Игрок поневоле

Работа за компьютером (продвинутый уровень)

Английский язык (средний уровень)

Управление проектами (начальный уровень)

Физическая подготовка (ниже среднего)

Навык сарказма (максимальный)»

Голос смолк. Я стоял с открытым ртом.

– Это что сейчас было? – наконец выдавил я.

Валерия прикрыла рот ладонью, пряча смешок. Павел Сергеевич тоже криво улыбался.

– Поздравляем, игрок, – проговорил он. – Это и было распределение ваших способностей. Судя по всему, – он хмыкнул, – в прошлой жизни вы больше сарказмом занимались, чем спортом.

Щёки залил румянец. Часть меня хотела провалиться сквозь землю, часть – возмутиться. Но честно говоря, я и сам ожидал что-то подобное. Работа и диван – вот и физподготовка ниже среднего. А уж сарказма мне не занимать – когда начальство достаёт, иначе не выжить.

– Эй, а 3 силы – это вообще как? – обиженно пробормотал я. – Это типа я слабак?

– Можно и так сказать, – пожал плечами Павел Сергеевич. – Число 5 считается средним человеческим показателем. Так что у вас слабенькая мускулатура, зато мозги – чуть выше среднего, – он кивнул на значение интеллекта. – Мудрость – тоже ничего, не дурак совсем.

– И обаяние на уровне, – добавила Валерия, чуть улыбнувшись. – Это радует.

Я смутился. Комплименты от каменных фейсов? Н-да.

– А плавание – это потому что… – начал я.

– Потому что любите бассейн по вечерам, – кивнул Павел. – Видите, система учитывает даже такое. Это вам, к слову, на старте может помочь.

– Английский и компьютеры – тоже ясно, – продолжил я, постепенно приходя в себя. – Английский учил, на компе работаю.

– А вот управление проектами… – усмехнулась Валерия.

Я пожал плечами:

– Был грех, курсы менеджерские проходил.

Валерия качнула головой:

– Увы, начальный уровень. Не впечатлила систему ваша корпоративная карьера.

– И что мне даст этот… сарказм? – фыркнул я. – Как его уровень измеряется?

Чиновники переглянулись. Павел пожал плечами:

– Это скорее характеристика личности. В некоторых ситуациях… может помочь, а может и навредить. Сами разберётесь.

Я вздохнул. Прекрасно, значит, даже мой острый язычок не остался без внимания. Хоть где-то он «максимальный». Прям достижение жизни, мать его.

– Ладно, – сказал я, стараясь собрать мысли. – Что дальше?

– Дальше, гражданин Орлов, – Павел Сергеевич отодвинул свои книги и встал, – вы отправляетесь в путь. Поздравляю, теперь вы – Игрок. Отныне и вовеки.

– Секунду! – испугался я окончательности в его словах. – Может, мне инструктаж какой? Детали? Куда именно я попаду?

Валерия Петровна, похоже, была чуть помягче:

– Инструктаж минимальный, на месте разберётесь. Вот, – она подала мне небольшой мешочек, появившийся словно из воздуха у неё в руке. Я взял – что-то внутри приятно звякнуло. – Здесь немного монет на первые расходы, простая одежда и нож.

– Монеты? Какие ещё монеты? – спросил я, развязывая тесёмку мешочка. Внутри на ощупь действительно оказались металлические кружочки.

– Валюта того мира, – пояснил Павел. – Называются сунэны, но это неважно. Курс… потом узнаете. Там разберётесь, в общем.

– Одежда и нож… – повторил я. – Хоть что-то.

– Не волнуйтесь, – вдруг вполголоса добавил Павел Сергеевич, наклоняясь ближе ко мне. – Первое время вам худо не будет: стартовый период – своего рода защитный режим. На несколько дней вы получите иммунитет от постоянной смерти, пока втянетесь.

Я посмотрел на него с надеждой:

– То есть меня сразу не убьют?

– Постарайтесь и сами не лезть на рожон, – усмехнулась Валерия. – «Иммунитет» – не значит неуязвимость.

