Dorado

II

– Алё, слышь, мех? Следующая станция Марс! Приготовьте трамвайные билеты для проверки! – старпом был в хорошем настроении, – Ты на какой выходишь? – Я до конечной, – прокряхтел бортмеханик, задрав голову и обе руки с инструментами, накручивая что-то на балку из толстого швеллера, – Ты и на лунной орбите уже что-то вертел. Кораблик-то новый, чево ты там всё время чинишь?

– Да я решил кронштейн дополнительный прикрутить. Мне для мелких хозяйственных нужд пригодится, – вроде как оправдываясь, ответил Лао, – Фонарь, там, лишний подвесить, экран…

– Да ладно, это я так… Через час ужин, не припозднись.

– Я приду раньше.

Помощник капитана был самым возрастным членом команды. Однако попал на следующий трамвай «Возврат» старпомом и «безопасником». Его весёлость иногда могла означать всё, что угодно. Угрюмым его никто никогда не видел, а вот злым – да, но, как правило, только по делу. Слишком уж он засекреченым был. Шифры, пароли, специнструкции… А вообще, Антон Дягилев был и впрямь по характеру весел и улыбчив. Здоровая «рама» такая, добродушная, правда когда свободная минута выпадает. Лао Син, казалось, был его антиподом. Щуплый, молчаливый, спокойный китаец, сам по себе, всю дорогу что-то делает. Не спеша, если особых проблем нет. Почти не вылазит из технических помещений в глубине корабля. Там – среди труб и шлангов, проводов и плат, вентилей и кранов – и была его стихия. Опыта меху было не занимать, летал он много, и бортмехаником и бортинженером. Вот и на «Возврате» Лао объединял на своём посту две специализации: инженер-механик. Была ещё и третья: 2-й стрелок. В помощь основному стрелку и штурману Гамме Андино, в случае серьёзной атаки чего бы то ни было. Гамми на пару со стариной Антонио являлись, ко всему прочему, специалистами по ОКТО-технологии. «Преобразователь Орнандо» был одним из двух сердец этого судна вместе с термоядерным реактором, давшими жизнь и дорогу в свет кораблю и всей экспедиции.

Можно только подивиться как «яйцеголовые» подбирали команду космонавтов. Вроде бы «интернационал», только уже в двух различных экипажах собираются представители тех стран, или конгломерата стран, как в случае Европы, чьи агенства входят в RENC Corporation. Ну, может и правильно. И ещё на «Возврате» трое из пяти обладают смежными профессиями, кроме капитана и пилота, и эти специальности пересекаются между личным составом вдоль и поперёк. Особенно это бросалось в глаза на «Нетьюде», где экипаж был из 8-ми. Наверное, тоже логично: перекрещивание связей в команде ради постоянного взаимодействия всех друг с другом. А сверху – капитан. Хотя и он, и пилот на «Возврате» обладали всяким, как само собой повелось в Космосе. К примеру, на корабле не было отдельного медиколога-психолога, вся команда прошла приличный медкурс с индивидуальными акцентами под руководством сурового Камала Тханкура. Один – больше по хирургии, другой – по сердечно-сосудистой системе, третий – по глазам, ушам, в-общем, по всему, что на голове растёт, ну и так далее… Психоподготовку также все прошли, но, в наиболее сложных случаях, последнее слово было за капитаном.

Все собрались в кают-компании на ужин.

– Матрос Толмач, передайте мне хлеб? – Будет исполнено, товарищ боцман! – отдаю честь и сижу дальше, даже не дёрнувшись. Это у нас с Антоном приколы такие. Русские.

– Я кому сказал! Это приказ!!! – Есть, мой генерал! – и передаю ему хлеб. Гамми фыркает от смеха, Лао улыбается одними уголками губ. Эллингтон остаётся беспристрастен, даже головы не повернул, видимо, думая о своём, о командирском.

– Через три часа проходим орбиту Марса, – говорит Гам.

