Любовь под напряжением или как не влюбиться в мажора

Её пальцы дрожали от волнения, когда она разбирала последние коробки. Внутри – старый спектрометр, обмотанный пузырчатой плёнкой, папки с выцветшими этикетками «Архив.05-10-2015». Она вспомнила события двухнедельной давности, первый день, когда только получила эту лабораторию.

Осеннее утро. Холодный ветер гнал по тротуару багряные листья, цеплявшиеся за каблуки Виктории. Метро осталось позади, а впереди – университетские ворота. У входа в университет, возле турникетов, её ждал Аркадий Викторович – строгий, как всегда, с папкой документов под мышкой.

– Виктория, – кивнул он, избегая приветствия. – Вы как всегда пунктуальны. – Ложь. Она опоздала на десять минут, но он не стал упрекать. – Следуйте за мной.

Они вышли из главного корпуса, двинулись по аллее. Аркадий Викторович говорил резко, но в голосе прорывались нотки усталости:

– Высшая аттестационная комиссия требует прорыва. Никаких модификаций старых технологий. Биогаз, биотопливо – что-то, что заставит их заткнуться. – Он резко остановился, заставив Викторию чуть не врезаться в него. – Вы и ваш… новый напарник.

Она промолчала, зная, что речь о Сергее. Аркадий Викторович достал ключ-карту и заверенное разрешение, протянул их.

– Архивы. Вечерний доступ. Только вы. – Он закашлялся, будто слова застряли в горле. – Не благодарите. Это не подарок.

Они уже шли по коридору нового корпуса, он отличался от остальных,он был просторным и светлым, с высокими потолками и строгой геометрией линий. По периметру тянулись узкие встроенные светильники, дающие мягкий рассеянный свет, а в зоне отдыха у окон – подвесные лампы в чёрных металлических плафонах, напоминающие лабораторные реторты.Вдоль стен стояли информационные панели в тонких алюминиевых рамках: на них транслировались анонсы лекций, график защиты диссертаций и список последних публикаций кафедры.

Лаборатория встретила их стерильным блеском. Воздух вибрировал от едва слышного гула климатических систем.

Вдоль помещений выстроились ряды роботизированных установок: манипуляторы с игольчатыми захватами замерли над пробирками, а голографические интерфейсы проецировали в пустоту зелёные строки данных. На столах из матового сплава, лишённых даже намёка на пыль, стояли криостаты с замороженными образцами. Виктория замерла на пороге, сжимая сумку с потрёпанными блокнотами.

– Здесь, – Аркадий Викторович махнул рукой в сторону коробок у стены. – Ваше оборудование. Старое, но… вы настаивали.

Она провела пальцем по коробке, смахнула пыль. Внутри – её спектрометр, обмотанный пузырчатой плёнкой, папки с пометками «Черновики. Не выбрасывать!».

– Спасибо, – выдохнула она, не поворачиваясь.

– Не за что. – Он задержался в дверях, словно хотел добавить что-то, но лишь хрипло бросил, передавая ей папку. – Удачи.

– Посмотрим, что можно сделать, – прошептала Виктория, продолжая разбирать коробки.

Когда большая часть оборудования и черновиков были разобраны. Она включила ноутбук. Экран ожил, подсветив её лицо синевой цифровых диаграмм. Запущенная симуляция биореактора выдавала красные зоны – критические перегревы. «Недостаток охлаждения… Или катализатор?» – она потянулась за блокнотом, но замерла.

В коридоре звякнул лифт. Металлический лязг эхом прокатился по пустым стенам. Виктория непроизвольно вжалась в кресло, будто пытаясь слиться с тишиной. Шаги – тяжёлые, размеренные – приближались. Не его… Или всё-таки?

Сердце колотилось в такт тиканью часов над дверью. Она потянулась к флешке в форме сердца, на которой хранились старые статьи и диссертации ученых её области, но передумала. Вместо этого открыла журнал из папки с пометкой Аркадия Викторовича: «ВАК требует инноваций, а не пародию прорыва».