– Понял, – кивнул я быстро. Вот это ценная информация, кстати.

– Что ж, у нас очередь, – вновь официальным тоном заговорил Павел Сергеевич, выпрямляясь. – Вам пора.

Он жестом позвал одного из громил. Тот тут же оказался рядом. Я вздрогнул – уж не поволокут ли? Но амбал просто взял меня за плечо (не грубо, но и не нежно) и развернул к боковой двери.

– Идите с ним, – сказала Валерия. – Дальше вас проведут и отправят. Удачи, Максим.

В её голосе вдруг проскользнула тень сочувствия. Неожиданно. Я хотел что-то ответить – типа «спасибо, наверное» – но слова застряли. В груди всё сжалось от осознания, что это реально происходит. Сейчас меня погрузят в… другой мир. Каково оно будет? Вернусь ли я когда-нибудь?

Амбал подтолкнул меня к двери. Я на автопилоте пошёл, сжимая в руке свой «паспорт» и мешочек. Оглянулся напоследок: Павел Сергеевич уже звал следующего, даже не смотря в мою сторону. Валерия, поймав мой взгляд, коротко кивнула.

Дверь открылась. Тот же коридор: стены серые, лампы редкие. Ноги сами несли вперёд, громила вышагивал рядом, словно тень. Через десяток метров – ещё одна дверь, массивная, металлическая. На ней – надпись чёрным по белому: «Пункт перевода».

Хорошее название… Меня сейчас «переведут», как стрелки часов.

Амбал распахнул дверь. За ней – небольшая комната, похожая на лифтовую кабину, как ни странно. Только без кнопок и с зеркалами по стенам. Я вошёл.

Громила оставаться не стал – только развернул меня лицом к центру комнаты и встал на пороге, блокируя выход. Внутри уже находились трое людей: двое таких же похитителей в масках и третий – невысокий мужичок в халате, с планшетом.

– Игрок Орлов? – спросил он, не поднимая глаз от экрана.

– Ага… то есть, да, – ответил я. Боже, звучит как бред: игрок Орлов.

– Прекрасно. Станьте вот сюда, – он указал на круглый контур, нарисованный на полу. Я послушно встал.

Мужичок нажал что-то на планшете.

– Перевод №1045, Максим Орлов, мир Эндальон, точка появления – деревня Ракун, стартовое поле.

Я только рот раскрыл: Эндальон? Ракун? Поле?! Хотел переспросить, но в тот же миг зеркальные стены засветились мягким синим сиянием. По телу пробежала дрожь, волосы встали дыбом.

– Э-э, оно… не больно? – выдавил я, пока мог говорить.

Мужичок оторвался от планшета, посмотрел на меня поверх очков:

– Не переживайте, ощущение как на аттракционе. Может чуть подташнивать. Главное – не сопротивляйтесь потоку, расслабьтесь.

Легко сказать! Я судорожно кивнул. Сердце колотилось как бешеное.

– Ну, удачи, – кивнул он. – Пуск.

Свет вокруг меня вспыхнул. Я зажмурился. Мир завертелся каруселью. Тело словно подхватило ветром, меня стремительно куда-то потащило. В ушах засвистело. Меня буквально вытягивало в нитку, а потом сжало в комок…

Я хотел крикнуть, но не смог – дыхание перехватило.

Вспомнилась почему-то глупая шутка: «Телепортация – это когда вас разобрали на атомы и собрали заново». Очень уж похоже, что меня сейчас разбирают…

Бац!

Я почувствовал удар – не физический, а скорее как будто сознанием обо что-то стукнулся. Свет погас. Вместо него – темнота. Я ничего не видел и несколько секунд не чувствовал тела вовсе. Паника вспыхнула вновь: а вдруг я и остался вот так – невидящим призраком?

Но стоило мне подумать об этом, как зрение стало возвращаться – само собой, постепенно. Яркие пятна на сетчатке расплылись, уступая место реальному изображению.

