Жизнь не для того дана, чтобы работать сверхурочно

Мерроу Маринетт

Жизнь не для того дана, чтобы работать сверхурочно

Пролог

Первое, что я увидела, открыв глаза – искажённый небосвод летнего неба, подёрнутый дрожащей водяной пеленой. Солнечные блики, словно живые существа, скользили по моему лицу, заставляя морщиться от назойливого прикосновения света.

Холод проникал прямо в кости. Купание в холодном городском пруду в такую погоду – это почти безумие. Но что остается делать существу, загнанному в угол собственной жизнью? Выбор невелик: либо искать выход из этого ада, либо, что куда проще, снова погрязнуть в отчаянии, чтобы забыть о том, что оно уже внутри. Есть, конечно, еще один. Суицид… да, конечно, этот метод действенный. Только не для таких, как я.

Изо рта вырвался длинный шлейф серебряных пузырьков – легких, медленно уходящих к поверхности. Еще минута – и легкие взорвутся от нехватки воздуха. Пусть так. Хоть в кои-то веки смогу насладиться "свободой", если так это можно назвать.

"Свобода".

Я мысленно поставила это слово в кавычки, и в тот момент ощущение тяжести в теле стало почти невыносимым. Вода принимала меня в своё мутное лоно, нежно, как мать – непутёвое дитя, которому некуда больше идти.

***

Еще пару лет назад все было просто замечательно. Только устроилась на свою первую хорошо оплачиваемую работу – секретарем в небольшую, но уже довольно хорошо известную, в нашем городе, компанию. А через полгода вышла замуж за своего молодого человека, с которым встречалась приблизительно столько же. Да, наши отношения развивались в хаотичном, бешеном ритме. Меня такой исход событий ничуть не удивлял. Ни на каплю. Ни на йоту. Ведь я была неимоверно счастлива уже тем, что теперь я не была одна.

Через пару месяцев мне стало ясно, что в нашей молодой и совершенно неопытной семье будет пополнение. В один из дней, пока я сидела в парикмахерской, пристально вглядываясь в зеркало пред собой, понимая, что в начале августовского зноя, у меня начинает подниматься температура. Логично было предположить, что где-то подцепила инфекцию или что-то в этом роде, но… Я настолько хорошо знала свое тело с детства, что не смогла скрыть улыбки, оборачиваясь в женщине, старательно укладывающей мои непослушные волосы.

– Кажется, я жду ребенка… – незатейливые слова вызвали легкое недоумение на лице парикмахера, которая лишь пожала плечами, продолжая свою работу. Ведь ей, действительно, этот момент был не интересен. И, честно говоря, стоит ли упрекать парикмахера за то, что её собственные проблемы, наверное, важнее моих "открытий"?

По пути домой, я все же купила тест на беременность. И лишь получив в ответ две полоски положительного результата – осела в коридоре, пытаясь сдержать легкую панику и возглас счастья.

У меня была желанная работа. Рядом – любимый человек. А теперь ещё и предвкушение будущего материнства.

Идеально? Конечно. Даже слишком. Настолько, что казалось – всё это не может быть правдой.

***

Чувствуя, как грудь сжимается от не выраженных слёз, я снова выпустила пару пузырьков воздуха, аккуратно выдыхая, стараясь не поглотить холодную воду, в которой лежала.

Три года назад моё "счастье" благополучно утонуло в небытии. С мужем начались бесконечные стычки, беспочвенные ссоры. Чаще всего – на финансовой основе. Ему всегда чего-то не хватало. А по совету матери – моей бывшей "любимой" свекрови – он набрал кучу долгов, за которые расплачивались мы оба. В итоге на простую, стабильную жизнь едва хватало средств.

"Но ведь без кредитов в наше время нельзя жить!" – повторяла та женщина, с ехидной улыбкой на лице, что только поднимало меня на новую волну бешенства.

