Dorado

О' Зи

Dorado

Возврат

Нет никакого конца у Вселенной

Ибо иначе края бы имела…

(Лукреций Кар)

Пролог

Древняя Русь и её мифы…

Суть того, что случилось дальше, отсылала к древней легенде об антарктическом боге с именем Нету́да, могущему изменять пространство и время по своей прихоти одним шевелением посоха. Или по своему разумению. «Нетуда» – это «нет уда», ледяные моря – нет рыбы для ловли, если только где-то очень глубоко… А нет рыбы – нет еды. Нетуда мог перемещаться во времени-пространстве чтобы оказаться там, где рыба есть. Так он и прожил в мифах с тех времен по сей день. Уважающие историю потомки этим именем назвали очередную экспедицию в никуда, нимало не заморачиваясь игрой слов. Команда корабля «Нету́да», проломив льды, отправилась «за рыбой», вот и всё.

И больше не вернулась.

I

…Рою тоннель в глубину подсознания с помощью ручной дрели и шуруповёрта – потихоньку, но получается! Правда, углубившись на десяток метров, эта нора внезапно обрушивается позади, запечатывая меня внутри собственного мозга. Кто подорвал?! Паника! Не доходя до цели, сразу ищу выход наружу – путь к отступлению, а там уже всё иначе… Не поддаётся «почва», хоть боевым лазером жги, хоть ядерным зарядом пробивай, да и простой отбойный молоток не берёт. Что делать? Киркой махать? Махать… Махатма-мать Ганди наверняка решила бы проблему, не вставая с мандалы-подушки, лёгким усилием ума. Выход один: вернуться к объекту и вскрыть печатную плату. Только есть пара небольших вопросов: где её найти и какие контакты за что отвечают. «И дополнительный вопрос к нашим игрокам, не переключайтесь!»: существует ли она и, если да, то в каком виде это будет представлено? В-первую очередь, это представляет опасность. Критическую. Для психики и для общего здоровья. Ну и для жизни, если что, во-вторую. Ба-бамм! «Вы угадали букву!». Для балбесов хватает квестов. Стоит только оторвать задницу от дивана и визора, и, почёсываясь, слегка взболтать позавчерашний компот в черепной коробке с дырками для глаз.

Пробираясь дальше по неизвестному маршруту, натыкаясь на разные неприглядные сталагмиты своей души, припоминаю, что я в детстве мечтала стать спелеологом. Ну вот, потренируйся на «кошечках», мечтательница. «Сегодня наш гвоздь программы – самая несмешная клоунесса к югу от Северного Полюса! Она будет смешить свою «подкорку», встречайте!». Бурные аплодисменты! Занавес раскрывается – и… Я вдруг чувствую, что вижу Объект! Это просто-напросто непроходимые джунгли синапсов, кажущимися мне переплетением светящихся проводов. Повсюду. Кто-то искал «печатную плату»? Вот она. Распечатывай – не хочу. «А я пока похохочу» – вмешалось эхо. Э-эх… А я тут с паяльником стою, в белом польте с оторваной пуговицей, графиня Монте-Кристо, проездом в Монте-Карло. Но теперь, чтобы просто убраться восвояси, не прикасаясь ни к чему, надо всё равно что-то предпринять. Для обратного выхода. Любишь кататься – люби и катайся. Выход «два»: пайка наугад, полагаясь лишь на интуицию. Интегральная пайка – это ещё можно понять, а про «интуитивную пайку» что-то я не слыхала. Придётся учиться по ходу дела.