Я лежал навзничь на чём-то твёрдом и мокром. Надо мной простиралось серое небо – пасмурное, но, хвала богам, обычное. Монотонно моросил мелкий дождик, капли падали мне на лицо.

Я зажмурился и сел, отплёвываясь. В нос ударил запах мокрой травы и навоза. Оглядевшись, увидел вокруг поле, укатанное грязью, кое-где чернели стога сена. На горизонте – крыши нескольких покосившихся избушек и кривоватая мельница.

– Живой… – выдохнул я. Сердце всё ещё колотилось, но постепенно замедлялось.

Дождь усилился чуток, как бы напоминая, что лежать тут не вариант.

Я встал на ноги, ощущая под ними промокшую землю. Интересно, это моё новое тело? На вид руки те же… Вот только одежда не моя: на мне был грубый полотняный комбинезон и куртка из толстой кожи, мешковатые штаны, тяжёлые башмаки. Мой мешочек и паспорт…

Я нащупал их у пояса. Да, привязаны. Фух, хоть что-то со мной.

Отошёл на пару шагов, оглядел место, где лежал. Там чернела круглая проплешина, будто пеплом припорошило. Наверное, след от телепорта.

– Так, значит, это и есть Эндальон, – тихо произнёс я себе под нос. – Вот я и в игре…

Слова сорвались и растворились под шум дождя. Где-то вдали хрипло крикнул простуженный петух. Я усмехнулся: видимо, местное время – утро. Добро пожаловать, Макс… Точнее, теперь уже просто Максим Орлов, Игрок, новичок в этом мире.

Впереди ждёт неизвестность, полная опасностей. Но пока что я был рад даже этому моросящему дождю – он доказывал, что я жив. Что всё это по-настоящему.

Я глубоко вдохнул сырой воздух, сжал кулаки и зашагал вперёд, к ближним домам деревеньки на горизонте.

В голове запульсировала мысль: игра началась.

Глава 2

Я брёл по раскисшей от дождя грунтовой дороге к первым покосившимся избушкам деревушки. Дождик моросил всё сильнее, норовя забраться под воротник куртки. Сырость пробирала до костей, и хотелось скорее оказаться под крышей, или хоть под какой-нибудь лавкой. В животе урчало: неплохо бы и перекусить, раз уж я тут застрял неизвестно на сколько.

Деревня выглядела крохотной и бедноватой. Кривые плетни и покосившиеся заборчики обрамляли низкие деревянные избы с прохудившимися крышами. Во дворах валялись разные домашние вещи: куча гнилых брёвен, ржавое железо, старая бочка. В одном огороде я заметил тёмный металлический остов, наполовину заросший бурьяном. Поначалу принял его за необычную телегу без колёс, но присмотревшись, опешил: да это же кузов трактора! Старого, конечно, ободранного, без кабины и колёс, но точно трактора. Он выглядел так, будто пролежал тут не одно десятилетие. По спине побежали мурашки: выходит, в этом мире есть и техника, не одной же магией всё живёт… Или была, до какого-то катаклизма. Интересно, местные ей пользуются или так и бросили ржаветь?

Я миновал тракторный остов и подошёл ближе к крайним дворам. За покосившимся забором вдруг залаяла собака – худая дворняжка вскочила из-под навеса и тявкала зло, натянув цепь. Я отпрянул на шаг, машинально подняв руки ладонями вперёд:

– Тихо-тихо… Свой я, свой, – пробормотал я скорее себе, чем псу.

– Лайка, смирно! – раздался дребезжащий женский голос от крыльца. – Не буянь, дурёха.

Из избы, кутаясь в старенький шерстяной платок, вышла сухонькая бабка. Она подозрительно щурилась на меня из-под нависших бровей.

– Здравствуйте, – выдавил я, опуская руки. – Я не местный, я… проходил мимо.

Голос предательски охрип. Горло пересохло – видимо, сказывались стресс и жажда. Да и звучал я неубедительно: брёл непонятно откуда, один, без повозки и без лошади. Ещё и одет чёрт знает как… Бабулька оглядела меня с ног до головы, и взгляд у неё был цепкий.

