Неведьма

– …И вот, когда по весне он снова встретил эту медведицу, она была уже с медвежатами. Он испугался, а она ему и говорит: «Помнишь летнюю ночь, как мы папоротен цвет в лесу искали? Вот, смотри, какие топтыжки с той ночи расцвели!»

Полусонная Криния аж встрепенулась:

– Какие ещё топтыжки?

«Идиот», – подумал Стиаз.

– Медвежата. Она в девицу летом обратилась.

– И что? – совсем потерялась в сюжете Криния.

– Ничего. Всё, спи.

– Уснёшь тут. Всё затекло. Есть хочется. Телега эта ещё… Скрипит. Смажешь ты, наконец, эти колёса или нет?

Нормально вообще. Уже претензии пошли. Ардат остановил телегу.

– Всё.

– Что «всё»? Давай, вставай, чини телегу, чтоб не скрипела.

– Это ты вставай.

– Чего?

– Кадиум там. Пешком часов за пять дойдёшь, – Стиаз махнул куда-то в сумерки. Был бы день, город было бы уже видно на горизонте, но сейчас вечерняя дорога едва просматривалась.

– С ума сошёл? – Криния переводила взгляд то на пустоту, в которую махнул Стиаз, то на самого Стиаза. В отсветах редких верстовых фонарей лица скорее угадывались, и Ардат с удовольствием наблюдал, как она прилагала все усилия, чтобы разглядеть его лицо и понять, насколько он серьёзен.

Ардат фыркнул. Подумать только, как в ней только соединяются расчётливая зельеварка и пугливая мышка! И как они резко сменяют друг друга!

– Значит, уясняем на берегу. Мне нужно в Кадиум. У меня естьтелега. Тебе нужно в Кадиум. У тебя неттелеги. И лошади. И повозки. Ничего нет. Зато у тебя много яда. Не того, который ингредиент, а твоего собственного. Мне так не надо. Я, между прочим, устал уже управлять этой лошадью целый день. И вчерашний день у меня тоже был так себе, причём по твоей милости. Вот уж точно мне не до колёс!

Не выдержал. Психанул. Даже сам обалдел от того, как грозно грянул его голос. Наверное, немного перегнул палку – мышка съёжилась и затихла. Правда, и не извинилась.

Несколько часов – и они под городской стеной. Да только что толку? Уже глубокая ночь. Криния скукожилась на ко́злах. Её потусторонняя, бледная кожа светилась жемчужным светом. Ардату даже стало не по себе при взгляде на неё. Надо бы быть с ней повежливей. Кто знает, какие секреты хранит ведьма и на какую магию она способна, если сыграть ей на нервах.

Ардат затормозил. Мерное покачивание, убаюкавшее было Кринию, прекратилось, и она зашевелилась.

– Ммм… Мы уже приехали? – по-кошачьи потянулась Криния.

– Ну, можно и так сказать, – как можно равнодушнее ответил Стиаз, глядя в темноту перед собой.

– В смысле? – стряхнула она с себя остатки дремоты.

– В смысле, мы не поедем в город в ночь.

– Да ты что? Мне что, по-твоему, в чистом поле ночевать?

Началось. Ардат всё думал, правильно ли он поступил, взяв её в дело.

– Послушай, ведьма, – в ответ она открыла было рот, чтобы возразить, какая она «не ведьма, а бурговедьма», но поскольку «бурго» ещё утром само собой отвалилось и осталось в Ичужбурге, то она просто шумно запыхтела и отвернулась. – Мы не можем ехать в ночь в город. Все мои шкуры растащат уже к утру. Сидеть их сторожить всю ночь мы тоже не можем. Поэтому мы никому сейчас показываться не будем, а тихо заедем вот сюда на опушку и дождёмся утра.

– А если тут разбойники? – испуганно повернулась она.

– Нет тут никаких разбойников, – подстегнул лошадку Стиаз, заезжая под защиту деревьев. – Здесь темно и ни зги не видно. Разбойники развели бы костёр. Холодно же.