– Нам ещё далеко до «точки разборки», ха-ха-ха! – ржёт как конь старпом.

– Ну мы ещё скорость только набираем – уставившись в тарелку с запеканкой, мягко высказывается Лао.

– Ну, как наберём, не плачьте потом, – это уже я, – Быстро болтать у меня перестанете, челюсти не разожмёте.

Гамми укоризненно чуть мотает головой: – Ну и вот что ты нас кошмаришь раньше времени? – Да я так, для поддержания разговора.

Секунд на 15 повисает пауза. Все берутся живо представлять конец разгона, а после – начало торможения. Тут оборачивается кэп:

– Хватит вам! Всему своё время. А ты, Толмач, давай доедай и топай в рубку, не порти всем процесс переваривания пищи.

– Ну Мэри-то права. У нас уже на 0,1g увеличилась тяжесть, хоть и незаметно, но это за последние часы. То ли ещё будет? – вступается за меня зачем-то мех.

– Как будет, так и будет. Вам не привыкать. – отрезал капитан.

Эллингтона выбрали капитаном уже сформированные два экипажа, один из которых – резервный. Выбирали из посторонних, но тех, кто прошёл все тесты и тренинг, из списка, предложенным RENC, с решающим словом от России. Большинство проголосовало за Эллингтона Коупленда, человека известного в кругах космонавтов, астронавтов, тайконавтов… Смелого мужика с капитанским опытом и насыщенной профессиональной биографией. У русских был вариант в лице Антона Дягилева, не менее опытного спеца, но отдали свой голос за Эла, более молодого и сдержанного. И уже, практически, избранного. Так и так двое уже остаются в команде. Антон стал старпомом, а Мария Толмач – незаменима как пилот. В группе подготовки после отсева было человек 25, и все всё друг о друге знали, конечно. Бойцы все матёрые, кто-то с кем-то уже летал, вопросов по отбору не задавали – профи.

Ужин закончился, все разбрелись на короткий отдых, и – по постам. Предварительная цель экспедиции – район между Юпитером и Сатурном. Где-то за орбитой спутника Синопе в ближайшей точке эклиптики ближе к Сатурну, находилась точка «скачка», как спецы называли на жаргоне «Транс-прыжок» или «ОКТО-переход». «Находилась» – это условность, потому, что «Нетьюда» поставила там свой «маяк», но работал он только с их ОКТО-движком, для любого другого он не существовал. Поэтому группе «Возврат» было необходимо поставить свой, чтобы к нему и вернуться. В точке прибытия – поставить второй и с него отчалить. По-другому никак. Конечная цель: созвездие Золотой Рыбы, или Dorado – как его назвали при открытии, центр искомой планетарной системы – звезда TOI-700, спектрального класса M2V. Красный карлик, звезда с низким уровнем звёздной активности. Вокруг неё вращались три экзопланеты: b, с и d, две из них – возможно пригодные для жизни. Одна была газовой, другая требовала проверки на месте, а ещё одна, TOI-700d, представляла огромный интерес на протяжении уже почти века. Туда отправилась «Netuda», а теперь и «Vozvrat». 100 световых лет, вот так, для начала. Нетуда плыл «за рыбкой золотой»…