– Проходил, значится, – недоверчиво протянула она. – Оно и видно, что не местный. Сам-то чей будешь?

Я заморгал. Вот этого вопроса не ожидал. Чей буду?.. Ну, в смысле из какого рода, вероятно. Вид у меня, наверное, совсем чужеземный по их меркам.

– Да ничей, бабушка… сирота я, можно сказать, – соврал я первое, что пришло в голову. – Издалека добрался, и вот… заблудился малость.

Бабка фыркнула, но вроде чуть расслабилась. Собака Лайка тоже стихла, только тихо рычала, не спуская с меня глаз.

– Откуда ж ты будешь-то? Али не наш, не здешний? – спросила старушка и вдруг охнула, спохватившись: – Ой, дура старая… Замёрз же небось, промок весь! Заходи уж под крышу, отогрейся.

Она пригласила меня жестом зайти во двор. Я с облегчением протиснулся через скрипучую калитку. Бабка тем временем подхватила с крыльца два полных ведра воды – видимо, собиралась тащить в дом.

– Давайте помогу, – поспешно предложил я и, не дожидаясь ответа, взял у неё одно ведро.

Чуть руки не отвалились: вода плеснулась через край, тяжеленое ведро дёрнуло плечо вниз. Ничего себе, бабуля – силушка у вас… Я кряхтя удержал равновесие. Второе ведро старушка подхватила сама – и даже виду не подала, что тяжело.

– Вон в сени поставь, милок, – кивнула она на полуоткрытую дверь.

Я проскочил в избу, стараясь не расплескать всё содержимое. Пахнуло теплом, печным дымком и чем-то съестным – кислой капустой, что ли. С трудом опустив ведро на дощатый пол, я выдохнул и вернулся помочь бабуле со вторым. Когда оба ведра стояли на месте, старушка благодарно мне кивнула.

– Спасибо, легкокрылый ты наш, – пробормотала она. – А то у меня дед-то приболел, сам видишь, одной тяжко.

Я улыбнулся уголками губ. Силы во мне, конечно, кот наплакал, но хоть на одно ведро хватило. Интересно, это она меня сейчас легкокрылым назвала? Забавно – вместо «ангел» или там «спаситель» у них свои словечки. Однако, хоть речь её и старомодная, я понимал каждое слово. То ли мы действительно говорили на одном языке, то ли это интерфейс так переводит – лишь бы мне было понятно.

– Да не за что, – сказал я. – Мне ж не сложно.

– Проходи в горницу-то, – кивнула бабуля, закрывая за собой входную дверь. – Я супец поставила, похлебаешь горяченького? А то ж небось с утра рта не было чем набить.

– Э-э… ну если не стесню, – пробормотал я вежливо, хотя внутри всё запрыгало от радости. Тёплый суп! После всех приключений я бы и сухарь проглотил за милую душу.

– Конечно, садись, милок, – женщина задвигала табуреткой, усаживая меня к широкому дубовому столу. – Гречневый, с лучком, славный супец…

Она налила мне полную деревянную миску наваристого супа, сама устроилась напротив, держа миску поменьше. В углу избы кто-то закашлялся – только сейчас я заметил на широкой лежанке у печки свернутый тулупом силуэт. Дед, должно быть, тот самый, что прихворнул. Он не проснулся, лишь проворчал что-то во сне да снова затих.

– Ешь-ешь, не стесняйся, – подтолкнула меня бабуля, заметив, что я пялюсь по сторонам.

Я и не думал отказываться. Черпнул деревянной ложкой, подул и попробовал. Во рту тут же разлилось блаженное тепло. Обычная похлёбка, крупа да лук, чуть соли… но, боги, как же это вкусно! После всех потрясений организм радовался горячей пище, как манне небесной. Я зажмурился от удовольствия и принялся уплетать, едва не обжигаясь.

– Давно в наших краях-то? – спросила старушка спустя минуту, когда мой пыл слегка поутих.

