Эль

– Наивна? – я презрительно фыркнула. – Ты так решил потому, что я не подняла тревогу и не сдала тебя браткам?

– Покорнейше прошу меня простить…

– Не стоит, ты прав, именно так и следовало бы поступить, но брат предупредил меня о твоем появлении, а ему я верю. Не тебе.

– Вот как? Это странно. Я ведь еще не имел возможности с ним пообщаться, как он мог обо мне узнать?

– У братства свои секреты, – слегка надменно улыбнулась я, но иномирец этого даже не заметил.

– Значит, он все-таки провидец… Это все объясняет… – кивнул он сам себе, заставляя мою самодовольную лыбу сползти.

– Да неужели? – не удержавшись, я закатила глаза. – И с чего бы такие выводы?

– О, это просто, миледи. Я же уже сказал, что очень долго шел по вашему следу и поэтому знаю практически всю историю ваших похождений. Я давно подозревал, что один из вас обладает даром предвидения, ничем другим объяснить ваше невероятное везение невозможно.

– Везение? – скепсисом, прозвучавшим в моем голосе, можно было утопить.

– Поверьте, то, что вас до сих пор не обнаружили, даже чудом назвать – преуменьшение.

– Тут ты прав, – я тяжело вздохнула. – Да, Ник предупредил о твоем появлении, как и о том, что тебе можно доверять, хотя, если честно, мне немного не по себе. Никогда не общалась с дэвами, и странно все это…

Неужели бывают такие совпадения? Хотя нет, наверняка Ник знал, что кто-то упал нам на след. Вот на это у него определенно есть чуйка. Нет, нельзя сейчас об этом думать. Все потом.

– Рискну предположить, что и магов вы никогда не видели, не так ли?

– Видела, – буркнула я злобно, вспомнив тот единственный и ставший роковым случай, когда мне довелось пообщаться с магом. Именно с того дня наша жизнь и покатилась в бездну. – Но хватит уже обо мне. Ты вроде бы обещал рассказать, что случилось с Ником и каким боком ты ко всему этому причастен.

– Конечно, миледи…

– Эль! – раздраженно перебила я его.

– Прошу прощения, Эль. Я непременно все вам расскажу, но позвольте сперва уточнить, куда мы направляемся и какова наша цель? Я должен понимать, что именно от меня потребуется, – напрочь проигнорировав мои слова, озабоченно уточнил дэв.

– Что именно? – я пожала плечами. – Если бы я только знала. В «Золотом кольце» есть пустующий особняк. По слухам, раньше там обитал какой-то маг, вроде бы алхимик. Но с год или два назад он сгинул. Ник считает, что я там могу найти нечто, что решит мою проблему с розыском. Может, какое-нибудь зелье, снимающее клеймо, или артефакт, или еще что, если подобная фигня вообще существует, что вряд ли. Но в любом случае, думаю, в доме мага-алхимика есть чем поживиться. Надеюсь, ты не имеешь ничего против банального ограбления?

– Эм… Нет. Это ваши дела, я лишь намерен позаботиться о том, чтобы вы вернулись к брату в целости и сохранности. И, кажется, я знаю, о каком доме идет речь.

После недолгого раздумья заявил дэв, и по тому, как он поморщился, стало понятно, что не все с этим домом чисто.

– И что ты знаешь? Говори, важна любая информация.

– Не очень много. Лишь расположение и то, что у него совершенно омерзительная аура.

– Так себе сведения.

Незаметно, за разговорами, мы приблизились к освещенной части дороги. До врат оставалось совсем немного, и я украдкой еще раз оглядела свой потрепанный плащ. Бездна, лучше бы я этого не видела – ни дать ни взять половая тряпка из моей хибары с земляными полами.

– Гадство! – прошипела я, сгорая от стыда и злости.

– Поверьте, миледи, из резервации аристократы возвращаются порой куда в более плачевном виде, – усмехнулся Кеван, правильно истолковав мое негодование. – Просто идите и не останавливайтесь, все будет хорошо.

Будто бы у меня был выбор. А вот насчет вопросов Кеван глубоко заблуждался. Существование свободных бастардов не являлось секретом, и меня вполне могли попросить показать запястье. За выявление и поимку незаконнорожденных носителей родовых меток платили очень щедро. Хотя, ошибись стражники, и за такую вопиющую дерзость в отношении глубокоуважаемого аристократа могло неслабо прилететь. В общем, риск все же был, и именно поэтому чертов плащ был так мне нужен, как и умение себя подать. Тяжело вздохнув и пережив не самые приятные минуты своей жизни, я выпятила грудь, задрала подбородок и, придав лицу максимально недовольное выражение, направилась к воротам.

