Пепел алой вишни

Её первым действием стало создание гильдии «Паутина». Последователи не спрашивали о её прошлом – их манили обещания власти. Ли Хан учила их плести сети из трещин, ловить тени и торговаться с сущностями из разломов. Но в тайне она искала одно: способ уничтожить Данте и его любовь – Хэ Ин. Месть.

Она начала слышать шёпот:

–Ты станешь моей королевой. Ты сплетёшь мир заново…

Спустя несколько лет.

Гильдия «Паутина» давно перестала быть тайной. В кварталах у моря её эмблему – паука, сплетающего восьмилучевую звезду из рун – рисовали на стенах те, кто боялся, и те, кто жаждал присоединиться. Ли Хан, теперь только «Паучиха», правила из логова в зеркальной башне, чьи стены были сплетены из осколков порталов. Здесь каждый отражённый свет дробился на тысячи лживых истин, а тени шептали ей секреты, выуженные из разломов.

Но сегодня шёпот звучал иначе.

–Кольцо… Змеиное кольцо… – Голос исходил из центрального зеркала, чья поверхность колыхалась, как вода под чёрным маслом. В отражении метались силуэты: доки, светящийся магией – меч, рассекающий дым.

Паучиха прижала ладонь к стеклу, расшифровывая образы. Она увидела: Хэ Ин, её плащ развевался, как крыло чайки, а клинок высекал искры из камней. Данте, в чёрном, как ночь, плаще, и пылающими алым огнём – глазами. Он стал намного могущественнее с тех пор, как они виделись с Паучихой последний раз. Кольцо, с переплетёнными змеями, выпавшее из праха Бергала.

–Ключ… – прошипело зеркало. — Оно откроет то, что ты ищешь…

Паучиха отдёрнула руку. Её глаза сузились. Кольцо Теневого культа – артефакт, который связывает носителя с силой древнего змея, спящего в ядре мира. Но ей было нужно не пробуждение – контроль. Контроль над Данте, путь которого лежал на крови и костях. Контроль над разломами, которые теперь рвались даже в её зеркалах.

–Андрас. – Она повернулась к тени за спиной. Из мрака вышел человек с лицом, замотанным бинтами, исписанными рунами. Её правой руке, мастеру иллюзий. – Собери группу. Сегодня будет «жарко».

–Сколько зеркал? – Его голос звучал как шелест падающей листвы.

–Всех! – Паучиха провела ногтем по запястью, и чёрная смола собралась в сферу. – И возьми это. Если встретишь его…

–…разбить зеркало и бежать. Знаю.

Когда он исчез, Паучиха подошла к окну-зеркалу, за которым бушевало море. Её отражение показывало женщину в обегающем зеленном костюме с паучьими эмблемами.

–Всё-таки нашёл её, Данте. – Прошептала она, касаясь стекла. – Не радуйся, я переплету ваше будущее.

Порт

Бергал, беглый охотник с клеймом Теневого культа на плаще, нёсся в переулке за рынком, швыряя кристаллы, которые взрывались, оставляя после себя едкий запах серы. Данте преследовал его, а Хэ Ин, прячась, наблюдала за ним.

Но Паучиха видела больше: за Бергалом тянулся шлейф зеркальной пыли – метка «Паутины».

–Игрушка Теней… – Усмехнулась она, наблюдая через зеркальный шар в руке. – Но кольцо будет моим.

Данте действовал решительно, как всегда. И беспощадно.

Паучиха к моменту, когда Данте отсёк Бергалу первую руку, уже наблюдала с ближайшей высотки. Стоило ей заметить, как кольцо освободилось от рук Бергала, она метнула зелёный кристалл в прах, оставшийся от беглого охотника. И кольцо оказалось у неё в руке.

Змеи сжали её палец, впрыснув яд воспоминаний: Данте, разрывающий деревню на части. Теневой культ, спускающийся в пещеру с алтарём из костей. Себя, но не в маске, а в гильдейском халате, плачущую над разбитом зеркалом.

–Ого, S-ранг в ловушке паука! – Усмехнулась она. Кинув взгляд на Данте, она прошептала. – Пора сплести новую эпоху, Данте!