– Да вот, только сегодня добрался, – ответил я неохотно, вытирая подбородок тыльной стороной ладони. Раскрываться о своём «появлении из воздуха» не хотелось. – Выбрался из одной передряги, очнулся на поле за деревней.

– На нашем поле? – она покачала головой. – Чудно… Никого там сроду не бывало, разве что птицы да кузьки.

Я лишь плечами пожал, изображая: мол, сам не понимаю. Бабуля понимающе прищурилась, видимо решив, что со мной приключилось что-то нехорошее, раз я толком пояснить не могу.

– А звать-то тебя как, добрый человек? – сменила она тему.

– Максим меня зовут, – представился я. – А по отчеству… да просто Максим.

– Максим… – повторила она с расстановкой. – Не, именины-то твои ладно, не допытываюсь, живи хоть Иваном, лишь бы человек хороший был. Я – Аграфена, ежели что. Меня-то зови просто бабка Груша, все так кличут.

Я кивнул, стараясь запомнить: Аграфена, баба Груша. Странно, имена вроде русские, хотя кто их тут знает. Наверно, интерфейс и тут подстроился, выдав мне привычный аналог вместо какого-нибудь «Агрофены» местной… Хотя бабка как раз так и представилась. Может, и правда имена совпадают.

– А деревня ваша называется… Ракун? – на всякий случай уточнил я. Слышал краем уха, как тот техник в белом халате упоминал.

– Ракун, куда ж ей деться, – бабка усмехнулась. – Только деревня-то… эка громко сказано. Считанные дворы остались: вот моя, да Сидоров через два дома, да кузница старая, да мельница – только она уж не работает.

Я насторожился:

– Мельница не работает? Это ветряк тот кривой на отшибе?

– Он самый, милок, – вздохнула Груша. – Второй месяц уж стоит. Лопасть обломилась в бурю летнюю, а там и шестерёнки зубцы сточилися… Некому чинить: мельник-то помер ещё весной, кузнец старый руки опустил, да и спился уж… Вот и маемся. Муку не намолоть – хорошо, Сидор овёс толчёный всем раздаёт, да сколько того овса… Не досыта.

Она покачала головой уныло. Мне даже суп не сразу в горло пошёл – представил, каково им: хлеба нет, запасы зерна гниют.

– Может, помочь чем? – осторожно спросил я. – Я, конечно, не мельник, но вдруг… глянул бы, что там сломалось.

Старушка всплеснула руками:

– Да ты что, добрый человек! Куда тебе – механизм старый, тяжёлый, опасно. Завалит ещё… Не, мы уж думали, да вот теперь надеемся, может, купцы караванные заглянут, починят да деталей привезут каких.

– Караванные купцы? Часто бывают? – уточнил я, прикидывая сроки.

Бабка пожала плечами:

– Раньше из Вольного Города дважды в год ездили, да всё реже нынче гости. Говорят, за Лесом Кривым дорожка худая стала, лихоимцы да твари завелись… Страшно, видно. Да ты и сам, небось, наслышан.

– Наслышан, ага, – пробормотал я, хотя слышал об этом впервые. Лихоимцы? Твари? Похоже, дороги небезопасны, мягко говоря. Спасибо, что телепортнули прямо сюда, а то странствие налегке вышло бы ещё тем развлечением.

Я выскреб миску почти до блеска и отставил в сторону. Живот наполнился приятной тяжестью, клонило в сон, но я встряхнулся. Не хватало ещё захрапеть тут после обеда.

– Спасибо вам, баб Груш, – сказал я искренне. – Давненько так вкусно не ел.

– Да на здоровье, – она подобрела лицом. – Если хочешь помочь нам, милок, дело есть. Только не с мельницей – туда не суйся, право слово. А вот в амбаре моём бесы завелись – остатки муки жрут, ироды. Может, изведёшь? А я уж тебя отблагодарю чем смогу.

Я усмехнулся: бесы в амбаре – очевидно, крысы или какие-то местные вредители. Квест на крыс – классика жанра. Однако отказаться не мог: и помогу, и освоюсь заодно. Да и монстрятину, побить надо, когда-то, впервые.