* * *

Лао Син родился недалеко от Шанхая, в Сучжоу. Рос, учился в школе. Хорошо учился. После школы поступил в Шанхайский Университет Науки и Техники на механико-математический факультет. Стал студентом номер один на мехмате, забирал «золото» на городских конкурсах. Ему пророчили Почётный диплом на выпускных экзаменах. Играл в теннис, любил читать. Дочитался до того, что из книг составил чёткое представление о конструкции околоземных «челноков» и размечтался не на шутку. Поступил, параллельно учёбе в универе, на курсы начинающих инженеров-конструкторов «челноков». И неожиданно привлёк к себе внимание Китайского Национального Космического Агенства CNSA. Сину сделали предложение, от которого он не мог отказаться. А конкретно: переехать в Пекин и продолжать обучение в CNSA по своему профилю. Диплом ему выдали прекрасный и сразу же устроили на работу. Начал Лао с ремонтных ангаров на космодроме «Чжэцзян» и быстро заслужил авторитет среди коллег; был переведён в Лабораторию ракетных двигателей. Проработав так два года, снова предложение: пройти курс и слетать бортмехаником на грузовом «челноке». Один рейс, другой, третий – и вот он уже на пассажирском. Через год – Луна, ещё через два – Фобос. «Далеко пойдет Дохлый» – говаривали коллеги и начальство, прицокивая языками. Он и пошел…

…Лао шёл, понурив голову, по Шанхаю, мучаясь от безделья. Серьёзно работать ему не давали «в связи с восстановительным периодом», однако зарплата шла, и совсем немаленькая. Плюс неплохие бонусы от правительства и от RENC за полёт, возвращение и серьёзную информацию. Деньги тратить было не на что: Лао не умел и не любил развлекаться. Просто гулял, сменил прическу, купил шляпу-доули, мужской шейный платок, который никогда раньше не носил и добавил ко всему здоровенные чёрные очки. В-принципе, не узнавали. Что, собственно, и требовалось. Большую часть времени сидел дома – купил в Шанхае небольшую усадьбу: и до родителей недалеко, и с этим городом много воспоминаний связано… Сидел, читал почти все время, смотрел на «стене» новости иногда, по большей части связанные с полетами в Космос. Сеть его не интересовала, как и ничто другое. Ну, может, с девушками пообщаться изредка. Но недолго. Нет, не шлюхи… Заказывал регулярно журналы на космическую, инженерную и квантовую темы. Если мозг не заполнять, он начинал пугать. Кажется, что Лао Син вернулся в несколько другой мир. Но время-то немного прошло в экспедиции, года три всего. Ну а голова, помимо послеполётного «афтершока», побаливала и физически. Лао сходил к врачу, тот ему прописал что-то там, и механик отправился на прогулку с заходом в аптеку.

Притащив домой лекарство, он сел на диванчик и решил ознакомиться с описанием содержимого. «Ноолан». По рецепту. Хорошо, что дальше? Дальше пошел такой мелкий шрифт, что пришла мысль: на кого такого зрячего это рассчитано? За ней мысль вторая: надо бы обзавестись лупой. Можно заказать, привезут в течение получаса, но лучше прогуляться лишний раз. Пошел обуваться, даже «стену» выключать не стал. Зашёл в ультрамаркет, где много всего, а еще больше привезут за 15 минут со своих или чужих складов. Всё привезут. Это стало обыденностью уже давно. Взял лупу, камера считала лицо, на выход – и домой, «читать». Примерился к увеличительному стеклу, нашел дистанцию и начал видеть буквы и слова. Сразу почувствовал некий дискомфорт, но отнёс его к искривленному изображению, непривычному глазу. Дочитав до 4-й строчки буквы размазались, но контраст быстро восстановился, правда теперь Лао видел лишь мелкие фракции фотобумаги. Он слегка опешил, но инстинкт исследователя не дал оторваться от наблюдения. Лао сдвинул лупу и возник такой же эффект: сперва расфокусировка, затем контрастность, и теперь он видел уже микротрещины стекла. Решив задержать «увеличилку» подольше на одном месте, Лао Син ахнул! Изображение плавно и быстро поехало вглубь материала! Что за «туннельный микроскоп»?? Без электропроводящих материалов?? Всё метаморфировало с большой скоростью, как «орлиное зрение» – «картинка-в-картинке». Все мелкое сразу увеличивалось до таких масштабов, что терялось из виду, и возникали новые детали. Лао смотрел как завороженный, аж замер в одной позе! «Где это остановится??» Через минут 15 он увидел знакомые молекулярные решётки. Вот это да! Как так??? Смотря дальше этот фильм поначалу одним, а потом двумя глазами, прошло еще десять минут, и вот – нате вам!!! Атомы!!! Да ты что?!! Ну-ка, ну-ка… Рука и спина сильно затекли, но Лао терпел. Приблизившись к одному атому, картинка долго не менялась, то есть, вокруг что-то происходило, но как некое шевеление пространства, абсолютно чёрного. Так прошло еще полчаса, и на этом фоне начали проступать какие-то массивные формы иного характера. Электроны? Ядро? Протоны? Нейтроны? Захотелось увидеть неделимое… Но логически поразмыслив: если эта «лупа» может такое устроить, то он тут годами должен сидеть, не отвлекаясь…