– Пародию? – она хмыкнула, с силой хлопнув обложкой.

Внезапно дверь лаборатории приоткрылась. На пороге застыла тень – высокая, узнаваемая. Виктория не обернулась.

На пороге замер Сергей Миронов. Его фигура, облаченная в идеально сшитый костюм угольного оттенка, казалась чужеродной среди стерильных стен, но небрежно накинутый лабораторный халат, застегнутый на одну пуговицу. Белоснежная ткань халата контрастировала с шелковым галстуком, слегка перехлестнувшимся через воротник, будто он спешил сюда прямиком из совета директоров.

Его взгляд, холодный и цепкий, мгновенно нашел цель: установку для синтеза биотоплива в углу. Глаза сузились, оценивающе скользнув по трубкам и датчикам. На секунду в них мелькнуло что-то живое – азарт охотника, учуявшего достойную добычу.

– Интересно… – проронил он тише, чем гул вентиляции, но громче, чем тиканье лабораторных часов.

Запах дорогого парфюма – древесный аккорд с нотой морозной мяты – смешался с едким ароматом реактивов. Он сделал шаг внутрь, и свет неоновых ламп выхватил детали: на запястье – дорогие часы, под отвернутым рукавом халата – шрам в виде зигзага, старый ожог от химического реактива. В уголке губ – полустертая улыбка, будто он только что разгадал чью-то тайну.

Виктория произнесла , не поднимая взгляд, резко – Дверь закройте. Создаёте сквозняк.

Термос с глухим стуком встал на стол рядом с пробирками Виктории. Капли конденсата поползли по стали, повторяя траекторию его взгляда, который уже изучал графики на её мониторе.

Сергей игнорирует её, подходит к установке – Интересно… Вы увеличили давление в камере, но не учли температурную деформацию. – Стучит карандашом по схеме. – Здесь трещина будет через неделю.

Он поворачивается, и Виктория видит его лицо: уверенное, с едва заметным следом ожога на скуле – словно от химического реактива.

– Выключите реактор, – произнёс он, даже не поздоровавшись. Его взгляд уже скользил по схеме биореактора, прикреплённой к доске.

Виктория медленно поднялась из-за стола, сдерживая раздражение.

– У мажоров теперь курсы «Как испортить чужой проект за пять минут»? – спросила она, указывая на термос, который он поставил рядом с её пробирками.

Сергей игнорировал сарказм. Достал из кармана портативный анализатор и подключил его к датчикам установки. На экране замигали цифры.

– Нет. Зато есть диплом MIT и опыт на платформе «Приразломная». Ваш катализатор – брак. Смотрите: КПД падает на 12% при пиковой нагрузке.

Он повернул экран к Виктории. Таблицы и графики подтверждали его слова. Она стиснула зубы, но не стала спорить – цифры не врали.

– Это из-за примесей в субстрате, – пробормотала она, листая свои записи. – Я проверяла…

– Проверяли на устаревшем оборудовании, – перебил Сергей. Достал из папки распечатку спектрограммы. – Вот анализ вашего образца. Сера, частицы песка… Вы используете отходы с городской свалки?

– Да. Это удешевляет процесс.

– И убивает эффективность. – Он швырнул на стол USB-накопитель. – Там данные по фильтрам, которые мы тестировали на шельфе. Установите их – снимите проблему с примесями.

Виктория взяла флешку, раздумывая, швырнуть её обратно или вставить в компьютер. Выбрала второе. Пока файлы загружались, она заметила, что Сергей уже стоял у её рабочего стола, изучая чертежи. Мужчина расстёгивает манжеты, достаёт из портфеля потрёпанный блокнот – Вот мои расчёты по этой установке. – Бросает его на стол. – Если замените сплав труб на композитный материал – трещин не будет.

