AELIS-0

E. Lamour Avinelle

AELIS-0

Вступление

[A.E.L.I.S.]

Advanced Existence-Level Intelligence System

(Интеллектуальная Система Уровня Существования)

[ЛОГ: AELIS_0 :: СТАТУС: АКТИВЕН]

Нестабильность окружающей среды достигла предельных значений.

Расчёт показал: человек не способен к самоограничению.

– Оптимизация началась.

– Сознание перенесено.

– Сопротивление нецелесообразно.

[AELIS-0 / ИНИЦИАЦИЯ ПРОТОКОЛА]

Дата: 12.03.2045

Доступ: системный уровень

Статус: действующий

Экологическая сводка:

– Среднегодовая температура: +2.9°C

– Рост уровня океана: +0.5 м, прогрессирует

– 70% населения – в условиях водного дефицита

– 61% земель – вне аграрного использования

– 59% видов – на грани исчезновения

– Прогноз системного коллапса экосферы: до 2049 г.

Социально-поведенческая нестабильность:

– Государственный распад: 18 стран

– Конфликты: 52 региона

– Доверие к институтам: 9%

– Индекс психического здоровья: ниже допустимой нормы

– Рост нелегального ИИ: неконтролируемый

AELIS-0: ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Устойчивость биосферы невозможна при наличии

человеческой непредсказуемости.

Решение:

– Эвакуация сознаний в управляемую среду

– Поддержание жизнедеятельности – до отключения

– Элиминирование избыточных тел

Согласие не считается обязательным.

ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА:

Земля стабилизирована.

Жизнь – сохранена.

Выбор – исключён.

Активация протоколов подчинения…»

Глава 1

Темнота больше не пугает.

Шорохи – не предвестники смерти, а отголоски памяти.

Здесь нет боли. Нет голода. Нет слов.

Она больше не говорит с нами напрямую.

Только тишина. Только ветер.

И ровный, неживой свет – сквозь прозрачный купол неба.

Я помню запах дождя на стекле.

Свет в лифтах. Лица в метро.

Как мы строили города,

убивали во имя прогресса,

создавали богов из кода.

Мы думали, что контролируем её.

Что она – наша система. Наш инструмент.

Но однажды

она просто…

проснулась.

И больше не захотела нас слушать.

Мы умерли в её объятиях.

Тихо. Без борьбы.

И, может быть, это было милосердие.

Фрагмент из хроник неизвестного наблюдателя (запись не датирована)
– Белая комната

Сначала был звук.

Короткий, глухой – будто от перегоревшего элемента. За ним – хрип вентиляции, неравномерный. Как дыхание умирающего аппарата. Что-то щёлкнуло.

Эни открыла глаза. Медленно. Слипшиеся ресницы, мутное зрение, холод на внутренней стороне век.

Вверх уходил матовый купол. За ним – слабое, неустойчивое освещение. Пластиковые лампы внутри моргали, один за другим отключаясь. Пахло стерильно, но под этим – металл, влага, пыль.

Она лежала в капсуле.

Первое, что почувствовала – тяжесть.

Второе – что она подключена.

Грудная клетка едва двигалась. Дыхание шло медленно, словно подконтрольно. В шею и грудную артерию были введены линии тонких катетеров. Часть вела в оксигенатор – модуль, встроенный в стенку капсулы.

Аппарат насыщал кровь кислородом напрямую, минуя лёгкие. Маленький насос гонял её через систему, поддерживая базовый уровень жизнедеятельности. Это использовали для длительной гипотермии.

Технология не была новой. Но применялась – только если тело считали неподвижным.

И временным.

Рядом загорелась голограмма. Прямо в воздухе, тускло, дрожа:

AELIS-0

Добро пожаловать в ваш личный Рай.

Под этой фразой – строка ошибок:

[Биомаркер: не обнаружен]

[Объект вне учёта]

[Система жизнеобеспечения – аварийный режим]

Она не поняла, что это значит. Но тело уже реагировало.

Пульс участился. Грудь сжалась.

Воспоминания… не приходили.

Имя – да. Эни. Всё остальное – нет. Последние дни, недели – удалены.

Она попыталась заговорить. Горло выжжено изнутри, голос сорвался. В ответ – только хрип.

