Чуж чуженин

– Да уж где княжне всяких смердов запоминать.

Мстиша поджала губы. Ее одолевал невыносимый стыд. Прежде всего за то, что побег не удался и ее поймали с поличным. Одна мысль о том, как она после произошедшего, да еще и в таком виде окажется перед Хортом, была нестерпима. Другой мукой стал этот неизвестно откуда взявшийся проходимец, ведущий себя так, словно она простая девка, его ровня! Он не выказывал ни уважения к Мстишиному положению, ни почтения ее происхождению, ни восхищения ее красотой – того, что она привыкла получать от окружающих. Хуже всего, что она умудрилась оказаться в полной его власти. Не иначе еще станет требовать награду за ее спасение.

Всеславна ощущала себя посрамленной и униженной, и она дорого бы заплатила, чтобы поквитаться с этим задавакой.

– Я помытчик князя Любомира, – неожиданно прервал мрачные думы девушки незнакомец. – Полесую для него, зверя бил раньше, нынче соколов да кречетов помыкаю.

– Полесуешь на медынской земле? – возмутилась Мстиша.

– Что ж ты, княжна, про докончание о соколином пути не слышала? Зазимцы могут птицу ловить в Медыни, а медынцы в Зазимье. Добывал князю кречетов, домой возвращался, а по дороге нагнал ваш поезд. Думал пристроиться к нему, да смотрю, переполох в стане. Все с ног посбивались, ищут пропажу.

Мстислава потупилась. Как она будет объясняться с Хортом?..

Стоило ей только вспомнить о воеводе, как впереди за зарослями замаячили светлые палатки становища. Сердце застучало где-то в самом горле.

– Спусти меня, – сквозь зубы приказала Мстиша.

– На больную ногу? – хмыкнул чужак, не думая останавливаться.

– Немедля спусти меня! – рассерженно повторила она и со всей мочи пихнула его кулаком в грудь.

Скорее от неожиданности, чем по ее велению, он поставил Мстишу на землю, успев в последний миг подхватить под локоть, не давая всем весом навалиться на вывихнутую лодыжку.

– Неужто думаешь, пристало княжеской дочери, чтобы ее на руках из лесу бирюк обросший выносил?

Ее спаситель хохотнул, будто услышал понятную лишь ему одному шутку.

– Вели прислать за мной чернавок, – хмуро распорядилась Мстиша, не понимая причины странной веселости чужака, и предпочла не замечать ее. – А тебе за то, что спас меня, обещаю вознаграждение. Проси, чего пожелаешь, – высокомерно добавила она.

– За щедрость твою, княжна, – поклонился он, – да воздадут тебе боги.

Мстиславе показалось, что даже нынче, поминая богов, этот чужак все равно смеялся над ней. Он уже сделал шаг вперед, чтобы позвать подмогу, когда Мстиша остановила его:

– Как кличут тебя, помытчик?

Чужак застыл вполоборота, и низкое рассветное солнце заиграло в медово-зеленых глазах. Кажется, он задумался на миг, прежде чем с неизменной усмешкой ответить:

– Кличь, княжна, как матушка нарекла, Нелюбом.

5. Перепутье

К облегчению Мстиславы, ей не пришлось сразу объясняться с Хортом. Он лишь мрачно смотрел издали, как девушки заводили княжну в палатку, но его пасмурный взор не обещал ничего доброго.

После того как переодетую, умытую, отпоенную горячим взваром и сытую Всеславну уложили на подушки, она выгнала всех, кроме Векши.

Запавшие глаза чернавки казались огромными на осунувшемся лице, и Мстиша удивилась:

– Ишь, как похорошела с гребты.

Векша быстро вскинула на княжну изумленный взор.

– Что взглядываешь? – фыркнула Мстислава, заглушая подспудную вину нарочитой грубостью. – Небось, очей не сомкнула ночью, а глазищи стали в пол-лица. Откуда что взялось только. Ну, рассказывай.

Векша на миг опустила затрепетавшие ресницы, справляясь с собой.

Что она могла рассказать своей госпоже? Как она долго еще стояла на краю леса после того, как шаги княжны затихли в ночной тишине? Как выплакала все слезы? Как боролась с собой, чтобы не побежать следом? Как, наконец, на рассвете, заслышав далекий волчий вой, забыв страх, бросилась в шатер Хорта?