– Вот именно, – снова эти нотки возмущения. – Как мы будем тут ночевать? Холодно же!

Стиаз соскочил с телеги и привязал лошадь.

– Иди сюда.

– Куда?

– Сюда, в телегу, – Ардат подтянулся, запрыгнул в кузов и подал руку Кринии, которая сонно обошла телегу вокруг, деловито оценила ситуацию и только после этого нехотя протянула руку.

Ардат откинул верхний слой шкурок, приглашая Кринию заползти в эту меховую «берлогу». Она аккуратно пристроилась среди шкур и с блаженной улыбкой подождала, пока Стиаз укроет её.

– А ты?

– Мне не холодно. Я тут, рядом, – деликатно отполз Ардат, ёжась в ночной пробирающей прохладе.

– Стиаз?

– Ммм?.. – ну, что ей опять не спится?

– Можно тебя попросить?

– Ммм?.. – снова полусонно протянул он.

– Не называй меня ведьмой.

– Ты уже не «бурго», забыла?

– Не забыла. Просто не называй меня ведьмой. Я магнесса. А «ведьма» – это что-то такое… злое. Нехорошее.

– Договорились.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, неведьма! – страшно довольный собой, Стиаз попробовал на вкус каждый звук этого нового прозвища.

– Спокойной ночи, бабник, – слабоватая попытка дать отпор, хоть это слово Стиаза и задевало. Оценив эту финальную битву как выигранную, он на правах победителя отвернулся, кое-как укутался в шкуры на другом краю телеги и наконец провалился в сон.

Что может разбудить с утра двух смертельно уставших, безумно перенервничавших накануне поездки путников с затёкшими от сидения на козлах спинами, когда они уснули, пригревшись в тёплых шкурах на свежем воздухе?

Хорошо бы, если бы это было пение птиц, или потрескивающий костёр, а лучше всего – если на этом костре какой-нибудь добродетельный куховар уже стряпал бы завтрак.

Нет. Ничего такого это утро не предвещало. Но Ардат буквально подскочил в кузове – и в эту же секунду Криния тоже резко села, вырванная из сна. Они переглянулись и обменялись впечатлениями без слов – просто скривившись.

Дикий трупный запах. До одури тошнотворный. До головокружения невыносимый. Оба повертели головами в поисках источника – а когда увидели его шагах в полуста, ужас доделал свою работу, словно схватив ледяным кулаком их желудки. Они выскочили из кузова.

Да и кого, скажите на милость, не стошнит при виде огромной смрадной туши полуразложившегося дракона неподалёку за редкими деревьями? И если бы только при виде – а ещё ведь и при запахе.

– Отличное место для ночёвки ты выбрал, спасибо! – вытирая рот платком, заключила Криния.

– И тебе доброе утро, – озадаченно протянул Стиаз, занимаясь тем же.

– Ага, доброе.

– Видимо, мы подъехали с наветренной стороны к этой туше, вот и не слышали эту вонь.

– Давай побыстрее отсюда свалим, – Криния быстро заметала следы их стоянки.

– Странно, что это дракон забыл так близко от города.

– Слушай, дознаватель, давай делом займись. Накрой шкуры, и валим.

– Подожди, – Ардату в голову пришла абсолютно сумасшедшая, но абсолютно гениальная мысль. Он порылся в вещах и извлёк оттуда бряцающий металлом свёрток. Потом намочил два платка чистой водой, один приладил себе на нос и рот, а второй протянул Кринии.

– Ты что задумал?

– Ну, не включай дурочку. Давай, ты же магнесса, – впервые произнёс Ардат это слово, причём сейчас он был абсолютно серьёзен. Её растрёпанное магнесское мудрейшество тем временем, кажется, начало о чём-то догадываться, поэтому смотрело на него как на абсолютно и безнадёжно свихнувшегося пациента лечебницы.

– Ты же не станешь…

– Ещё как стану! Я же скорняк. Шкура дракона – ты только представь, сколько это может стоить в Кадиуме!