Данте вернулся в деревню «Солнечный ручей», когда там уже не осталось ни души. Он стоял на коленях среди пепла, который оседал на его плечи как проклятие. Воздух звенел тишиной, но в его ушах всё ещё стоял гул: крики, треск рушащихся стен, рёв пламени, поглотившего невинных.

–Невинных? – Он смотрел на разрушения вокруг, причинённые им. – Нет невинных. Толька цена.

Он поднялся, поправляя перчатку с драконьей чешуёй. Её когти, ещё тёплые от крови, блестели в свете луны, словно насмехаясь.

–Цена за то, чтобы найти тебя, Хэ Ин. – Прошипел он, пнув обгоревшую куклу. – Вселенная требует справедливости, а для меня… – Голос сорвался на крик. – А когда вселенная проявит справедливость для меня? – Даже эхо не ответило ему. Где-то в груди, под рёбрами, ныла пустота. Не от ран, а от того, что даже после стольких лет её имя обжигало сильнее любого огня.

Он щёлкнул пальцами, и пространство перед ним треснуло, открыв портал:

–Шутки кончились! – Сказал он, но тут же горько усмехнулся. – Вру. Без шуток я с ума сойду.

Данте шагнул в портал, и реальность сомкнулась за ним с хрустом ломающихся костей. Переход длился мгновение, но и его хватило, чтобы вспомнить, как Хэ Ин впервые назвала его дураком. Тогда, на краю водопада, где они прятались от гильдейских патрулей. Тогда, когда её смех ещё не был эхом в пустоте.

Пространство выплюнуло его в пустыне, где песок был цвета пепла. На горизонте маячили очертания города, но Данте знал – это мираж.

Он шёл через пустоши, где земля трескалась под ногами, как скорлупа. Ветер нёс с собой шёпот: «убийца… безумец… она не простит…»

–Оригинальнее бы! – Крикнул он в пустоту, разрывая воздух алой молнией. Отражения в лужах исказились, показав ему Хэ Ин – её спину, её волосы, убегающие в темноту. Он замахнулся, чтобы ударить по воде, но замер.

–Вот так всегда… – Прошептал он, глядя на дрожащий силуэт. – Уходишь не попрощавшись.

В его карманах лежали «трофеи» безумия: зеркальный осколок с лицом Ли Хан, застывшим в вечном крике, амулет Хэ Ин, обёрнутый в страницу из дневника Ли Хан: «Он смотрит на меня, как на инструмент. Но я переиграю его…»

Он достал конфету, одну из тех, что Хэ Ин всегда носила с собой, прижал к губам. Сахар рассыпался, смешавшись с горечью пепла.

–Этой мой ад, милая. «Ад Данте». – прошептал он.

Взгляд метнулся к черепу, валявшемуся под ногами:

–Ну здравствуй, прекрасный незнакомец. – Он пнул его, и череп покатился, высекая искры, но внезапно взорвался зелёным пламенем. Из огня выползла тень с лицом Ли Хан.

–Скучаешь по мне, Данте? – Тень заговорила её голосом, но в интонациях слышался скрежет когтей по стеклу. – Всё ещё веришь, что найдёшь её? Слепой щенок, гоняющийся за призраком…

Данте прищурился, ловя в тени очертания её лица:

–Знаешь, что самое смешное в тебе, Ли Хан? – Пауза. – Даже будучи уродливой тенью, ты всё равно носишь эти дурацкие очки.

Тень взвыла, бросаясь в атаку, но Данте лишь махнул рукой, и свет, похожий на блики лезвия Астрала, разрезал тень пополам.

–Искренне твой… – Он поймал падающий пепел. – … Данте.

Город оказался не миражом. Он был хуже: улицы были вымощены костями, скреплёнными паутиной, в витринах магазинов стояли манекены с лицами погибших из «Солнечного ручья». Воздух пах «ароматом победы».

Данте шёл, напевая строчки из песни Хэ Ин, но песня оборвалась, когда он увидел его – ребёнка, лет семи, сидевшего на ступенях собора. Мальчик собирал пазл из обгоревших фото.