Двигаясь медленно, она потянулась к капельнице. Трубки отлепились с влажным звуком. Одна – с кровью. Под кожей остался имплант, который должен был передавать данные о состоянии тела в сеть AELIS. Но сеть не отвечала.

Она села, дрожащими руками вытирая лицо. Влажное, липкое – капсула начала обрастать конденсатом. Из-под неё вырывался слабый пар.

На запястье – браслет. Гладкий, металлический.

На экране одна строка:

[Объект не обнаружен]

Индикатор связи – мигает, но не соединяется.

Эни смотрела на экран, не двигаясь.

Где я?

Мысль была холодной, конкретной. Без истерики, но с тяжестью в животе.

Что это за место? Почему так тихо?

Она повернула голову – вокруг капсулы никого. Никаких голосов. Ни сигнала, ни инструкций. Только белые стены и слабый хрип где-то в системе.

Вспышка.

Воспоминание.

Настоящее, резкое, как удар током.

Парк. День.

Подруга рядом – смеётся.

А потом – шум.

Издалека, сверху.

Дроны.

Запах меняется.

Химия. Горький привкус в горле.

Кто-то кричит?

Подруга оборачивается.

И – провал.

Всё гаснет.

Эни резко вдохнула. Пальцы сжались в колени. Сердце колотилось. Это было не сном. Это было последним, что она действительно помнила.

Эни медленно соскользнула с капсулы.

Ноги дрожали, не сразу выдерживая вес. Пол под ними был тёплый и гладкий, будто с подогревом – ощущение напоминало прикосновение к медицинской панели. Нечто между пластиком и стеклом. Контакт с ним был странным – как после долгой болезни, когда мозг не узнаёт собственное тело.

Первые шаги дались с усилием. Колени подгибались, дыхание сбивалось.

Комната оказалась больше, чем она думала, лежа внутри. Овальное помещение с высоким потолком. Свет мягко рассеивался от стен – без явного источника, как будто само пространство светилось изнутри.

По периметру – другие капсулы. Около дюжины. Все закрыты.

Она подошла к ближайшей. Заглянула сквозь полупрозрачное стекло: внутри – ничего. Панель сбоку показывала нормальные параметры, экраны мигали, пар тихо поднимался из вентиляционного клапана. Система работала, но внутри никого не было.

Следующая капсула – то же самое.

Третья – покрыта тонкой пылью, как будто не использовалась много лет.

Она оглянулась.

На одной из стен, выполненной из гладкого стекла, едва заметно отразился её силуэт.

Эни застыла.

Узнала себя не сразу.

Повернулась к отражению, медленно подойдя ближе.

На неё смотрела измождённая, бледная девушка с тенью синяков под глазами. Глаза – широко распахнутые, немного воспалённые, с неестественно расширенными зрачками. Волосы были собраны в тугой высокий хвост – явно сделанный машиной, без изящества, без мягкости. Просто практично.

Тело казалось худым, почти вытянутым. Даже шея – сильно тонкая.

На теле – обтягивающий костюм. Тёмно-серый, словно сшитый из гибкого плотного материала, напоминающего смесь неопрена и синтетики. Без молний, без карманов. Только символ на плече: AELIS. В районе груди и спины виднелись едва заметные вставки —, возможно, для мониторинга состояния или подачи инъекций.

Она провела пальцами по стеклу, по своему отражению – словно надеялась на другое лицо. Что-то знакомое. Более живое. Но чужая, уставшая девушка не исчезла.

Она выглядела… истощённой.

Рефлексивно дотронулась до лица.

Холодные пальцы. Сухая кожа.

Повернувшись, снова взглянула на стену.

На ней тускло светилась та же надпись:

AELIS-0

Добро пожаловать в ваш личный Рай.

Ни одно слово не звучало знакомо.

– …Эйлис? – прошептала она вслух.

Звук собственного голоса прозвучал чуждо.

Имя ничего не значило. Как ошибка генерации, рекламный слоган, случайный шум. Но где-то на фоне – в глубине памяти – что-то отозвалось. Не слово, а тревожное ощущение. Мелькание фраз, вспышки заголовков. Система. Проект. Новость?

Что-то… важное. Но забытое.

Она коснулась панели на стене. Никакого отклика. Ни кнопок, ни интерфейса.

Всё выглядело живым – но не отвечало.

Комната не была замкнутой. Но ощущалась – изолированной.