– Ты псих, – со вздохом заключила она и нехотя стала прилаживать платок на лицо.

И что, кто-то помогал Ардату со шкурой? Ну, ладно, хорошо: эта ведьма-неведьма всё-таки женщина, а свежевать дракона – не женское занятие. И что же, она сидела на пригорке в ожидании, пока отважный рыцарь кинет к её ногам трофейную шкуру этого дохлого ящера? Как бы не так! Побряцав какими-то пузырьками, она не стала терять времени зря: кровь она признала негодной, зато перед ней стоял уже пятый флакон с драконьей желчью, а от неё самой разило всей этой дохлятиной похлеще, чем от самой, собственно, дохлятины. Вот он, этот предприимчивый блеск в глазах, и эта азартная улыбка ведьмы – именно ведьмы, как бы она ни ненавидела это слово!

Но ещё больше Ардат обалдел, когда, уставший, разложил шкуру и рухнул на спину, после чего услышал:

– Ну, и что ты разлёгся? Давай, Стиаз, уже полдня прошло, а нам надо ещё как-то вытащить драконьи зубы. Хотя бы парочку!

– Что-о-о? Нет! Откуда в тебе проснулся такой кровожадный потрошитель?

– От тебя заразилась. Давай, помоги мне. А то у тебя и мехов вон сколько, и мускус с маслом, и шкура теперь, а у меня только две лисицы и драконья желчь. Мне нужны ещё зубы.

Далеко пойдёт. Деловой подход. Достойно уважения. Ардат вздохнул и с третьей попытки, пиная себя и чертыхаясь, встал доделывать дело.

Уже второй час новую поездку сопровождало доставшее их обоих «хррруп-скрип!». Впрочем, ещё не настолько доставшее, чтобы уже не просто уставший, а теперь уже в полном смысле этого слова измученный Ардат смазал эту дурацкую скрипучую телегу.

– Вот, смотри, там, кажется, река! Давай туда, – Криния указала рукой куда-то влево, и Ардат молча направил лошадь туда.

Наконец-то! Осталось выбрать место побезлюдней, куда точно никто не придёт и их не потревожит. Телегу он загнал в лапы густого подлеска, а лошадь вывел на пологий берег и привязал – пусть тоже отдохнёт и пощиплет травку. Опять выволок на солнце шкуру досыхать – Криния даже снизошла до того, чтоб помочь ему вытащить и разложить на берегу их вонючий трофей.

– Так, а теперь иди туда, к телеге, – деловито приказала она. – Насобирай хворост, нам нужен будет костёр.

– С чего это? Мне тоже надо вымыться и постираться.

– Здесь мыться буду я. А ты иди наверх. Потом помоешься, после меня.

Даже спорить и острить в ответ сил не было, хотя это, конечно, был верх наглости.

Спустя полтора часа Ардат уже сидел у исправно горевшего костра. Он даже успел насобирать в лесу ягод. Теперь бы вымыться, чтоб, наконец, избавиться от этого смрада. Но Криния всё плескалась. Ардат наплевал на приличия, взял накидку и спустился к реке. Одежда Кринии уже подсыхала на берегу. Он подхватил её, чтобы развесить у костра.

– У тебя там ещё жабры не выросли? Или русалочий хвост?

– Эй! Ты что? А ну, скройся! Выхожу я, выхожу.

Ардат бросил ей на берег накидку, чтобы завернулась, а сам с её одеждой отправился наверх. Хм, скрыться-то он скроется, только наблюдать за неведьмой можно и исподтишка, из укрытия.

Дохлый дракон задержал их триумфальный въезд в столицу на целые сутки. Хотелось верить, что от этого их въезд будет лишь триумфальнее: с трофеями-то! Вымывшись после потрошения этого ящера, постиравшись и обсохнув, они снова решили в ночь никуда не ехать, а уснули мертвейшим сном, пригревшись в шкурах. Ну, на этот-то день они хоть попадут, наконец, в Кадиум?!