–Эй, мелкий! – Данте присел рядом, доставая конфету. – Не видел тут…

–Ты убил их… – Мальчик не поднял головы. – Я видел. В зеркалах.

Фото в его руках сложилось в лицо Хэ Ин.

Данте замер. Перчатка с драконьей чешуёй вдруг стала весить тонну.

–Она тоже тебя видела… – Мальчик ткнул пальцем в фото. – Когда ты сжёг тот город. Она плакала.

–Врёшь! – Прошипел Данте, но мальчик встал, и его тень вдруг вытянулась, став взрослой, с мечом на поясе.

–Ты ищешь не в том месте… Ищи там, где остался прежний Данте. – Голос зазвучал на два тона ниже. – Если, конечно осталось, что искать.

Ребёнок рассыпался в прах, оставив на ступенях фото. Данте поднял его: Хэ Ин стояла спиной к горящей деревне, её плечи тряслись от беззвучных рыданий.

–Ложь! – Он сжал фото, но оно вспыхнуло, оставив ожог на ладони.

Он долго блуждал по городу, казалось, окрестности были памятником его спонтанной ярости. Всё вокруг напоминало ему о том, что он натворил. Манекены в витринах повторяли позы погибших – мать, прикрывающая ребёнка; старика, тянувшегося к колодцу.

В центре города он нашёл её – Хэ Ин, запертую в зеркальной клетке. Её губы шевелились: «Данте…»

–Я здесь… – Он прижал ладони к стеклу, игнорируя боль от выжигающей магии. – Выйди ко мне. Плевать на правила, просто…

Отражение в зеркале ожило, показав Паучиху. Та держала нить, обмотанную вокруг шеи Хэ Ин:

–Хочешь спасти её? – Ли Хан дёрнула нить, и Хэ Ин вскрикнула. – Тогда разбей стекло. Но помни: каждый осколок разрежет её душу.

Данте засмеялся. Смех эхом разнёсся по городу, и где-то треснула башня.

–Ли… – Он вытер слёзы. – Ты как та сорока, что ворует блестяшки, но не знает, что с ними делать. – Он достал зеркальный осколок с её лицом. – Держи. На память.

Он бросил осколок в клетку. Стекло взорвалось, и Паучиха вскрикнула, отпустив нить. Хэ Ин упала в объятия Данте, но рассыпалась пеплом.

–Неплохая шутка. – Прошептал Данте пустоте. —Но не такой финал я жду.

Он вышел из города, оставив за спиной руины. Где-то в зеркалах засмеялась Ли Хан. Игра только началась.

Данте шёл по пустыне, сжимая в кулаке осколок стекла – единственное, что осталось от зеркальной клетки. Внутри него бушевали два шторма: ярость, требовавшая спалить мир дотла, и что-то новое… Тихое, колющее. Стыд.

–Нет. – Пнул он камень, и тот взорвался в облако пепла. – Я не буду нести миру страх.

Но пустыня неумолимо напоминала о прошлом. В песке виднелись силуэты: ребёнок с куклой, старик с посохом, женщина, застывшая в беге. Все они исчезли по его вине.

–Хватит! – Упав на колени, он ударил кулаком по песку, но вместо разрушения… Рука сама замерла. Впервые за долгое время.

Близилась ночь. Пустыня давно осталась позади. Он был на подходе к лесу, как заметил колодец.

У колодца с мутной водой он встретил старуху. Её лицо было скрыто под капюшоном, но голос звучал знакомо – как у той, что когда-то читала ему сказки в гильдейской библиотеке.

–Пить будешь, убийца? – Она протянула черпак. – Или боишься, что вода покажет то, что ты боишься увидеть?

Данте не взял черпак. Вместо этого он показал ей амулет.

–Ищу его хозяйку. – Сказал он, глядя, как вода закипает от приближения амулета. – Но я учусь искать иные способы.

Старуха рассмеялась:

–Иные? Ты, убивший невинных из каких-то своих побуждений?

