Да, я девушек люблю, или Банда Селивана Кузьмича. Книга 2

– Приспичило!

– Придавило от страха!

– Не разрешайте ему! Пусть в штаны марается! Будет знать, как на честь наших девок посягать!

Судья Кнутов призвал всех утихомириться. Подождав, когда все успокоятся, он объяснил:

– Последняя просьба осужденного – для нас закон. Поэтому вы – Ваня, Пантелей и Гаврюха… Сидор Карпыч, прошу и вас – отведите его туда, куда он просит. Да проследите, чтоб не сбежал.

– От нас не сбежит, – самоуверенно ответил Сидор Карпыч вставая, и Лаврик в окружении бдительной охраны прошествовал к выходу.

Свернув за клуб, осужденный, парнишки и Сидор Карпыч подошли к нужнику. Оставив конвоиров снаружи, Лаврик скрылся за дверью. Тут же на задней стене раздвинулись две доски. Лаврик юркнул в широкую щель. Увидев грозно замахивающегося и скрипящего зубами Петра, он ловко увернулся и отскочил на пару шагов, налетев на Макара. Тот увлёк его за собой. Они пробежали через чей- то огород, вскарабкались на высокий забор и спрыгнули на улицу.

Пётр, проводив дружков повеселевшим взглядом, удовлетворённо плюнул на землю, пролез в туалет, аккуратно вставил доски на место и спокойно вышел в дверь; закуривая, неспешно прошёл мимо изумлённых конвоиров и скрылся за углом.

Ванька, Панька, Гаврюшка и Сидор Карпыч встревоженно покликали осужденного, не дождавшись ответа, кинулись к туалету, распахнули дверь – пусто.

– Пропал! – вылупив глаза, тоскливо вскричал Ванька.

– Совершил Ромео побег! – слезливо застрадал Гаврюха. – Опозорил нас перед всем селом!

– Как же так! – раззявил рот Сидор Карпыч. – Последние волосы на голове даю на отсечение – не выходил он!

– Но вышел! И как же он смог это сделать? – бурно недоумевал Панька. – Вот сволочь городская!.. Надо судьям доложить!

– Да, надо всем сказать! Погоню организовать! – согласился с ним Сидор Карпыч.

И четверо одураченных охранников наперегонки бросились к клубу; толкаясь, протиснулись в дверь. Через минуту, ругаясь, из клуба повалила гневная толпа. Шумным стадом тёщинцы подбежали к туалету и, мешая друг другу, стали заглядывать во внутрь его. Охранники, оттесненные любопытными на задний план, наперебой рассказывали судьям и прокурору, как Ромео зашёл в нужник, а через пару минут из него вышел высокий, мощный мужик, закурил сигарету и спокойно удалился.

Гаврюха принёс длинную палку, зашел в туалет, опустил её в очко и стал ворочать содержимое ямы, как повар в котле.

– Тут что- то очевидное – но невероятное, – мелко крестясь, озабоченно сказала тетка Джульетты. – Никак нечистая сила озорничала.

– Украли! Украли! – с визгом выскочила из клуба секретарша Красава Путятишна. – Ружьё украли! Я только на секунду отлучилась к окну, чтобы посмотреть, а его похитили!

– Что? Моё любимое ружьё спёрли?! – пораженный горькой новостью вскричал Сидор Карпыч и ринулся к клубу. Толпа последовала за ним.

После пятнадцати минут безрезультатных поисков ружья семья Недотрогиных потребовала, чтобы вместо исчезнувшего Ромео высекли простофиль Ваньку, Паньку, Гаврюху и Сидора Карпыча.

– У меня такое горе! У меня любимое ружье спёрли, а вы еще хотите, чтобы меня высекли! – обиженно воскликнул Сидор Карпыч. – Я вам, соседи, помогал насильника изловить, а вы так отблагодарили меня! Спасибо вам?