Нахожу розетку, нагреваю холодный паяльник, и – вперёд, с криками «Урра-аа!!!». Это для того, чтобы не думать о последствиях. Внутри «думалки» своей же. Заливаю канифолью и оловом те места, что не нравятся на первый взгляд. Отрываю с корнем контакты по той же «схеме», которой неоткуда взяться, вообще-то. Всё, приехали. Электричество вырубилось. Ползу назад – ну надо же! – выход открылся! Ай да я! Но придя в себя, сидя на бревне в лесу, обнаруживаю первые изменения. Я не знаю что я тут делаю. В реальности. В лесной обстановке мало что можно сразу понять, если тебе за шиворот не прилетит баллистическая ракета. Надо бы выйти, осмотреться и прислушаться к себе. Выхожу. И что я вижу? У меня на глазных яблоках словно выросли ещё пара зрачков, но направленных внутрь. А родным зрением я вижу всё то же самое. Ничего не поменялось! Та же улица, те же дома, дети рисуют «классики» на асфальте, молодые мамы с колясками и экранами с напульсников. Птицы чирикают. Всё как было, но… «Внутреннее» зрение наблюдает как ты на это смотришь, тем самым держа тебя в тонусе и ненавязчиво направляя целеуказатель. И неясно, что есть цель. Что искать? И для чего? Как говаривала моя подруга: «Если подождать молча пять секунд, ты сама находишь ответы на свои вопросы». Ну, и где же ответы, чёрт побери?! А, ну его! Пойду домой, вечером мудренее, чем утром. Иногда. «Вечерняя Мудрость» (газета, что ли?) подсказала, что пора бы поспать.

Выйдя из леса, двигаюсь по насыпной недалеко, потом по тротуару, перехожу дорогу, вижу свой дом в сумерках: а вон мои окна горят. Уютно там, спокойно, усну девичьим сном, сладко… Осталось всего-то пара шагов, сейчас дойду – и на месте. Три минуты да лифт две. Пять минут и я – дома! Наконец-то… А думать буду завтра, если случайно цепи не замкнула в своей голове. Топ-топ, топ-топ – дом не приближается… Двигаю дальше, чуть прибавив скорость: деревья знакомые мимо проходят, но дом не приближается! Мне это не нравится, перехожу на бег! Несусь, сломя голову, капюшон ветровки надулся как парашют, вокруг всё мельтешит, но – нет! Как на беговой дорожке. Начинаю сходить с ума, разгоняюсь до предела сил и ору на всю Ивановскую: «Да чтоб вас всех! Чтоб меня!! И эту чёртову перепайку-уу!!!». Наступил момент, когда у меня полностью отключилось восприятие действительности, и в эту секунду я обнаруживаю себя у открытой двери в квартиру. Меня встречает мама, улыбаясь, и спрашивает: «Маш, ты что стоишь, не заходишь?». Я рассеянно отвечаю, мол, «да что-то задумалась…». Захожу, мгновенно скидываю кроссовки с ветровкой, прохожу мимо ванной, мимо кухни – сразу в свою комнату. И, не раздеваясь, падаю, напоследок вспоминая старую истину: «Сон – лучшее лека…».

* * *

В развитие такого мегамасштабного проекта участвовали четыре крупнейшие в мире космических агенства: РосКосмос, NASA, ESA и CNSA. Огромную лепту внесла Россия в виде разработки и постройки термоядерных двигателей РДТ-1000 и обеспечением топлива: тритий, гелий-3, дейтерий; создании конструкции корпуса, поставки титана, других металлов, включая большую часть редкоземельных, плюс научное участие в разработке «Преобразователя Орнандо». Американцы отвечали за разработку новейшей формулы углепластика, поставки различных композитных материалов; занимались обшивкой корпуса, всей электроникой, плюс создали основной компьютер на кремниевой основе с частично квантовым функционалом именно под задачи экспедиции. Китайцы изготовили маневровые двигатели и основную часть внутренней конструкции, от туалетов до пилот-ложементов и подвижных частей внутри и снаружи со всей их сложной механикой. Европейцы же, выдумав, собственно, «движок Орнандо», занимались антеннами, радарами, лидарами, гироскопами, излучателями. Ну и оружейной темой. Всё правильно, они же теперь матёрые пацифисты.