–Я… – Он сжал амулет так, что начала сочиться кровь. – Учусь.

Он щёлкнул пальцами, и вместо взрыва из воды поднялась фигура – силуэт Хэ Ин, сотканный из пара.

–Найди её… – Прошептала старуха. – Но помни: сила не поможет стереть ту боль, что внутри тебя.

Данте попрощался со старухой. И перед ним открылся лес. «Лес сломанных клятв». Он был живым кошмаром: деревья с лицами погибших шептали: «Ты убил нас». Река текла вверх, унося обрывки его разрушений. В воздухе висел запах духов Хэ Ин.

Данте шёл. Перчатка с драконьей чешуёй горела, требуя разорвать, ударить, но он сжимал её в кулаке.

–Не сегодня. – Прошипел он, и сила, обычно рвущаяся наружу, ушла в глубь, оставив лишь напоминание о себе.

У камня с рунами он нашёл ребёнка – девочку, прижимавшую к груди обгоревшего медвежонка. Её глаза были пусты, как у тех, кто видел смерть.

–За что ты убил нас? – Спросила она беззвучно.

Раньше он бы рассмеялся, назвав её иллюзией. Теперь же:

–Потому что был в отчаянии. – Ответил он, снимая перчатку. – Но я должен найти в себе силы продолжить свой путь.

Он коснулся её лба, и кончики его пальцев вспыхнули золотым светом. Девочка рассыпалась пеплом, но в воздухе осталось её «спасибо».

В сердце леса, у одного из деревьев, стоял осколок зеркала, высотой с Данте. В нём показалась Ли Хан:

–Сентиментальность? – Она язвительно улыбнулась. – Что с тобой, Данте?

–А ты всё ещё носишь эти дурацкие очки. – Он бросил в зеркало цветок, оставшийся после девочки. – Но при этом, всё так же слепа.

Паучиха вздрогнула, когда цветок коснулся стекла. Трещины затянулись, оставив шрам.

–Это не по правилам. – Её голос дрогнул.

–Нет. – Данте повернулся к выходу из леса. – Но я могу устанавливать собственные правила.

На краю леса, в отражении реки, он нашёл… Себя.

Того, кем он был когда-то. Юноша с мечтой стать героем, а не легендой из ужасов.

–Ты проиграешь. – Сказало отражение. – Она не простит.

–Знаю. – Данте провёл рукой по воде, заставив отражение исчезнуть. – Но я ищу не прощения.

Вода текла в направлении к хижине, в которой мерцал огонёк. Она была обвита алыми вишнями. Данте направился к ней.

Приблизившись к порогу, его сердце забилось так, будто пыталось вырваться из клетки. Он толкнул дверь, и внутри… Увидел её. Хэ Ин стояла у окна, её серебристые волосы мерцали в лунном свете.

–Милая… – его голос сломался.

Она обернулась. Глаза – её глаза – были холоднее лезвия Астрала.

–Ты думал, я прощу тебя? – Её слова ударили как пощёчина. – Ты убил их, Данте… Стариков. Детей. Мою веру в тебя.

Он отшатнулся, будто её голос был физическим ударом.

–Это не ты… – Прошептал он, но «Хэ Ин» махнула рукой. Стены хижины растворились, и они оказались в эпицентре горящей деревни. Дым ел глаза, а крики… Крики были оглушительными.

–Смотри… – Она схватила его за подбородок. – Это не иллюзия. Это ты натворил. Пытаясь найти свою драгоценную Хэ Ин.

Он видел себя – безумного, с алыми глазами, рвущего пространство щелчками. Разрушая дома, которые люди считали своим убежищем. Сжигал дотла людей, которые молили о пощаде.

–Я… Не хотел… Этого… – Данте упал на колени, но «Хэ Ин» приподняла его силой, заставив смотреть.

–Ты хотел силу, чтобы вернуть любимую. Но как ты её применил? – «Хэ Ин» явила своё истинное обличие. Теперь перед Данте предстал мужчина, с густой чёрной бородой. В его глазах Данте видел бездну. Руки были в шрамах от сражений. А сам мужчина источал ауру синего цвета.