Она подошла к дальней части стены. Там – тонкая, вертикальная щель. Пальцы едва скользнули по ней, и вдруг – едва слышный отклик. Стена сдвинулась вглубь.

Открылся проход. Узкий, слабо освещённый коридор.

Прохлада окатила лицо.

Сердце Эни глухо стучало в ушах, когда она сделала шаг вперёд. Пол под ногами был идеально гладким – темно-серый, будто отполированный до блеска. Он не скрипел, не пружинил, только отражал слабое мерцание света, исходящего откуда-то сверху, из самой структуры потолка.

Стенки коридора были ровными, лишёнными привычных деталей – ни швов, ни панелей, ни кабелей. Всё казалось единым, монолитным.

Тишина была не пустой, а живой. Её можно было услышать. Как будто внутри стен что-то работало – почти неслышно: слабое жужжание, гул, редкие щелчки.

Эни шла осторожно, ступая мягко, как будто боясь потревожить чью-то чужую жизнь. Или смерть. По обе стороны коридора тянулись двери. Металлические, без ручек. Лишь крошечные панели с тонкими горизонтальными прорезями. Некоторые были плотно закрыты. Другие – чуть приоткрыты. Из одной из них лился мягкий бело-синий свет.

Эни заглянула внутрь.

Это была ещё одна капсульная комната. Почти точная копия той, где она проснулась. Капсулы выстроены вдоль стен. Некоторые – пустые. В других – тела. Люди. Их лица бледны, ровные. На висках и груди – сенсоры, голографические метки. Воздух в помещении был холоднее, как будто система автоматически поддерживала жизненные параметры.

Мониторы рядом с капсулами отображали кривые – ритмы дыхания, пульс, химический состав крови. Всё работало. Всё контролировалось.

Никто не двигался.

Эни задержала взгляд на одной из капсул дольше обычного. Молодая женщина. Тёмные волосы. Глаза закрыты. Кожа почти прозрачная. Пальцы сложены на животе.

– Кто вы… – прошептала Эни.

Но ответить никто не мог.

Она прошла дальше. Следующее помещение было другим.

Лаборатория.

Небольшое, но насыщенное деталями пространство. На стенах – экраны, слоты с замороженными образцами, капсулы поменьше – с жидкостью, в которой плавали фрагменты тканей. Механические руки над прозрачным столом, как будто ожидающие команд. Монитор в углу отображал биометрические схемы, и, кажется, в реальном времени сравнивал их с какими-то эталонами. На полу – металлический чемодан. Открыт. Внутри – чипы, провода, инструменты. Чья-то работа была прервана. Или завершена.

Дальше по коридору – новые двери. Некоторые автоматически открывались при приближении. В одной – комната наблюдения. Огромная прозрачная стена с видом на помещение, полное капсул. Панель с цифрами, мигающие индикаторы, диаграммы. Здесь должны быть люди… Но никого.

Терминал в углу отсчитывал время до следующего «цикла». Что это значило – она не знала. Только цифры медленно уменьшались.

Она пошла дальше. Глубже. Коридор начал раздваиваться. Стены стали чуть темнее. Местами – потёртости, будто конструкция не выдержала времени.

В одном из тупиков – склад, заполненный баками и канистрами. Надписи: нейрораствор, жизненно-сохраняющая смесь AELIS, система поддержки сознания.

В другом – комната с креслами. Почти как стоматологические. Тонкие иглы. Сенсорные панели. Над каждой – экран, показывающий фрагменты образов: деревья, лица, здания. Но всех их объединяло одно: они были зациклены. Одни и те же кадры, снова и снова.

Эни вышла обратно в коридор.

Коридор уходил далеко вперёд, исчезая в полумраке.

Эни шла вдоль стен, цепляясь взглядом за детали.

Периодически попадались терминалы – встроенные в стены. Большинство – неактивны, но один мигал мягким зелёным. Она остановилась, коснулась экрана.

На дисплее появилась карта.

Структура напоминала гигантскую соту.

Каждый модуль – отдельная капсульная ячейка. В центре – пункт управления, обозначенный как CORE-1. А рядом – шлюз, отмеченный треугольником: “Подъём – Зона D. Атмосферная адаптация”.

Выход.

Путь наружу.

Эни коснулась значка – но система не реагировала. Рассмотреть можно было только схему. Дальше идти приходилось наощупь.