Запищал вызов связи. Лао, еле разогнувшись, медленно дотянулся «чужой», онемевшей рукой до напульсника, как-то попал пальцем в поверхность – выскочил экран. Там нарисовался Чжэн Минь, экс-чиновник CNSA, а теперь начальник Отдела по проекту «Vozvrat» RENCа: «Что случилось? Ты в порядке??» – «Да, все нормально» – «Ты свои зрачки видел?!». И тут снова началось «движение внутрь»… Без лупы!! Взгляд проник сквозь цифровую картинку и упёрся в пол, раздвигая фактуру, материал. Раздвигая реальность. «Лао, что с тобой?!!». У него пошли слезы, почему-то красные, он только протянул руку, чтобы в этом убедиться, и его вырвало. И рвало без остановки, до желчи. Син уже лежал на полу, судорожно пытаясь блевануть воздухом из легких. «Слышишь меня?! Я еду к тебе!!»

Когда прибыла бригада врачей вместе с Чжэн Минем и полицейскими спецами и вышибли дверь, вырезав замок и довиаторы лазером, Лао был без сознания и с окровавленным лицом. Носилки, срочная госпитализация, реанимация, откуда, правда, его через сутки перевели в палату. И через пару дней уже начали задавать вопросы. Все стрелки перевелись без помощи Лао на миссию «Возврат». Кто бы сомневался. Со здоровьем там у всех было чуть выше идеального. Провалялся механик в больничке почти месяц. Выпустили с амбулаторным продолжением и с запретом выходить на работу вообще куда бы то ни было. Временно. Ну, поня-ятно… Син вернулся к привычному образу жизни, можно сказать, праздному, если не считать того, что это «празднопрепровождение» – из области принуждения. Прогулки в «маске», дом, чтение, журналы, «стена», редкие поездки к родителям в Сучжоу… Нормально. Да и пусть присматривают, ни жарко, ни холодно от этого. Лао Син не догадывался, что он на толстом крючке RENC Corp.

* * *

Когда Агенство RENC потерпело катастрофу, заодно вместе с человечеством, и «Нетьюду» прождали несколько лет, было решено активизировать строительство нового корабля. Оно началось ещё до отправления «Netuda», чья постройка в то время уже подходила к концу. Собирали новое судно не спеша, вдумчиво, оставляя на ключевые элементы запас времени для модернизации. Специалистам из RENC достаточно было года, чтобы сделать выводы, другим – учёным в том числе – понадобилось года три, чтобы надежды рухнули. Ну а большой массе народов на Земле, не желающих верить в проигрыш до последнего – лет пять. Затем все притихли. А новый проект уже развивался во всю ширь, но мало кто об этом знал, во избежание негативной реакции, сочащейся из свежих ран. За год до сдачи в эксплуатацию корабля землян всё же оповестили: «Готовим очередной запуск». Люди, уже не верящие ни во что масштабное, отреагировали вяло: «Да уж, это мы проходили…». Как только озвучили имя следующей миссии – «Vozvrat», и перевели на «общечеловеческий», это имя моментально превратилось в «WazWrong» – «это было ошибкой». Такая вот антиреклама получилась. Но, как говорится, антиреклама – это лучшая реклама.