Мужчина провёл рукой над собой, словно рисуя дугу. И они оказались в лесу, в тот момент, когда Данте избавил девочку от страданий.

–Почему спас ту девочку? – голос мужчины звучал отовсюду. – Она же иллюзия.

Данте, с сожалением в глазах ответил:

–Потому что её боль не иллюзия. Она… Настоящая.

Мужчина снова махнул рукой, и они оказались в сердце леса, в тот момент, когда Данте встретил Паучиху.

–Ты мог убить Ли Хан в лесу. Почему не сделал этого?

Данте посмотрел на отражение Ли Хан в зеркале, он видел не монстра, а испуганную девушку с блокнотом:

–Она жертва… Моей цели.

Мужчина в последний раз повторил свой жест, и в этот раз они уже были у реки, там, где Данте увидел «прошлого себя»:

–Почему ты избавился от своего отражения?

–Потому что… – Данте точно знал ответ. – В отражении был уже не я, и уже никогда им не стану.

Мужчина молча кивнул. И они с Данте снова оказались в хижине.

–Я источник твоей силы, Данте. После того, что ты сотворил в деревне «Солнечный ручей», я должен был запереть тебя, пока ты не уничтожил мир на своём пути. – Источник положил руку на плечо Данте. – Ты ненавидел себя так сильно, что даже ярость стала молитвой. – Данте не мог сдержать слёзы, которые потекли из его глаз. – Но в каждом выборе в этом испытании – спасти ребёнка, пощадить врага, отпустить ту часть себя, которой в тебе уже нет – ты уже искал не силу. Себя.

Источник растворился в воздухе, но его голос продолжал звучать ото всюду:

–Ты не прощён, но достоин шанса. Но запомни: он последний.

Данте вышел из хижины. Он сорвал одну из веток вишни, и сжал её в руке. Лепестки дрожали на ветру, словно пытались улететь – прочь от воспоминаний, от боли, от него самого. Но он не отпустил.

–Последний шанс! – Прошептал он, глядя на ветвь, как на надежду, что вновь обрёл.

–Ладно, милая… – Он щёлкнул пальцами, пространство разорвалось, но в этот раз не с грохотом, а с тихим звоном – будто лопнула струна. Портал открыт. На этот раз он почувствовал, что открыл нужный, и улыбнулся.

–Пора за тобой. Настоящей.

Дорога в город пролегала через туманные холмы, усеянные обугленными пнями деревьев. Данте шёл, не оглядываясь на руины деревни позади – не сожжённые, а словно вычеркнутые из памяти мира. Его перчатка с чешуёй дракона больше не пылала: чешуйки потускнели, будто уснули, а в глазах вновь зажегся огонь. Он чувствовал, сегодня он наконец найдёт Хэ Ин, спустя двадцать лет ада, прожитого им.

–Где ты, Хэ Ин? – Вопрос, отзывающийся болью в сердце. – Не в зеркалах, не в прошлом. Тогда где?

У обочины копошился старик в плаще, вымазанном чернилами и чем-то темнее.

–Ты… Ты один из тех, кто идёт по следам Теней? – старик схватил его за рукав, оставив на чёрной ткани отпечатки пальцев. – Гильдия охотников… Они что-то нашли. Артефакт. Кольцо со змеями.

Данте почувствовал, как перчатка на его руке сжалась сама собой.

–Бергал… Он сбежал с ним сегодня на рассвете. – Старик закашлялся, выплёвывая на землю чёрную жижу.

Когда Данте поднял глаза, на месте старика лежала лишь карта с кровавой отметкой – порт. На обороте корявыми буквами было выведено: «Кольцо пробуждает Тени… Но ей оно нужно для иного».

Бумага вспыхнула синим пламенем в его руке, но не сгорела.

Порт встретил его хаосом рынка и едким запахом магических отходов. Данте шёл сквозь толпу, и чёрный плащ за ним волочился без привычного шлейфа пепла – он стёр его, как и обещал Источнику.

И вдруг – удар в ноздри. Ваниль и корица. Запах, как у леденцов Хэ Ин.