Кеван оказался прав. Может, стражники дрыхли с открытыми глазами, а может, присутствие рядом со мной дэва стало неопровержимым аргументом в пользу моего знатного происхождения, но они на нас даже не взглянули. Мы спокойно прошли мимо. Вот так, без всяких там проверок или вопросов, хотя это и было странно, но стоило лишь порадоваться.

– Куда дальше, госпожа? – тихо спросил Кеван, когда мы удалились на достаточное расстояние от врат.

– Слушай, хватит уже, а? Какая я тебе госпожа? И хватит уже выкать! У меня такое ощущение, что ты издеваешься.

– Прошу прощения, но это невозможно.

– Это еще почему?

– Представители моей расы так устроены. В вашем языке нет более личностного обращения к лицам противоположного пола, в нашем же позволить сказать аналогичное вашему «ты» женщине означало бы оскорбить данную особу либо, напротив, обозначить серьезность своих намерений касательно возможности дальнейшего совместного будущего. В нашей культуре переход с дамой на столь неофициальное обращение был символом, чем-то сакральным. И хоть мы понимаем, что данный формат общения для вашего общества более приемлем и не несет никакого глубокого подтекста, представители нашей расы на подсознательном уровне всегда возвращаются к генетически заложенной в них программе коммуникативных взаимодействий.

– Эээ… Сделаю вид, что поняла, – отмахнулась я, закатив глаза. – Ладно, не желаете ли повторить нашу пробежку по крышам, милорд?

Изящные брови парня приподнялись, а азартная улыбка в точности скопировала мою.

– Это вызов?

Я хмыкнула и, обвязав ненавистный плащ вокруг пояса, пулей взлетела на крышу ближайшего дома, где меня уже поджидал этот невыносимый тип.

– Выпендрежник! – фыркнула я и, отцепив край специально заготовленной на этом месте веревки, унеслась на балкон соседнего дома, театрально сделав ручкой.

Посмотрим, как он со своей нечеловеческой скоростью и ловкостью сможет меня догнать, не зная маршрута небесных троп.

«Небесные тропы». Если в человейниках так называли нахоженные пути, позволяющие передвигаться поверху, то внутри городов этот термин, подразумевал нечто иное. Разумеется, у «Братства» имелись свои шпионы и осведомители внутри крепостных стен. И несмотря на гениально продуманную систему борьбы с нелегальными проникновениями, практически любой член братства без проблем мог шляться по городу, при должной сноровке и имея на руках свежую карту расположения «небесных троп». Эти карты менялись вместе с изменением маршрутов городских патрулей, и схема «тропинок» всегда выстраивалась так, чтобы проходить на безопасном расстоянии от зоны действия поисковых способностей стражей-дэвов. Агенты «Братства» следили за тем, чтобы чердаки нужных домов были не заперты, бельевые веревки натянуты в правильных местах, а излишне яркие фонари потушены.

Разумеется, такие карты не гарантировали полной безопасности, и лазутчики не были застрахованы от случайных столкновений с отклонившимися от маршрута патрулями, спецоблавами или внезапно взобравшимся на чердак торговцем из пожирателей. Ведь стражники не были идиотами и, конечно же, знали об уловках братков. Но для меня сейчас это не имело значения. Я выбрала этот способ передвижения вовсе не из соображений безопасности, а лишь потому, что чертовски, катастрофически опаздывала. Давно перевалило за полночь, а нам еще предстояло пересечь практически весь город. Ломиться по улицам бегом было бы слишком подозрительно, особенно в моем виде, а времени для неспешных прогулок не осталось. Именно поэтому мы скользили беззвучными тенями по крышам домов, лавок и таверн, снова устроив негласное соревнование, но когда великолепные золотые врата уже показались в поле нашего зрения, Кеван вдруг оказался у меня на пути, жестом заставляя остановиться.

– Что случилось? – пропыхтела я, пытаясь восстановить дыхание.

– Ворота, – нахмурившись, кивнул дэв на поблескивающие вдалеке резные створки. – Они закрыты.

