Любовь сквозь века

– Да давно пора уже в отставку, но солдаты любят его и не хотят отпускать. Да и со своими обязанностями здоровья хватает справляться.

– Не на своём он месте – сказал я – Добряк, каких свет не видывал, а всё туда же. Ну какое ему военное дело? Он же и мухи не обидит. Думаете, откуда вокруг корпуса столько бездомных собак? Он подкармливает, святая душа.

Мы рассмеялись. С Фатихом мы были знакомы  четыре года. Я приехал сюда из Манисы сразу после того, как Повелитель назначил туда Селима, отправив меня в далёкую горную Амасью. По началу я всей душой ненавидел этот город. Он находится в такой глуши, что после смерти отца я при любом раскладе не смогу добраться до Топкапы первым, а значит лишусь жизни. Как вы думаете, может ли это не угнетать?

Как и полагается, первым делом я пошёл поприветствовать войско, которое отныне находилось в моё распоряжении. Фатиху тогда уже было сорок пять лет. Возраст почтенный, а для янычара почти недосягаемый. С первого взгляда было понятно, что старый ага человек радушный и простодушный. Как он продержался столько лет на поле боя для меня осталось загадкой, но если бы не солдатская форма, я бы никогда не подумал, что он может быть причастен к походам и войнам. Толстый, с неопрятной бородой, торчащей кусками в разные стороны, не способный зарезать барана на Курбай Байрам старик управлял целым воинским корпусом, и пользовался любовью среди своих подопечных.

– Площадка для стрельбы из лука новая что ли ? – заметил Атмаджа

– Да, прошлой осенью отремонтировали. Сразимся, пока старик Фатих готовит чай?

Словно малые дети, с горящими озорными глазами мы втроём прошли на площадку для стрельбы из лука и взяли себе лук и по одной стреле. Я как следует натянул тетиву и сказал:

– Кто попадёт дальше всех от цели, тот напишет Гюльчичек письмо, в котором будет изъясняться в любви.

– Только не это!! – в один голос ответили ребята и разразились новой волной смеха.

Со стороны мы могли бы сойти за простых молодых людей: весёлых, жизнерадостных, хорошо владеющих оружием и умелых наездников. Но таковыми нам дозволялось побыть лишь пару счастливых минут в день, когда мы оставались наедине друг с другом и не занимались государственными делами. В такие минуты стиралась грань между мной и ними,  мы ничем не отличались от сотни других молодых людей в Империи.

– И как всегда, проиграл у нас ..... ЯХЬЯ!! – огласил Атмаджа, снимая стрелы с мишени.

– Яхья, это какое уже по счёту письмо ты будешь ей отправлять? – поддерживал шутливо издевательский тон я

– Научись, наконец, стрелять, Яхья, а то Мустафе придётся выдать Гюльчичек за тебя, и мы потеряем предмет для шуток,– не позволишь же ты отпускать такие колкости в адрес своей супруги.

– Шехзаде, Фатих ага просит прощения за задержку и просит Вас пройти в его кабинет – запыхавшийся часовой, который, по всей видимости, только бегал по периметру корпуса, чтобы найти нашу компанию, сопроводил нас в кабинет главы корпуса.

В кабинете Фатиха уже был накрыт стол: несколько чашек чая, пирожки с мясом и люля-кебаб манили своим ароматом, от которого у всех потекли слюнки, а старик Фатих, как заботливая мамка, квохтал вокруг нас. Расставляя тарелки и накладывая всем горячее.

Когда первый голод был утолён, я спросил:

– Вчера ночью несколько солдат устроили беспорядки на городском рынке. Тебе об этом известно, ага?

– Как же может быть иначе? Яхья бей их выловил и запер в темнице. На утреннем построении их не было. Ну, я сразу понял: схлопотали орлы своё.

– Что же ты не следишь за ними? – укорял Атмаджа – Твои воины слоняются ночью не пойми где, пьянствуют, может, и ещё что делают, о чем нам пока неизвестно. Свободного времени что ли, много? Так мы это мигом исправим.

– Что Вы? Как можно?! Ни минуты свободной нет, ни секундочки. Пашут не разгибая спины. Тренировки с утра до ночи, а в свободное время работы по благоустройству территории. Работы столько, что рук не хватает.

– Ты бы поговорил с ними, Фатих – миролюбиво попросил Яхья – Нехорошо это, не порядок. Сегодня они рынок перетрясли, завтра пойдут и надругаются над женщиной. Не Богоугодное это дело.

– Они уже своё получили, шехзаде, Яхья – Фатих, подливая в наши стаканы горячего чая.

– Смотри, Фатих. С тебя спрос будет – Атмаджа отличался суровым нравом, и не позволял себе на людях давать слабину. Если я всегда судил по справедливости, Яхья,– по милосердию, то Атмаджа спуску не давал никогда и никому.

– Жениться тебе нужно, Атмаджа – по-отцовски заметил ага.

– Жениться некогда – я постарался увести разговор от этой неприятной для нас троих темы. Мы ещё немного посидели у Фатиха, спросили, всего ли хватает в корпусе, есть ли обмундирование, достаточные запасы провизии и наличие спальных мест, а затем отправились восвояси.

– И он с этой женитьбой – Атмаджа скривил лицо и сплюнул на землю.

– Не бери в голову. Старик сам ни разу не был женат. – я не хотел развивать эту тему и очень жалел о том, что старый ага заикнулся об этом.

– Любовь, красавица – шалунья, распределила так сама: солдату лишь стрела для лука быть может верная жена – отшутился Яхья.

У каждого из нас за спиной была куча побед, и ни одной – на любовном фронте. Яхья был влюблён раза два за свою жизнь, и оба закончились ничем. Атмаджа никогда не рассказывал о связи с женщиной, что могло говорить только о том, что когда-то ему было очень больно настолько, что он не хочет даже реванша. А я…

А я любил…Я до сих пор помню, как окрыляет и разукрашивает в яркие цвета всё вокруг это волшебное чувство. Если и несть на земле сильный наркотик, то это чувство влюблённости и её бессменные спутники: бессонница, потеря аппетита и беспричинно хорошее настроение. Я любил много, и ещё больше терял. Доведётся ли снова? Это вряд ли…

Что такое счастье?