Слово за слово – и я всё чаще впадала в нервозы, стрессовые ситуации. Итог – потеряла ещё не родившегося ребёнка. Пролежала на лечении в больнице, по меньшей мере, две недели, находясь под капельницами. Периодически бросала взгляд в окно – пустой, безжизненный, с надеждой, что вот-вот за мной придут. Что кто-то спасёт меня из того ада, в котором я медленно угасала.

Наивная. Никому, кроме родителей, я по-настоящему не была нужна с самого начала. Да и они – пока от тебя есть хоть какая-то польза – будут рядом, опекая, словно промёрзшую от холода пташку. Но стоит случиться беде – и у всех вдруг находятся срочные дела. А ты… остаёшься одна со своей болью. Посреди зимы.

До сих пор вспоминаю, как вернулась в опустевший, промёрзший дом. Помню: по полу были разбросаны мои вещи, фотографии в рамках – те самые, что мы так старательно выбирали вместе с мужем. Только грустно улыбнулась.

– Прошла любовь, завяли помидоры, да?.. – пробормотала я, и в следующий миг, не в силах больше сдерживать слёзы, позволила себе утонуть в них. Та ночь стала мрачной обителью ожидания.

Не скрою – ещё долго я ждала его возвращения. Днём, вечером, ночью… Сидела под дверью, прижимая колени к груди, замирала от каждого шороха. Всё надеялась – вот-вот откроется дверь и он наконец произнесет заветное "я дома".

Моё отчаяние тогда не поддавалось описанию.

Я умирала. Медленно. Тихо. Без крика.

Старалась быть сдержанной в разговорах с родителями, особенно если это касалось телефонных звонков. И они, в свою очередь, обходили тему моей нелёгкой жизни стороной – будто молчание могло хоть как-то облегчить душевное состояние. Всё это продолжалось ровно до того дня, пока на моём пороге снова не появился Ролан.

Стоило взгляду скользнуть по его лицу, как сердце предательски затрепетало – словно всё хорошее, что было с нами в прошлом, могло вернуться в одно мгновение. Но моему счастью, как оказалось, снова не суждено было сбыться.

– Я хочу развестись. Быть свободным от этих "плаксивых" и наскучивших мне отношений. В общем… я наигрался, – сказал он, и, не дождавшись ответа, захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Дверь, за которой остались не только его шаги, но и ещё один повод для разрушений, вошедших в мою жизнь.

Ах, если бы только кто-то услышал, как в тот момент с громким звоном разбилось моё сердце. Как чувства с громким звоном разбились о кафельный пол, словно хрупкий, очень тонкий, дорогой хрусталь, сделанный искусным мастером. Но нет. В ответ лишь наступила зловещая тишина, которую нарушало отчётливое, ритмичное и равнодушное тиканье настенных часов на кухне. Они как бы сообщали, что, несмотря на мою трагедию, мир продолжал двигаться в своем привычном ритме, не замечая, что мой "мир" разрушен. Им не было важно, что я осталась здесь, среди руин своей мечты. И что для меня всё уже закончилось.

***

Если можно было бы вернуться в прошлое – я бы не вернулась. Мне не хотелось снова проживать свою жизнь с самого сначала. Не хотелось вновь чувствовать себя разбитой и ненужной. Да, возможно, всё могло сложиться хоть чуточку иначе. Но…

Зачем?

Я уже даже не помню, в какой именно момент с головой ушла в работу. Утро начиналось в шесть, рабочий день – в восемь. И завершался он не раньше девяти вечера. Я запиралась в своём кабинете, надевала наушники и машинально открывала очередную папку – с каким-нибудь докладом по финансовой отчётности компании, деловой переписке с поставщиками и заказчиками.

Забавно, не правда ли? Сама по уши в долгах после неблагополучного замужества – а уже читаю чужие финансовые отчёты по управлению средствами организации.