Он замер, сердце колотилось так, будто пыталась вырваться через рёбра. В толпе мелькнул рваный плащ с клеймом – Бергал.

–Двадцать лет я искал тебя в прошлом, Хэ Ин. – Пальцы сами сжали ветку вишни в кармане, начала сочиться кровь из заживающих ран. – Двадцать лет ада. Но сегодня я вырвусь из него…

Толпа сомкнулась перед ним, скрывая беглеца.

–Сегодня я найду тебя, милая! – Он сделал шаг вперёд и с кем-то столкнулся. Белоснежный плащ. Серебристые ресницы. «Хэ Ин» – сразу пронеслось у него в голове. Её глаза остались такими же, как в воспоминаниях – и абсолютно чужими. Холодными.

Данте прошёл мимо, не останавливаясь. Если будет смотреть слишком долго – она снова исчезнет.

–Не сейчас. Сначала Бергал. – Ветер донёс запах её духов, когда она повернулась. – «Аромат победы» – улыбнувшись, прошептал Данте.

Где-то в порту крикнула чайка, и Данте ускорил шаг, растворяясь в толпе, как тень, наконец нашедшая своего хозяина.

Обсерватория

Хэ Ин посмотрела на Данте:

–Ты говорил, что пронесёшь мою песню через всю жизнь… – Её голос дрогнул. – Прости, что пришлось нести в себе ещё и боль…

–Хэ Ин… – Прошептал Данте, понимая, что она вспомнила его.

Воздух дрожал, как будто сама реальность затаила дыхание. Зеркальный зал, мгновение назад погружённый в гулкую тишину, взорвался рёвом ломающегося стекла. Пальцы Паучихи сплетали паутину из осколков, но её уверенность дрогнула, когда она услышала, что к Хэ Ин вернулись воспоминания.

Ли Хан смотрела на неё: плащ Хэ Ин развевался, будто крыло пробудившейся птицы. В глазах – не холодная ярость охотницы S-ранга, а ясность, словно туман десятилетий, наконец, развеялся.

–Ты… Ты не должна помнить! – Паучиха вцепилась в кольцо со змеёй, и символы на нём вспыхнули ядовито-зелёным. Зеркала вокруг ожили, копируя её жест – десятки рук из стекла потянулись к Хэ Ин.

Но охотница даже не дрогнула. Её пальцы сомкнулись на эфесе Астрала, и лезвие вспыхнуло голубым пламенем – не магией, а чем-то глубже. В его свете мелькнули отражения: она и Данте на краю водопада, их руки переплетены; взрыв в пещере, где Ли Хан кричала имя Данте; её собственный голос в пустоте: «Найди меня…».

–Память – это не кандалы… – Хэ Ин взмахнула мечом, и волна света разрезала паутину из осколков. – А клинок. И я научилось им рубить.

Паучиха отпрянула. Зеркальные копии Хэ Ин, ещё секунду назад готовые к атаке, вдруг замерли. В их пустых глазах заискрились воспоминания – кадры из жизни настоящей Хэ Ин. Одна за другой копии начали трещать, как перегруженные экраны.

–Данте! – Хэ Ин бросила ему Астрал. – Закрой глаза!

Он поймал клинок, и в тот же миг она прижала ладонь к шраму на запястье. Трещина под пальцами вспыхнула алым, и зал затопила волна энергии – не магии, а чистого воспоминания – их с Данте первой победы, их смеха, их клятвы никогда не терять друг друга.

Зеркала взорвались. Не осколками, а каплями ртути, которые застыли в воздухе, отражая тысячи лиц Паучихи – не злобной королевы теней, а Ли Хан: испуганной, одинокой, с блокнотом в дрожащих руках.

–Нет! – Паучиха схватилась за голову, её маска треснула. – Это не я!

Данте ринулся вперёд, чешуйчатая перчатка сжала Астрал. Голубой клинок и алый огонь слились в фиолетовый смерч, ударивший в центр зала.

–Пора – это прекратить, Ли Хан. – прошептал он. – Шоу кривых зеркал затянулось!