Виктория пролистывает блокнот, скрывая удивление. В мыслях: «Чёрт… Он разбирается. Но это не значит, что он имеет право сюда врываться!»

Вслух холодно:

– Ваш «композит» увеличит стоимость в три раза. Не удивительно – вы же привыкли тратить чужие деньги.

Сергей впервые улыбается, но без насмешки:

– А вы привыкли экономить на безопасности. – Указывает на её перчатки. – Кстати, тефлоновые перчатки несовместимы с этим растворителем. Через час они расплавятся.

Он достаёт из своего портфеля пару толстых кевларовых перчаток, кладёт рядом. Виктория краснеет от ярости – он заметил её оплошность.

– Температурный режим нестабилен, – ткнул он карандашом в схему. – Здесь нужен дополнительный теплообменник.

– Нет места.

– Исправьте. Или уменьшите мощность.

– А может, вы просто уйдёте? – Виктория закрыла ноутбук с таким усилием, что щёлкнул замок.

Сергей вздохнул, достал из термоса два бумажных стаканчика. Протянул один ей.

– Зелёный чай. Без сахара. Выглядите так, будто не спали неделю.

Она хотела отказаться, но горло пересохло. Чай оказался тёплым, с лёгкой горчинкой.

– Фильтры… – она пролистала данные на экране, – …рассчитаны на нефтяные эмульсии. Причём тут биогаз?

– Принцип тот же – очистка от твёрдых частиц. – Сергей сел на край стола, игнорируя её недовольный взгляд. – Адаптируйте под свой субстрат.

Они молча смотрели на графики. Вентилятор гудел, за окном завывал ветер. Виктория наконец кивнула:

– Попробую. Но если это провал…

Она резко встаёт, задевая колбу с реактивом. Сергей ловит её за миг до падения. Его рука твёрдая, в мозолях – неожиданно для «богатого бездельника».

Виктория вырывается – Не трогайте меня!

Сергей поднимает колбу, изучает этикетку – Азотная кислота, 70%. Если бы разлилась – остались бы без волос.

Ставит колбу в специальный держатель, которого раньше не было. – Вам не хватает системности.

– Завтра принесу датчики давления. Ваши похожи на музейные экспонаты.

Он уходит, оставив дверь приоткрытой. Виктория с раздражением смотрит на его блокнот с безупречными расчётами. Внезапно замечает, что он исписан не только формулами – на полях карикатуры на самого себя в виде нефтяной вышки с лицом.

Виктория стояла у стола, сжимая в руках его блокнот. Солнечный луч, пробивавшийся через жалюзи, подсвечивал карикатуру нефтяной вышки с саркастичной подписью. Она провела пальцем по шершавой бумаге, чувствуя, как чернила слегка рельефно выступают под подушечками.

«Он… хороший учёный. Чёрт возьми» – мысль прозвучала громче, чем она хотела.

Её взгляд упал на перчатки, брошенные им накануне. Кевлар, дорогая марка, но на правой – потёртость на кончиках пальцев. «Значит, всё-таки работает руками, а не только языком». С отвращением швырнула их в дальний ящик, где уже лежали сломанные пинцеты и засохшие маркеры.

Блокнот же, вопреки воле, приземлился рядом с её чертежами. Рядом – её схема биореактора и его эскиз гибридной установки.

«Формулы – точные. Поправки – логичные. Даже этот дурацкий ветрогенератор… Он мог бы запатентовать его, но вместо этого рисует птиц на полях. Почему? Развлекается? Или…»

Она резко захлопнула блокнот, но через минуту снова открыла, уже с линейкой и калькулятором. Цифры сходились. Слишком хорошо.

«Он всё равно Миронов. Всё равно из тех, кто заливает нефтью птиц и называет это „непредвиденными издержками“» – она вонзила карандаш в бумагу, оставив дыру на месте логотипа его компании.