– Попробую, – кивнул я. – Только скажите, что за тварей там ждать и много ли.

– Да крысы, должно, – отозвалась она, хмурясь. – Здоровенные, кошек наших распугали совсем. Только смотри, кусачие зверюги: у Витьки-соседа ногу продырявили, еле ходит теперь.

– Понял, – я поёжился. – А оружие у вас… эээ… не найдётся?

Бабка оглядела меня с любопытством:

– При тебе ножик ведь? Вон, на поясе болтается.

Я коснулся рукояти своего единственного ножа. Того самого, что мне выдали, – простой тесак вроде охотничьего, но острый. Им я, конечно, не размахивался ни разу – разве что колбаску резал, похожим, в той жизни. Но теперь придётся как-то использовать в бою.

– Нож есть, да, – протянул я неуверенно. – Только крысы – они же юркие. Может, дрын какой или вилы?

– Вилы есть у Сидора, – бабка кивнула. – Он как услышит, что крыс бить пойдёшь, сам прибежит глядеть, да и вилами махнуть, авось. А дрын во дворе возьми, палка лежит берёзовая, я ей двери подпираю.

Что ж, план вырисовывается: запастись дубиной и наведаться в местный амбар на кровавую бойню. Сердце ухнуло где-то в желудке. Вот сейчас-то и начнётся настоящая игра…

Как по заказу, в голове раздался мелодичный звук – и приятный женский голос объявил:

«Получено задание: "Крысиные беспорядки".

Цель: очистить амбар от гигантских крыс (приблизительное количество: 5).

Награда: 80 XP, 20 сунэнов, повышение репутации в деревне Ракун».

Я аж подпрыгнул на табурете от неожиданности и замотал головой. Ну точно, озвучка интерфейса – прямо в мозг, да ещё и с фанфарами. Бабка Груша вопросительно приподняла брови.

– Это… э… мне показалось, – промямлил я, пытаясь сделать вид, что всё нормально. – Я сейчас.

От смущения я вскочил, пряча глаза, и направился к выходу. Системный голос радостно сообщил про задание – значит, квест активирован. Впрочем, я и сам понял, что вступил на тропу славного дела по истреблению местной фауны.

Во дворе я отыскал упомянутую берёзовую дубинку – просто здоровенный сук метра полтора длиной, но рукой обхватить можно. Испытующе взмахнул – тяжеловато, и занозы норовят в ладонь, но пойдёт. Засунул нож за пояс поудобнее. Лайка, та самая шавка, глядела на меня со двора подозрительно, но больше не лаяла.

На соседнем подворье раздался свист – ко мне приближался нескладный долговязый мужичонка лет под тридцать, с лохматой бородкой. За спиной у него виднелись здоровенные вилы, как знамя.

– Это ты крыс бить надумал? – прокричал он, не доходя пары метров.

– Я, наверное, – ответил я, слегка неуверенно пожав плечами. Откуда он узнал, подумалось.

– Правильно, нечего их плодить, проклятущих, – мужчина подошёл ближе и протянул мне мозолистую руку. – Сидор.

– Максим, – я пожал его руку. Крепкое рукопожатие, аж пальцы хрустнули. – Вы со мной?

– А то ж, – кивнул Сидор. – Не брошу в одиночку-то. Там таких кабанов откормленных развелось… Ладно, пойдём, покончим с ними побыстрее, – он хмыкнул. – Пока они вовсе не распоясались.

Я взял дубину поудобнее, Сидор перевесил вилы на плечо – и мы двинулись через дорогу к дощатому сараю, стоящему чуть на отшибе за его домом.

Внутри амбара пахло затхлым сеном и зерном. Сквозь щели в крыше пробивался серый свет, местами капал дождь. Сидор распахнул обе половинки двери и уверенно шагнул внутрь, подняв вилы наперевес. Я поспешил следом, сжимая свой дубовый сук до побелевших костяшек.