Ударная волна вырвалась наружу, снося купол обсерватории. Звёзды, десятилетиями скрытые за магическим барьером, вспыхнули в небе, как салют. Паучиха рухнула на колени, её костюм рассыпался в прах, обнажив обычную хлопковую рубашку – ту самую, что она носила когда-то в своей лаборатории.

Хэ Ин подошла к ней, опустив меч.

–Ты могла выбрать иной путь. – Сказала она, не сводя глаз с лица Хэ Ин – без маски, без злобы. – Но ты предпочла стать тюремщиком собственных страхов.

Гильдейские сирены завыли вдалеке. Данте уже рисовал в воздухе портал, но Хэ Ин остановила его.

–Подожди… – Она достала из кармана веточку алой вишни, ту самую, которую он оставил для неё в порту. – Возьми. Напоминание.

Он сжал ветку, и трещины на его перчатке затянулись.

–Ну… Не у меня проблемы с памятью. – Пошутил Данте.

Хэ Ин ухмыльнулась, в её глазах мелькнул огонёк того самого бесшабашного новичка, что когда-то дрался с Данте из-за последнего леденца.

–Думаете… – Процедила сквозь зубы Ли Хан. – Победили? У меня было достаточно времени за эти годы, чтобы продумать план Б. – Она махнула рукой, на которой было змеиное кольцо в сторону Хэ Ин. И из кольца хлынула тёмная энергия. Данте схватил Хэ Ин и развернулся, закрывая её своим телом. Он стиснул зубы от боли, но не отпускал её. Боль прекратилась, и он обернулся, но Паучихи уже не было. Но Хэ Ин потеряла сознание.

–Ну нет… Только не снова. – прошептал Данте, взяв её на руки.

Хэ Ин лежала на больничной койке в гильдейском лазарете. Её лицо было бледным, но спокойным. Данте сидел рядом, перебирая в руках медальон. Хен Су стоял у двери, его тени неотрывно следили за состоянием Хэ Ин.

–Данте… – Она прошептала слабым голосом, едва приоткрыв глаза. – Я помню… Как ты не любил варить какао. Но делал его для меня каждое утро.

Данте застыл. Это было так давно. Она улыбнулась, и в этот момент он увидел ту самую девушку, которая когда-то смеялась, называя его дураком.

–Гильдия требует отчёта. – Сухо прервал Хен Су.

Хэ Ин повернула к нему голову, и её взгляд стал прежним – стальным:

–Скажи им… Что я взяла отпуск. – Хен Су кивнул, исчезнув в тенях. Данте и Хэ Ин остались наедине. Она потянулась к его руке, её пальцы дрожали:

–Мы… Начнём с чистого листа? – Прошептала она. Медальон в руках Данте блеснул, отражая рассвет за окном. Где-то вдали крикнула чайка, и море, вечное море, продолжило свой бесконечный танец.

–Конечно, милая! – Прошептал он. – Но сначала… – Данте встал потянувшись. – Но сначала нужно закончить дела. В Последнее время я привлёк слишком много внимания. И пока ты спала, наведывались люди из ассоциации охотников. Пэк Ин Хёк хочет поговорить со мной о событиях. – Он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. – И как только я поговорю с ним, тут же окажусь рядом с тобой. – Данте улыбнулся, и подмигивая Хэ Ин, щёлкнул пальцами.

Запах антисептика смешивался с ароматом засохшей крови. Хэ Ин приподнялась на койке, её пальцы непроизвольно сжали простыню, когда за дверью послышались шаги. Не гильдейские сапоги – лёгкие, почти беззвучные. «Паучиха» – мелькнула мысль, но в проёме появился Хен Су. Его тени, обычно неотрывные, вились вокруг амулета на шее – треснувшего кристалла в оправе из чёрного железа.

–Отчёт готов. – Он бросил на стол свиток с печатью «Совершенно секретно». – Но они знают, что ты врёшь.

Хэ Ин не ответила. Её взгляд скользнул по шраму на запястье – тот пульсировал слабым алым цветом, будто реагируя на кристалл Хен Су.

–Что это? – Кивнула она на амулет.