Виктория спустя несколько часов все ещё сидела, сгорбившись над столом, её пальцы сжимали ручку так, что костяшки побелели. Черновики, испещрённые её почерком, теперь кишели цифрами из его блокнота – аккуратными, идеальными.

« Нет. Нет, нет, нет. Это не может быть верным… » – мысль билась в голове, как птица в стекло. Она провела ладонью по лицу, оставив синеватую полосу от чернил на щеке.

« Он просто мажор. Деньги, связи, купленные дипломы… »

«Но MIT не купишь. Помнишь, как профессор говорил об их исследованиях? »

« Нет. Он из тех, кто заливает нефтью птиц и называет это «прогрессом». »

«А почему тогда его блокнот полон альтернативных методах? И эта дурацкая птица на схеме… »

«Да, что с ним не так? »

– Идиот… Самодовольный, наглый… – шептала она, вычёркивая своё уравнение и заменяя его его вариантом.

«Почему он не тупой? Почему не может быть просто мажором? Тогда всё было бы проще: враг – там, я – здесь. А теперь…»

Её взгляд упал на схему гибридного реактора, нарисованную им на полях. Она провела пальцем по линиям, соединявшим нефтяные трубы с солнечными панелями.

«Интересно… Даже оригинально, но это не моё дело, да и я не уверена в том, что…»

– Нет! – громко сказала она пустой лаборатории, как будто кто-то мог подслушать. – Нет, он не…

Но руки уже сами тянулись к клавиатуре. На экране симулятор выдавал зелёные зоны – стабильность, эффективность. Его цифры. Её ненависть.

На столе царил беспорядок: скомканные листы с расчётами, которые она не смогла закончить, пустые чашки, осколки, разбросанные по полу. Одна из чашек лежала у мусорного ведра – Вика бросила её в гневе, когда увидела, что её результаты совпадают с его. След её ладони на стекле напоминал о том, как она осознала эффективность его подхода..

С резким вздохом Виктория отодвинулась от стола. Она достала телефон, чтобы написать маме, что задержится, но вместо этого уставилась на собственное отражение: тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы. «Он видел её такой. И принёс чай».

– Неважно, – проворчала она, вставая из-за стола.

Шум эхом прокатился по пустой лаборатории. Где-то в ответ щёлкнуло реле, и холодильник с образцами загудел громче. Виктория потянулась выключить его, но замерла у открытой дверцы. Внутри, среди пробирок с её биотопливом, стояла маленькая бутылочка с этикеткой «Образец №7-М». Его почерк.

Она достала её, поднесла к свету. Жидкость переливалась изумрудным оттенком – чистым, без мутных примесей. «Это… его формула?»

Внезапно дверь скрипнула. Виктория судорожно спрятала бутылочку за спину, будто пойманная на воровстве.

– Вы всё ещё здесь? – голос Сергея звучал устало, без привычной насмешки.

Она не обернулась, чувствуя, как бутылка нагревается в её руке.

– Проверяю ваши «гениальные» идеи, – бросила она в стену.

Он засмеялся коротко и сухо.

– И?

– И… – она сглотнула, разглядывая этикетку. На обороте мелким шрифтом: «Для В. Испытано на безопасность».

– И ваши расчеты… впечатляют, – выдавила она, стиснув бутылку так, что стекло впилось в ладонь.

Тишина повисла между ними. Потом шаги – он подошёл ближе.

– Спасибо, – произнёс он неожиданно мягко. – Уже прогресс, для начала хватит. Он ушел.

Когда дверь закрылась, Виктория опустилась на пол, прислонившись к холодильнику. В руке всё ещё сжимала образец.

«Он не враг. Он… вызов. И я обязана его принять» – мысль прозвучала так громко, что она оглянулась, будто кто-то мог подслушать.

