Пепел алой вишни

–Милая Хэ Ин! Я ведь просто хотел… ЦЕЛОВАТЬСЯ! – Смех, как звон бьющегося стекла.

Данте на секунду перевёл взгляд на Хен Су:

–Хен Су! Если ты такой умный – скажи, как убить моё чёртово эхо?!

Хен Су, холодно, отрезая тенью голову двойника:

–Они слабеют, когда мы атакуем вместе. Твоя сила… И моя логика.

–Логика? Мне от твоей «логики» двойники в кошмарах сниться будут. – Показывая рукой на пародирующего его двойника ответил Данте.

Хен Су, задумавшись:

–Нужно бить не двойников… Убей то, что их питает! – Тени указывали на ребёнка в клетке. – Он ненастоящий! – Продолжил Абсолют. – Это иллюзия, ловушка для нас, призванная сбить с толку.

Тени Хен Су обвивали двойников, как ледяные удавы, а каждый взмах кинжала Данте оставлял в воздухе шлейф гари, будто плавил саму реальность.

Ребёнок улыбался слишком широко, а в его глазах мерцали те же руны, что и на кольце со змеёй Паучихи.

Квартира Хэ Ин

Каждый возвращающийся фрагмент памяти Хэ Ин «взрывается» в сознании, повреждая зеркала вокруг. Боль напомнила о себе. Но в этот раз она была готова.

Словно киноплёнка эпизод промотался до их последнего похода. В тот самый момент, когда их жизнь с Данте перевернулась, разрушив их судьбу.

Они на том самом холме рядом с валуном, на котором Данте выскреб их инициалы. Рядом стояло высокое дерево – алая вишня, медленно покачивая ветвями. Он разводил костёр, а Хэ Ин вертела в руках амулет.

Данте, разведя костёр и усевшись рядом с Хэ Ин:

–Помнишь наш первый поход? Я тогда назвал его «романтическим пикником с огоньком».

Хэ Ин, всё так же вертя амулет в руках:

–А я назвала тебя дураком. Как всегда, была права… Кроме вина. Оно точно выдержанное!

Хэ Ин отпивает, но внезапно застывает – в отражении вина что-то мелькнуло.

Хэ Ин, тихо:

–Данте… Тут что-то не так…

В небе появилась трещина, раскалывая пространство как стекло. Из трещины падает чёрная молния, раскалывая камень с их инициалами. В появившемся проходе было видно, как бушевал огонь с окутывавшем его чёрным, словно тени, дымом.

Из трещины в небе появляется воин в чёрных доспехах и рогатом шлеме – его доспехи покрыты рунами, которые Хэ Ин видела только в архивах.

Данте, пытаясь защитить Хэ Ин, встал перед ней, закрыв собой и приготовился к бою. Но воин одним взмахом своей массивной руки отбросил его в сторону расколовшегося камня.

Затем враг подошёл к Хэ Ин, схватил её за горло, и пространство вокруг исказилось:

–Ты ключ к его будущей силы. Не будет тебя – не будет его силы.

Данте, бежит к воину, чтобы вырвать из его рук Хэ Ин:

–Нет! Ты не заберёшь её! Я… – Но проход уже открыт. Хэ Ин исчезает с хлопком рвущейся реальности. Её последний взгляд – страх. Она пыталась что-то прокричать:

–Данте… – Воин исчез вслед за ней, оставив Данте.

Он потерял всё в тот день.

И Хэ Ин, глядя на это воспоминание чувствовала его боль… Сквозь время.

Боль, острая и жгучая, пронзила её сознание, как тысячи игл. Воспоминания взрывались яркими всполохами, и каждый «взрыв» оставлял трещины и в реальности. Зеркала, окружающие Хэ Ин, звенели и лопались, осколки танцевали в воздухе, отражая обрывки её прошлого.

Она сжала виски, пытаясь заглушить гул, но голос Данте из памяти звучал громче всего: «Помнишь наш первый поход? Я тогда назвал его «романтическим пикником с огоньком.».»

Её пальцы сжимались в кулаки, пока костяшки не побелели. Она чувствовала запах дыма костра, запах алой вишни, слышала смех Данте – таким лёгким, каким он уже никогда не будет. А потом… Зло, вырвавшее её из его жизни.

