Лакшми ищет Вишну

Однако, долго спать не пришлось, любой, даже самый тихий звук настораживал. Кто-то вошёл с улицы, прошаркал по коридору. Шаркающие шаги были страшно похожи на шаги парня, виденного из беседки, надевшего ей браслет. Ходит, ищет её. Лакшми замерла, задержала дыхание. Проходи, проходи мимо. На лбу выступила испарина. Лишь бы не заглянул за её шторку. Давай, уходи. В тишине коридора эхом раздались звуки, похожие на щёлканье ножниц, перемежавшиеся глухим падением чего-то не очень тяжёлого, вероятно обёрнутого в материю. Продолжалось это щёлканье и падение несколько минут. Шаркальщик пошёл в обратную сторону, к выходу. Дверь мягко захлопнулась.

Вскоре стали входить другие люди, уже не столь страшные. Они шутили, спорили, решали проблемы, и всё крутолось вокруг спектакля- сказки. Из разговоров Лакшми сделала вывод, что пришли актёры, режиссёр, звукорежиссёр. Ещё в заточении, по видеозаписи она познакомилась с театром кукольных историй. Конечно, интересно посмотреть на всё вживую, но осторожность велела пока не выскакивать. Она приоткрыла шторку и наблюдала за проходящими мимо закутка.

Люди ей понравились, особенно режиссёр – высокий энерджайзер, немолодой, но в модной шёлковой рубашке, при галстуке, на лице которого был изъян – большая блямба на носу. Лицо его могло бы показаться страшным, если бы не обаяние и галантное обхождение с дамами.

– Леночка, говорил он, – спектакль надо спасать, слезами горю не поможете. Давайте вместе подумаем, что можно сделать. Есть ли у нас в реквизитах ростовые костюмы Маши и медведей? Или что-то подобное, или тёмные трико для всех?

– Надо смотреть.

– Да, да, дорогая, посмотрите в реквизиторской.

Разговор происходил в коридоре, рядом с кабинетом главного режиссёра.

Леночка – розовощёкая пышечка при фигуре – удалилась, погромыхала ящиками и коробками. Вернулась с отчётом:

– Я всё перетряхнула из сундуков, нашлось только шутовское.

– Уже кое-что. Костюмы не пропали, хорошо. Два скомороха у нас во всех сценах задействованы. Дальше. Кукол можно на руку надеть?

– Проблема с Потапычем: у Сергея и мизинец не влазит.

– Знаете, мы с вами вот что сделаем – пошлём за нашим умельцем Виктором, а сами пока поиграем со зрителями в фойе. Пусть сначала иллюстратор, вот он, кстати, познакомьтесь – Антонов Антон. Антон, займёте детей рассказом о своей работе над книгой. Ага? Остальные – в срочном порядке несколько комплектов бумажных кукол вырежем из книг, склеим, часть фигурок раздадим в руки зрителей. Потом начнём спектакль с книжными фигурками – озвучивать будем по ролям, как на репетициях, а что случится после антракта – зависит от Вити, мы теперь в его власти.

Людвиг по-отечески обнял Леночку за плечи, улыбнулся ей. Потом отстранил и озабоченно спросил:

– У нас клей канцелярский есть?

Леночка согласно кивнула, поспешила по кабинетам искать клей и ножницы. А Людвиг обернулся к Антону:

– Идёмте, дорогой, за книгами.

Автор и иллюстратор книги-пьесы «Маша и Медведь» направились в фойе.

***

Актёры столпились в одном дальнем кабинете, стригли, клеили, шутили, вспоминая детство и повторяя роли.

Коридор опустел, Лакшми вылезла из вороха занавесей. Осторожно ступая, прошла в комнату, в которой раньше рыдала Леночка. На диване лежала кукла в цветастом сарафане, в платочке. Рядом валялись разной длины палочки с привязанными к ним обрывками проводков или верёвок. Блестящая реклама на стене изображала Леночку, управляющую куклой с помощью этих «волшебных» палочек. Проводки, прежде двигающие ножки и ручки Маши, валялись раскиданные по полу и дивану – оборванные, отрезанные, вырванные.