Но сегодняшний день отличался от всех остальных. Он был точно такой же серый, нудный и бесцветный день. Для некоторых. Но уже не для меня.

Проработав в секретариате более пяти лет, я, без всякого предупреждения, получила в руки конверт с оригинальной печатью организации. Печать, которая выдается сотрудникам только в одном случае. Оформление мне было уже знакомым.

Это оказалось уведомление. Об увольнении.

– Прости, ничего личного. С кем не бывает? – пробубнил руководитель, слегка отворачиваясь и деликатно кашляя в ладонь, словно стараясь скрыть свою неловкость.

– Ничего страшного, – ответила я, сдерживая иронию. – Видимо, так было нужно. Для начальства.

Моя последняя фраза явно задела мужчину. Он вздрогнул, а на его лице сразу появился румянец. Стыдно было, я так полагаю.

***

Вспомнив свои нелепые промашки на рабочем месте в первый год после развода, я грустно улыбнулась, выдыхая последний воздух из лёгких. Чёрт, как же это всё не вовремя.

Стиснув зубы, я развела руки в стороны, делая плавные движения в воде. Пора выныривать, пока я окончательно не нахлебалась воды. Подумают еще, что ненормальная. Или того хуже – пришла на набережную, дабы покончить жизнь таким нелепым способом.

Всего пара движений – и вот она, я – девушка-бывший-горе-секретарь с печальной историей семейной жизни, равномерно держусь на плаву того самого городского пруда. А вокруг – тишина. Ни души. Ни людей. Ни чаек, которые обычно бесконечно кружили в небе, издавая свой писклявый и раздражающий крик.

Время словно остановилось. И уже не день, как я считала изначально. Вечерело. Солнце медленно опускалось за горизонт, оставляя за собой лишь ярко-алую кромку – то, что оставалось от заката.

Я вздрогнула от холода. Видимо, я уже настолько привыкла к водной глади, что лёгкий, тёплый ветерок, коснувшийся моих мокрых плеч, вдруг показался ледяным.

– Простудишься, – внезапно раздался чей-то незнакомый мужской голос. Наверное, он обращался даже не ко мне. И поэтому я решила проигнорировать его, надеясь, что этот кто-то "другой" ему всё-таки ответит. Но голос прозвучал вновь, на этот раз с настойчивостью. – Эй, ты! Да, ты, в воде! Я тебе говорю. Простудишься!

Вздохнув, я всё-таки обернулась. Справа – пусто. Слева – тоже. Позади – тоже никого. Странно…

– Ты чего ведёшь себя так, как будто ты недо-сова? – теперь в голосе незнакомца отчетливо звучало раздражение.

– Но я всё ещё не могу понять, к кому именно вы обращаетесь? – проворчала я, наконец, переведя взгляд на стоящего на берегу, как оказалось, молодого человека.

– К тебе, – ответил он, как будто всё было очевидно. – К тебе, конечно.

Я прищурилась, пытаясь рассмотреть незнакомца как можно внимательнее, но это не удавалось – его лицо, а фоне заходящего за горизонт солнца, было скрыто в тени. Лишь силуэт, очерченный лучами, плавно колебался.

– Мы знакомы? – спросила я, медленно подплывая к краю набережной и вставая аккуратно ногами на дно.

– Не факт, но всё возможно, – ответил он, но даже через его слова и определенную интонацию было очевидно, что молодой человек улыбался. – Простите мою неучтивость, миледи, – добавил незнакомец, вдруг выпрямляясь и слегка склоняя голову в коротком, легком поклоне, приложив правую руку к груди. – Мое имя – Базиль. Я немного кот. Но не чеширский. Не стоит путать меня с этим… существом нетрадиционной ориентации. Просто кот. А еще… я – секретарь одной из самых… лучших компаний города, под руководством самого Люциуса. Люциуса Моргинеса, божества, олицетворяющего благодать, которую вы, люди, возможно, называете "Жизнью".