– Эй, кры-кры-кры… – протянул Сидор издевательски. – Выходи по одному!

Я моргнул: он что, реально с крысами разговаривает? Но тут из тёмного угла раздалось злобное попискивание, зашуршала солома – и на нас бросилась первая тварь.

Это и впрямь была крыса – вернее, крысище размером с небольшую собаку. Косматое грязно-серое тело, лысый хвост метровой длины, жёлтые зубы оскалены. От неожиданности я застыл, но Сидор отреагировал мгновенно: взмахнул вилами. Раздался отвратительный визг – он пригвоздил крысу к полу, пробив её туловище насквозь!

– Есть одна! – рявкнул он.

Я очнулся от ступора и шагнул ближе, но тут справа из-под перевёрнутой тачки выскочили сразу две крысы. Одна вцепилась зубами в древко вил, пытаясь выдернуть оружие, вторая кинулась прямо на меня – прыгнула, метя в лицо. Я судорожно махнул дубиной, даже глаза зажмурил. Чувствую удар – попал! Глухо хрустнуло, крыса отлетела в сторону и забилась в агонии, её позвоночник был переломан.

– Да бей же! – заорал Сидор.

Очнувшись, я бросился на помощь. Крыса, что висела на вилах, ещё дрыгала лапами, пытаясь сорваться. Я подскочил и со всего размаху опустил дубину ей на голову. Череп хрустнул, тело обмякло. Фу, гадость… Но некогда было паниковать: из глубины амбара уже шла следующая партия врагов.

Сидор выдернул вилы из мёртвой твари и развернулся как раз вовремя, чтобы встретить четвёртую крысу – ту он отбросил ударом ноги, а затем поймал на острия, пока та не опомнилась. Я услышал, как он матерится сквозь зубы – одна из тварей успела цапнуть его за голень. Осталась ещё одна, вроде как последняя.

Я шарил глазами по углам, пытаясь разглядеть движущееся пятно. Сердце колотилось где-то в глотке, руки дрожали. Но мне повезло: пятая крыса почему-то не спешила нападать. Она жалась под самым навесом крыши, недалеко от выхода. Может, хотела улизнуть, пока мы заняты? Или выжидала момент.

– Вон она, наверху! – крикнул я и ткнул дубиной в сторону скособоченной балки под крышей.

– Спугни! – отозвался Сидор, прихрамывая к выходу. – А я встречу.

Он занёс вилы наподобие копья. Я понял: надо заставить крысу спрыгнуть. Подбежал поближе и кинул дубину, как копьё. Промахнулся, естественно – ни меткостью, ни силой я не блистал. Зато громыхнуло знатно: сук ударил по стене, и крыса сорвалась вниз.

Едва тварь шлёпнулась на землю, как её настиг Сидор: одним мощным выпадом он проткнул зверюгу насквозь, пригвоздив к порогу. Крыса взвизгнула и затихла.

Несколько секунд мы стояли, тяжело дыша и озираясь, но новых противников не появлялось.

– Всё? – спросил я, вытирая ладонь о штаны: рукоять ножа, которую я так и не вынул, впилась аж до боли.

– Вроде, – Сидор сплюнул. – Всех побили, хвостатых чертей.

Я выдохнул, чувствуя, как накатывает слабость. Колени дрожали.

В голове мелькнуло: я ведь только что убил живых существ. Пусть это были мерзкие твари, но всё же… На удивление, вместо ужаса я чувствовал лишь облегчение и гордость от победы. Адреналин, видать, делал своё дело.

Это тебе не в компьютерные игрушки играть – тут каждая мышца болит от напряжения, а в нос бьёт тошнотворная вонь мокрой шерсти и крови.

В правой руке почувствовалось жжение. Глянув вниз, я заметил порванный рукав куртки и кровавую царапину на предплечье – видимо, та крыса успела-таки задеть меня когтями, когда прыгала. Только адреналин не дал почувствовать сразу. Царапина была неглубокой, хотя и щипала прилично.

– Покусала? – Сидор кивнул на мою руку.