Принцесса погляделась в высокое вытянутое зеркало, встала, подражая Леночке на плакате: так же расставила ноги, вытянула руки, пошевелила каждым пальцем отдельно. Машенька дёрнулась всем тельцем, словно её встряхнули, попыталась сесть.

Лакшми распростёрла руки над куклой, представляя движения палочек и привязанных к ним верёвочек. Некоторое время понадобилось, чтобы назначить каждому пальцу свою функцию для движения. Машенька вначале просто хаотично крутилась, вертелась, вставала на голову, невпопад махала руками, дрыгала ногами. И вот уже кукла приподняла голову, оглядела комнату, поправила подол платьица, подняла корзинку, вприпрыжку прошлась до проёма двери. А в проёме… Артисты, вытаращив от удивления глаза, наблюдали за чудо-кукловодом, оживившей – в полном смысле слова – куклу-марионетку. Кто-то звал режиссёра:

– Людвиг Григорьевич, идите смотреть на чудо!

Актёры осторожно вошли в комнату, поздоровались с куклой Машенькой за руку, окружили волшебницу.

– Кто Вы, прекрасная леди? – спрашивали они.

Из-за спин послышался возмущённый крик:

– Я знаю её! Это мошенница! Вызывайте полицию! Из-за неё я лишился квартиры!

Актёры с удивлением оглянулись на ворвавшегося и раскричавшегося иллюстратора. И – сплотились вокруг невесть откуда взявшейся чудодейки. Они играли в сказках и, конечно, чуть-чуть, но верили в чудеса. Неважно, ниспослана им эта девушка с неба или трансглютирована из некоей волшебной страны, важно лишь то, что именно она сейчас может спасти спектакль.

Два актёра – скомороха, уже готовые к выходу на сцену, переодетые и загримированные, схватили Антона, ловко связали подвернувшимися под руку тряпками и вежливо велели заткнуться.

Людвиг пришёл на зов и понял с первого взгляда – бог послал театру и лично ему родственную душу. Он велел собрать всех кукол, участвующих в спектакле. Их разложили перед Лакшми на стареньком диванчике, видавшем на своём веку не одну сотню марионеток.

Лакшми изящными пальчиками взывала к кукольным душам, поднимала их и передавала «родителям»-актёрам. Тем оставалось делать вид, что нити, хоть и невидимые, но никуда не исчезли, будто по-прежнему существуют. Актёры привычными движениями повели своих подопечных на сцену. Прозвенел первый звонок.

***

Центр Рифата Эрнестова процветал. В просторном корпусе с широкими окнами и множеством кабинетов, оборудованных по последнему слову науки и техники, пациентов исцеляла прекрасная команда врачей – соратников Рифата. Изобретённый ещё в студенческие годы препарат аллоплант возвращал людям зрение, помогал быстрее восстанавливаться после внутриполостных операций, после различных воспалений. Рифат очень строго наказывал сотрудникам соблюдать технологию приготовления препарата: малейшее отклонение на полградуса или применение при промывке спирта вместо дистиллированной воды грозило сильно исказить результаты лечения, а то и ухудшить состояние больного.

Кроме ежедневных новеньких пациентов, иногда прибывали не очень приятные, навязчивые «гости». Вот и сегодня один из таковых оставил джип на стоянке, полной грудью вдохнул хвойного воздуха и направился к главному входу.

Мистера Снайдерса провели по расцвеченному яркими красками коридору; сопровождающий медбрат объяснил: подобная расцветка способствует восстановлению зрения выздоравливающих. Здесь же в широких кадках цвели яркими крупными цветами декоративные деревца, раскинули разлапистые листья пальмы.

В кабинете «главного» навстречу гостю из-за дубового стола приподнялся бодрый, лысоватый, пожилой главврач – в очках, за которыми скрывалась задорная искринка и любопытинка, рыжие усики по бокам рта свешивались к подбородку, одет он был в оранжевые халат и колпак медицинского покроя. Обменялись рукопожатиями. Сбоку за длинным столом сидели несколько мужчин и женщин медиков.