Категорически отказались быть высеченными и парнишки. Разразился шумный скандал со взаимными упрёками, оскорблениями, с применением ненормативной лексики. Зрители, возмущенные тем, что их лишили увлекательного зрелища – порки, настойчиво требовали удовлетворить их законный интерес. Докричались до того, что потребовали разложить на лавке несравненную Джульетту и отстегать её по безразмерному сидячему месту, чтоб не шлялась легкомысленно по лесам с первым встречным насильником.

– Надо искать Ромео, его липового адвоката и мужика, который вышел из туалета. Я думаю – все они сообщники, – подал умную мысль Гаврюха. – Видимо, они и ружьё украли.

– Абсолютно точно! – согласился с ним Сидор Карпыч. – Несомненно, они сообщники! Адвокат и мужик помогли удрать подлому Ромео! Все трое – ненашенские! И ружьё они украли в суматохе! Надо срочно обшарить все закоулки села! Они не могли далеко уйти.

Тёщинцы яростно поддержали предложение Сидора Карпыча и, все толпой выскочив из клуба, стали разбегаться по улицам села. Джульетта и вся её родня побежали к бабушке Глафире, у которой, как утверждал Ромео при знакомстве, он живёт.

Пётр, Макар и Лаврик быстрым шагом вошли в скверик, подошли к сидящему на лавке Павло, который, блаженно улыбаясь, держал в руках ружьё.

– Вот игрушку купил только что, пригодится, – ласково погладив ствол, весело похвалился он,

– У кого купил? – удивлённо спросил Пётр.

– Буквально за пару минут до вас подошёл ко мне хлопец с вызывающе бандитской внешностью, протягивает двустволку и противно гнусавит: “Купи за три литра горилки?” – жизнерадостно хихикнул Павло. – Дал я ему свои последние пятьдесят тысяч, Лаврикову куртку, банку сгущенки. Ну и было у меня во фляжке грамм двести. “Обмыли” мы удачную куплю- продажу и он ушёл.

– Куртку мою зачем отдал, почти новую? – с досадой воскликнул Лаврик.

– Я подумал, что в тюрьме она тебе не понадобится, – с дружеской улыбкой ответил ему Павло. – Там тебя во всё полосатое…

– В какой тюрьме?! Что ты мелешь! – вознегодовал Лаврик.

– Я подумал, что тебе, Лавруха, за интимное блудство с девкой без её добровольного согласия, всучат в здешнем самодеятельном народном суде как минимум пять лет, – с душевной теплотой ответил Павло.

– Какое блудство! Какие пять лет! – возмутился Лаврик.

– Что ты ерунду лепишь!

– Ладно. Цыц оба. Потом считать мы будем раны, – хватая свой рюкзак, свёл спор на нет Макар. – Топаем отсюда, пока нас не обнаружили. Хватит нам увлекательных приключений с преступлениями, судами и побегами. Спрячь, Павка, ружьё – и ходу, рысцой.

Павло шустро разобрал двустволку, сунул её в рюкзак, и приятели в убыстрённом темпе зашагали вон из села.

Через четверть часа одновременно с тёщинцами, бегавшими по улицам села в поисках Ромео, в берёзовой рощице недалеко от его окраины Пётр зло крикнув: “Ну что, жених, за что боролся – на то и напоролся!”, снял с брюк ремень и стал ловить «бравого» покорителя девок. Макар и Павло активно ему помогали.

– Иди к нам, яростный ты наш бабник, любвеобильный такой, уголовник к тому ж! – махая ремнём взывал Пётр, пытаясь догнать Лаврика. – Остановись и получи по заслугам!

– Я не хочу быть битым! Я это плохо переношу! – повизгивал в ответ Лаврик, легко увёртываясь от преследователей. – Это несправедливое измывательство над человеческой личностью!

После десяти минут энергичной беготни Пётр, Макар и Павло поняли, что ловить Лаврика – это всё равно, что сачком ловить вольный ветер. Прекратив ловлю, они сели на траву, чтобы отдышаться и отдохнуть.

Лаврик тоже присел неподалеку. Он тоже запыхался.