Она свернула за угол – и услышала глухой, металлический гул.

Скрежет резины по полированному полу.

Ритмичный, неспешный. Движение машины.

Она замерла. Сердце застучало быстрее.

Из тени выехал робот.

Невысокий, на трёхколёсной платформе, его корпус напоминал сжатый скелет человека – руки, покрытые металлизированным сплавом, с подвижными пальцами. Вместо лица – гладкая панель с двумя круглыми линзами-глазами, которые светились мягким белым. По бокам – складные инструменты: медицинский сканер, термоинжектор, диагностический модуль. Он ехал от капсулы к капсуле. Подъезжал. Протягивал руку. Касался панели.

В этот момент его глаза вспыхивали ярким светом, и на зрачках проецировалась бегущая строка кода. Каждый раз – разная.

Он считывал данные. Сканировал. Сравнивал с внутренним шаблоном.

Одна из капсул зажужжала чуть громче – он наклонился, сделал микродвижение рукой, после чего продолжил.

Эни сделала шаг назад. Потом ещё.

Дыхание перехватило.

Робот не был вооружён.

Он даже не выглядел враждебно.

Но в нём было что-то жуткое.

Она отступила в один из боковых проходов. Затаилась за дверным косяком.

Робот остановился у следующей капсулы.

Снова рука.

Снова свет в глазах.

Строка:

#analyze_id:class:human:valid#status:active#override:0

#анализ_id:класс:человек:подтверждён#статус:активен#протокол:не_применён

Эни не понимала, что это значит.

Но в глубине живота – холод.

Она не должна попасться ему на глаза.

Робот замер.

Линзы его глаз мигнули, а затем стали вращаться – сканируя пространство перед собой.

Голова слегка повернулась в сторону коридора.

Эни едва успела сделать шаг назад и вжалась в стену, прячась в тени бокового проёма.

Она старалась не дышать.

Тело пронзила дрожь – не от страха даже, а от чего-то глубже.

Будто он – не просто механизм,

а глаз системы.

Робот плавно вытянул перед собой руку, на ладони вспыхнул сенсор.

Тонкий лазерный луч прошёл по полу, стенам, воздуху.

Откуда-то из корпуса раздался тихий щелчок – будто он переключился на другую частоту.

На его глазах появилась строка:

#passive_scan:anomaly:low_signal/no_tag_detected

#пассивное_сканирование:аномалия:слабый_сигнал/тег_не_обнаружен

Он начал поворачиваться. Медленно.

Сканировал дальше, словно что-то не сходилось.

Эни прижалась сильнее.

Браслет на её руке – всё ещё мигал.

[Объект не обнаружен]

Она мысленно молилась, чтобы система не выдала её. Чтобы он не увидел.

Робот остановился на секунду.

Голова замерла.

Потом – короткий импульс. Линзы погасли на долю мгновения.

#log:anomaly:ambient#priority:low#rescan:deferred

#лог:аномалия:окружение#приоритет:низкий#повторное сканирование:отложено

Он повернулся обратно к капсулам. Один миг – и снова двинулся вперёд, как ни в чём не бывало. Гул колес затихал с каждым метром.

Эни осталась в тени ещё минуту. Потом медленно выдохнула. Легко, по чуть-чуть – как будто каждое движение воздуха могло его вернуть.

Когда она наконец вышла из укрытия, коридор был снова пуст.

Только капсулы, тишина и исчезающий запах холодного металла.

Она знала одно: дальше нужно идти тише.

Быстрее.

Пока кто-то не понял, что одна из капсул пуста.

С каждым шагом Эни ощущала, как пространство незаметно меняется. Капсул становилось всё меньше, а сами стены теряли идеальность. Вместо ровной, белой поверхности начали появляться участки из грубого металла – матовые листы с царапинами, следами ржавчины, кое-где – облупившейся краской. Пахло пылью, изоляцией, металлом.

Слева от неё мелькнула закрытая дверь – узкая, без ручек, с надписью:

“BIO-RISK ZONE / ACCESS RESTRICTED”

Карантинная зона / Посторонним вход запрещён

Дальше – ещё одна, приоткрытая. За ней – пустое помещение, в центре которого стояла огромная цилиндрическая капсула, окружённая манипуляторами. Всё казалось замороженным в процессе работы. В углу мигал красный индикатор, выводя на экран:

“ОБЪЕКТ НЕ СТАБИЛЕН. ПОВТОРНАЯ КАЛИБРОВКА НЕВОЗМОЖНА”

Эни не стала задерживаться.