– А, вот как… всего лишь… – я уже была готова снова уйти в свои мысли. На его последнем слове успела полностью выйти из воды, сев на бортик, который окружал края городского пруда, лениво наблюдая за струйками воды, стекающими по моей, некогда рабочей, одежде. Старомодное платье, немного классического пошива, слегка коротковатое для делового, прилипло к телу. Я потянула юбку вниз, стараясь скрыть неловкость. Ах, как же неприятно! Кто бы мог подумать, что перед тем, как прыгать с моста прямо в пруд, стоит хотя бы запастись запасной сухой одеждой? Нет, я правда не хотела совершать столь необдуманный поступок, но что поделаешь – уж слишком хотелось хотя бы на миг забыть все проблемы минувшей недели.

Вот я, не раздумывая, и перешагнула через невысокую ограду, поскользнулась… Самую малость. А дальше – все было как в замедленном кино: прыжок, вода и холодная глубина.

Сейчас было довольно глупо и неловко стоять в мокром платье перед этим незнакомцем. Тем более, что не было никакого желания общаться с явно неуравновешенным человеком, который чуть ли не предлагал мне "красивую сказку".

– Простите, но мне кажется, я вас не совсем поняла. Секретарь кого…?

– Люциуса. Люциуса Моргинеса. Божества, что олицетворяет саму Жи…

– Ага, вот как… – перебила я его, широко зевая, чувствуя, как тяжесть прошедшего дня давит на мои плечи. Как ещё мне донести до этого незнакомца, что я вообще не поняла, о чём он говорил? Что я, собственно, ничего не поняла из всего вышесказанного?

Вновь вздохнув, наконец-то обратила внимание на молодого человека. На первый взгляд, по внешнему виду нельзя было с точностью сказать, что он сбежал из психиатрической больницы: черный фрак, такие же черные штаны, идеально и изящно повязанный вокруг шеи галстук в тон белоснежной рубашки, до блеска начищенные мужские туфли на низком каблуке. Единственное, что отчетливо выделялось в данном образе – волосы каштанового цвета, были беспорядочно растрепанными от непрерывного теплого ветерка. А вот глаза… Глаза, действительно, чем-то напоминали кошачьи. Гетерохромия – один глаз был голубым, второй – зелёным, с вертикально сужающимся зрачком, который реагировал на свет фонарей, только начинающих загораться вдоль набережной.

Может быть, он работает сотрудником на полставки в похоронном бюро? Не выполняет поставленные ему планы на день? И теперь думает, что я – его следующая потенциальная жертва для ритуальных услуг? Полный бред. Хотя да, должна признаться, он выглядел вполне статно и опрятно.

– Вы считаете меня неуравновешенным, миледи? – с едва заметной улыбкой переспросил незнакомец, выпрямляясь и глядя прямо мне в глаза.

От его пристального взгляда стало неловко – будто он уже успел прочитать все мои "грешные" мысли. А по моему выражению лица, вероятнее всего, было и так очевидно, что я думала в тот момент.

– Ну, допустим, что вы и правда тот, за кого себя действительно выдаёте, но… – на этих словах я приподняла указательный палец вверх, старательно делая вид, что пытаюсь что-то доказать. На самом деле я просто пыталась скрыть своё недовольство и недоверие, а заодно успокоиться после внезапного озноба, который меня охватил. Идея о том, чтобы просто убежать отсюда, сейчас казалась гораздо более привлекательной, чем выслушивать нелепый бред незнакомого человека. – Но что Вам нужно лично от меня?

– Вас выбрали на вакантную должность, – Базиль (так его звали, насколько я помню) сложил руки перед собой, переплетая пальцы, и странно ухмыльнулся. – Если быть точнее, на недавно освободившуюся должность заместителя шефа компании.