– Да- а, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – устало произнёс Макар, исподлобья посмотрев на угрюмо ссутулившегося Лаврика, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, спросил: – Что, колюче тернист путь к любовным победам? Наказать могут?

Лаврик чуть заметно кивнул,

– Если бы не мы – устроили бы тёщинцы тебе народный самосуд, – продолжил Макар. – Радуйся Богу, что мы тебя выручили. Что ж ты не радуешься?

Лаврик кисло поморщился.

– У него пониженное чувство ответственности и стыда! – неприязненно посмотрел на Лаврика Пётр. – Он преступил все нормы морали. Ишь, как не терпится ему продолжить род людской запрещёнными методами.

– Скажи, хлопче, – закуривая сигарету, обратился Павло к Лаврику. – Мы тебя ловим – и никак поймать не можем. А как же тебя с девкой в лесу сцапали? Я целый час удивляюсь.

– Я сам в недоумении: как я попался? Это так на меня не похоже, – пожал плечами Лаврик. – На дерево зря полез.

– Ну ладно, повеселились – и хватит. Топаем дальше, – хлопнув ладонями по коленям, вставая, решительно сказал Макар.

Друзья тоже встали и, закинув рюкзаки на спины, зашагали на северо- запад к заветной цели – троюродному брату Макара в беде помочь.

Макар, Пётр и Павло, заняв всю ширину дороги, шли чётким шагом. Сзади, на безопасном расстоянии от них, поспешал неудачник свободной любви.

– Лаврик, – не оглядываясь, окликнул дружка Макар.

– Чо?

– Мы так и не знаем: что там приключилось между тобой и красавицей Джульеттой? Расскажи- ка, ублажи наше любопытство. Как ты умудрился изнасиловать деву- богатыря?

– Да не было ничего такого! Клянусь!

– Ты рассказывай, рассказывай.

– Ну вы, значит, ушли с Петькой искать сапожника. Павка уснул. Мне стало невообразимо скучно. Встал я, размялся и пошёл прогуляться. Иду, значит, гуляю. Вдруг вижу – она! Девушка! Идёт, вся сверкает на солнце. Толстенькая такая. Зонтик в руке держит. Дружелюбно улыбается мне. Поздоровались мы, разговорились. Потом пошли на озеро купаться. Искупались без всяких происшествий. Затем стали беззаботно гулять по полю…

– Начисто позабыв о друзьях и куда мы идём! – сердито прервал Лаврика Пётр.

– Дальше- то как трагикомедия о тебе и Джульетте развивалась? – окликнул замолчавшего Лаврика Макар.

– Вдруг перед нами лес возник, – продолжил Лаврик. – Позвала Джульетта меня проникнуть в него и изведать, что там есть. Вошли. В лесу тоже интересно было, прохладно. Джульетте нестерпимо захотелось целоваться. И она, схватив меня в свои стальные объятия, принялась жарко лобызать. А тут – облава! Налетела её многочисленная родня. Схватили меня беднягу, обвинили в посягательстве на драгоценную честь Джульетты, побили жестоко и повели в село на суд их народный – скорый и неправый. Привели в клуб, стали издеваться, навесили на меня все земные грехи. Приговорили к экзекуции. Высечь меня хотели. Ха! Не таков Лавр Кукарекин, чтобы терпеть измывательства. Смылся я.

– Благодаря нам, – справедливо заметил Макар.

– Да. Выручили вы меня. Спасибо вам, – запоздало спохватился и поблагодарил приятелей Лаврик. – Здорово организовали побег.

– Что Джульетта к тебе приставала с поцелуями, мы, конечно, не верим, – оглянулся на Лаврика Макар. – Характер любвеобильный твой, необузданный мы хорошо знаем и…

– И поэтому при удобном случае всё равно накажем? – перебил Макара Пётр.

– А всё же… только честно… ты с девкой – не того? – пожестикулировал пальцами Павло, подмигнув Лаврику. – Греха не поимел? Признайся.