Криния сидела слева от Ардата на козлах, блаженно улыбалась, жмурилась на солнце и расчёсывала волосы. Ардат то и дело косился на неё и посмеивался про себя над прозвищем «неведьма», которое дал ей позавчера. В этот момент неведьма как никогда была похожа на обычную женщину: не зельеварку, не мышку, а на самую простую женщину, которая самым простым утром ничего из себя не строит, никуда не спешит, никого не ждёт, а просто жмурится на солнышке. Эта картина вселяла безмятежность.

– Что уставился? Не пялься на меня, давай на дорогу смотри.

Ардат вздохнул и перевёл взгляд на городскую стену Кадиума, которая виднелась совсем рядом. Выселить бы из неё эту ведьму, которая то и дело прорывалась наружу вместе со всей её язвительностью!

Спустя четыре часа в Кадиум въехали двое путников. Не сказать, чтоб они были особо странные: парень как парень, обыкновенный провинциальный мужчинка: жилистый, крепкий, подтянутый, уже давно не юнец, но и не зрелый. Стражникам было велено особо не придираться к тем, кто был здоров и мог работать. А этот, судя по вполне здоровому виду и мозолистым рукам, очень даже нужен был столице.

Спутница его… Странноватая, честно признаться, спутница. Жена – не жена, младшая сестра? Или, скорее, любовница? Убедительным аргументом для стражников стали её диплом Кадиумкого коллегиума и грамота ичужбургской бурговедьмы. Они с уважением кивнули и от греха подальше быстро оформили въездной документ и ей.

А вот их имущество… Из этих четырёх часов три с половиной ушло на пересчитывание и переписывание всего, что везли с собой эти двое. Итак, в общей сложности парочкой было официально задекларировано:

нож скорняжный – 2 шт.

скобель скорняжный – 1 шт.

скорняжный набор (чесок, колки и другое) – 1 шт.

шкуры лисьи – 278 шт.

шкура драконья – 1 шт.

зубы драконьи – 4 шт.

желчь драконья – 5 флаконов

масло розовое – 1 фл.

мускус выхухолевый – 80 грамм

Кроме того,

внесено добровольное пожертвование в пользу городской казны – 8 лисьих шкур.

После долгого вяления на солнце перед стражниками Стиаз, наконец, направил телегу в город. «Хррруп-скрип!» тут же потерялось в сотнях людских звуков. Столько жизни было вокруг, что у Ардата аж сердце от волнения забилось сильнее. Первое впечатление от большого города перебивала только Криния, которая сидела рядом и возмущалась, злая как… ведьма? Ха, ну да.

– Дурак! Сразу видно, селюк неотёсанный!

– Слушай, ты, умница-разумница учёная ты наша, городская, а что ж ты, такая премудрая, предлагала сделать?!

– Ну уж точно не отдавать им целых десять шкур! Да ещё и две себе упёрли!

– А как ты предлагала с ними договориться?

– Да я бы и договорилась! Если бы не твоя глупость!

– Да я видел, как ты договаривалась!

– А что? Они мужчины, я бы просто взяла их своим обаянием!

– Неизвестно ещё, кто бы кого взял прямо там, если бы не я. Вела себя, как… Как будто я везу новую сотрудницу в дом терпимости, а не квалифицированную ведьму в коллегиум! Ох… – на этом месте тирады Ардата его щека загорелась от пощёчины. – Ты совсем уже?! Ведьма и есть!

– Это тебе не за ведьму! А за дом терпимости!

Она торжествовала, словно только что самолично победила дракона. Гордая, довольная собой, со сверкающими огнями в глазах – ну, кто она, как не ведьма?!

– Успокойся. Давай, показывай дорогу в коллегиум.

– Это мненадо в коллегиум. А тытам что забыл? – самодовольно отрезала она.

– Ах ты, лисица, кинуть меня решила? Уговор наш забыла?

– Не забыла. Идём, – помолчав, сказала она.