Космонавты уже вовсю готовились, не зная новостей – казарменное положение. Изоляция. И к пуску «на́ воду» свежеобструганого корабля, команды уже были распределены. Человечеству ничего не оставалось, как плыть по течению времени…

III

Ууу-ух! Снова открываю глаза – это мой дом! И я, наконец, выспалась. Как будто за много лет первый раз. Ой, а я же на корабле была, поправила сбитый курс, сейчас старпом кофе принесёт, а меня, что – нет?? Кофеёк-то он выхлебает, свой и мой, но кто рулит судном?!! Погоди-ка, начнём с того где сон, а где явь. Итак, та ситуация уже происходила когда мы возвращались… Или нет. Когда мы летели ещё туда… Да не до этого пока, это уже было! Так было или приснилось?!! Приснилось что? Блин, голова начинает трещать. Всё. Хватит. Выйду на пробежку, подышу в ритм бега, вся каша и утрясётся.

Одеваться не нужно, я ж так и уснула в спортивном костюме, вроде. Вернусь – душ приму. Накидываю опять ветровку, кроссовки, вылетаю на улицу – благодать! Ветра нет, дождя нет, побежали! Пока неслась, как курица, думки разные и вправду притормозили. Даже останавливаться неохота, лишь бы так и оставалось всё. Выдала я, наверное, километров пять, но вечно так не поскачешь. Возвращаюсь к своему подъезду уже пешком, выдыхаю по пути. Прохожу соседний дом. Гляжу: детишки чертят мелками «классики» у дома, уже много нарисовали, все квадратики помечают цифрами, как положено. Стало интересно, до каких чисел они дошли? Пошла вдоль «графики», смотрю на числа: 1… 2… 3… 20… 50… 150… 300… 500! Вот это «классики»! Дальше: 1000… 3000… Они ведут меня по окружности! Ладно, дом пусть большой, но окружность-то замыкается. Оп! – квадратики пошли уже без номеров, но – нарисованы. Хорошо, думаю, замкну круг и успокоюсь. «Квадратики» приводят меня к началу, но на них циферок уже нет! Ну, пусть. Может, дети их стёрли, пока я дом обходила… Отхожу в сторону, сажусь на ближайшую скамейку, задумавшись, и смотрю: будет ли кто-то скакать на таком? Не, не вопрос: девчата, которые дорисовали этот «трек», первыми и начали. С поддержкой окружающей детворы. Слышу неслышимые аплодисменты.

Как только первые свернули за угол, другие завелись, и тоже подключились к эстафете. Даже мальчишки решили проявить волю к победе! И вот все заинтересованные персонажи скрылись за домом… Я жду. Жду 5 минут, 10, 20… Что, сил у всех не хватило? Разбежались на полпути? Никто не пришёл к «финишу», то есть, к началу «квадратиков». Меня разобрало любопытство и я пошла по их следам. Прыгать не стала, просто потихоньку пошла по этим «классикам» вокруг здания. Выйдя на «задний двор», никого не обнаружила. Разбежались… видимо, надоело. А мне куда разбегаться? Я уже набегалась, да и дом рядом. Дойду-ка я до конца. Не спеша обхожу «трассу», вижу точку стыковки, подхожу, и…

…Я в пилот-ложементе!

Антон протягивает мне кофе в стакане с крышкой:

– Держи! Что-то ты, Марья, мне зомби напоминаешь. Может поспать тебе? Я счас штурмана подниму на пару часиков, потом вместе доспите, гы-гы-гы! Шучу. Ты вообще, живая?

– Да я вроде поспала… – Где? За рулём?? «Я только глаза прикрыла, слезятся». Чо, кино мне решила прогнать?

– Да погоди ты, Антон, я что-то запуталась… Мы, вроде, уже приземлились и смотрим сны про всё это.

