Жизнь не для того дана, чтобы работать сверхурочно

Все присутствующие молчали. Казалось, что на эту «поездку» я и сама попала по чистой случайности. Нежеланный гость, если можно так правильно выразиться. Но меня это ни капли не смущало. Более того, внимание мое привлекал ускользающий пейзаж по ту сторону автомобиля. Чудный вид. Просторы, обсыпанные кустарниковыми деревьями. Небольшое озеро, покрытое вереницей кувшинок и мерцающее чудесными бликами при лучах летнего теплого солнца. А на фоне подобной красоты – невзрачный небольшой особняк, который стоял поодаль от всего этого великолепия.

Мне не давала покоя одна мысль. Подъезжая все ближе к зданию, я увидела в окне второго этажа некий силуэт. Но это было мимолетное видение, о котором не стала говорить в слух, дабы не привлекать к себе излишнее внимание. Возможно, просто показалось. Ибо мало ли что можно разглядеть в окне, в пустующем особняке. Тем более если Вы только-только въезжаете на полуразрушенную террасу. Допустим, что было все именно так.

Стоило мне ступить одной ногой на, покрытую галькой, дорожку, ведущую к главному входу в особняк, как вдруг меня накрыло тоской. Я невольно прижала ладони к груди, с усилием сдерживая внезапный порыв слез.

– Добро пожаловать в резиденцию Моргинес, госпожа. Мы уже давно не ждем гостей. Но все же рады новым людям. Особенно тем, кто находит дорогу домой, даже если о ней позабыл в веках. Прошу Вас, проходите. Будьте как дома. Не стесняйтесь.

Неестественно дружелюбный голос откуда-то взявшегося консьержа, напугал не меньше, чем образ в окне. Миловидного вида мужчина средних лет галантно открыл предо мной дверь в поместье, склонившись в легком поклоне. По моей спине пробежался легкий холодок озноба. Этот человек был мне знаком, но в то же время – я его не знала. Я не могла понять данную дилемму, позволяя себе следовать чужим указаниям, вопреки своему инстинкту самосохранения. И только стоило мне сделать шаг навстречу консьержу, как резко обернулась, вглядываясь в темноту позади себя. Меня охватила паника.

Никого.

Ни машины.

Ни сопровождающих меня людей.

Солнечный теплый летний день внезапно сменился мрачной осенью. Серое небо. Холодный ветерок. Голые ветки деревьев. Одна печаль сквозила в воздухе, что окружал меня. Все говорило о том, что я осталась…

Одна?..

– Миледи, ну так вы идете? – прозвучал нетерпеливый голос консьержа.

– Ах, да. Я уже иду… – робко промямлила в ответ. Но, это точно был мой ответ, на самом деле?

Неторопливо повернувшись лицом к особняку, вместо мужчины средних лет предо мной предстал молодой человек, с темными растрепанными волосами и с едва заметным небольшим шрамом над правой бровью. Глаза его были гетерохромными. Как у кота из какой-то детской сказки, что мне в детстве читала матушка перед сном. Именно кота. Но не Чеширского. Так как Чешир – меня всегда пугал своей зловещей улыбкой.

Юноша, с теплой улыбкой, протянул в мою сторону ладонь, слегка склонившись.

– Миледи, ну как так можно? Такой холод на улице, а Вы взяли и сбежали! Какое же Вы, однако, избалованное дитя! – пробубнил юношу, бережно подхватывая меня на руки, с некой нежностью прижимая к своей груди. – Прекрасно знаете, что сейчас не Ваше излюбленное время года. Да и зима уже близко. Буквально за порогом. А Вы… Вам так сильно хочется вновь слечь в постель с очередной нелепой простудой?!

– О, боже, Базиль! Ну не ворчи! Ты так быстрее состаришься! Смотри, уже появляются первые морщинки на лице! – пробубнила я в ответ, хоть и не совсем уверенная в том, что голос действительно принадлежал мне. Уж больно он напоминал детский. Или, если быть точнее – голос пятилетней девочки. – К тому же помни, что – нервные клетки не восстанавливаются, – в этот момент я, не осознавая того, что делаю, вдруг прижала ладошку к лицу молодого человека, ощущая тыльной стороной руки тепло. Мгновение – и из моих глаз полились непрошенные слезы, так долго и старательно сдерживаемые мной все это время.

– Миледи, что с вами? Вам не хорошо? – голос юноши казался настороженным, но я отрицательно покачала головой и пыталась вытереть рукавом своего одеяния лицо, что было тщетным занятием.