Где-то в коридоре заскрипели шаги уборщицы, и Виктория резко встала, убирая образец в холодильник. На столе, среди хаоса, её взгляд упал на блокнот Сергея. В нем под расчётами, мелким почерком было выведено:

«Если не убьёт меня первой – мы изменим мир энергетики…».

Она достала из ящика чёрный маркер и поверх его карикатуры с нефтяной вышкой нарисовала солнечную панель, с забавной рожицей.

Когда Вика выходила из лаборатории, дождь уже закончился. Лужа у входа отражала закат. Виктория замерла на ступеньках, поправляя сумку с документами. Она потянулась за телефоном, и экран осветил её лицо: тени под глазами, растрёпанные пряди волос, прилипшие ко лбу.

Ей пришло сообщение от неизвестного номера:«Завтра в 10 утра. Принесу датчики. И кофе. Не взрывайте ничего без меня. – Сергей Миронов»

Она слегка улыбнулась убирая телефон в куртку,в наушниках играло « Но, не надо менять, мотивы.За, правду платить, монеты.». Она натянула капюшон, пряча лицо от ветра, и двинулась к метро.

Состав устремился в туннель, унося её в безмолвную тьму. Виктория прислонилась к стеклу, наблюдая, как в отражении мелькают огни тоннеля.

Глава 5

Выходной день для Виктории проходил привычно: приглушённые удары по макиварам, негромкое гудение вентиляции. Она затянула пояс тхэквондо – синий с красной нашивкой.

На татами не было места полутонам: либо ты вкладываешься в удар, либо проигрываешь. Медали Виктория не брала, но научилась чувствовать ритм своего тела. Ап-чаги – боковой удар – получался идеально. Зато твио-дольо-чаги – двойной с разворота – сбивал дыхание, оставляя мышцы дрожащими.

Тренер Сергей Николаевич – седовласый, с лицом настоящего мастера тхэквондо, и чёрным поясом 6-го дана за плечами – молча наблюдал за её попытками, скрестив руки на груди. Его репутация строгого, но мудрого наставника была некой легендой в местных кругах.

Вика выровняла стойку, чувствуя, как пот стекает по спине под формой. Сергей Николаевич проходил между рядами, поправляя учеников короткими замечаниями: «Колено выше», «Плечи не заваливай». Когда он остановился рядом с ней, она автоматически напряглась, готовясь к критике.

– Вика, не ломай технику, – бросил он, когда она чуть не упала после прыжка. Его голос звучал строго, но в глазах читалось одобрение.

Она вытерла пот со лба и кивнула. На перерыве он протянул ей бутылку воды.

– Ты слишком себя изматываешь. Иногда прогресс – это умение держать удар. Твоя сильная сторона – это базовые удары, работай над ними – сказал он тихо, будто делясь секретом.

Виктория прислушалась к совету. Пока другие отрабатывали сложные комбинации, она сосредоточилась на базовых движениях. Ритмичные удары успокаивали. Татами пружинил под ногами, солнечный луч с верхних окон слепил, пока девушка работала над движениями руками.

– Ап-чаги, – скомандовал он, скрестив руки.

Удар правой ногой в сторону вышел чётким, как всегда. Стопа встретила грушу с глухим шлепком, тело сохранило баланс. Тренер кивнул, но тут же указал на следующую мишень:

– Твио-дольо-чаги. Давай без пауз.

Вика вдохнула, развернулась на пятке, и в этот момент всё пошло не так. Левая нога, должна была ударить следом, запоздала на долю секунды. Она едва успела оттолкнуться от пола, потеряв равновесие. Ладони шлёпнулись о татами, а мышцы бёдер дрожали, будто выбитые из строя пружины.

– Стойка шире, – бросил Сергей Николаевич, не поднимая голоса. – Не прыгаешь за мячом, бьёшь по противнику.

Она встала, отряхнув ладони. Из угла зала донёсся смех – Антон, конечно же, корчил рожи, пародируя её падение.