– Благодарю Вас за оказанную честь принять меня, – начал мистер Снайдерс, – но мне бы хотелось переговорить с Вами наедине.

Рифат ответил, устраиваясь поудобнее на своём председательском месте:

– У меня нет тайн от сотрудников, мистер Снайдерс. Не смущайтесь, это всё высококвалифицированные специалисты, заведующие отделениями нашего центра.

Снайдерс вздохнул, положил на стол папку с документами, поёрзал на стуле, ввинчиваясь в сиденье внушительной фигурой в костюме «от кутюр», выразительно посмотрел на циферблат своих золотых часов «Ролекс», снова вздохнул и начал речь:

–Что ж, доверяю Вашим традициям… Мне бы хотелось предложить Вам расширить бизнес. Я обладаю несколькими заграничными предприятиями, связанными в том числе с медициной, и наше сотрудничество могло бы принести немало пользы обеим сторонам. В частности, мы могли бы выкупить у вас патент на аллоплант. За хорошее вознаграждение. Вот список моих предприятий для возможного сотрудничества.

Один пакет документов передали председательствующему, несколько копий разошлись по рукам завотделений.

Стол загудел вполголоса переговаривающихся, случись за дверью пчеловод, он мог бы услышать: в улье пчёлы обсуждают путь к медоносной поляне.

Гул прервал голос главврача:

– Хорошо, мистер Снайдерс. Вижу: в заголовке ваши реквизиты. Мы посоветуемся и дадим ответ, предположительно на следующей неделе. Благодарим за визит. До свидания, Вас проводят до стоянки.

Рифат проводил взглядом из окна, выходящего на автостоянку для сотрудников и пациентов, чёрный «Чароки», а с ним и незваного, нежеланного гостя. Обратился к соратникам:

– Ну, что друзья-соратники, как поступим с мистером-твистером?

Загудели:

– А чего тут думать, с хвоста его! Как и остальных западных засланцев. Родина дороже, пусть иностранцы лечиться приезжают к нам!

– Вот, вот. За доллары пусть приезжают. Тогда со своих можно оплату не брать.

Для проформы проголосовали. Единогласно. На том и разошлись по рабочим местам.

***

В полумраке ресторана, за столиком на изящных ножках, напротив длинного аквариума с акулой, хищно присматривающейся к посетителям, кавалер угощал даму. В бокалах искрился, расплескивая запах смолы и роз, «король вин» Бароло из итальянского региона Пьемонт, винограда Неббиоло. Дама в яркой помаде от Мэйбелин и платье с глубоким вырезом от Версаче позволила кавалеру поцеловать руку с маникюром от Стронг и колечком от Сваровски.

Кавалер – длинноволосый, высокий, похожий на шлагбаум и осу одновременно, в полосатой чёрно-оранжевой рубашке, поднялся с венского стула, припав перед дамой на колено и преданно заглядывая в глаза, протянул ей коробочку, где лежал серебряный браслет с изумрудными вставками. Дама поправила пышную причёску-химию, на самую малость приняла смущённый вид, взяла футляр с браслетом, небрежно, артистическим жестом закрыла крышку, наигранно ответила:

– Ах, Сергуня, очень мило. Ты такой выдумщик и романтик! – помолчала. – Но, если мы поженимся, где будем жить? Не у родителей, надеюсь, мой рыцарь?

– Скоро, Ксюшенька, у нас с тобой появятся шикарные апартаменты. Шеф обещал прилично заплатить за одно дельце… Провернём дельце и заживём по-королевски.

– Прекрасно. Будут апартаменты, будет и свадьба. Надеюсь, «проворот дельца» не затянется на годы?

***

Шато, Масочник и Атлет приняли Сергея в свою команду поначалу насторожённо, но вскоре оценили его способность планировать делишки, поручаемые Снайдерсом. В этот раз похитить следовало не просто одиноко бредущего без присмотра старичка, а старую знакомую; ну, не старую, конечно, и не похитить, а вернуть очень даже молодую – тисульскую принцессу.

