ясмин, а позади ее младшая сестра Амина.

Я мельком оглядела молодую покрытую девушку лет восемнадцати в легком платке приятного молочного оттенка. Не поднимая взгляд, она сидела со скромно сложенными руками на коленях.

– Ваша фамилия?

В темно-карих глазах мелькнуло сомнение. Амир без надобности поправил черную бороду в виде утиного хвоста, недовольно свел густые темные брови и крепче сжал мусульманские четки из сандалового дерева. И когда я уже перестала надеяться на ответ, мужчина негромко сообщил:

– Каримов.

Я благодарно кивнула, записав троих человек в список, и прошла к следующим пассажирам.

– Ох, Алисочка, – вздохнула Софья Дмитриевна с добродушной улыбкой, слегка поправив серебристые локоны, – наконец, и до нас очередь дошла. Значит записывай, Я Романова Софья Дмитриевна, а это моя внученька Настасья… Анастасия Николавна. Тоже Романова. Записала?

Софья Дмитриевна обладала римским профилем – изгиб ее носа находился на границе хрящевой и костной части, отчего могло казаться, что нос имел небольшую горбинку. Форма лица у нее была овальная, зауженная у подбородка и расширенная в районе лба. То самое лицо, к которому с помощью макияжа стремится приблизиться каждый визажист. Тонкие губы были обведены алой помадой, или ее остатками, а ресниц с открытым взглядом едва коснулась тушь. Стоило заметить, что морщинки вокруг глаз и губ не портили внешность, а напротив, придавали ей невероятный шарм.

Глаза невзначай зацепились за ее брошь из белого золота, усыпанную бриллиантами в форме длинного крыла птицы. Боже, она наверняка стоила целое состояние! Брошь благополучно красовалась на легком кардигане светло-серого цвета. Я тут же вспомнила, что именно Софья Дмитриевна вцепилась в перепалку с беременной из-за кондиционера.

Благодарно кивнув, сухо поджала губы и изобразила улыбку, а после мельком взглянула на девочку лет десяти, сидевшую рядом с женщиной. У нее были необыкновенные, редкого янтарного оттенка глаза, обрамленные густыми, длинными и загнутыми ресницами. На ровном вздернутом носике хаотично разбежались очаровательные золотистые веснушки. Ее волосы, натурального пшеничного оттенка, слегка завивались на концах. А в белоснежном платье с рюшами девочка напоминала юную княжну.

Далее мне предстояло столкнуться с беременной скандалисткой. Я глубоко вздохнула, отвела взгляд в сторону и мысленно собралась, чтобы услышать ее писклявый неприятный голос.

– Чего уставилась? – раздался ожидаемый упрек с ее стороны.

Левая рука женщины нежно касалась густых темных волос ее пятилетней дочери, в перерыве между нервными подергиваниями. Девочка же, спокойно устроившись на коленях матери, распахнула большие темно-карие глаза с густыми черными ресницами, и смотрела в пространство с безмятежным выражением.

– Мне нужно знать ваши имена, – произнесла я спокойно, насколько было возможно.

– Для чего тебе знать? Куда ты там нас записываешь? Что собираешься с этим делать? Я должна подписать согласие на обработку персональных данных! Я в ментовке работала, меня не проведешь, – посыпался ворох шепелявых вопросов с примесью скрипучести.

Я коротко сглотнула, изо всех сил борясь не закатить глаза.

– Просто скажите ваши имена и все на этом.

– Я Агния, а моя дочь Амалия. Фамилия Цветочкины, – сообщила она невозмутимо спустя минуту крепких раздумий. – Паспортные данные не нужны?

Крепко сжав зубы, я молча подошла к Анжелике, которая встретила меня с понимающим лицом. Ее глаза цвета топленого шоколада вежливо встретились с моими.

–Анжелика Беляева, – коротко объявила уже знакомая девушка, едва я к ней направилась.

Поэтому не стала задерживаться и сразу же подошла к парню лет тридцати с миндалевидными глазами. Он копошился в миниатюрном ноутбуке, но как только увидел меня, растерянно поднял темно-карие глаза.

– Алмаз Султанов, – представился он, смущенно поправив тонкую оправу прямоугольных очков. – Ты ведь Алиса? Приятно познакомиться. Я был удивлен твоей смелости на границе.

– Я… Спасибо, – отозвалась хрипло, смутившись на сомнительный комплимент.

Знал бы он из-за чего я была вынуждена так поступить. И дело было вовсе не в смелости.

– Сергей Александрович Белозеров, – дружелюбно представился доктор, вежливо кивнув.

Записав анестезиолога, я словила взгляд девочки лет шестнадцати на соседнем сиденье. Она обнимала классическую гитару в черном тряпичном чехле. Девушка криво и растерянно улыбнулась, слегка дотронувшись до вздернутого носа с едва уловимой горбинкой. Глазки с карим отливом нервно забегали по моему лицу и блокноту.

Я вопросительно вздернула бровь, ожидая, когда она назовет свое имя.

– О, а… меня зовут Кира… Кира Еремина, – представилась она, затараторив с милой картавостью. А затем приветливо улыбнулась и, немного нервничая, заправила за ухо прядь волос цвета молочного шоколада, выбившуюся из каре.

– Ты одна? – спросила я, смутившись. А после оглянулась на оставшихся трех пассажиров, которые сидели вдали от девочки. Стас, который был одним из них, вальяжно развалился и самодовольно подмигнул мне.

– Да… Я ехала на отчетный концерт, – пробормотала она в спешке, карие глаза мимолетно пробежались по моему лицу. А после девочка в спешке добавила. – Мне через два месяца восемнадцать.

– Хорошо, – безучастно отозвалась я, шагнув к девушке с малышкой на руках.

Ребенок без конца хватался за шторки на окне, за соседние кресла и различные брошюры, но только не за игрушки. Девушка лет тридцати, которую я увидела еще на автовокзале, вымученно улыбнулась мне.

– Я Даша Нечаева, а это моя доченька Мирослава, – произнесла она нарочито высоким голосом, и малышка тут же улыбнулась во все два зуба, выплюнув пустышку. – Она хочет ползать, надоело ей на руках сидеть.

– Я бы хотела попросить тебя… – неловко начала я, тщательно подбирая слова. Ее синие глаза вонзились в меня с интересом. – Мой сын на смеси, а ее запасы скоро кончатся. Не могла бы ты…

– Да, конечно! Без проблем! – воскликнула Дарья, посадив дочку к себе на ноги. – Кормить грудью для меня одно удовольствие. Молока хоть отбавляй.

– Супер, спасибо, – я расплылась в благодарной улыбке, испытав наконец облегчение, вместо зудящего беспокойства.

– Дмитрий Невзоров, – тут же представился мужчина лет сорока пяти, едва успела я к нему подойти.

На нем была тактическая панама темно-зеленого цвета с регулировкой длины под подбородком. Обыкновенная камуфляжная полу-облегающая футболка и брюки сплав со множеством карманов. На ногах уловила тактические ботинки с высокими берцами камуфляжной расцветки. Я на ходу записала его имя, уже приготовившись подходить к последнему пассажиру. Как вдруг Дмитрий окликнул меня.

– Ты уже узнала фамилию того парня, который управляет автобусом? – шепнул он тихо, невозмутимым голосом. – Вы не были знакомы?

Карие глаза с хищным интересом сверкнули в мою сторону, а на лбу образовались три толстые возрастные морщины. Я взглянула куда-то сквозь панаму, и уловила Стаса, который пару раз отрицательно помотал головой. Он подсказывал мне, чтобы я ответила нет? С какой стати? Но непривычно серьезное выражение его лица внушало доверие.

– Нет, мы не знакомы, – сказала абсолютную правду, нахмурившись.