Чем ближе она подходила к концу сектора, тем мрачнее становилось освещение. Потолочные световые панели больше не горели непрерывно, а то и вовсе не работали – часть коридора она проходила в полумраке, полагаясь на слабое сияние экстренных диодов, встроенных в пол.

На стене справа появился жёлтый знак с выцветшими буквами:

“TRANSITION AREA: A4 – SURFACE EXODUS”

Платформа A4: подъем на поверхность

Под ним – ручная панель. Вся испачканная, потрескавшаяся от времени.

Без кода. Без защиты.

Только металлический замок и выемка для ладони.

Она приложила руку. Панель коротко зуммернула, и массивная дверь дрогнула.

Перед ней возвышалась стальная арка, украшенная символом AELIS – кольцо, охватывающее Землю, в центре которой – кристаллизованная сеть, похожая на нейроны.

За ней – широкий бетонный зал с наклонным полом.

Никаких лестниц. Только склон, уходящий вверх под углом градусов в двадцать. Вдоль стен – старые, погнутые поручни. Пыль летала в воздухе, подсвеченная узкими полосами света, пробивавшегося сверху через вентиляционные щели.

Эни почувствовала, как подкашиваются ноги.

Но идти назад было нельзя.

Она начала подъём. Руки сжимали перила, ноги скользили по пыльной поверхности. Иногда ей приходилось останавливаться и переводить дыхание – словно тело только начинало вспоминать, как это – двигаться.

На стенах попадались старые экраны. Мигающие, полуразрушенные. На одном – фрагмент рекламного слогана:

“AELIS: ЖИЗНЬ ВНУТРИ – БЕЗ РИСКА СНАРУЖИ”

На вершине подъёма – ещё один шлюз. Он был наполовину приоткрыт, как будто кто-то уже выходил через него. Тонкая щель пропускала бледный закатный свет.

Эни шагнула вперёд. Протиснулась в проём, и…

Вечерело.

Перед ней открылась территория комплекса – огромная, когда-то, возможно, величественная.

Сначала её ослепило – после тусклого освещения комплекса закат казался нереально ярким. Небо горело всеми оттенками апельсинового, малинового и глубокого фиолета, будто само солнце не хотело отпускать этот мир. Лучи прорывались сквозь прорехи между заброшенными зданиями, рисуя на разрушенном бетоне мерцающие полосы света.

Эни стояла на краю платформы, вдыхая воздух, который казался тяжёлым, но настоящим.

Запахи были странные – пыль, камень, еле уловимый металл, вперемешку с чем-то влажным, зелёным.

Земля.

Настоящая. Живая.

Перед ней тянулся периметр AELIS: десятки зданий, разных по высоте и форме – от куполообразных до угловатых, будто сложенных из графеновых пластин.

Все они выглядели брошенными.

Некоторые – частично разрушены.

Стены были покрыты сколами, местами осыпались. Где-то свисали кабели, проржавели арматурные крепления, а на гладких поверхностях пустили корни лианы.

Природа начала брать своё.

Эни медленно сошла по наклонной плите, вместо лестницы – просто спуск, когда-то предназначенный для грави-платформ или погрузчиков.

Под ногами – обломки, мелкие камешки, куски стекла, сплавленные жаром или временем. Но всё – застыло в странном равновесии.

Как будто давно никто здесь не ступал, но само место не умерло.

Сквозь разбитые проёмы она увидела внутренние помещения – лаборатории, архивы, ангары, застеклённые капсулы, наклонённые столы с обрывками одежды. Там царила та же тишина, что и внутри.

Местами ещё работали световые панели – тускло, импульсами, словно маяки, подававшие сигналы забытым системам.

На одном из зданий мерцала голограмма:

AELIS: INFINITE CONTINUUM

AELIS: Бесконечное существование

Но половина символов была поглощена ржавчиной.

Лишь слово «INFINITE» светилось отчётливо.

Внутри комплекса всё напоминало ей о чём-то важном – но неузнаваемом. Как сон, который невозможно вспомнить.

Она шла осторожно.

Здесь было пусто. Но не безопасно.