Но было кое-что странное. Воспоминание не прерывалось как прежде. Оно продолжалось, показывая фрагменты прошлого, в которых её уже быть не могло.

Данте скитался по миру, он стал тенью себя прежнего. С ним была какая-то женщина, внешне напоминавшая Паучиху, но более… Человечной.

Они забрели в пещеру в горах. Внутри, как будто бы было помещение, огромное, словно ритуальный зал.

Женщина, с блокнотом в руках:

–Данте, этот артефакт может убить тебя! Ты даже не знаешь, что будет, если его активировать!

Данте, сжимая амулет Хэ Ин в руке:

–Зато знаю, что она находится в чужом мире, в другом времени… Одна. – Сорвался он на крик. – Мне плевать на то, что со мной станет, Ли Хан.

В центре пещеры, было что-то, напоминающее стол, на котором лежали два предмета: перчатка, покрытая чешуёй – словно лапа дракона, и магический кристалл, который они искали. В архивах было сказано, что с помощью этого кристалла, можно управлять пространством. Назывался он – «Глаз Судьбы».

Данте надел перчатку и взял кристалл. Он собрался его активировать. Но Ли Хан, желая спасти Данте от безумия, активировала его первой… Но кристалл выбрал его.

Глаза Данте резко вспыхнули алым цветом. Он почувствовал, как его наполняет силой. Мощь, которая, казалось, от переизбытка сейчас разорвёт его на части. Пространство вокруг исказилось, в этот момент он почувствовал ярость. Боль, которую он нёс все это время с собой. В мыслях возник образ Хэ Ин: запах её волос, звук её смеха, запах её духов, который он всегда называл «ароматом победы». И тот воин, отнявший у него всё.

Аурой от активированного кристалла, Ли Хан отбросило в воздух и приземлившись она ударилась головой. Последнее, что она видела перед тем, как потеряла сознание, был Данте, уходящий прочь.

Хэ Ин застыла, её пальцы непроизвольно сжались. Она видела Данте, но не того, каким знала. Его плечи сгорблены под невидимым грузом, глаза потухшие, а на шее – тот самый амулет, который когда-то принадлежал ей.

Она почувствовала, как её собственное сердце сжалось. Она видела, как «Глаз Судьбы» напитывает его плоть, словно не награда, а наказание за дерзость. Но больнее всего было видеть его боль – не физическую, а ту, что грызла изнутри. Ту, что оставила в нём она сама, исчезнув, пусть и не по своей воле.

–Нет… – Голос Хэ Ин дрогнул, когда образы сменились: Данте, разрушающий целую деревню в поисках её следа. Ли Хан, кричащая что-то, её тело, охваченное ядовитыми узорами. И наконец – Паучиха. Та самая, что теперь издевалась над ними в зеркалах.

Хэ Ин резко вдохнула, отступив немного назад. Её отражение в зеркалах дрожало, глаза горели смесью ярости и вины. Она поняла: Ли Хан стала «монстром» из-за неё. Из-за того, что Данте не смог остановиться. Из-за того, что её исчезновение превратило их обоих в оружие.

–Ты нёс это всё… Один. – Прошептала она, наблюдая, как всё вокруг угасало, оставляя лишь осколки зеркал, темноту, и слёзы Хэ Ин, которые она не могла остановить.

–Это… Из-за меня… – вырвалось у Хэ Ин. Она видела Данте, но не того, что смеялся, как когда-то с ней, а сломленного, с глазами, в которых горели угли отчаяния вместо прежнего озорного огня. Рядом с ним – Ли Хан, женщина с блокнотом и тревогой в каждом жесте, которая в попытках помощи, стала Паучихой, которую знала Хэ Ин, злобной и беспощадной.

Внезапно её тело содрогнулось. Зеркала вокруг взорвались градом осколков, но она даже не вздрогнула.

Она подняла один осколок, в котором застыл момент: Данте в пещере, его глаза, полные решимости.

–Тебе пришлось взять на себя всю боль… Теперь я разделю её с тобой! – Голос Хэ Ин звучал твёрдо, как звон клинка.