Теорию ОКТО, ту, что означает «Объёмная Квантовая Телепортация Орнандо», дорабатывали всем миром. Но, несмотря на то, что идея полёта уже не первый год носилась в воздухе, русские еще и инициировали эту экспедицию раньше всех, рассчитав кратчайшие сроки постройки. И они же взяли на себя отбор и подготовку экипажей. Также Россия привлекла огромное количество стран-участниц проекта, кого заинтересовав будущими технологиями, кого разрекламировав в других областях, а кому продав с приличной скидкой некоторые разработки современного вооружения. Всё это входило в планы скорейшей реализации проекта. Таким образом, за Россией остался выбор названия. Русские не загордились и дали миссии, а заодно и кораблю, имя антарктического бога, жившего в мифах многих народов, подразумевая под этим: русские за всех, за общий мир. Единственный момент – имя бога было взято из русского варианта мифа, хотя у других этот бог тоже присутствовал, или хотя бы отметился, но с другими именами. Так появилось название всего этого грандиозного предприятия на земле и в мечтах – «Нету́да». Международные СМИ сразу настояли на латинском написании для массового запоминания. Итак: «Netuda». Произносилось как «Не́тьюда» по-английски, да так и осталось. Даже многие в России привыкли так говорить – и ладно, какая разница? Бог-то русского имени, и весь мир знает, что Россия – фаворит этой миссии. Из 8 космонавтов – четверо русских. Ещё американец, китаец, немка и шведка австралийского происхождения.

«Netuda» полетела учиться протыкать пространство. Информация была открытая и весь мир глубоко задышал. Одни – в предвкушение очередного витка наступающего на пятки прогресса: «Будущее – сегодня!», а других накрыла волна фатализма: «Это начало конца!». К «Транс-прыжку» или «ОКТО-прыжку» сразу прилепилось в народе слово «Рывок», символизирующее начало новой эры и новых побед человека над силами природы, заключившей их в паутине планеты Земля. Правда, Марс, Луну, Фобос и Деймос люди уже активно осваивают, как умеют, но это же мелочи… Где далёкие галактики, новые звёзды и неизведанные планеты?? Нужен «Рывок»! Аллилуйя!

…Или это пробуждение?

Уснув, я открыла глаза – о, как! Вот так номер! Я что, вырубилась в пилотажном ложементе?? Помню конец сна: зашла домой не помню как, добрела до комнаты, и, не снимая одежды – плюхнулась на диван. Почти сразу погас свет… Но запиликал какой-то нервирующий сигнал, и мне так и не удалось доспать. Вот он! На панели мигает красная лампочка и делает «пи-пи-пи». Уу-уфф. Очнулась. Чёрт! Это же отклонение от курса!!! Та-ак. Возвращаем сетку координат, быстро оцениваем направления вектора, угол наклона, смещение по X-Y, запускаем левый и левый верхний маневровые, осторожно… пшик-пшик, пауза, пшик-пшик, ладно, пока харэ. Мгновенно вводим поправку «на ветер», снова маневровый, уже один – и правый нижний, пшик, тихо… пшик. Вводим коррекцию курса. Есть!

Тут же открывается люк, старпом секунду оценивает обстановку, потом заходит, точнее, влазит. Здоровый лось! Сразу начинает рычать:

– Эй! Машка! Ты чем тут занимаешься?! Корыто ходуном ходит, щас развалится!

– Антон, дорогой, успокойся. Чуть с курса сбились, сейчас уже всё нормально, сам посмотри. – Заснула поди?

– Да нее, глаза только прикрыла, почти сутки уже пялюсь, слезятся.

– Ну ладно, капель закапай, кофе хочешь? – Давай.

– Принесу на двоих. Можешь не говорить, я знаю какой ты пьёшь.

– Спасибо, земляк! – Мы теперь тут все земляки. Минуту жди.