– Не отвлекайся, – рявкнул тренер в сторону Антона, и тот мгновенно вернулся к отработке ударов.

Вика повторила комбинацию. Первый удар – резко, второй – с разворота, но снова запоздалый. Груша лишь слегка качнулась. Она сжала зубы, чувствуя, как горячая волна раздражения поднимается к горлу.

– Перерыв, – объявил Сергей Николаевич, хлопнув в ладоши.

Она присела у стены, глотая воду из бутылки. Антон подошёл, ухмыляясь:

– С дольо-чаги всё ещё война?

– Он меня ненавидит, – буркнула Вика, показывая на грушу.

– Да ладно, у тебя лучше, чем у меня вчера. Я вообще в стену врезался!

Она фыркнула, но после перерыва попробовала снова. Раз – удар в сторону, пауза, поворот на пятке, перенос веса, и только потом вторая нога. Груша дрогнула сильнее.

– Лучше, – прокомментировал Сергей Николаевич, наблюдая издалека. – Но колено не поднимай, будто через лужу перешагиваешь.

К концу тренировки мышцы горели, но прогресс был заметен.

– Закругляемся, – голос Сергея Николаевича прозвучал за её спиной. – Все молодцы, завтра на тренировочном спарринге между группами не подведите.

Вика легко находила общий язык с ребятами из группы – они дурачились в раздевалке подшучивая друг над другом и в совместных разминках, когда мышцы горели от усталости.

Женская раздевалка гудела: скрипели шкафчики, девушки обсуждали последние новости, а за тонкой стеной мужского отделения глухо били кулаком по металлу. Вика сидела на скамейке, перематывая кинезио-тейп на запястье. Лента липла к коже, отдавая лекарственной мятой.

– Эй, Матвей, ты с нами? – донёсся из-за стены голос Антона. В ответ – только удар по шкафу, будто кто-то бросил боксёрскую грушу.

Антон высунул голову в дверной проём, едва не сбив табличку «Женская». Его рыжий чуб торчал, как у расшалившегося ёжика:

– Караоке! Прямо сейчас! Кто за?

Девчонки завизжали. Катя, застёгивая рюкзак, швырнула в него свёрнутое полотенце:

– Антон, ты опять не в той раздевалке! Или я тебе вчера слишком жёстко долио-чаги врубила?

– Не в той, зато с теми! – он подмигнул Вике, прячась за дверь от летящего дезодоранта.

Вика пригнулась за дверцей шкафчика, где висел её потрёпанный костюм с логотипом клуба. Голос из-за стены пробился сквозь смех:

– Вика с нами! Ставлю на то, что она споёт Цоя!

– Не ставь, – буркнула она, но поймала в зеркале отражение Матвея. Он стоял в дверях мужской раздевалки, уже в чёрном худи, и кивнул так, будто сказал: «Давай, ты ничего не теряешь».

– Ладно, – выдохнула Вика, хлопая шкафчиком. – Но только не долго.

– Отлично! – Антон пошел к выходу.

Катя толкнула Вику локтем:

– Ты серьёзно? После вчерашнего провала в лаборатории?

– Если я ещё час буду думать об это то, взорвусь, – она натянула куртку. – Лучше уж караоке.

– А Матвей? – Катя приподняла бровь, кивая в сторону мужского отделения.

– Что «Матвей»? – Вика сделала вид, что поправляет шнурок.

– Он же тоже идёт.

– Ну и что? Мы в одном клубе тренируемся, не в секте. К тому же Антон тоже идет. – Ухмыльнулась Виктория

Катя буркнула, но не стала настаивать. Вика вышла в коридор, где Матвей уже ждал у выхода, перебрасывая ключи в ладони.

– Не передумала? – спросил он, не глядя.

– Только если ты не будешь петь Тимати, – парировала она.

Он усмехнулся, держа дверь. Где-то за спиной Антон орал: «Это победа!», но Вика уже не сомневалась – сегодня караоке станет её личным ап-чаги по стрессу.