У Ардата отлегло от сердца – если б Криния решила прямо сейчас, что он ей больше не нужен, то ему нечего было бы предложить, чтобы купить её благосклонность. Один в городе, куда он всегда хотел попасть, но где он совершенно никого не знал – устроиться здесь самому не было бы совсем уж невыполнимой задачей, тем более, с капиталом. Но терять Кринию прямо сейчас Ардату не хотелось.

Глава 5. Магия драконьего марева

Кадиумский коллегиум не просто оправдал ожидания Ардата – он превзошёл все слухи и россказни, которые по крупицам годами собирал провинциальный ремесленник. Хоть Ардат никогда и не признается в этом Кринии, но вначале в его сердце зародилось желание увидеть этого каменного исполина, а уже потом оно оформилось в тайный план уехать в столицу. Ардат то и дело перехватывал взгляды Кринии – её, похоже, забавляло, как он ошалело глазел на серо-бурые глыбы, на величавые ворота, высоченные, словно возведённые для великанов, на новый корпус кампуса, отстроенный пару сот лет назад, на потрёпанную тысячелетием стену с бойницами – самый настоящий форт, который здесь был ещё в древние времена, когда легенды ещё не стали легендами, а были самой что ни на есть живой былью.

– Ну, как тебе? Здесь я жила, пока училась! – Криния искрилась гордостью за свою альма-матер.

– Да… Оно… Да! Это такое… Здесь то, что надо! – не особо дружа со смыслом, наконец, изрёк Ардат. Криния звонко рассмеялась и с теплом заверила:

– Пошли. Свободные места там всегда есть, а я оставила здесь добрую память и обещание вернуться.

Лошадь с телегой оставили на конюшне, основательно накрыв всё своё добро. Ардат всё крутился и мялся около телеги, пока Криния не пихнула его локтем под рёбра.

– Хватит возиться. А то это и правда им покажется подозрительным.

Старый профессор Норвен, достопочтенный ректор коллегиума, на счастье Ардата, оказался милейшим дедушкой – да, он напоминал именно любящего дедушку, какие сидят у каминов и нянчат внучат, а не сурового и, по словам Кринии, невыносимо требовательного преподавателя физиологии антропоморфных интеллектуальных существ. Добрые глаза выглядывали из-под бровей с каким-то насмешливым укором, а улыбка терялась в густой серебристой бороде.

– Профессор Норвен, я вернулась…

– Девочка моя! Сколько лет тебя тут не было!

Подумать только! У этих хитрющих ведьминых (ну, ладно – неведьминых!) глаз есть в арсенале и другой взгляд – покорной отличницы, вечно немного виноватой за какой-нибудь недоученный четвёртый том энциклопедии, вечно немного недоспавшей из-за зубрёжек, вечно немного смущённой из-за рвущейся наружу гордости за отличную оценку.

Следующие часа два Стиаз исполнял чисто интерьерную задачу – то есть, сидел, вовсю угощался чаем с сахарными плюшками, и, надо сказать, был всё это время вполне счастлив, что его не донимают расспросами.

Криния же заливалась птичкой. Профессор Норвен всё расспрашивал да расспрашивал, а она всё трещала да трещала о нелёгкой бурговедьминской доле, о провинциальной жизни и о своих новых научных наблюдениях. Ардат Стиаз в её рассказе, правда, почему-то оказался не невинной жертвой, павшей в безжалостных боях двух своих женщин, а благороднейшим спасителем, который защитил грозившую быть поруганной честь молодой бурговедьмы при исполнении ею её бурговедьминых обязанностей, который согласился во имя её безопасности сопроводить её в Кадиум, и который – Ардат чуть не поперхнулся плюшкой! – жаловал ей на первое время ценные шкурки, чтобы несчастная магнесса поскорее смогла отойти от пережитого стресса и стать на ноги в столице. И до того, по словам этой коварной зельеварки с кристально невинными глазками, она была обязана своему прекрасному рыцарю, что теперь просила милости и заступничества для него: жить ему негде, поэтому не найдётся ли у профессора Норвена комнаты и для него?