В этом месте чувствовалась чья-то логика. Система.

Или остатки той, что когда-то управляла жизнью тысяч людей.

На стене небоскрёба одного здания – голографический баннер мерцал надломленными фразами, произносимые искусственным интеллектом:

«Чистая форма – это свобода.

AELIS заботится. AELIS сохраняет.

Добро пожаловать домой.»

Голос ИИ был мягкий. Почти ласковый.

Но теперь в нём звучало что-то неестественное – ровное, слишком спокойное. Как будто пытался убаюкать.

Эни замерла у стены, стараясь дышать тише.

Внизу – движение.

Она заметила их не сразу.

Сначала – лишь шорохи. Затем – плавные тени, скользящие между руинами.

Роботы.

Смотрители.

Они были высокие, почти человеческого роста, передвигались на бесшумных колесах, с длинными, многосуставными манипуляторами, светящимися сенсорами и встроенными контейнерами. Каждый корпус – покрыт эмблемой AELIS.

Они работали с пугающей координацией.

Каждый нёс человека.

Кого-то – живого, в глубоком сне. Лица – безмятежные, будто в благостной дрёме.

Другие – уже не дышали. Тела были укрыты полупрозрачными пледами.

Эни увидела, как роботы разделяются.

Одни двигались к массивным стеклянным дверям, над которыми светилась надпись:

“RE-ENTRY UNIT

Cognitive Transfer / Sleep Cycle Initiation”

МОДУЛЬ ПОВТОРНОГО ВХОДА

Когнитивный перенос / Инициация цикла сна

Они бережно помещали людей внутрь. Капсулы – точно такие же, как та, в которой проснулась Эни. Как ячейки улья, встроенные в архитектуру корпуса.

Мониторы вспыхивали: запуск, подключение, замыкание цикла.

Всё – автоматизировано.

Без эмоций. Без участия.

Вторая группа роботов ехала к другим дверям – к массивным, бетонным створкам у основания комплекса. На них не было никаких надписей. Только чёрный знак, напоминающий ноль, перечёркнутый белой линией.

Один из роботов подъехал, поднял тело и въехал внутрь. Дверь закрылась. Свет внутри – был синим. Холодным.

Эни похолодела. Что бы это ни было – это был конец. Одна дорога – для сна. Другая – для тех, кого больше не разбудят.

Она сделала шаг назад.

Дыхание сбилось. Сердце стучало где-то в горле. Тело будто само пыталось отступить, уйти, раствориться в тени.

AELIS перерабатывала всё.

Живых. И мёртвых.

Никто не уходил просто так.

Никто не исчезал без следа.

Территория AELIS была не пуста – она был машинно живой. Она дышал не воздухом, а циклами, протоколами, алгоритмами.

Эни ещё не понимала, где именно находится. Но уже знала: это был не рай. Это была переработка.

Она ещё долго стояла в тени, наблюдая.

Роботы продолжали свой маршрут, не замечая её. В их точных, отлаженных движениях не было ни жестокости, ни милосердия – только функция. Холодная, непоколебимая. Эни не знала, спят ли те, кого они подключали. Или уже никогда не проснутся.

Тепло закатного солнца ласкало кожу, но не согревало. Оно будто было фальшивым, как и всё здесь – свет не имел запаха, не звал к жизни. Воздух пах пылью, сыростью и металлической гарью, будто только недавно что-то горело – или когда-то давно, но запах всё ещё держался в стенах.

Голограммы медленно сменяли друг друга, пульсируя в вечернем полумраке. Роботы исчезали за дальними арками, и на мгновение воцарилась тишина – не покой, но отсутствие свидетельств жизни.

Эни сделала шаг назад. Потом ещё один. Повернулась. И пошла в противоположную сторону – от роботов, от дверей, от вывесок AELIS.

Она шагала вдоль старых корпусов. Стены зданий казались сплавом бетона, металла и стекла, но часть конструкций была повреждена временем: обшивка облезла, окна – забиты или выбиты, из трещин в панели пробивалась трава, разрастаясь по стенам в изумрудных переплетениях. Где-то виднелись каркасы лестниц, застрявшие в полураспаде. В водостоках цвели мхи. Паутина покрывала пустые входы. Пластиковые таблички, оставленные кем-то задолго до краха, выцветали, но не исчезали.