– Постойте. Заместителя? Я не ослышалась? – бровь нервно дернулась, и я не смогла сдержать звонкий смешок, который сорвался с моих губ. Но через пару секунд я вернулась в более-менее нормальное свое состояние, стараясь подавить внутреннее недоверие и растерянность.

– Воистину так,– с уверенным кивком подтвердил незнакомец.

– А если я просто откажусь? – выдала я неожиданно даже для самой себя. Резко спрыгнув с холодного бортика у пруда, развернулась и пошла вперёд, совершенно не задумываясь, куда именно направляюсь. – Уж очень не хочется быть ответственной за что-то столь… существенное и важное. Уж вы меня простите.

– Но почему? В чём причина вашего отказа, миледи? – донеслось за спиной. Голос молодого человека заставил меня на секунду замереть.

Действительно… А в чём, собственно, причина моего нежелания?

Работы с сегодняшнего дня у меня больше нет. Семьи – тоже. Возвращаться в пустую квартиру сейчас нет желания. А к родителям – и вовсе путь заказан. Они опять начнут отчитывать: мол, сдаюсь слишком быстро, не стараюсь, не добиваюсь. Что у меня нет ни стимула, ни цели. Что моя жизнь с самого рождения проклята.

Ну уж простите. Такая вот я. Такая, какая есть.

Отбросив тяжёлые мысли о своих проблемах, я сделала шаг назад и обернулась. Несколько секунд – может, минут – мы просто молча смотрели друг на друга, как старые знакомые, которые случайно столкнулись на улице, не зная, с чего начать разговор.

Я слабо улыбнулась и прижала руки к груди, словно пытаясь удержать в себе те немногочисленные, но всё же опасные неконтролируемые эмоции. Казалось, стоит мне только чуть-чуть поддаться мимолетному порыву, – и я разрыдаюсь, начну выговариваться, просить совета или хотя бы чьего-то простого человеческого участия в моей жизни.

Но вместо этого я произнесла всего один вопрос. Тихо. Почти шёпотом:

– А можно ли жить… так, чтобы не было так больно на душе?

Стоило этим словам сорваться с губ, как Базиль вновь склонился в коротком, почти театральном поклоне – так же, как прежде: правая рука к груди, взгляд в землю. Почтительно. Почти… бережно.

– Жить без боли вы не сможете. Однако… – незнакомец поднял на меня взгляд своих гетерохромных глаз. – Вы сможете сами прожить ту жизнь, которую пожелаете. И только вам решать: захотите ли вы вкусить свободу – или же отдадитесь с телом и душой отчаянию, которое с каждым днём всё глубже будет поглощать всё, что вы так бережно в себе оберегали.

– В каком… это смысле?

– А вот это, миледи, вы узнаете чуть позже. А точнее… – молодой человек бросил взгляд на изящные наручные часы, – в двадцать три часа, пятнадцать минут и три секунды.

Он едва закончил фразу, как налетел порывистый ветер. Я зажмурилась, инстинктивно прикрыв лицо рукой.

Всего пара каких-то секунд.

Когда открыла глаза – Базиля уже не оказалось. Он просто исчез.

Я заморгала, убирая прилипшие ко лбу мокрые волосы, затем на всякий случай потерла лицо ладонями. Один раз – никого. Второй раз – то же самое. Огляделась по сторонам. На набережной я снова была одна. Лишь тёплый ветер касался моей кожи, и фонари разрывали своими лучами сгущающиеся сумерки.

Но всё же было кое-что, что нарушало привычный порядок, меняло полную картину увиденного.

Чёрный кот. Он сидел прямо у моих ног, умываясь лапкой. Его глаза – один голубой, второй зелёный – мелькнули в полумраке, прежде чем он снова опустил мордочку и спокойно продолжил своё дело. Будто разговор, произошедший пару минут назад – был плодом моего больного воображения.

Кот потянулся и лениво облизнул лапу. Его глаза сверкнули.

– Ну что, миледи?– прошептал он. – Вы готовы начать?