– Прости, прости… Я не знаю, что со мной… – последовал ответ. –Пытаюсь успокоиться, но слезы… как-то… сами по себе все текут и текут… не переставая… – шмыгнув носом, я украдкой взглянула на своего «спасителя», но получила в ответ ласковый взгляд разноцветных глаз и теплую улыбку. – Извини, если я тебя напугала…

– Миледи, а Вы посмотрите внимательно вон туда, – молодой человек, вместо насмешки за мой внешний вид, лишь указал в сторону противоположной стены.

В очередной раз, не думая о последствиях, я проследила взглядом за направлением указательного пальца. И увидела его. Отражение. Свое отражение в зеркале, которое было украшено странным орнаментом в серебряной оправе.

На меня, с зеркального отражения, смотрела маленькая пятилетняя девочка, как я и предполагала с самого начала. Выглядела в точности как я, если сравнивать с фотографиями в моем фотоальбоме. Но сейчас, глядя на это самое отражение, я понимала – эта девочка отличалась от меня настоящей. Какой бы вариант событий и оправданий я не придумывала в своей голове – логический ответ найти я так и не смогла.

Что было дальше? Этого я, практически, не помню. Единственное, что осталось в моей памяти – это чья-то теплая ладонь, что нежно смахивала с моего лица слезы. И человек, что бережно держал меня на своих руках, унося куда-то вдоль по коридору, мимо запертых дверей мрачных комнат. Даже понимая, что это был всего лишь сон, первое, что я ощутила после пробуждения – тяжесть в груди. Желание поддаться эмоциям из сна – стало моим наваждением. Я не смогла рационально объяснить родным о причине моих слез. Они не понимали. Но даже так… я все еще ощущала постороннее тепло на своей ладони…

Был ли этот сон воспоминанием о моей прошлой жизни? Или же – это очередной плод бурной фантазии? Знать подробностей – не дано.

***

– Миледи, Вы действительно вернулись к нам, домой? – все так же мелодично, но все же учтиво, звучал юношеский голос, уносимый одиноким ветром куда-то вдаль, подальше от невзрачного и опустевшего старинного особняка.

Глава пятая. В погоне за счастьем, что же найдешь ты..?

Моя бабушка была немного странной женщиной. Она часто рассказывала, сидя на кухне за чашечкой чая, о тонкой грани межу жизнью и смертью. Уделяла внимание тому, как реальность граничит со сном. Говорила о том, чего стоит опасаться и наоборот. Пожилая женщина много раз повторяла, словно мантру, что мертвых – не стоит бояться. Живые куда страшнее.

Скорее всего бабушка говорила это больше себе, чем мне, желая поверить в свои же слова…

Даже сейчас я прекрасно помню, как ее высказывания, порой, затрагивали непонятные струны моей души, заставляя слезы наворачиваться на глаза. В ответ мне приходилось через силу улыбаться, отводя взгляд в сторону. На тот период своей жизни я не понимала значения ее слов…

В какой именно момент своей жизни я зациклилась на воспоминаниях? Быть может, после смерти дорогого мне человека..?

Я до сих пор помню день, когда в наш дом, медленным шагом, вошла Смерть… Она была милосердной, до самого конца…

Мой дедушка был болен. Диагноз – онкология. Рак брюшной полости. Он умер спустя две недели после своего дня рождения, в возрасте семидесяти шести лет. Поговаривают, что ему можно было жить да жить. Другие перешептывались, что умер он в довольно преклонном возрасте.

А я…

Пока не станешь старше, не поймешь, как со временем родители становятся куда ближе, чем друзья. Так и дедушка, в какой-то момент моего детства, стал для меня отцом, моей опорой. Не могу отрицать, что часто с ним ссорились по пустякам, ворчали и обижались друг на друга, но… Я до сих пор помню, как он показывал мне эксперимент с сахаром, который растворяется в прозрачном стакане с едва остывшим чаем. По-детски забавно, не отрицаю. Но для меня, пятилетней, этот «фокус» был неким открытием, которым я была восхищена…

Последние дни жизни, на лице моего покровителя висела бледная маска усталости. Его исхудалое тело, на вид, было хрупким. Казалось, что кости могли сломаться от легкого прикосновения. Я отводила взгляд в сторону и закусывала губы до крови, стараясь не заплакать. Стояла на пороге комнаты, в то время как бабушка стойко переносила и продолжала ухаживать за больным, но все еще дорогим, для нее, человеком. По ночам я все же слышала сдавленные рыдания в подушку. И от этого мне становилось еще тяжелее. Я ничего не могла сделать. Ничего, кроме как находиться рядом, пытаясь рассказать что-то интересное, что со мной произошло в течение недели. Временами я ловила на себе взгляд старческих мужских глаз, которые внимательно следили за мной. В них отчетливо читалось, что он хотел бы пожить подольше. Что он просто хотел жить…

В нашей семье уже были готовы к тому, что в скором времени одного члена семьи не станет, но… морально к такому трудно подготовиться.