И пошёл к кофе-машине, которая готовит даже в невесомости. А у нас сейчас где-то 0,6…0,7g. Можно и в чашках принести. Но от Дягилева такого ждать необязательно, тем более полуночного… Стоп! Это уже было!! Что-то я не пойму, это дежа-вю или сон во сне? Или я спаяла провода не теми концами?..

* * *

Эл, отчего-то проснувшись, открыл глаза и, повернув голову, увидел Гамми, сидящую за мобильным столиком, глядя на «стену» – покрытие из автономных микросветодиодов под названием «WXS-матрица». Панорамный визор, который можно было, например, превратить в окно с любым контентом за ним – не отличишь от настоящего. Звук был очень тихий, не он был причиной пробуждения. На экране шёл какой-то старый сериал, а перед Гаммой красовалась коробка с итальянской пастой и девушка задумчиво перемешивала лапшу вилкой. Гамма принципиально не пользовалась палочками, отвечая на вопросы на эту тему вроде: «откуда мне знать из чего они сделаны?», что означало в переводе: «вилкой проще». Они зависли в Лиссабоне. Эллингтон перевернулся на бок, подперев голову рукой и залюбовался… Гамми была хороша! По документам она проходила как итальянка греческого происхождения, но на самом деле кровь у неё была напополам, а родилась Гамма Андино действительно в Италии, в Катандзаро, где и выучилась всему, что делала. Во всех смыслах, включая профессиональную деятельность… При этом в её сердце оставались неразделимыми две родины – Греция и Италия, Византия и Рим. Нестандартно красивая женщина: римский профиль и греческий анфас, чёрные глаза и светлые волосы, смуглая кожа и совершенно невоинственный вид.

И это его 1-й стрелок на корабле! Когда они на орбите Деймоса столкнулись с двумя судами пиратов, вывозящих руду с автоматизированных горно-добывающих комплексов на Марсе, при этом неслабо вооружённых, завязался бой. Эл заметил как Гамми управляла скорострельными пушками. Стреляла она очень хорошо, выглядела сосредоточенной, но какой-то отстранённой, «чересчур хладнокровной» – подумалось в те минуты Эллингтону. Никакого куража, по крайней мере по внешнему поведению, как будто она делает это нехотя, если не видеть реальные результаты на поле боя. После того как они разнесли бандитов вклочья, Гам втянула пушки, выключила боевые мониторы и, наконец, улыбнулась. По глазам и улыбке было определённо ясно, что радуется она не победе, не своему умению, а тому, что это всё закончилось, и не надо больше применять свои навыки. Ах, ты, богиня-воительница! Другие навыки являли собой её главную страсть, её основную профессию, где Гамма была поистине неподражаема – она была штурманом. Лучшим штурманом из тех, с кем Элу довелось работать!

Он сел, помотал головой, прогоняя давние воспоминания и, возвращаясь к реальности, попытался спросить сколько время, но Гамма закинула первую вилку в рот, и занятая этим процессом, принялась кивать головой. Как хочешь, так и понимай. Эл решил, что это означает «пора вставать, ты поспал достаточно», и начал медленно подниматься, очухиваясь. Бросив взгляд на Гамми, машинально отметил, что с вилки всё слезло назад, в коробку, и она втягивает единственную макаронину, весело поблёскивая чёрными глазами с длинными ресницами. Втягивает-всасывает, а этот «кабель» всё никак не кончается…

Эллингтон сел на диван и, протирая глаза, начал присматриваться. Гамма, с уже отсутствующим взором, всё тянула и тянула в рот свою лапшу. Эл напрягся. Этому не было конца! Через пару минут он решил приподняться, заглянул в коробку с лапшой – там ничего не было! А Гамми так и тянула свой «провод» с выключенными глазами… Эл заорал: «Сто-ой!!!», Гам как будто не слышала, продолжая заниматься тем же. Эллингтон присмотрелся – в пакете не было лапши, но откуда же она её высасывала?! Из ниоткуда!! Вырвав из её рук вилку и схватив коробку, Эл обнаружил, что картонка не отдирается от стола, а Гам даже без помощи вилки и рук, продолжает всасывать макаронину из воздуха. И невозможно было понять из какой точки пространства это тянется… «Стоооой!!!», но Гамма словно оглохла, упираясь взглядом в никуда. Выглядело страшно и безумно. Эл перестал кричать, сам впал в столбняк и, сбросив с себя, наконец, это чувство, начал думать что предпринять. Как действовать дальше и быстро?

Ситуация логики не подчинялась, но что-то явно делать надо. Он вцепился в чёртову верёвку из теста и попытался разорвать. Да не тут-то было! Движение лапши продолжилось, скользя через кулак и между пальцев. Гамма даже глаза не повернула, всасывая «нечто» без остановки, тянет и тянет этот мини-шланг. Помотав головой, словно пытаясь прогнать морок, Эллингтон резко выдохнул и побежал на кухню. Схватив электронож, быстро подбежал к Гам, и, поймав макаронину перепилил её, довольно серьёзно применив усилие. Всё. Девушка втянула хвост «этого», проглотила – горло дёрнулось – и осталась сидеть, глядя в одну, только ей видимую, точку. Другой конец Эл, отвлёкшись, не заметил куда исчез. Мысли завертелись: «Служба спасения? Полиция? А может, «психиатрическую неотложку» вызвать? Только уже ему одному…». Трилемма… Гамми продолжала сидеть в оцепенении. Эллингтон позвал её: «Гам! Ты как?» – ноль реакции. Он подошёл к подруге, погладил по волосам, по лицу, присел на корточки, приобнял её и прижался головой к телу. Тёплая, сердце стучит – живая. Начал было с ней говорить, в ответ – тишина. Ну что ж, штурман, ситуация неуправляемая. Быстро активировал экран связи с напульсника, вызвал медиков, в двух словах обрисовав ситуацию, поставил стул рядом с Гамми, сел. Выдохнул. Ждём.

Лиссабонские врачи примчались через 10 минут:

– Где наш пациент? – Эл проводил их в гостиную.

– Вы, по-моему, из экипажа «Vozvrat», правильно? – Да, так и есть.

Наскоро осмотрев Гам, доктор безапелляционно вынес вердикт:

– Кататонический ступор. Быстро на носилки и в машину! – распорядился он. Повернулся к Эллингтону:

– Пара вопросов. О причинах догадки есть?

– Не знаю точно. Но мы не так давно из экспедиции…

– Ясно. Посттравма. Как это началось? – Ну, я проснулся, она ела за столом…

И Эл рассказал всё про лапшу, и как он пилил макароны, и как потом пытался вывести Гамми из ступора.

– Так, вам необходимо поехать с нами. Одевайтесь и захватите её вещи.

– Куда? – В центральную больницу Лиссабона. – А что потом?

– Ей требуется срочная госпитализация, а вы пройдёте экспресс-обследование для начала. Дальше по результатам. Поверьте, всё очень серьёзно, вы сами только что видели как бывает порой.

Когда подъехали к больнице, их уже ждали санитары с лежачей каталкой: доктор по дороге оповестил больницу по связи. Гамму сразу укатили, Элингтона передали другому врачу, и служащий повёл его к лифту. В кабинете доктор задал несколько вопросов, вместе с ответами пролетело минут двадцать. Вызвал санитара и они отправились на томографию, энцефалографию, пробы Рейхардта, потом ещё чёрт знает куда. Через часа два, вернувшись в кабинет врача, Эл увидел ещё двоих в формах NASA и ESA, и с эмблемами RENC Corporation. Представители «конторы» показали свои удостоверения, и прямо там, в кабинете, начали «допрос». Как да что было в полёте, внешние события, обстановка в коллективе и пятое-десятое.