– Конечно нет? Как ты мог плохо обо мне подумать! – оскорбился Лаврик. – Как можно! Что вы! Да ты, Макар, видел в клубе Джульетту! Она же на голову выше меня, в три раза тяжелее и в два раза сильнее! С ней не каждый справится.

– Да, дивченция эта, Джульетта, – поцокал языком Макар, – видная. Колоритная мамзель, Квадратной стати чудо- девица… Ну- ка братцы, четче шаг! Ать- два! Ать- два!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Граф, маркиз, поручик и другие

После сытного обеда Селиван Кузьмич решил провести с разбойничками познавательный урок “молодого бойца”. Он подозвал их к себе и стал обучать премудростям бандита с большой дороги, которые сам почерпнул из книг и фильмов.

– В эти бурные дни охоты за деньгами вы должны быть цинично смелыми, находчивыми и жестокими, – прогуливаясь перед сидящей братвой, потрясая перед носом указательным пальцем, важным тоном внушал он. – Отнимая деньги, вы должны позабыть о жалости. Ледяное самообладание, борзость злого духа – я бы так выразился – ваш ключ к победе. Неизменно парализующе на наших “клиентов” воздействует свирепая гримаса лица и рычащий голос. Это великолепно получается у Садиста, когда он выясняет отношения с Неврастеником. Особенно страшен он, когда спит. Кроме Неврастеника – я проверял – рядом с ним никто спать не желает. – Атаман обвёл всех строгим взглядом и обратился к Карапузькину: – Вот ты, Лев Гераклович, ну- ка изобрази изуверскую гримасу.

Карапузькин надул щёки, выпучил глаза, наморщил лоб – и стал похож на всем известного клоуна.

Все рассмеялись, а Селиван Кузьмич, подавив смех на девятой секунде, возмущённо воскликнул:

– Ну разве это страшная морда! Да её даже маленькие дети не испугаются!

– Смотри и учись,– толкнул Брюс Карапузькина в плечо, набрал полную грудь воздуха и изобразил что- то очень похожее на хорошо пообедавшую свинью.

– Садист, предъяви всем свои лучшие качества изверга! – с досадой отмахнувшись от Брюса, потребовал Селиван Кузьмич.

– Покажи фирменную гримасу упыря, внуши ужас.

Садист вскочил, свёл брови к переносице, и, оскалив в ядовитой ухмылке острые клыки, пристально посмотрел на Карапузькина.

– Ой, ой, – тихо простонал тот, не сводя широко раскрытых глаз с Садиста, как кролик перед удавом. – Оё- ёй!

– Вот это настоящий палач- каратель! – удовлетворенно кивнул Селиван Кузьмич. – Настоящий бандит, сволочь?

– Фи, как это грубо, по- зверски, – возразил Интеллигент. – Грабить нужно вежливо, культурно, улыбаясь, говорить жертвам ласковые слова утешения, чтобы они не так сильно переживали, расставаясь со своим добром, и чтоб у них не было желания обращаться в милицию.

– Ага! Да, да! – в свою очередь возразил Селиван Кузьмич. – Ты к жертве с нежностью, а она тебе в морду плюнуть пожелает и нос расквасит. Запомни: только запуганные ограбляемые легко расстаются с деньгами и другим добром. Эх ты, наивняк!

– А я ни с тобой, Шеф, ни с Интеллигентом не согласен, подал голос Гвидон Додонович. – Грабить честной народ грешно и противозаконно. Зачем грабить, когда можно найти работу и честно трудиться, получая зарплату. В писании писано…

– Честно на достойную жизнь не заработаешь, – прервал Гвидона Додоновича Селиван Кузьмич. – Увы, такова правда нашего бытия. – Похлопав в ладоши, он дал всем команду: – Смотрите на Садиста и попытайтесь повторить его парализующий волю взгляд.

Разбойнички, морщась, шипя, скаля зубы, угрожая детскими наганами, принялись сверлить друг друга глупыми взглядами.

Пока они упражнялись, Селиван Кузьмич решил написать жене Венере коротенькое письмецо, которая в это время, пользуясь отсутствием мужа, в перерывах между крепкими объятиями и жаркими поцелуями на супружеском ложе весело носилась по дому и играла в прятки с неким молодым человеком по имени Коля.

На тетрадном листе Селиван Кузьмич коряво начиркал, что жив и здоров, что зарабатывает деньги, и скоро вернётся богатым к своей верной лапушке, цыпоньке, пупоньке и рыбоньке. И заживут они славно и беззаботно в уютном двухэтажном гнёздышке на высоком берегу реки. Письмо Селиван Кузьмич закончил словами: “Навеки твой законный муж Селиван. Даже властный голос наживы неудержит моё стремление к тебе. Венерушка, радость моих души и тела!”

Подозвав Карапузькина, атаман сложил листок вчетверо вручил его Льву Геракловичу и попросил сбегать в село на почту, купить конверт, вложить в него письмо и опустить в ящик.

– Адрес перепишешь с листка на конверт, – спохватившись добавил он. – Ну беги, исполняй приказ.

Интеллигент, видя, что Шеф занялся писаниной, верный подхалимскому принципу: “Что делает начальство, то делаю и я”, сел на трухлявый пенёк и решил тоже что- нибудь написать, Достав из сумки химический карандаш и небольшой блокнот, он задумался на пару минут. “Придумал. Буду вести дневник”,– решил он. Положив блокнот на колено, чётким почерком написал:

ПОХОДНЫЙ ДНЕВНИК ЧЛЕНА ОПЕРАТИВНОГО

БАНДФОРМИРОВАНИЯ

Е. Г. ПО КЛИЧКЕ ИНТЕЛЛИГЕНТ

Август. Лес на берегу Иртыша. Костёр. Котёл. В нём варится ворованная курятина. Уже сварена и съедена.

Несколько дней наша банда совершает грабительский поход по глухому захолустью Омской губернии. Наше разбойное формирование это – сборище всякой преступной человеческой нечисти, кроме меня и атамана. Я слегка оступившийся на пьяной почве человек. Крал маленько. Напишу о своих временных подельниках.

ХАРАКТЕРИСТИКА НА ЧЛЕНОВ БАНДЫ

Шеф. Хоть и ступил на преступную стезю, но прекрасный дядя. Добрый. Вспыльчивый, но быстро отходит. Смелый, решительный. Настоящий лидер. Сумел сплотить возле себя преступный сброд, исключительные, отборные отбросы общества. Молодец. Так держать, Шеф. С тобой мы многого добьёмся.

Батюшка. Странствующий памятник. По всему видно хронический уголовник. Притопал из Подмосковья в нашу губернию. Где- то в нашей глубинке находится место рождения этого громадного «самородка». Говорит, что хочет посетить Родину свою. Давно, мол, не был на ней. В тюрьмах, наверное, зад отсиживал. Кулак у этого монстра- бандюгана величиной с мою голову. Много видимо, людишек удушегубил. Недавно старушку тюкнул ни за что, ни про что. Голос у убийцы Батюшки – гром небесный. Не дай Бог ввести этого мастодонта в гнев – всем будет плохо. Для меня смертельно опасен. Издалека слежу за ним, изучаю.

Тарзан Робинзонович Тьфуськин. Невзрачная тень Батюшки. Тихий, безобидный человечек. Опасности не представляет.

Садист. Палач окаянный. Изверг рода человеческого. Душегуб безжалостный. Оголтелый негодяй. Полная необузданность поступков. У него неукротимое желание пытать, истязать. Отталкивающе гнусный тип. Мстителен. У него насквозь прогнившая загнанная в зад совесть. А ещё вернее её у него нет. Он при рождении не прихватил её с собой. Для меня четырежды опасен. Стараюсь не связываться с ним.