Он не спал, расхаживая взад и вперед между тонкими полотняными стенами, точно зверь, запертый в тесной клетке, и лишь коротким взмахом руки отозвал метнувшихся остановить девушку стражников.

Ей стоило только взглянуть на воеводу, чтобы понять: он знает. И в гневе. Не просто в гневе – в бешенстве, и в какой-то миг Векше показалось, что Хорт ударит ее. Было даже странно, что кто-то настолько высший ее по положению может сдержать ярость и не выместить ее на первом, попавшем под горячую руку.

Но что-то в глубине серых грозовых глаз на толику смягчилось, и Векша смогла сглотнуть подступивший к горлу ком.

Хорт сделал два шага, подходя к ней почти вплотную, и не отрывал от ее лица пристального взора. Он не задавал вопросов, не кричал. Просто смотрел. Так, словно хотел проникнуть в ее голову, так, словно то, что он искал в глубине зрачков Векши, имело жизненное значение, словно он решал для себя нечто очень важное.

А потом на самое короткое мгновение ей показалось, что она почувствовала легчайшее, совсем невесомое – будто кто-то перышком провел – прикосновение к пальцам. Векша не осмелилась опустить взгляд на свои руки. Она боялась узнать, что это всего только морок, навеянный бессонной ночью, но еще страшнее было увидеть, что все происходило взаправду.

– Оглохла ты, что ли? – раздался недовольный голос Мстиславы, вернувший чернавку в действительность.

Откашлявшись, Векша сипло проговорила:

– Твоя взяла, госпожа. Воевода сказал, что повернет на Осеченки.

Они выехали на следующее утро после устроенного переполоха. Не мытьем, так катаньем Мстислава добилась своего, но отчего-то не чувствовала желанного облегчения. Хорт сделал вид, будто не разглядел в Мстишином исчезновении побега, и все притворились, что княжна просто заблудилась в лесу. Воевода объявил, что Пресветлая, не иначе, своим перстом указывает обозу правильную дорогу, поэтому ничего другого, как повернуть на Осеченское капище, ему не остается. Но Всеславна прекрасно знала, что Хорт не поверил ни единому ее слову, и его потакание Мстишиной прихоти выглядело подозрительно.

И пусть теперь поезд направлялся в Осеченки, эти мысли омрачали торжество княжны. У Хорта явно было что-то на уме, и Мстислава не могла отделаться от тревожного чувства. Ко всему прочему нынче рядом с предводителем зазимцев на своей гнедой лошаденке ехал, словно нарочно мозоля ей глаза, Нелюб. На его правом плече величаво восседал заклобученный ястреб.

Только бы добраться до места. Сновид уже давным-давно дожидается ее, и до встречи с милым оставалось всего ничего. Мстислава была рада, что скоро наконец отделается и от злосчастного воеводы, и от неотесанного помытчика, которому она вдобавок ко всему оказалась обязана. Слава Всевышней Матери, после Осеченок она больше никогда в жизни не увидит ни того, ни другого. Впрочем, отец учил ее всегда расплачиваться со своими долгами.

На очередной слазке Мстиша велела подозвать Нелюба к себе. Он затягивал подпругу и, кажется, удивился, когда к нему подошла Векша. Нелюб оторвался от своего занятия и поднял голову, находя озадаченным взглядом Мстишу. Он снова повернулся к лошади, еще раз проверил ремень, тщательно расправил и опустил крыло и путлище. Погладив кобылу по шее, зазимец наконец двинулся в сторону Мстишиного воза. Его спокойная, уверенная поступь невольно привлекала к себе взгляды, и Мстислава с досадой заметила, что в становище не было ни одного человека, который бы не смотрел, как помытчик направляется к ней. Никто не таращился в открытую, но весь обоз разом притих, следя за происходящим с плохо скрываемым любопытством.

– Звала, княжна? – спросил Нелюб, одаривая ее таким небрежным поклоном, что, если бы на месте зазимца был ее собственный слуга, Мстиша бы велела его высечь.

Снисходительная миролюбивость, в которой Мстислава пребывала, разом слетела с нее. Тут же вспомнились все события минувшего дня, то, как этот мужлан в открытую называл ее беглянкой, как непочтительно обращался с нею.

– Звала. – Поджав губы и задрав подбородок, она попыталась успокоиться и принялась перебирать камешки бирюзы в ожерелье. – Помнишь ли, давеча я тебе награду пообещала?