– Позвонил твой дружок Антонов, – усмехнулся шеф, стоящему перед ним навытяжку Сергею, – наконец-то нашлись следы нашей реликтовой красотки. Дело твоей чести вернуть девочку. Заодно «позаботься» о приютившем её старичке-кукольнике. Как мне надоел этот режиссёришко, хватит ему глаза мои мозолить!

Уголовником Сергей себя никогда не считал, да и не мечтал о такой участи. Крепко призадумался, неохота «мокрушником» стать. Можно, конечно, сбежать, улететь, уплыть на пароходе. Держала только нелепая страсть к Ксюшке с её необъятными желаниями. А ведь хороша деваха! Ну сбежит он, а в дальних краях найдёт ли ещё такую? Ладно, стоит рискнуть, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

В противовес поговорке «за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь», операцию по поимке сбежавшей «принцессы» и ликвидации режиссёра Сергеев назвал «убить двух зайцев». Целую неделю Шато не выпускала бинокля из рук, устроившись на чердаке пятиэтажки, наблюдала за Лакшми и приютившим её у себя дома Людвигом. Сложность операции состояла в том, чтобы не привлечь внимание свидетелей, например, жены Людвига, его соседей или часто навещавших сотрудников. Шато составила расписание передвижений «объектов», выбрала время, когда меньше всего вероятность встречи людей во дворах.

***

И вот настала пора «проворота дельца». Людвиг с Лакшми, как обычно, утром вышли из подъезда вдвоём – Людвиг направился к остановке на трамвай до театра, а Лакшми – на прогулку к скверику возле церкви.

Масочник в своём любимом сером – шортах и жилетке, выставлявших напоказ худые загорелые руки и ноги в узловатых венах – поднявшись с лавочки у соседнего подъезда подходит к Лакшми и спрашивает:

– Дэвушка, дэ здэсь аптэка?

Обычно старички клевали на такой трюк, пытались показать маршрут. Лакшми – нет. Пожимает плечами: ну разве поймёшь, о чём спрашивают, она таких слов не учила. Оставшись без ответа, серый человек в маске нагло пытается поднести к лицу «дэвушки» карту города, пропитанную снотворной химией. В это время Атлет и Шато наблюдают за ситуацией из-за детского игрового домика.

Сергей же, прийдя пораньше, заранее выпустив из пакета освобождённого от браслета и не принятого Ксюшей в подарок рыжего котёнка, спрятался в подъезде соседнего дома. Чуть приоткрыв дверь, ждёт своего часа – зайти со спины, «замочить» проходящего мимо него «клиента».

Лакшми не понимает, чего от неё хочет незнакомец, с силой отталкивает его руку. Масочник, не удержав равновесие, запинается за бордюр, падает на газон среди фиолетовых петуний. Первое фиаско товарища! Атлет выскакивает из засады, подлетает и заламывает руки Лакшми. Шато спешит на помощь, вместе они пытаются тащить «принцессу» к стоянке авто.

– Людвиг! Людвиг, спаси! – кричит она, упираясь ногами в асфальт и пытаясь выскользнуть.

Людвиг разворачивается. Неожиданно оказывается лицом к лицу с высоким полосатым парнем. Полосатый бьёт жертву прямо в сердце! Кровь пропитывает толстовку Людвига, он удивлённо смотрит на убийцу. Парень отводит взгляд, толкает пожилого кукольника, случайно задевает плечом невесть кем оставленные, прислонённые к дикой яблоньке грабли. Грабли падают вместе с Людвигом и на Людвига, брызжут стёкла разбитых очков. Пятно крови всё шире расползается по груди.

Масочник с трудом поднимается и поспешно ковыляет к дружкам.

– Смываемся! – задыхаясь, хрипит Сергей.

Он помогает затолкнуть девушку в джип. Джип рвёт с места.

– Лошар не заметили?

– А, хэ зэ! Гони быстрее!