В день, когда не стало дорогого мне человека, я… сломалась. Боль и отчаяние поселились в моей душе. Они заставили закрыться от внешнего мира.

Я сидела на полу в своей комнате. В горле, словно тисками, сдавливало от беззвучного крика. Я не могла дышать. И лишь слезы, беспрестанно, стекали по моим щекам…

За семь дней, до нового года, 25 декабря, в нашем отчем доме, поселилась Смерть. Она вошла без приглашения, неспешной походкой. Деликатно поздоровалась, позволив моему дедушке хоть и молча, попрощаться с нами всеми. Позволила и нам проститься. За что я ей премного благодарна…

***

Открыв глаза, первое, что бросилось в мое поле зрения – серый потолок над головой. Больница? Нет. Запаха медикаментов даже близко я не ощутила. Только… аромат персикового чая, до боли знакомого…

– Миледи, вы наконец очнулись?

Ах, встревоженный голос Сэлима над моим ухом, заставил меня улыбнуться и сделать неудачную попытку сестьна постели. Увы, но мне этого не удалось с первой попытки. Поэтому, с легким стоном, упала обратно на мягкость белоснежной постели.

– Где я? – мой голос прозвучал куда тише, чем я предполагала, заставив неосознанно состроить гримасу на лице. Сей жест в ответ вызвал смешок со стороны молодого человека.

– Миледи… Вот уже пару дней как Вы находитесь в особняке Моргинес, – ответил мужчина. Но после короткой паузы, добавил. – Три дня. Вы здесь без сознания пробыли три дня, если быть точнее.

– Ах, вот как… – я вновь перевела взгляд на потолок. – Странно, но я этого даже не ощутила.

– Это неудивительно, ведь Вы все это время провели в царстве Морфея.

– Морфея?

– Повелителя снов, – подытожил юноша, умело и аккуратно протягивая мне фарфоровую чашку. – Быть может Вы с ним уже повстречались. Это не исключено. Он тот еще «шалунишка».

– Даже если б мы увиделись, я, думаю, этого не запомнила, – проворчала я в ответ, перехватывая ароматный напиток из рук Сэлима. Взглянув в чашку, задумалась. – Я помню лишь то, как стояла босиком на поверхности воды и смотрела на свое отражение. Мне было настоль одиноко, что я не могла скрыть своих слез. А за ними – и своего страха. Я кричала, звала на помощь, но меня никто не слышал. Казалось, что никто не видел. Будто все мое естество не существовало в этом мире. И это – заставляло чувствовать себя куда более разбитой, чем я была на самом деле…

– А потом..?

– А потом… Потом я почувствовала запах персикового чая и открыла глаза, – подытожила я, делая глоток уже едва теплого напитка.

Сэлим мне не поверил. Я чувствовала это всеми фибрами своей души, но…

Была ли у меня душа..?

Мужчина меня не расспрашивал, а я не и не планировала ему рассказывать правду. Но мне действительно… снился странный сон…

***

Белоснежные равнины были полны печали. Дул сильный и пронизывающий ветер, что, буквально сбивал с ног. Но даже в такой ледяной и мертвой погоде я смогла встретить Его. Одинокого. Раненного обстоятельствами безответной и жестокой жизни. Опустошенного внутри настолько, что слезы сами невольно наворачивались на глаза.

– Ты хочешь жить..?

И только после того, как мой взгляд встретился со взглядом зеленых глаз этого человека, я осознала, что вопрос слетел именно с моих губ.

– Хочу, – ответ последовал незамедлительно. – Я хочу жить…

Слезы, что так отчаянно застилали мне глаза, наконец-то пролились, стекая по щекам.

– Что…? – стоило только коснуться пальцами лица, как я уже не смогла сдерживаться от рыданий. Ком, который буквально застрял в горле, не давал возможности ни дышать, ни кричать. Отчаяние окутало с ног до головы. Так много хотелось ему рассказать, но не могла выдавить из себя ни звука. Я опустилась на колени, безмолвно рыдая и прижимая руки к своей груди, пытаясь успокоиться.