Бар оказался тесным, с низкими потолками, заставленными бутылками в пыльных нишах. Вика прижалась к углу дивана, пока остальные толкались у стойки, заказывая коктейли с непонятными названиями. Антон, взобравшись на стул, орал последние строки «Спокойной ночи», а Катя и Лиза, обнявшись, подпевали через смех. Матвей, оттеснённый к стене, приподнял стакан в сторону Вики:

–Страшно? – спросил он, подвинув к ней стакан с лимонадом, где плавал кусочек льда с застрявшей мятой.

–Нет, – солгала она, чувствуя, как ладони стали липкими. – Просто… не хочу чтобы у вас кровь из ушей пошла от моего пения.

– Ты следующая после девчонок. Не подведи армию фанатов.

Он хмыкнул, разминая пальцы, покрытые царапинами от спаррингов. —После того как я вчера промахнулся по макиваре и угодил кулаком в стену, твоё пение точно будет шедевром.

Вика подняла бровь, не ожидавшая такой самоиронии. – Думала, ты никогда не ошибаешься. Всегда такой… собранный.

– Собранный? – он приподнял бровь, и свет неоновой вывески скользнул по его скулам. – Это я только на татами. А в жизни… – он махнул рукой, указывая на Антона, который пытался взять высокую ноту. – Здесь все немножко дураки.

Вечеринка набрала обороты: Антон дурачился, изображая солиста рок-группы, Катя и Лиза выдали дуэт из «Бурановских», смешав все куплеты.

Когда микрофон передали Вике, Экран замигал текстом «Группа крови», и первые аккорды заглушили её сомнения. Она зажмурилась, вцепившись в стойку микрофона, и запела – сначала тихо, потом громче, срываясь на хрип в припеве. Ребята смотрели на неё так, будто она только что выполнила идеальный долио-чаги. В припеве сорвалась на хрип, и комната взорвалась аплодисментами. «Вика, ты огонь!» – закричал кто-то, но она уже спешила к выходу, смущённая внезапным вниманием.

Она сглотнула, глядя на экран с мигающим текстом «Группа крови». Первые аккорды ударили по нервам. Она вцепилась в микрофон.

– «Тёплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног…» – голос сорвался на хрипе, но зал взревел: «Вика, давай!».

Матвей, прислонившись к колонне, смотрел, как её пальцы белеют от напряжения. Когда последний аккорд стих, он первым захлопал, крикнув:

– Дали бы тебе чёрный пояс за вокал!

Она бросила микрофон на стол и рванула к выходу, сгорая от стыда. В коридоре, прислонившись к липкой стене, Вика вытирала ладони о джинсы. Из зала доносилось:

– «Она вернётся…»– Антон перехватил эстафету, фальшивя на каждой ноте.

Коридор был узким, с липким от пролитых напитков полом и тусклой лампой над зеркалом. Вика прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь в коленях. Здесь пахло перегоревшей проводкой и дешёвым одеколоном. Она потянулась за телефоном в кармане – и вдруг увидела фигуру мужчины у бара. Высокий, в строгой рубашке с расстёгнутым воротом, он поправлял часы – точь-в-точь как Миронов перед совещаниями.

Сердце ёкнуло: неужели он пришёл читать нотации даже сюда? Она пригляделась, готовая к колкому замечанию, но мужчина уже отходил к стойке, и когда свет неоновой вывески осветил незнакомое лицо – моложе, с щетиной и без привычной холодной строгости в глазах. Вика выдохнула, сжав виски пальцами. «Паранойя. Просто паранойя», – мысленно выругалась она.

– Ты бледная, – Матвей наклонился, блокируя обзор. – Что случилось?

Она закусила губу.

– Ничего… показалось.

– Показалось? – он шагнул ближе. – Или опять тот зануда из универа мерещится?