– Ты что несёшь? Сны выключить! Мы ещё только к Юпитеру стартанули. И я бы с тобой не объяснялся, если бы не знал, кто ты на самом деле.

«Кто я на самом деле сейчас»?

Дягилев вызвал Гамму, я пошла в туалет, зависла ненадолго, задумалась, куда же дети с «классиков» подевались? – ну, будем надеяться, домой – чуть не уснула, возвращаюсь: рядом в кресле сидит Гамми, вся погружённая в показатели приборов навигации. Как будто игровой квест проходит в компьютерной игре. На голове гарнитура с микрофоном у рта. Видимо, переговариваться собралась с кем-то. Ну быстро она прибыла! Наверное, готова была уже.

Тут заговорило радио голосом Андино: «Внимание! Входим в Пояс астероидов, всем быть наготове!».

– Так, Мария, приходи в себя побыстрей! Пояс долго проходить будем, дня четыре, если без эксцессов. Не воткнись в астероид, а то на том свете тебя накажу.

– Ваши русские движки нас распылят термоядом на атомы, – не оборачиваясь провещала Гамма, – Не будет никакого «того света».

– Хорош нагнетать. Так, работаем, девчонки.

«Возврат» поехал преодолевать самую длинную и сложную межпланетную дистанцию. Косморалли «Марс-Юпитер».

* * *

Эллингтон сидел и задумчиво пялился на WXS-«стену». В новостях рассказывали о возвращении корабля «Возврат» три месяца назад, об удивительных открытиях, совершёнными экипажем, о том, что, наконец, «Преобразователь Орнандо» успешно испытан на практике. И снова спич об истории этого открытия:

«Испанский учёный Даниэль Диего Орнандо, учёный-астрофизик, сделавший величайшее открытие XXI века, родился в Севилье в 2012 году, в городе, названном именем богини-прорицательницы, предсказывающей будущее. Являясь также физиком-ядерщиком и квантологом, он изучал эффект «деритринитации физических тел» – физических объектов, перемещающихся в пространстве намного выше скорости света, с помощью квантового «просачивания». Для этого требовалось стабилизировать стартовое состояние тела и финиш-состояние, уже в другой точке пространства. Даниэль Орнандо начал с расчётов финальной стабилизации. Создавая теоретическую схему преобразователя «квантового перехода» или «Транс-прыжка», он параллельно решал задачу фиксирования точек «перехода». На это ушло много лет, но у него получилось решить обе задачи, совместив их друг с другом. Выход, найденный им, выглядел в теории следующим образом: «Преобразователь», обеспеченый дополнительной функцией, должен был, по-идее, точечно немного скручивать пространство, оставляя так называемый «старт-маяк», к которому можно было телепортироваться через «финиш-маяк», уже в обратную сторону. «Финиш-маяк», установленный на другой стороне, фиксировался навигационными приборами, и отмечался на карте корабля, который по прибытию на Землю, передавал координаты в Международное Космическое Агенство RENC. У миссии «Netuda» видимо что-то не сложилось, и судно затерялось в просторах Вселенной… Но «Vozvrat», с уже модернизированным «Преобразователем Орнандо», как известно, с этим успешно справился. Пусть даже не достигнув главной цели – звезды TOI-700. Мы не должны забывать, что у миссии было две задачи: испытание «Преобразователя Орнандо» и разведка звёздной системы TOI-700, где, возможно, существует «жизнь» или даже возникнет продолжение земной цивилизации! Всё человечество не устанет благодарить конструкторов и учёных за их труд в познании мира, а также наших великих космонавтов за их мужество, профессионализм и стойкость в достижении глобальных целей! Спасибо всем вам!»