– Живи… – лишь шептали мои губы в тишине, дрожа. – Прошу… живи…

***

Я не заметила, как дверь за Сэлимом прикрылась с легким стуком, все же выводя меня из раздумий. О чем были мои воспоминания и сновидения? Что они несли в себе – понять я так и не смогла. Впервые за все время почувствовала облегчение, что мне не нужно ни перед кем отчитываться. И объяснять свои поступки. Или же размышления по поводу своего дальнейшего будущего.

Выдохнув, я перекинула одеяло в сторону. Усевшись на край кровати, аккуратно опустила ноги на холодный, но идеально отполированный до блеска, пол. Комната, в которой находилась, была «белой». Стены в постельных тонах, легкие занавески на окнах были под цвет стен, белоснежная мягкая постель, на которой в данный момент сидела моя персона. Даже мебель была изготовлена и перекрашена в белый. Цвет был настолько насыщенным, что при ярком свете дневного солнца – рябило в глазах. Это немного раздражало. Белый цвет у меня ассоциировался с невинностью и чистотой души. Но, была ли чиста именно моя душа..?

Сэлим мне так и не рассказал, как именно я сюда попала. Впрочем, я особо и не спрашивала. Нутром осознавала, что мое нынешнее «состояние» и есть то, что люди называют «между жизнью и смертью». Ни жива, но в то же время и не мертва. Я словно зависла в каком-то отрезке времени, из которого теперь не выбраться. Нет таблички над дверью со словом «выход». Я прекрасно это понимала. Хоть и продолжала надеяться, что она, в конечном итоге, там все же появится.

Закрыв лицо ладонью, я прикрыла глаза, падая спиной вновь на мягкую постель. Перед глазами мелькали какие-то картины. Они были несколько расплывчаты. Как плохо отснятое кино. С рябью. Без возможности за что-то зацепиться взглядом. Люди, проходившие мимо меня, не замечали моего присутствия. Не обращали внимания. Для них я была всего лишь очередной личностью, затерявшейся в толпе. Но даже если и так, был тот, кто пристально следил за мной со стороны своим пристальным взглядом.

***

Я стояла на том же месте, на той стороне тротуара, откуда сделала свой первый шаг навстречу своей погибели. И, стоило мне поднять голову вверх, как я заметила «Его». Мир вокруг меня внезапно померк, будто окружение затопилось прорвавшейся водой из ближайшей плотины. Но ее, увы, не было. Голоса смолкли. Не было даже шороха листвы от ветра. Пропал весь шум, вплоть до пения птиц над головой. Безумный мегаполис в мгновение потерял все свои краски, оставив меня и этот взгляд наедине…

Ярко-зеленые глаза смотрели на меня с неким сожалением, возможно даже с состраданием. «Этот» человек стоял на противоположной стороне дороги, в ожидании, не шелохнувшись ни на миг.

«Он» ждал, не отводя взгляда своего пристального взгляда. «Он» ждал меня.

На светофоре загорелся зеленый свет, напоминающий, что пора идти вперед. И я, повинуясь, сделала свой первый шаг навстречу.

«Ему» навстречу…

Все произошло так быстро, что я даже не успела обернуться. Лишь слышала скрежет тормозов где-то сбоку. Мгновенье – и мое тело заныло от нестерпимой адской боли. Но кричать я не могла. Все, что мне оставалось – смотреть вверх. Возможно, это последний раз, как я наслаждаюсь голубизной яркого летнего неба над головой. И только потом мне послышался чей-то крик из толпы, которая с некой опаской медленно окружала мое израненное тело на асфальте. Вой сирены говорил об оперативном приезде неотложки скорой помощи. Но…

Мой мир вновь наполнился звуками. То, чего я больше не услышу. То, что я больше не захочу услышать…

На миг прикрыв глаза я осознала, что плачу. Боль не утихала.

Мое небо внезапно перекрыл чей-то силуэт. «Он» присел на корточках рядом, нежно касаясь ладонью в перчатке моего лица. Молодой человек ничего не говорил. Но даже так – взгляд его зеленых глаз говорил сам за себя. Он искренне сожалел о произошедшем.

Прежде, чем окончательно впасть в непроглядную тьму, я смогла найти в себе силы улыбнуться.

– Ты все же пришел за мной…

Амадей…

Глава шестая. Не стоит играть с огнем, если ожогов не желаешь.

Полуденное солнце непривычно слепило глаза. Так получилось, что Сэлим оставил меня в полном одиночестве, высказав парочку инструкций и наставлений на тот случай, если вдруг мне станет скучно и тоскливо. О