– Ээээ… – я недоуменно перевела взгляд с лица иномирца на цель нашего путешествия и обратно. – Ну да, странно…

– Эти ворота никогда не закрывают. Что-то не так.

Я покопалась в памяти и согласно кивнула, не сумев припомнить случая, когда бы видела их запертыми. Стоящих на входе стражей всегда было более чем достаточно, чтобы спровадить случайно забредших сюда безумцев. А в здравом уме никто не отважился бы лезть в район аристо.

– Ты прав… – протянула я задумчиво. – Но, может, их откроют, если мы подойдем? Бездна! Кажется, весь мир сегодня ополчился против меня!

– Давайте пока понаблюдаем, – настороженно поводя ушами, предложил Кеван. – Что-то явно случилось, раз предприняли столь беспрецедентные меры, и неизвестно, какие инструкции у стражей.

Мне оставалось только согласно кивнуть. Мы перебрались поближе и засели на крыше борделя, из распахнутых окон которого доносилась приятная музыка и кокетливый девичий смех. Ждать пришлось недолго. Уже спустя пару десятков минут на балкон под нами вывалилась разгоряченная парочка в весьма фривольном виде и с бокалами в руках.

– Уууу, суки, стоят! – злобно прорычал мужчина, зыркнув в сторону стражников.

– Ну что ты, дорогой, забудь о них. Ведь если бы не это маленькое недоразумение, ты бы не навестил меня сегодня, – промурлыкала куртизанка, повисая у него на шее.

– Недоразумение?! – вспыхнул «дорогой». – Меня обыскали, как какого-то смерда! Обыскали, допросили и все равно не пустили внутрь! О нет! Я этого так не оставлю! Маги зашли слишком далеко! Они дорого за это заплатят!

– Интересно, что такого стряслось, что пришельцы так всполошились? Говорят, Золотое кольцо прямо кишит магами и дэвами, и все они кого-то ищут!

– Да кто их разберет, этих выкидышей ада?! – мужчина зло сплюнул и залпом допил свое пойло. – А ты откуда знаешь, что там творится, ведь никого не впускают и не выпускают?

– Ах, дорогой, – игриво рассмеялась девица. – Мои окна расположены прямо напротив ворот, если ты не заметил. Я прекрасно слышу и то, что кричат разгневанные аристо с этой стороны, и то, что с той.

Подслушивать дальше не имело смысла. Переглянувшись, мы с Кеваном покинули свое укрытие и перебрались подальше от чутких ушей стражи, где и перевели наконец дух.

– Полагаю, на сегодня наше путешествие можно считать оконченным?

Я тяжело вздохнула и отрицательно помотала головой.

– Нет. Я должна туда попасть во что бы то ни стало. Ворота не единственный путь в Золотое кольцо. Но, бездна! Сколько же времени мы потеряли! И сколько еще потеряем, пока вернемся в торговый квартал! – простонала я, рассматривая карту.

– Торговый квартал? Но зачем?

– Потому что сегодня вход на «подземные тропы» именно там.

– «Подземные тропы»?

– Канализация, – обреченно вздохнув, пояснила я, в отчаянии срывая осточертевший мокрый плащ и закидывая его в каминную трубу. Жалобные девичьи стоны и плач, доносившиеся из окна верхнего этажа, стихли, заглушенные руганью какого-то урода, и мы с дэвом, переглянувшись, снова превратились в две тени и помчались прочь от места преступления.

Глава 4. Канализация

– Бездна… – проскулила я, обреченно пялясь в темноту смердящего прохода.

– Очень похоже… – хмыкнул Кеван у меня за плечом. Ну, как за плечом: я ему едва ли до подбородка доставала макушкой, так что он, скорее, смотрел поверх моей головы в темное нутро канализации.

Бурный шум воды недвусмысленно намекал, что внизу нас не ожидает ничего хорошего, но выбора не было.

– Что ж, утешает лишь то, что сегодня в этом потоке все же по большей части дождевая вода.

– Чур, ты лезешь в Это первым! – ультимативно заявила я. – И если тебя смоет… – я наигранно вздохнула, шмыгнула носом и торжественно закончила: – Обещаю, что никому об этом не расскажу.

– А вы уверены, что внизу нас не поджидает стража? – с улыбкой поинтересовался дэв.

– Нет, – мой честнейший ответ вызвал у Кевана очередной тяжкий вздох. – Но у нас есть карта «подземных троп», так что, если повезет, мы благополучно минуем их маршруты. К тому же сегодня ливень, и, скорее всего, охранники уже давно свалили, так что не нервничай.

Дэв снова вздохнул и скользнул вниз. Должна признать, он мне все больше и больше нравился. Со всей его чопорностью и даже длинными ушами. Наверное, Ник прав, и моя наивность граничит с идиотизмом, но я чувствовала, что в этом существе нет зла. Да-да, вопреки логике и здравому смыслу, тыкавшим в очевиднейший факт, что это душа, уже однажды приговоренная к адским мукам, я упорно не могла поверить, что столь благородное создание способно хоть кому-нибудь навредить.

– Как водичка? – ехидно поинтересовалась я, натягивая фильтрующую маску. Полностью от вони она, конечно, не спасет, но хоть какая-то защита. Тошнотворный запах дерьма, гнили и разложения, доносящийся из темного нутра канализации, мог вывернуть наизнанку даже привычного к смраду резерванта.

– Не рекомендую… – раздалось снизу, и я, бессмысленно задержав дыхание, стала спускаться.

Что ж, все оказалось не так плохо. Вода хоть и неслась бурным потоком, но было ее едва ли по колено, а стоило миновать границу «Золотого кольца», уровень и вовсе упал по щиколотку. В тоннелях прекрасная слышимость, звук распространяется далеко, эхом отражаясь от гладких каменных стен, поэтому особо не поболтаешь. Что, впрочем, не помешало мне всю дорогу ворчать по поводу зловония, проплывающих мимо подозрительных элементов, испорченных сапог, тусклого света люминесцентных грибочков, вносящих свою долю тошнотворного амбре, и так далее и тому подобное. В общем, скучать моему попутчику я не позволяла. Ну а что? Вон какие у него уши, пусть слушает.

И только на конечном отрезке пути, когда мы вышли в длинный и прямой, как стрела, коридор, тянущийся вперед на несколько сотен метров, я решила, что ворчать мне уже надоело, молчать скучно, а постепенно начинающийся мандраж необходимо как-то перебороть.

– Так, что там за история с матерью Ника? – спросила я шепотом, пнув на всякий случай попавшийся на пути трупик крысы. Дохляк… Двадцать деньков, будь тварюшка жива. И нет, мы их не жрем. Наверное. Крысы – единственный доступный людям метод борьбы с магическими ловушками, которые реагируют на тепло живого тела и движение. Незаменимый и одноразовый инструмент для вора, ведь чего-чего, а магической дряни в городах предостаточно. Все лавки и дома напичканы магическими сигналками и капканами. В резервациях крысы не водятся, там жрать и без них нечего, а вот здесь, под Золотым кольцом, их предостаточно. Вот только вылазки в эту часть катакомб очень опасны, а потому и цены на грызунов заоблачные.

– Весьма трагичная, – так же шепотом ответил Кеван, и его ушки поникли.

«Бездна! Это выглядит слишком умилительно!»

В очередной раз поймав себя на том, что заглядываюсь на иномирца с противоестественным интересом, я лишь обреченно вздохнула и признала за своей внутренней ехидной право на беспрестанное и безнаказанное глумление.

– Разве брат вам не рассказывал, что с ним произошло? Насколько мне удалось выяснить, именно вы нашли его…

– Рассказывал? – как и всегда, при воспоминании о том моменте, я не смогла сдержать злость и стиснула кулаки. – Рассказывал? Знаешь, с выбитой челюстью не особо поболтаешь! Да он с год вообще почти не говорил и вел себя как затравленный зверек! А после мы никогда не поднимали эту тему, поскольку он очень болезненно на нее реагировал.

– Вот как… Простите, этого я не знал, – его миловидное лицо исказила гримаса боли, и мне стало неловко за эту необоснованную вспышку гнева.

– Его кто-то здорово избил, скорее всего, чтобы отобрать одежду, он был почти голый и…

Продолжить я не смогла. Хорошо, что зубы у людей могут вырастать заново, иначе мой братишка до сих пор бы жевал одними деснами. То, что с ним сделали, было бесчеловечно.

– Понятно. Еще раз прошу прощения, что всколыхнул в вас эти воспоминания.

– Не стоит. Лучше объясни мне наконец, почему он оказался не в храме, а на окраине человейника? И каким боком ты во всем этом замешан? Насколько я знаю, дэвы не нисходят до общения с.… – чуть было не ляпнув «с едой», я вовремя исправилась и закончила иначе, но от шпильки все же не удержалась. – С короткоживущими.

– Это не совсем верно, но в одном вы правы: Николас не из простой семьи. Разве фамилия Роллингстоунз вам ни о чем не говорит?

Я даже остановилась, не веря собственным ушам и всплывающим в мозгу ассоциациям. Одно из могущественных и богатейших семейств империи. Чуть ли не первые, кто присягнул на верность магам. Имперские псы, из поколения в поколение преданно служившие своим хозяевам, за что и поплатились. В конце концов, их род попросту иссяк. Мужчины погибали раньше, чем успевали обзавестись потомством, пока не остался последний носитель родовой печати. Герцог Роллингстоунз, еще на момент моего обучения, был стар, уродлив, жесток и помешан на желании оставить после себя наследника. Именно так описала его мадам Жоржетт, давая краткую характеристику по персоналии. Но и без ее уроков об этом индивиде было известно каждому столичному резерванту. Роллингстоунз был одной из излюбленных тем для сплетен и будоражащих кровь слухов. Поговаривали, что этот монстр в человеческом обличии обожал развлекаться публичными пытками, а его хобби было охота на людей. Но больше всего в человейниках любили посмаковать подробности гибели очередной молодой супруги старого герцога, так и не сумевшей родить ему сына.

– Знакомая фамилия, но я не понимаю, при чем тут Ник? У него нет родовой печати или…

«Ой, да ладно! Неужели она его нагуляла?!» – взвизгнула моя ехидна, жадно потирая лапки в предвкушении и растягивая ухо до сюрреалистических размеров.

Кеван печально вздохнул и начал свой рассказ.

– Аделаида была из правящего, но разорившегося рода Трюффо. Белокурая красавица, дерзкая, капризная и спешащая испить жизнь, что свойственно беззаботной юности. До определенного момента семейство Трюффо имело огромный вес в высших кругах человеческого сообщества, и считалось одним из богатейших, но лишь до тех пор, пока был жив маркиз Жан-Жак – дед Аделаиды. Со смертью этого достопочтенного старца состояние, до того считавшееся несметным, стало таять на глазах. Увы, отец Лады, как и большинство представителей этого сословия, был подвержен множеству губительных пороков, коим он не преминул дать волю, наконец избавившись от жесткого контроля родителя. Наркотики, женщины, азартные игры – и уже спустя пару лет потерявший былое величие и состоятельность род Трюффо скатился до титула виконтов, продав и свое место в правящей ложе, и многочисленные производства, коими Филиппу было заниматься недосуг, и родовые земли.

Рассказчик из Кевана был великолепен. Его бархатный тенор струился, точно сказочная мелодия, переливаясь тончайшими оттенками эмоций, увлекая, завораживая и заставляя проникнуться каждым словом. И как бы ни банальна была история, нестерпимо хотелось и дальше слушать его волшебный голос.

– По слухам, остальные члены семьи, включая саму Ладу, активно помогали главе семейства проматывать наследство, но не мне об этом судить. Могу лишь с уверенностью утверждать, что отказывать себе в чем либо, господа Трюффо категорически не умели, как и задумываться о допустимости и рациональности трат и приобретений…

Наткнувшись взглядом на очередные останки какого-то бедолаги, дэв рефлекторно дернулся, в попытке скрыть от меня это неприглядное зрелище, но, поймав мой ироничный взгляд, смущенно улыбнулся и продолжил рассказ:

– Я попал в их дом как раз незадолго до краха, в тот самый роковой период, когда стесненные обстоятельствами, но как и прежде алчущие роскошной жизни члены семьи Трюффо всеми силами старались найти выход из сложившейся ситуации. И должен признаться, что решение, которое было ими принято в качестве оптимального, лично для меня до сих пор остается совершенно непостижимым. Дурная слава о герцоге Роллингстоунзе уже тогда распространялась далеко за пределы великолепной Ультимы. Иначе как «Синей Бородой» его давно уже не называли, и ни один, даже самый захудалый провинциальный дворянчик, не отдал бы ему в жены свою дочь, имей он к ней хоть толику отцовской любви и сострадания. Аделаиде же была уготована участь стать седьмой герцогиней Роллингстоунз. Именно так достопочтенный виконт Трюффо решил поправить свое материальное положение. Вероятно, в оправдание сего недостойного мужа стоит упомянуть о том, что он все же рассчитывал обмануть старого герцога и сохранить своей дочери жизнь. Филипп предпринял множество попыток, ммм… – он на секунду замялся, но тут же продолжил: – воплотить в жизнь свой коварный замысел, но все они были неудачны и имели плачевные последствия.

На этом моменте он замолчал, вероятно, слишком глубоко погрузившись в воспоминания.

– Ну, судя по тому, что Ник появился на свет, одна из них все же увенчалась успехом, – фыркнула я нетерпеливо, возвращая дэва в реальность.

– Нет, – покачал головой выходец из ада. – Как вам должно быть известно, установление отцовства в настоящее время для человечества является задачей неосуществимой. Поэтому Рефкат, предполагая стремление своих многочисленных жен зачать ребенка от другого мужчины, предпринял беспрецедентные меры по устранению подобной возможности. Аделаиду держали в башне без единого окна, охраняемой бесплотными, и ни о каких гостях или банальной прогулке не могло быть и речи, до тех пор пока девушка не понесет. К ней не пускали даже мать, не говоря уже о родственниках мужского пола.

Он снова ненадолго замолчал, горестно вздохнув, а я скривилась, поняв, как именно собирался дед Ника провести Роллингстоунза и заделать дочурке ребенка. Кеван тем временем продолжил:

– Как вам известно, в кварталы аристократов в принципе не могут попасть люди, не являющиеся носителями родовых печатей. Многочисленные бастарды, используемые в качестве прислуги, поголовно оскоплены, а дэвы не способны иметь потомство. Отыскать же фертильного носителя родовой метки, который согласился бы рискнуть жизнью и попытаться проникнуть в хорошо охраняемую башню, оказалось невозможно…

И снова повисла тишина. Это было совсем не нормально – вот так вот залипать на полуслове, но разве разберешь этих дэвов, что у них нормально, а что нет? Может, в мозгах что-нибудь сбоит, а может, это их национальная особенность? Но не все ли равно? Мне хотелось и дальше слушать его голос, хотя и так было уже ясно, к чему все идет.

– И как же ей удалось выкрутиться? – дернула я его за рукав безукоризненно чистого мундира, мельком отметив, что, в отличие от меня, этот воплощенный дух умудрился не извазюкаться ни в грязи резервации, ни в зловонных туннелях канализации. – Ты ее спас?

– Я? – будто очнувшись ото сна, удивленно взглянул на меня Кеван. – Ах, миледи, знали бы вы, насколько часто я сам задавался этим вопросом, – он тяжело вздохнул. – Я делал лишь первые шаги в этом мире: еще не осознав себя и не до конца понимая, где оказался и что со мной приключилось. Моя древняя память смешивалась с воспоминаниями материального тела, знания приходили урывками, привычные способности пасовали пред структурой нового строения организма, а чужие эмоции неотделимо сплетались с собственными. Аделаида была для меня всем на тот момент: хозяйкой моей жизни, светочем сердца, смыслом самого бытия, и именно она была рядом в тот непростой для дэвов период. Вероятно, тут я должен пояснить. Видите ли, подселение в материальную оболочку – процесс очень мучительный и далеко не моментальный. Когда душа бывшего владельца покидает тело, все его воспоминания, привычки, чувства, желания и даже расстройства личности никуда не деваются. Какое-то время мы искренне считаем себя именно тем человеком, тело которого стало новым пристанищем для души. Страшный и болезненный период осознания, что ты – это вовсе не ты, а кто-то иной. Ты просыпаешься с воспоминаниями о том, что заключил сделку с магом и продал свое тело, но – вот он ты! Все тот же Патрик или Люк, ты помнишь своих хозяев, друзей, вкус отвара, который пил на завтрак, и обещания, данные возлюбленной при расставании. Твое тело все такое же, и лишь незначительные изменения во вкусах, идеалах, взглядах на жизнь, на собственное прошлое заставляют насторожиться. А затем приходят видения из чуждой человеческому разуму реальности. Это похоже на безумие. И с каждым днем видений становится все больше, и все больше начинает изменяться тело, добавляя к смятению мыслей адскую боль, коей сопровождается процесс перестроения организма.

– О-о-о-о… – невольно выдохнула я, впечатленная его откровением, и выдала весь спектр своего скудоумия: – Наверное, это ужасно – думать, что ты человек, а потом обнаружить, что нет, что ты уже что-то другое, а человек, которым ты себя считал, был совсем не ты!