Оказалось, найдётся. И без того разомлевший от лести Ардат разомлел ещё больше: теперь не надо было ломать голову насчёт жилья. Криния как по нотам разыграла чудесную сцену, благодаря которой у них обоих теперь есть качественное, бесплатное и, надо верить, вполне безопасное жильё.

Ардат так глубоко погрузился в мысли о том, какой он благородный, и как сильно он нужен беззащитной магнессе, которую так и норовят обесчестить или ещё как-нибудь обидеть, что совсем упустил момент, когда профессор Норвен стал расспрашивать об их пути в Кадиум, и о шкурках. Очнулся Ардат только на словах «…сами сняли с дракона шкуру…», зажмурил глаза и просто подумал: «Вот же дура, хоть и магнесса!»

– Мы бы отдохнули с дороги, – перебил он Кринию, настойчиво повышая тон и глядя Кринии прямо в глаза, мол, «Заканчивай болтать!». Она уловила намёк, закусила губу и тут же отвела глаза.

– Конечно, конечно! Сейчас вас проведут, и вы отдохнёте. А я пока подумаю, кому доверить расследование.

– Расследование?! – вдвоём отозвались Ардат с Кринией.

– Разумеется. Дракон вблизи от Кадиума – шутка ли! Это нельзя так оставлять. Тем лучше, что кроме меня, никто не знает пока об этом. Вы особо не болтайте. Надо туда поехать и всё изучить. Значит, мои люди будут первыми! А вы пока принесите мне драконью шкуру – мне надо хорошенько её изучить.

Вот вам и дедушка. Амбиций у него – даже с Кринией хватит поделиться.

Им выделили вполне уютные комнатки-каморки на третьем ярусе пятиэтажного кампуса. Пообедав, Ардат исправно вызвался побыть вьючным: вначале он перетащил к Кринии в женское крыло её вещи и половину шкурок. Потом оттащил ещё половину шкурок и свои вещи к себе: решили разделить их для безопасности. Криния сновала рядом, возилась с вещами и насколько могла, помогала обустроиться и разложить их. Разобрав телегу и оставив лошадь на попечение конюху, Ардат с тоской забрал последнюю непристроенную вещь – драконью шкуру. Криния растерянно стояла рядом, рассматривая то ли невероятно интересную каменную кладку где-то прямо за Ардатом, то ли не менее интересного паука в уголке. Делала вид, что она ни при чём, значит.

– Ну, что, на вот шкуру, иди сама и неси её своему профессору.

– Вместе дракона нашли – вместе пошли и шкуру отдавать! – нахохлилась Криния.

– Знаешь, что?!

– Что?

– Если б не твой длинный язык… Вот ты какая-то странная всё-таки! Вроде бы и умная ты, учёная-переучёная вся, и в людях хорошо разбираешься. А такая дура иногда бываешь!

– Знаешь, что?! А ты вообще… Вообще – бабник!

– Ха! Мои отношения с женщинами никак не распространяются на драконов, а тем более дохлых. На, неси шкуру.

– Фу… Она воняет. Неси сам.

– От тебя воняло так же, когда ты желчь из него добывала. Кстати, зачем тебе желчь?

– А ещё парфюмером хочешь стать!

– Не парфюмером. Предпринимателем. Надоела грязная работа и эти вечно воняющие шкуры. Хочу заниматься чем-то красивым.

– Да ты эсте-е-ет! – Криния упёрла руки в бока и вмиг снова стала очаровательной язвой-ведьмочкой. Но Ардат стиснул губы и гневно прищурился, поэтому она во избежание нового скандала быстро добавила, – Приходи после ужина, я покажу тебе драконью магию.

Развернулась на каблуках и скрылась в своей комнате, оставив абсолютно потерянного Ардата гадать, какую же интонацию вложила в последнюю фразу неведьма – то ли что-то из своего коронного издевательски-шутливого арсенала, то ли из интригующе-томного. Он повертел в руках шкуру: выкрутилась, ведьма, чтоб не нести её к профессору. Делать нечего, придётся идти к ректору самому.