Неврастеник. Хронически нервной злостью обуян. Год работал в детдоме – потому нервным спал. Подвержен задиристой депрессии. Лучше его не задевать, а то получится как в той точной пословице: «Не трогай г…, а то вонять шибко будет». В стрессе вульгарен словами и спор на расправу кулаками. С упоением впадает в экстаз истерии. Даже в спокойной обстановке вспыльчиво невоздержан. Вот чего стоил ему год работы с неслухлявыми детьми. Для меня опасен. Держусь от него на отдалении, миролюбиво отвожу взгляд, если он смотрит на меня».

Интеллигент так увлёкся писаниной, что не замечал Садиста и Неврастеника, стоящих в пяти метрах сзади и плетущих подлый заговор против него. Садист держал в руках толстую кривую корягу.

– Мы этого подхалима вгоним в могилу, – тихо скрипя зубами, прошептал он. – Отучим ябедничать Шефу и судить нас.

– Да, за донос на нас – уконтрапупим его, – согласно кивнул Неврастеник,

– Сейчас чпокнем по башке этого низкопоклонного подхалима.

– Он уже жмурик.

– Ну я пошёл, приведу наш приговор в исполнение.

Садист неслышно подкрался к Интеллигенту и, размахнувшись, хотел уже ударить его по голове, как в этот момент ничего неподозревающую жертву окликнул атаман. Садист, шевеля одними губами, чертыхнулся и в три прыжка ускакал за ёлку. Интеллигент встал, сунул блокнот в сумку и подошёл к Селивану Кузьмичу.

– Ушёл! – в сердцах швырнул Садист корягу наземь.

– Ничего. Куда он денется, – успокоил его Неврастеник. – Мы этого умника в другой раз по кумполу постукаем и по зевлу пощёлкаем.

Злобные мстители, переживая сильный приступ огорчения, направились к реке, чтобы, бросая в её мутные воды камни, маленько успокоиться.

Отправив Карапузькина с письмом в село, Селиван Кузьмич с минуту советовался с Интеллигентом, ещё минуту думал, потом, резко похлопав в ладоши, приказал разбойничкам собираться в путь.

– Пойдём в новые неизведанные места, – объяснил он. – Здесь нам больше делать нечего. Собирайте шмотки- манатки – и попутного нам ветра.

Дождавшись возвращения Льва Геракловича, Селиван Кузьмич повёл свою непредсказуемую ватагу берегом реки вниз по течению. Коня вёл Шнырь. Садист вдруг дребезжащим тенорком запел:

Мальбрук в поход собрался,

Наелся кислых щей.

В пути он о…ся

И помер в тот же день.

Неврастеник подпел ему неуверенно- причитающим голоском.

– Отсатавить баранье блеянье! – сердито прикрикнул на них Селиван Кузьмич, почуяв, что песня, направлена в его адрес. – Не можете петь – не мучайте наш слух!

Прошли около двух километров. Брюс, Бутылкин, Рембо и Мамуся приспособились играть на ходу в карты. Играли на пинки под зад. Больше всех по заду досталось Мамусе, он даже прихрамывать стал, но играть продолжал, в азарте кусая губы.

– Что- то там, на боковом плане, за деревьями! – внезапно вскричал Карапузькин. – Кажись, строения. Возможно, что ферма.

– Войско – стой! – скомандовал Селиван Кузьмич и, поднеся бинокль к глазам, принялся смотреть в ту сторону, куда указал Карапузькин.

– Точно, Шеф, оно, логово фермерское, – приставив ладонь ко лбу, поддержал Льва Геракловича Брюс.

– Значит, будем грабить! – сжимая пальцы в кулаки, задиристо воскликнул Садист. – Ворвёмся в дом и устроим такое светопреставление! Пошарим в его внутренностях.

– Грабить успеем, – задумчиво возразил ему Селиван Кузьмич. – В разведку сначала сходим. Садист и Неврастеник – пойдёте со мной, а остальные сидите тихо и ждите нас с добрыми вестями.

Побросав вещи на землю, три отважных разведчика направились к дому фермера.

– Мы простые люди. Ходим по белу свету и ищем работу. Понятно? – быстро шагая впереди, объяснил Селиван Кузьмич драчунам свой стратегический план. – Так фермеру и скажем. А когда всё высмотрим, тогда нападём и поживимся на славу.