– Всё есть в моих отчётах, в бортовом журнале и на независимых записях с камер, – устало сказал капитан.

– Да, мы ознакомились с материалами. Но, может быть, есть ещё что-то, не отражённое в документах, капитан, понимаете? Непонятные детали, личные ощущения, впечатления, частные беседы…

– Всё непонятное, все сбои аппаратуры и выводы каждого по тому или другому эпизоду записаны и переписаны. Мне добавить нечего.

Санитар принёс расшифровки сканирования обоих пациентов. Доктор стал внимательно их изучать. «Представители» заткнулись на какое-то время.

– Док, можете описать более простым языком – каково состояние мисс Андино? Сами понимаете, в данной ситуации нет понятия «врачебная тайна». Мы здесь, собственно, по этой причине.

– Как я и предполагал, это кататония. – Чем это чревато? Какие могут быть последствия? – забеспокоились агенты.

– У мисс Андино перспективы неплохие. Возможно, придётся провести электротерапию, но это не фатально. Опухоли нет. При соблюдении спокойствия и надлежащем уходе, она выздоровеет даже без последствий. Некоторое время после выписки будет обследоваться амбулаторно, назначим профилактический курс приёма лекарств. Многое говорит о том, что болезнь должна пройти бесследно.

– Сколько времени ей нужно провести в больнице?

– Трудно сказать точно. Мы только начали тесты. Думаю, от двух недель до двух месяцев. – доктор снял очки и положил на стол.

– Хорошо. А что насчёт мистера Коупленда?

– Предварительно: динамическое психосенсорное расстройство, не имеющее отношения к галлюцинациям и психопатологии. Пациент утверждает, что это единичный случай, поэтому я не вижу особых проблем, пока дело не дошло до рецидивов. Лечение пока не требуется. Алкоголь до минимума, стрессы – избегать. При повторном проявлении – бегом ко мне на приём, – это уже Элу, – Всё понятно?

– Да. Но я бы не сказал, что часто пью. Просто после возвращения на Землю всё как-то… немного не так, что ли… – рассеянно добавил Эллингтон.

– Ничего удивительного. Вы пережили самое суровое путешествие за всю историю человечества. Отдыхайте. Не думайте о работе. Спите побольше, выпивайте поменьше. Вам просто необходим длительный отпуск. Вы меня услышали? – обратился он к офицерам RENC Corp. – Всё предельно ясно, док. Мы так и считаем. Только один вопрос к мистеру Коупленду:

– Кэп, как вы полагаете, не связана ли ваша иллюзия «бесконечности лапши» с ситуацией после ОКТО-перехода? Когда вы увидели кромешную тьму с единственной звездой на краю видимости. Так гласят ваши отчёты.

– Ну, сказать, что мы чувствовали словно провалились в бездну, можно только условно. Та одинокая звезда стала нам ориентиром в пространстве. Мы смогли с её помощью привязать координаты и полететь к ней. Это себя оправдало, как видите.

– А бездонный космос вокруг не мог быть массовой галлюцинацией в связи с «Транс-прыжком», возможно повлиявшим на психику?

– А если та звезда двигалась? Как бы мы синхронно определяли перемещения? – вопросом на вопрос ответил Эллингтон. – Заодно ещё и с приборами…

– Так она перемещалась или нет? – «Да куда вас понесло? Мы зачем тут уселись?».

– Сложно сказать. Других «маяков» не было, мы на неё навелись и добрались. Она оказалась тем, чем оказалась. Дальше вы знаете.

– Не стоит ли вам всем пока не общаться на эту тему между собой? На время, так сказать, восстановления.

– А мы почти и не вспоминаем. Так, болтаем о том, о сём, когда встречаемся. Или связываемся.

– Хорошо. Капитан, будьте осторожным со своим здоровьем. Вопросов больше нет. Отдыхайте. – и, переключившись на доктора, тот тип, который из NASA, сказал:

– Док, мы время от времени будем заглядывать, ладно? По поводу состояния мисс Андино. А пока она не может разговаривать, ограничимся связью.

– Я вам сообщу когда её можно будет навестить. – сказал доктор и встал, отодвинув стул, всем видом показывая, что аудиенция окончена и вы надоели уже.

– До свидания. – коротко кивнув, попрощались агенты.

– Всего доброго, док, – нацепив резиновую улыбку, сказал Эл, – Спасибо.

– Да-да, всех благ. – Доктору явно хотелось поскорей захлопнуть дверь за ними.

«Спасибо, что смирительную рубашку не накинули» – мысленно подвёл итог капитан и через три минуты вышел на улицу.

* * *

«Возврат» возвернулся к родным берегам «третьего дня».

Земля прошла новую «точку суперпозиции», если смотреть глазами нашего экипажа. Вся планета, и не только эта, ха! – постоянно пребывает в нескольких состояниях, одно из которых называют просто: «параллельная вселенная», в которой может всё обстоять в точности так же, как есть, а может – и нет. Зависит от стороннего наблюдателя, то есть – в данных условиях – нас. Вот и думай тут… Мы пока летели, там уже все варианты проигрались по-своему, каждый в своём измерении. А когда вернулись, нам, похоже, выпал ближайший расклад карт, да не в точности. Всё узнаваемо, нас все встречают, радуются, но, видимо, что-то идёт потихоньку не так… Остаётся только гадать куда этот расклад приведёт. И ещё это означает, что «Netuda» промазала гораздо сильнее, хоть и возвращалась по точным координатам. И попала как раз «не туда». Как корабль назовёте… не к их памяти будет сказано… Может быть, они ещё живы: болтаются между звёздными системами или между измерениями, матеря тех, кто посадил их на непроверенный какими-нибудь краш-тестами «движок Орнандо».

А с другой стороны, они знали свои риски, никто никого не запутывал и не принуждал. «Вы – космолётчики-испытатели и дальние разведчики, на ваших плечах лежит Миссия Первопроходцев. Кто, если не вы?!!». Ну да, никто не заставлял сдавать дополнительные экзамены в группу отсева, так же как и не из-под палки оставшиеся проходили жестокие тренировки и зубодробительные тесты. На те экзамены допускались только космодесантники с трудовым опытом, полученным на Луне, на Марсе и его спутниках, а также пилоты и испытатели межпланетных судов, планетолётов, и, частично, «околоземщиков-челночников». В группе отсева – а как же иначе? – были и спецы из дублирующей команды «Netuda», прошедшие в своё время весь комплекс подготовки для «Рывка». Им, конечно, на 10 лет больше, но нереализованные мечты покоя-то не дают: а чем чёрт не шутит?

Один прошёл всё-таки. Антон Дягилев. В былые времена метил в капитаны на приличные суда: в том числе, и на «Нетьюду» замахнулся, но остался в резерве. Ему сейчас 41, но по психофизическим данным и спецподготовке по системам управления кораблями класса ОКТО, он умудрился не просто попасть в команду, но аж старпомом! За прошедшие годы он, не прекращая тренировок и изучая «преобразователь Орнандо», стал заодно ещё и знатным «безопасником». Не в клубах и не на космодромах. В аналитическом отделе «Рос-Евро-НАСА-Китай», RENC Security Inc., руководителем Отдела защиты НИОКР. Вот помощник капитана Антон Дягилев и стал в экипаже, помимо всего, офицером по общей безопасности. «Общая» – это которая «внутренняя» и «внешняя». Он единственный, кто обладал всей закрытой информацией для связи, и имел полномочия в экстремальных ситуация отдавать команды в рамках инструкций по безопасности. Остальные члены экипажа могли только едва догадываться, насколько далеко выходят за рамки человеческих представлений эти «инструкции»…