Ужин в коллегиуме был довольно рано, Ардат бы скорее даже назвал его полдником. В большом зале обедали студенты, чуть поодаль – преподаватели, а прислуга обедала в зале потеснее и поближе к кухне. Им показали их места, и Ардат охотно угощался фасолевым паштетом и селёдочным маслом, совсем не скромным слоем намазывая их на добрый ломоть пшеничного хлеба. Попутно он поглядывал на лицо Кринии и пытался разгадать, что же за магию она ему покажет после ужина. Но угадать было невозможно: эта без преувеличения бестия мило болтала на какие-то свои женско-бытовые темы с кухаркой, с уборщицей, с горничной. Многих она помнила ещё со времён учёбы. Вскоре она и вовсе растворилась среди прислуги и исчезла неведомо куда. Ардату, который пока ещё никого не знал, стало совсем одиноко.

После ужина он направился к женскому крылу, еле переставляя ватные ноги. Странное дело: он нервничал так, словно бы ему предстояло первое свидание с какой-нибудь давно желанной женщиной вроде Марты Ирризы – и чего только она сейчас пришла в голову!

– Как-то ты не сильно спешишь постигать парфюмерные тайны, – на полпути нарисовалась из-за угла Криния.

– Я иду. Просто устал. И в сон после еды клонит.

– Так, никакого сна. Давай, бери себя в руки. Я тебе сейчас такое покажу! – этот деловой тон и хитрая улыбка не сулили ничего хорошего, но куда было уже деваться.

Криния, оказывается, успела прибрать в комнате и навести уют. Шкуры укромно лежали в дальнем сундуке. На улице были сумерки, а окна прикрывали полупрозрачные занавески, поэтому единственным источником света были свечи на столе, сервированном какими-то склянками да флаконами. Ардат присмотрелся – один из флаконов был тем самым розовым маслом (и когда только хитрюга успела его стащить!). Ардат аккуратно присел на стул сбоку от стола с этим реквизитом с видом зрителя, который с подозрением ждёт, когда же иллюзионист начнёт выступление, чтобы пристально смотреть, не выпадет ли из рукава предательская карта.

– Ну, давай, показывай мне свою драконью магию.

На лице Кринии заиграла довольная, сытая улыбка.

– Нет, ты сам сейчас нам покажешь, и мы вместе её исследуем, – с этими словами она откупорила один флакон, капнула каплю в кубок с вином и протянула Ардату.

– Ну, нет. Я тебе кто, подопытный кролик? Я выжил уже после двух твоих зелий, решила с третьего раза таки добить меня?

– Успокойся. Это всего лишь одна маленькая капля экстракта драконьей желчи. Я трудилась над ним с обеда. Он совершенно без вкуса, без запаха – всё абсолютно безобидно.

– Ага, безобидно! Да у тебя даже липовые зелья могут делать очень даже «обидно», – Ардат потянулся в сторону кубка, но не решился взять его.

– Слушай, Стиаз! Я не хочу тебя травить. Ты мне ничего не сделал. Даже наоборот – ты спас меня от бургомистра, – она впервые вспомнила то, что случилось тогда между ней и градоначальником, и Ардат уловил какое-то подобие благодарности в голосе этой бессовестной «неведьмы». – Тем более, мы сейчас уже не в Ичужбурге. Я хочу изучать химию. Ты хочешь открыть своё парфюмерное дело. Мы партнёры, – это прозвучало очень по-деловому и просто чудовищно прагматично, что Ардат даже немного подобиделся. Он второпях, даже как-то злобно схватил кубок и выпил это ведьмино пойло, чем бы оно ни было. Странно, но это действительно было просто вино. Ардат не успел распробовать какие-то необычности или магию – он просто залпом опрокинул в себя бокал, постарался придать голосу такую же невозмутимую прагматичность и процедил: