Эль

Со временем, «Братство Тени» разрослось, и их ставленники появились в каждой занюханной резервации, устанавливая свои порядки, вербуя новых бойцов и, словно стая блох, бесконечно докучая магам и их лизоблюдам всеми доступными способами. И да, стать членом братства мог далеко не каждый. Уже более века князья могли себе позволить отбирать лишь лучших и воспитывать их с самого юного возраста, взращивая как обычных бойцов, так и высококлассных специалистов различных боевых направлений.

Но, несмотря на то что мы с Ником тоже являемся его воспитанниками, никто не знает меня как девушку. Фантомам не ставят опознавательные тату, а если бы оно у меня и было, в Дисбурге о моей подготовке никто не знал. Для всех я – забитый и ничем не примечательный младший брат одного из элитных убийц организации.

Но самая большая проблема заключалась в другом – клеймо резерванта! Двадцать цифр идентификационного кода, который вряд ли сможет что-то поведать обычным патрульным, но имя… Распространенное имя Эль, данное мне в приюте с чьих-то пьяных глаз, здорово выручало нас все эти годы, позволяя легко затеряться в толпе таких же оборванцев под видом парня. Вот только для представительниц прекрасного пола, носящих на запястье эти три буквы, оно давно стало проклятьем. Их регулярно таскали к дэвам так, на всякий случай, ведь пол и имя совпадали с данными розыскных листов, сулящих невероятное вознаграждение.

Бездна! Как я могла не подумать о такой банальной возможности, как столкновение с патрулем? Будь здесь Ник, этим недоразвитым и в голову бы не пришло к нам приближаться, а я настолько привыкла к подобному положению вещей, что даже не обдумала свой путь по резервации, сконцентрировавшись на действиях в городе.

– Слышь, Плюгавый, а может, это дэвка? Рожи ж не видно. Скажи, пусть снимет капюшон, – подал голос второй патрульный.

Видок у него был немногим лучше первого, разве что выражение лица и интонации голоса выдавали в нем простодушного олуха. Он настороженно поправил арбалет, неловко переминаясь с ноги на ногу и не спуская с меня взгляд.

Плюгавый от этих слов расплылся в улыбке еще больше.

– Точно! Снимай все, мамзелька, а то вдруг у тебя три сиськи или хвост в штанах. Мы обязаны проверить, – он придурковато заржал и сделал шаг ко мне, отчего я рефлекторно отпрянула и натолкнулась спиной на что-то металлическое.

«Что-то» оказалось огромным верзилой, закованным в тяжелый доспех и перегородившим своей тушей всю улочку позади меня. Каким образом эта громадина смогла незаметно подойти, оставалось загадкой. Я сглотнула, пялясь снизу вверх на лыбящуюся харю с затуманенными буркалами и судорожно пытаясь придумать, как выкрутиться из этой западни.

– Поймал! – радостно сообщила гора мяса своим дружкам, хватая меня за руку.

В подтверждение своих слов он приподнял меня и встряхнул, отчего капюшон слетел с моей головы, а плащ распахнулся, явив окружающим форменную одежду «братства».

– Крошка, ты в курсе, что конкретно встряла? – обратился ко мне верзила, все так же блаженно улыбаясь. – За незаконное ношение нашей формы полагается смерть, и твой крутой титул тебя не спасет. Мы на своей территории и в своем праве. Но, думаю, с такой лапулей мы сможем договориться. Всегда хотел попробовать аристократочку!

Он заржал, стиснув меня так, что едва не раздавил, и стал озираться по сторонам в поисках укромного местечка. Мой ответ на это «чрезвычайно лестное предложение» его явно не интересовал.

– Постой, Ден, – неожиданно подал голос четвертый патрульный, выглядевший более прилично на фоне остальных. Он единственный был облачен в плащ, капюшон которого сейчас скинул, явив ночной мгле необыкновенно бледное, осунувшееся лицо. – Нужно проверить ее личность, не исключено, что она наша.

– Жил, ты гонишь? Да ты только посмотри на ее плащ! А костюм? Он же новенький!

– Вот именно. Как, возможно, и она сама. Эй, девка, ты говорить вообще умеешь? – обратился он ко мне.

Я лишь кивнула, все еще пребывая в шоке от происходящего и собственной глупости.

– Кто ты такая и почему на тебе форма «братства»?

– Я ношу ее по праву, – выдала я стандартную фразу, стараясь придать голосу как можно больше уверенности.

– Брехня, – отмахнулся верзила, все так же крепко удерживая мою руку. – Я знаю в лицо всех наших баб, не так уж их у нас и много, а тебя я не знаю.

Дальше отмалчиваться было нельзя, судя по скептическому выражению лица единственного относительно вменяемого индивида из этой четверки. Намерения остальных сомнений не вызывали, как и тот факт, что они класть хотели на устав и правила несения службы. Неискаженные следами умственной работы лица имели явные признаки длительного употребления турадана. Если не привлечь внимание Жила прямо сейчас, то все это однозначно закончится скверно. Причем для меня. Оставалось только одно…

– Поразительно, – мясо умеет разговаривать! Жаль только, что к рту не прилагаются мозги, – презрительно фыркнула я, демонстративно закатив глаза. – Ну, такие дегенераты, как ты, и не должны ничего знать. Забудь, что ты вообще меня видел, ущербный.

Что ж, придется рискнуть. Класс фантома, по которому меня обучали, считается не только элитным, но и скрытым. Его обладателей обычно не афишируют среди рядовых братков. И хотя я, разумеется, не числилась на данной должности в Дисбурге, но вариант провести обычных патрульных имелся. План так себе и хромает на обе ноги, но небольшой шанс на его удачное воплощение все же есть.

– Че? – тупо захлопал глазами верзила, а Плюгавый заржал.

– Позволю себе предположить, что моя манера вести беседу слишком сложна для одноклеточных, – я наигранно вздохнула и сменила маску.

Развязная поза, похотливый взгляд, воркующий голосок.

– Ну же, милый, давай разбудим твоего крошечного дружка и заставим его… немножко поработать, – мои пальчики игриво прошагали по его бронированной груди и коснулись небритой щеки.

Верзила поплыл, окончательно потеряв связь с реальным миром. Его глаза алчно заблестели, а рот приоткрылся с идиотским выдохом «Ыыыы».

Я снова сменила маску, приняв горделивую осанку и придав лицу высокомерное выражение.

– Я имею в виду твой мозг, отребье. Или наличие данного органа не предусмотрено конструкцией?

Я окинула вконец ошалевшего гиганта брезгливым взглядом и перевела его на бледнолицего.

Но, видимо, мой посыл еще не дошел до него, поэтому я продолжила играть, примерив еще один образ. Собственно, следующую личину я скопировала с Плюгавого, ссутулив плечи, втянув голову и надев на лицо дебильное выражение.

– Ну, вы че, пацаны? Турадан в дерьме варгов вымачивали, что своих ужо отдуплить не можете? Зенки-то протрите, какая я вам буржуйка, штопаный крот?! Своя я, своя!

Я шмыгнула носом и смачно сплюнула, чем, похоже, окончательно добила троицу имбецилов. Они смотрели на меня с открытыми ртами и таким выражением, будто увидели что-то среднее между мессией и королевским шутом. И только их лидер хмурился, наконец догадавшись, что я пытаюсь ему донести.

– Фантом, значит? – сухо произнес он, стирая с лица влагу.

Ливень прекратился, оставив после себя чудовищные лужи и засасывающую ноги грязь. Я кивнула и предприняла еще одну попытку высвободить руку из хватки амбала, но тот и не подумал ее отпустить.

– Но я тебя не знаю.

Я безразлично пожала плечами: парировать мне было нечем, поэтому оставалось лишь нагонять туман, прикрываясь статусом.

– Может, ты и не должен? А может, я слишком хороша в своем ремесле? – промурлыкала я, самодовольно улыбаясь, но бледнолицый не повелся на мою жалкую попытку блеснуть шармом.

– А может, ты залетная пташка и дуришь мне голову. Показывай идентификатор и проваливай. Имена наших скрытых я знаю, можешь не волноваться. Или волноваться, – добавил он явно раздраженно.

Бездна! Какой же надо быть невезучей, чтобы нарваться на патруль со старшим офицером?! Демоны! Шах и мат. Мне не оставалось ничего, как смиренно вздохнуть и приготовиться к неизбежному.

Увы, я не боец. Нет, меня учили убивать в теории, и физическая подготовка у меня на уровне… была. Но относительно своих шансов размотать четверку здоровых и хорошо обученных парней я не обольщалась – они уверенно стремились к минус бесконечности. Фантомы – мастера перевоплощений, ядов, шпионажа, диверсий и много чего еще, но не открытых боев. Пытаться сбежать тоже смысла не имело. Патрули здесь не пьяниц и нелегалов выслеживают. Братки прочесывают улицы в поисках монстров, которые частенько забредают в человейник. И дэвов. К чему я это? Да к тому, что эти четверо, как бы жалко ни выглядели, натасканы на отлов тварей, обладающих нечеловеческими силой и скоростью. И иллюзий относительно моей способности увернуться от арбалетного болта или магического снаряда у меня тоже нет. Экипировка «Братства» рассчитана на борьбу с нелюдями: антигравы, усилители, парализаторы и прочая неприятная дрянь в их арсенале имеется.

Я попыталась высвободить левую руку из лапы Дэна, но тот лишь еще крепче ее сжал. Мне оставалось только закатить глаза и протянуть бледнолицему правую для проверки.

Он небрежно задрал рукав и осмотрел мое клеймо. Затем потер, убеждаясь в подлинности, и удивленно поднял на меня глаза.

– Так… ты женщина? – по тому, как разом осип его голос, стало понятно, что парень признал во мне брата Беса.

– Я фантом, а вы – два трупа. Бес не простит вам вот это, – я злорадно указала на свои руки, одну из которых по-прежнему удерживал верзила, а вторую – бледнолицый.

Когда мы прибыли в Дисбург, Ник поступил на службу к местному князьку на условиях, которые показались всем смешными и очень выгодными. Изображая из себя законченного психопата, братишка потребовал за свои услуги официальное разрешение убить любого, кто прикоснется к его, так называемому брату, то есть ко мне. Элитный убийца без клейма, прошедший столичную школу и работающий бесплатно, стал для князя непреодолимым соблазном. Он подмахнул грамоту, не задумываясь, лишь лениво приказав своим подчиненным предупредить остальных, чтоб мальца не задирали. Однако, когда все поняли, что под «прикоснуться» имелось в виду именно «прикоснуться», радость местного царька поубавилась, но пересматривать условия было уже поздно. Ник жестоко и показательно расправлялся с любым, кто задевал меня даже ненароком, невзирая на чины и статусы, особенно с теми, кто пытался проверить мое клеймо. Так что уже через пару дней от щуплых парней на улицах стали шарахаться, а патрули наизусть заучили мои приметы и имя, чтобы случайно не стать очередной жертвой психа с заочной индульгенцией.

– Бес?! – испуганно взвизгнул Плюгавый, а его заторможенный дружок явно побледнел. – А при чем тут Бес, Жила? Я не понял. Мы ж в квартале от его хаты, че за дела? Кто эта шмара?

– Не устраивай истерику, Пим, все под контролем. Идите в «Дыру», обсохните и выпейте, я вас догоню, – отдал распоряжение бледнолицый, и двоих придурков как ветром сдуло. Но, к моему изумлению, верзила не только не свалил, но даже не подумал меня отпустить. Впрочем, его начальник тоже по-прежнему удерживал мое запястье. Да чего они так в меня вцепились, бездна?!

– Теперь понятно, почему Бес за тебя народ на куски рвет, – грустно улыбнулся Жил. – Полагаю, рассчитывать на то, что мы замнем это дело, мне не стоит?

– Напротив, – я многозначительно улыбнулась. Не хватало еще, чтобы теперь меня грохнули из страха. – Думаю, Бесу не нужно знать о том, что я «совершенно случайно» оказалась одна на улице среди ночи. Пусть это останется нашей маленькой тайной.

Жил иронично приподнял бровь и понимающе кивнул. А я вздохнула, осознавая, что скоро шок от случившегося у этого неглупого парня пройдет, и он наверняка сумеет сопоставить меня и объявления о розыске. Демонство! Придется все отменить и вытаскивать бесчувственного Ника, или, скорее всего, возвращаться мне будет попросту некуда и не к кому.

– Может, вы меня уже отпустите? – раздосадованная на себя и преследующие неудачи, я нервно кивнула на запястье. Внутри что-то сломалось. Ник был прав: одной мне не справиться даже с элементарным походом к колодцу. Я все испортила. Провалилась, не отойдя от двери и пары кварталов. Хотелось расплакаться от обиды.

– Да… конечно, – тонкие пальцы старшего офицера как-то неохотно разжались, попутно проведя по моей ладони, а на лице явственно проступило сожаление. Мой мозг, отметивший все эти нюансы, сбойнул, выдав нелепейшую версию: «Я, кажется, ему понравилась».

«Похоже, идиотизм заразен», – фыркнуло альтер эго, покрутив у виска.

Я отвесила себе мысленную оплеуху и вопросительно приподняла бровь, глядя на вторую руку, удерживаемую амбалом.

– Отпусти ее, Дэн, – правильно поняв мой взгляд, приказал Жил, но не тут-то было.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не пущу, она мне нравится.

На долгие несколько секунд повисла тишина. Мы оба ошарашенно пялились на беззаботно скалящегося имбецила, который не сводил с меня похотливого взгляда.

– Это приказ, а не просьба. Отпусти девчонку, она из наших.

– Тем более. Если из наших, значит, прошла через бордель. С нее не убудет. Хочу ее, Жил! – набычился здоровяк, еще крепче сжимая мое запястье.

«Нет! Нет! Не была я в борделе! Мы из столицы сбежали раньше, чем пришло время данного курса подготовки, а потом я везде представлялась парнем! Я вообще еще девственница! С меня еще как убудет!» – мысли заметались испуганными птицами.

Похоже, у придурка совсем отключился мозг и инстинкт самосохранения. Затуманенные тураданом глаза стали стеклянными и алчными, а изо рта закапала слюна.

– Дэн, ты знаешь, что тебя ждет за неисполнение приказа?

– Плевать. Нравится. Хочу! – он даже топнул ногой, словно капризный ребенок, обдав нас брызгами грязи.

Жил еще на несколько секунд залип, изумленно глядя на подчиненного, а затем взорвался:

– Дегенерат! Нарик конченый! Отпусти, я сказал!

– Нет! Ниче с ней не случится, потопает дальше, через полчасика. Отвали, Жил.

– Да ты совсем охренел?! Это девка Беса, доволен?! Тебе жить надоело? Отпусти ее и валим отсюда! Баб на районе мало, что ли?!

– Не гони, Жил, у Беса сроду бабы не было. Он даже по борделям не ходит, отморозок конченый. Все со своим заморышем подкидывается. Его, походу, и шпилит. Срать ему на баб! Так что не заливай.

– Это и есть его заморыш, дерьмоглот ты тупой. Это Эль – его обожаемый братишка. Не допер, обдолбанные твои мозги?!

– Эль? Прикол! Так ты парень, что ли? Да посрать.

Решив, что разговор на этом окончен, здоровяк вновь заозирался в поисках подходящего для своих целей убежища.

Жил грязно выругался, и раздался скрежет обнажаемого оружия.

– Придется все же тебя прикончить, ублюдок, иначе Бес и с меня шкуру живьем спустит.

– А ты попробуй!

Оскалился в ответ амбал, обнажая собственный меч и отпихивая меня себе за спину. А в следующую секунду я уже не могла думать ни о чем, кроме того, как не свалиться в грязь и не быть затоптанной. Этот кретин даже не подумал отпустить мою руку! Он дрался в узком переулке, таская меня следом точно тряпку, нимало не заботясь о сохранности. Все мои попытки вывернуться ни к чему не привели, силы были слишком неравны, а кинжал лишь бессильно натыкался на металл брони. Мне с трудом удавалось поспевать за оказавшимся невероятно быстрым верзилой. Во все стороны летели брызги грязи, я то и дело поскальзывалась или наталкивалась на стены, но никак не могла освободиться. И знаете, роскошные плащи не предназначены для ведения боя от слова совсем.

Когда лязг оружия смолк, я с ужасом осознала, что мои убеждения о превосходстве ловкости над тупой силой ошибочны. Жил валялся в грязи, слабо постанывая, а амбал заносил меч для последнего удара. Получив передышку, я смогла воспользоваться моментом и ткнула кинжалом подмышку придурка, в так опрометчиво подставленное сочленение доспеха. Здоровяк взвыл и дернул меня с такой силой, что тело оторвало от земли. Его правая рука обвисла, и, не имея возможности воспользоваться ею, верзила решил банально приложить меня о стену. Проклятый плащ от его маневра опутал мне ноги и свободную руку, и быстро избавиться от тяжелой мокрой тряпки я не могла. Постаравшись по возможности сгруппироваться, чтобы смягчить удар о молниеносно приближающуюся каменную кладку, я зажмурилась.

Интерлюдия 1

Пятьсот лет назад по летоисчислению живых миров.

Мезосфера планеты SL96L

Пушистые облака, подчиняясь воле хозяина, в очередной раз изменили форму, трансформируясь из образа белоснежных клумб и кустарников в футуристический рабочий кабинет. Огромный облачный валун, на котором восседал крылатый парень, превратился в воздушное кресло. Невысокая травка вспорхнула и расплылась молочным туманом, создавая блестящий глянцем пол и потолок. Хрустальное озеро, в которое так внимательно всматривался ангел, поднялось и стало вертикально, превратившись в огромный круглый монитор.

Еще один легкий взмах ресниц, и картинка на экране изменилась. Вместо тюремного карцера, из которого только что вышел, громко хлопнув дверью, молодой надзиратель, оставив забившуюся в угол девушку нетронутой, появилась в хлам пьяная, зареванная женщина. Она была еще молода и даже красива, несмотря на явственные следы длительного запоя, обезображивающие испещренное мимическими морщинами лицо. В одной руке она сжимала полупустую бутылку с прозрачной жидкостью, а во второй – фото маленькой девочки с ярко раскрашенными маленькими рожками и счастливой улыбкой на раскрасневшемся личике. Женщина сделала очередной глоток из горла и, скривившись, занюхала рукавом, а затем сплюнула в реку, на берегу которой сидела.

Ангел покачал головой и шевельнул пальцем. Руки пьянчужки дрогнули, и оба предмета упали в воду, моментально подхваченные течением. Женщина вскинулась и метнулась вслед за своими сокровищами, застыв в нерешительности на мгновение, по воле ангела превратившееся для нее в целую вечность. А затем выхватила из воды бутылку, грозящую вот-вот перевернуться. Созданная резким движением волна оттолкнула фото, медленно поплывшее дальше, удаляясь от берега, но, кажется, не собиравшееся тонуть, а с немым укором продолжавшее улыбаться скривившейся от вида холодной воды матери. Женщина залпом допила спасенный алкоголь, шарахнула пустую бутылку о землю и, взвыв дурным пьяным голосом, шагнула в воду.

Ангел с болью прикрыл глаза и, отдавая все свои силы, подхватил тело женщины. Весь проделанный ею путь по бурной реке он поддерживал ее на поверхности, защищая от ударов об острые камни и отводя несущиеся по течению бревна. Он укутывал ее своими крыльями и согревал собственным дыханием, не позволяя замерзнуть.

Когда же старик-отшельник достал бесчувственное тело из ледяной воды и, вознося молитвы, потащил женщину к костерку, белокрылый парень наконец расслабился и с улыбкой откинулся в кресле.

– Браво, ангелок! – неожиданно раздался вполне материальный и очень красивый голос, заставивший хозяина этого странного места оторваться от экрана.

Проявившаяся в пространстве фигура была априори одиозна как для хозяина, так и для самого этого места. Иссиня-черные волосы, одежда, будто сотканная из мрака, витые рога, изогнутые полукругом и уходящие назад, презрительный взгляд фиолетовых глаз, источающих мглу.

– Когда она очухается, с 60%-ной вероятностью прирежет бедолагу в приступе белой горячки, – незваный гость обвинительно ткнул в сторону экрана длинным черным когтем. – И не говори, что ты об этом не знаешь!

– И я рад тебя видеть, Андрас, – ласково улыбнулся ангел, создавая для гостя еще одно кресло и делая приглашающий жест. – Неусыпная забота твоя о смертных и гнев праведный наполняют сердце мое радостью. Ты прав, мой темный брат, сие мне ведомо. Но долг наш – бороться за каждую душу. Я должен дать ей еще один шанс. Ведь есть 2%-ная вероятность, что слова праведника найдут отклик в ее душе и вернут на путь истинный.

– Ну да, ну да, – фыркнул Андрас, опускаясь в кресло. – Два процента против шестидесяти. И при этом ради святоши вы и пальцем не пошевелите!

– Это ваша епархия, темный брат. Буде на то воля темного пантеона, отведет смертельный удар, и путь его крестный продолжится. И тебе то ведомо, что не в нашей власти вершить судьбы праведников. О чем скорбим мы безмерно.

– Железная логика! Подкинуть никчемный мусор святоше и сидеть скорбеть, когда в очередной раз что-то пошло не так. Самому не смешно? – закатил глаза демон и отмахнулся. – Но Асмодей с ним. Избито и не дискутабельно. Оставим.

Он щелкнул пальцами, и в белоснежной обители появился изящный кованый столик с огромной вазой фруктов и двумя бокалами на нем.

– Как твое бытие, Мурмур? – ехидно скривившись, сменил тему демон.

Ангел в ответ улыбнулся снисходительной, отеческой улыбкой.

– Вы все больше становитесь подобны смертным, – задумчиво произнес он. – Вербальная речь, стереотипное поведение, склонность к материализму…

– Издержки профессии, – пожал плечами гость и пригубил вино, затем усмехнулся, кивнув на белоснежные крылья светлого. – Вас, как я посмотрю, тоже не обошли стороной ортодоксальные суеверия смертных.

Губ ангела коснулась мимолетная, теплая улыбка.

– Мы с радостью принимаем любые высокодуховные убеждения и упования живых, стараясь соответствовать в их искренней вере, даже в малом.

Андрас закатил глаза и фыркнул.

– И все же? Как оно? Уже влился в пантеон?

Прекрасный лик ангела накрыла тень, будто тучка набежала.

– Я скорблю, темный брат. И всегда буду скорбеть, и тебе лучше других то ведомо. Стать полноценным членом пантеона мне не суждено, ибо душа моя омрачена болью потери и тоской по возлюбленной создательнице нашей.

Андрас удовлетворенно кивнул.

– Именно это я и хотел услышать.

Изящная платиновая бровь удивленно вспорхнула вверх, а солнечный блеск серебряных глаз полыхнул надеждой, но тут же погас.

– Нет, брат мой, извини, но я снова вынужден ответить вам отказом. Безмерный груз обязанностей князя инферно мне не по плечу. Я глубоко ценю и уважаю то, что вы делаете, и вы всецело можете рассчитывать на нашу поддержку, но я единственный ее престол в пантеоне и останусь среди высших до тех пор, пока есть хоть слабая искорка надежды на ее возвращение.

Ангел взмахнул рукой, и экран подернулся рябью, а после и вовсе трансформировался в объемную голограмму. В повисшей тишине антагонисты с одинаковой тоской взирали на проекцию девушки совершенной красоты, которая, точно попавшая в янтарь мошка, застыла внутри огромной хрустальной розы.

– Именно поэтому я и пришел, – внезапно севшим голосом произнес Андрас, с усилием отводя взгляд и стискивая зубы. – И раз ты вытащил на свет свою боль, то надо понимать, мы сейчас одни?

Мурмур лишь пожал плечами, не отрывая несчастного взгляда от объекта своего поклонения.

– Неважно, слушай внимательно. Мы нашли способ, как вырвать ее душу из плена, не нарушив оков и сохранив тело в безопасности…

Он еще не успел договорить, как ангел вскинулся и уставился на гостя потрясенным, но полным надежды и мольбы взглядом.

– Ордалия, – не стал затягивать театральную паузу темный.

– Что?! – и без того огромные глаза ангела расширились до неимоверных размеров.

– Мы хотим инициировать процедуру ордалии между серафимом и ее престолами, которые, в свете известных вам обстоятельств, оказались в весьма плачевном состоянии.

Ангел совершенно по-человечески растер лицо руками и потряс головой.

– Вы там совсем разумом тронулись? Она запечатана сотнями высших печатей! Не существует силы, способной преодолеть такую защиту!

– Верно, – ничуть не смутился темный. – Но и запечатанное тело, уже давно не бесплотная оболочка. Оно вполне материально и, как всем нам известно, наполовину живое.

– Именно поэтому мы и вынуждены были пойти на столь радикальные меры. Как ни прискорбно, но его придется оставить в анабиозе. Прежде всего ради ее же безопасности, – непонимающе нахмурился Мурмур.

– Тело – да, – коварно улыбнулся Андрас. – Но равновесие судит не тела, а души…

– Ты бредишь? Серафимы и есть истинные… – горячо начав, ангел сбился и под конец фразы умолк, ошарашенный догадкой.

– Наполовину живое, – подсказал правильность направления мысли темный.

– Нееет…

– Да, ангелок, бессмертная душа по умолчанию способна покинуть бренное тело. Другой вопрос, что мы имеем дело не с простым смертным телом, а все же с божественным. Именно поэтому и необходимо включить, и задействовать основополагающие каноны мироздания. Мы все подчинены законам макровселенной, инициация ордалии, по нашим расчетам гарантированно вынудит верховного херувима к исполнению протокола. Конечно, при достаточном массиве обвинительной базы и накоплении критических ошибок.

– Безумие… – снова ошарашенно покачал головой ангел. Но было заметно, что от былой его недоверчивости не осталось и следа. – Вырвать душу бога… Это безумие! Что с ней будет? Ни один херувим не включит постороннюю душу в свой реестр. Будь она хоть трижды его создательницей.