Эл выключил «стену». «Успешно справился… не достигнув…», мать вашу! Гамма вон на больничной койке болтается, чуть меня не прихватили… Ещё слышал о Лао Сине, которого тоже госпитализировали. И можно ставить сто к одному, что ноги растут оттуда же. Настроения как не бывало. Надо завязывать с подобными новостями, да и с новостями вообще. Ничего нового и удивительного в этой жизни больше не будет. Острое ощущение отсутствия Гамми. Нужна как никто другой – здесь, сейчас, рядом. Думая об этом, Эллингтон начал заводиться от злости. Ему катастрофически не хватало близкого человека «в теме», с кем можно было бы всё обсудить и расставить по полочкам. Все из одного теста, из одной передряги… И Эл решил её навестить. К ней никого не пускали, главврач наложил запрет, а служба RENC следила за этим, но Эл, пользуясь своим статусом капитана всемирно известного экипажа «Vozvrat», которую уже прозвали командой «V», сумел договориться и с теми и с другими, полетел в Гамбург и добрался-таки до палаты Гамми.

– Как ты, Гам? – О! Привет, кэп! Ну вот лежу тут под капельницами, жду когда выпустят. – Да я про другое – как себя чувствуешь?

– А меня сразу отпустило, как только из реанимации в палату перекинули. Но что-то все перепугались, начиная с типов из RENCа. Засадили на месяц – вот, лежу. Кормят – всё, что хочешь принесут. У меня и ограничений нет по питанию, и жалоб на здоровье нет. В капельницах, говорят, витамины, седативы, но я-то не нервничаю особо. Если только по поводу нахождения здесь, по-моему, без «повода»…

– Откуда ты знаешь что в растворах? – Ничего, кроме того, что мне говорят, а что?

– Ну, не мне судить, но догадки всякие… – Например?

– Например: психоактив, наркоанализ, дериваты барбитуры…

– Для чего? – Они уверены, что мы что-то утаили. Сейчас тебя разговорят, и ты им расскажешь что именно.

– Ты сам подумай: ты всё знаешь, всё видел, что нам таить?? Я даже не представляю, что ещё можно добавить к нашим отчётам…

– Знаю. Но нас заподозрили в сокрытии информации. Если тебе там что-то подмешивают – зачем это тебе надо? Серьёзные препараты без «побочек» не обходятся. Только психику твою угробят и жизнь усложнят.

– И что мне делать, Эл? – Давай-ка вали отсюда поскорей. – Как??

– Я выведу тебя из здания, там мобиль мой стоит, рванём куда надо, там тебя никто не найдёт. Меня не тронут, потом разгребу ситуацию и ты вернёшься домой. Некоторое время поживёшь в уединении, думаю – недолго, буду приезжать, привозить что нужно, «стену» будешь смотреть или с неё музыку, там, слушать… Сеть, опять же, под руками, но придёться создать другие аккаунты и ни слова про личное. Ну, и?..

– Ты меня под монастырь подвести хочешь?!

– Ты уже в нём, я хочу тебя из него вывести!

– Ну ничего себе!! То есть, мы сейчас срываемся и летим??

– Я не уверен, что у меня к тебе доступ получится выдернуть ещё раз. Но, поверь, тебя потом ждут «допросы». Это правила игры RENC’а. И неважно, что ты утаила или нет, процедура будет проведена. Думай быстро.

– Ну, чёрт побери, ничего себе «нежданчик» ты подкинул! Ты уверен, что это правильно? – Уверен на 90 %. Достаточно, штурман? – Ну… наверное, да.

– Бегом вынимай штыри от капельниц, переодевайся… кстати, где твоя одежда?

– Не здесь. – Ладно, хорошо, пойдёшь в пижаме, мою курту накинешь, пройдём.

– Там, за дверью, охранник из RENC. – Я разберусь, ты собирайся давай.

Гамми, ошалевшая от внезапных изменений, быстро выдернула из вен зажимы с иглами, поправила заклейки и соскочила с кровати. Эллингтон уже снял свою пилотную куртку, набросил на Гамму: «Всё, стартуем!» – и они вышли из палаты. Охранник в форме ESA с эмблемой RENC на груди и рукаве их остановил.