Замешательство на лице Нелюба вдруг сменилось пониманием. Он чуть мотнул головой, тихо хмыкнув себе под нос, и усмехнулся, на миг обнажив ровные белые зубы.

– Помню, как забыть. – Помытчик почесал короткую, под стать волосам и бровям черную бороду. – Не тревожься, княжна. Как в Зазимье прибудем, князь Любомир, свекор твой, со мной сочтется.

Мстиша вспыхнула.

– До Зазимья еще доехать надобно, а свекра пока у меня нет!

Нелюб выпрямился, расправив плечи и заложив левую руку за пояс, и слегка прищурился, внимательно изучая лицо княжны. Мстиша почувствовала, как под этим нетаящимся, дерзким взглядом нутро сжалось в комок, но заставила себя смотреть в ответ.

Вчера Нелюб показался Мстише середовиком, но сейчас, в солнечном свете, она увидела, что он годился в ровесники Хорту. Или Сновиду. Зазимец был крепкий, поджарый и – Мстислава уже знала – сильный. Но кроме телесной силы она чувствовала иную, не видную глазу. Ту, что позволяла ему вот так смело смотреть на невесту своего господина, ту, что выковывалась годами и отлилась побледневшими рубцами на лице, ту, что Мстислава ощущала всем своим естеством. Ощущала и ненавидела.

– Проси, чего пожелаешь, – упрямо проговорила она.

– Просить мне нечего, у меня все есть, а коли нет, так руками-ногами Отец Небесный не обделил, сам добуду.

Пальцы Мстиславы застыли, сжав бусину так крепко, что побелели костяшки. Она продолжала испепелять зазимца взглядом, ожидая ответа. Тогда он усмехнулся еще более откровенно и тряхнул головой, убирая лезшие в глаза вороные кудри.

– Мне твоего поклона и благодарности бы с прибытком хватило, да, видно, в княжеском тереме словам таким не учат, – спокойный голос Нелюба гулко разносился по всей поляне, – а с поклона, поди, голова отвалиться может.

Воцарилась совершенная тишина, которую через миг разорвал хлесткий звон пощечины.

Мстислава пожалела о содеянном тотчас. Она не услышала, а почувствовала тихий, звериный рокот в груди Нелюба. Он не шелохнулся, продолжая смотреть на нее, но княжна видела, как натянулось сукно вокруг налившихся предплечий. На его левой щеке, прямо поверх шрама, будто страшное родимое пятно, расплывался бледно-алый отпечаток ее ладони.

– И жито забыто, и пиво не в честь, – процедил он. – Что ж, благодарствую, княжна. – Нелюб поклонился до земли. – Вовек твою награду не забуду.

Он обжег Мстишу последним коротким взглядом и, развернувшись, так же спокойно, как и прежде, зашагал восвояси.

Всю дорогу до Осеченок Мстислава не снимала позабытый было плат. Она спряталась за покрывалом невесты, словно окрутник за колядной личиной, но и сквозь решетчатую завесу видела маячившую впереди спину зазимца.

Мстиша почти не помнила, как они добрались, как ее отвели поклониться Богине. Вопреки обыкновению, в святилище княжна почувствовала себя еще хуже. Раньше Мстислава не сомневалась, что Небесная Пряха на ее стороне. Она сама была женщиной и могла понять сердце княжны. Но нынче, когда Мстислава стояла на коленях перед деревянным изваянием, в суровом лике Матери ей впервые в жизни почудилось осуждение.

Впрочем, предаваться излишним терзаниям было недосуг. Мстиша добилась своего, и грядущую ночь путники собирались провести на постоялом дворе Осеченок. Хотя Хорт и пытался создавать как можно меньше шума, приезд таких гостей не мог пройти незамеченным, и Мстислава не сомневалась, что вести о ее прибытии уже достигли Сновида. Радостный трепет и волнение постепенно вытеснили тревогу, и княжна с удвоенной силой принялась воплощать в жизнь замысел, который они так долго лелеяли.

Все было готово еще в Медыни, поэтому Мстиша лишь по новому разу проверяла содержимое сумы да перекладывала кое-какие вещи из сундука с приданым в дорожную укладку. На подворье ей отвели лучшие покои, но и те оказались тесными и темными. В другое время Мстислава бы не стерпела подобного, но нынче не замечала неудобства, а только возбужденно порхала, заканчивая последние приготовления, почти позабыв о больной ноге.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

В тексте использованы русские народные обрядовые песни и колыбельные, а также их авторские вариации. Прим. ред.