– Может, с ходу ворвёмся и нахапаем себе столько, сколько унесём, – проявил настойчивость Садист. – Влетим в хоромы и гулко напаскудим там. Раскурочим всё. Долго помнить будут нас и детей нами пугать.

– Нельзя!

– Я за внезапный наскок.

– Нельзя! – упрямо возразил Селиван Кузьмич. – Вдруг там хозяев много, да ещё вооружённых. Мы уже один раз нарвались на вооружённый отпор. Достань- ка, Душегуб, очки свои дымчатые, да замаскируй ими глаза бессовестные, чтобы не напугать мирных хозяев.

– Не Душегуб я, а Садист, – недовольно буркнул садист доставая из кармана очки.

– Садист так Садист, – согласился Селиван Кузьмич. – Всё равно негодяй.

Подошли к воротам. С крыльца, заметив их, встал растерянного вида мужчина с синяком под глазом и выжидающе замер.

– Здравствуйте, если не возражаете, – дружелюбно улыбаясь, обратился к нему Селиван Кузьмич. – Не нуждаетесь ли вы в работниках, столярах и плотниках? За умеренную плату мы напилим вам и настругаем много всякого.

– Нуждался я и в плотниках, и работниках, – подходя к калитке, грустно вздыхая, проговорил хозяин. – Да теперь нужда отпала. Два часа назад ворвались в мой дом какие- то негодяи и ограбили меня. Все деньги отняли. Только вошли в дом – и сразу стали всё ломать, крушить. Меня и жену избили. Ударными темпами всё разгромили и ушли, свирепо пригрозив, чтоб молчал, никуда не жаловался. Послал я жену в село за милицией, а сам остался охранять руины. Сижу вот горюю.

– Ай- ай- ай! – огорчённо покачал головой Селиван Кузьмич. – Опоздали мы, а то бы не дали грабителям чинить разбойный произвол. Жестоко карать надо таких сволочей.

– Да вы проходите во двор, – пригласил хозяин незнакомцев. – Садитесь на крыльцо. Я вас отменным квасом угощу. Хоть до него бандита не добрались.

Разведчики вошли во двор и расселись на крыльце. Из конуры, высунув морду, на них заворчал пёс. Садист ответил ему тем же. Так они переругивались несколько минут, пока хозяин не принёс трёхлитровую банку с квасом.

– Угощайтесь, люди добрые, – подал он банку атаману. Селиван Кузьмич отпил пол- литра, похвалил квас и передал банку Садисту. Пока тот с Неврастеником допивали домашний напиток, он выведал у хозяина, что в нескольких километрах от его крестьянского поместья есть ещё фазенды.

– В пяти километрах отсюда стояла заброшенная деревушка, – объяснил он. – Сейчас в ней живут сразу три зажиточных фермера. Идите к ним, они наверняка вам не откажут.

Селиван Кузьмич задал еще пару- тройку малозначащих вопросов. Хозяин подробно на них ответил.

– Ну, до свидания, добрый мужик, – встав, пожал Селиван Кузьмич руку фермеру. – Пойдём в другое место работу искать.

– Идите вот этой дорогой – и доберётесь до той деревушки, про которую я вам рассказал, – указал направление фермер. – Там вам будут рады. В работниках разных специальностей сейчас есть спрос.

Разведчики быстро вернулись к своей ватаге.

– И эту ферму кто- то пограбил! – возмущённо вскричал Селиван Кузьмич, обращаясь к Брюсу. – У нас появились соперники! Какая- то бродячая свора двуногих опережает нас в грабежах! Оставляет после себя «ножки да рожки». Что- то сегодня довлеет над нами злой рок неудачи. Надо этих таинственных любителей разбоя опередить. Иначе быть нам без добычи. Будем только объедки подбирать.

– Значит, и эту ферму разграбили мародеры, – задумчиво потёр кулаком подбородок Брюс.