Шрам на её запястье зажёгся алым, осколки зеркал вокруг завыли, как раненые звери. Хэ Ин шагнула в ближайшую трещину, увлекая за собой вихрь осколков. Пусть Паучиха боится её воспоминаний. Пусть Данте уже не тот. Но она вернёт его – и разобьёт каждое зеркало, что украло их жизнь.

Обсерватория

Воздух в зеркальном зале содрогнулся, будто сама реальность закричала от боли. Стены, покрытые трещинами, вспыхнули алым светом, и из них вырвался вихрь осколков, за которыми показалась фигура Хэ Ин. Она шагнула в эпицентр схватки, её волосы развевались, как знамя войны, а глаза горели смесью ярости и скорби. На запястье пульсировал шрам в форме трещины – метка, как напоминание о том самом дне.

Её взгляд был прикован к двойникам – копиям её самой, чьи лица искажались в гримасах её общей с Данте боли. Она подняла руку, и шрам на запястье вспыхнул, как раскалённая сталь. Двойники закричали голосами, которые не принадлежали им, их тела трескались, обнажая пустоту.

Хэ Ин посмотрела на Данте:

–Ты говорил, что пронесёшь мою песню через всю жизнь… – Её голос дрогнул. – Прости, что пришлось нести в себе ещё и боль…

–Хэ Ин… – Прошептал Данте, понимая, что она вспомнила его.

Библиотека Гильдии Алхимиков тонула в сизом полумраке. Ли Хан сидела за столом, окружённая горами фолиантов с выцветшими заголовками: «Хроники Разломов», «Тени за Зеркалами». Воздух казался густым от запаха старой бумаги и ладана – последнего подношения тем, чьи имена уже стёрлись из манускриптов.

Над её головой, в лунном свете из высокого окна, дрожала паутина. В сплетённой ловушке билась бабочка, её крылья отбрасывали на стены тени, похожие на руны.

Ли Хан провела пальцем по строке в раскрытом трактате: «Глаз Судьбы видит сквозь миры и может даровать силу тому, кто достоин. Но если, тот глупец, возомнивший себя достойным – таковым не окажется, он заплатит за дерзость». Она уже неделю расшифровывала этот текст, когда заметила странность – буквы начинали двигаться, если смотреть на них через кристалл кварца. Сейчас, прижав кристалл к глазу, она наблюдала, как чернила расползаются по странице, образуя новые фразы: «От него исходит запах пепла, а глаза полны боли. Не доверяй ему. Не…»

Текст рассыпался, когда дверь в дальнем конце зала скрипнула. Ли Хан резко опустила кристалл. Паутина над ней задрожала, и бабочка перестала двигаться, будто чувствовала кого-то опаснее паука.

–Кто здесь? – Голос Ли Хан прозвучал громче, чем она планировала.

В ответ – тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц. Но воздух загустел, как перед битвой. Ли Хан встала, её тень упёрлась в стеллаж с запретными гримуарами. Она потянулась к флакону с порошком мертвеца – веществом, способным отогнать даже тени…

–Не тратьте. Я не из тех, для кого эта чесночная приправа предназначена. – Голос пришёл со всех сторон сразу, сотрясая воздух.

Ли Хан обернулась. В луче лунного света стоял мужчина. Его плащ был неистово чёрным, как и его волосы. Глаза – словно два угля, смотрели на неё и источали невообразимую боль. Глядя в них, складывалось ощущение будто он слишком долго вглядывался в бездну, чтобы, наконец, она взглянула в ответ.

–Вы Ли Хан? – Он сделал шаг вперёд, и паутина над головой учёной лопнула. Бабочка упала на стол, её крылья сложились в символ – перевёрнутый треугольник. Метка Теневого Культа. Будто враги почувствовали присутствие незнакомца и поспешили исчезнуть.

–Кто вы? – Она сжала флакон так, что стекло затрещало.

–Тот, кто знает о ваших экспериментах с Тенями и Зеркалами. – Мужчина склонил голову, будто изучая бабочку. – Мне нужна ваша помощь.

Ли Хан почувствовала, как холодеет кожа. Тот эксперимент был секретом. Она связала дух клятвой молчания…

–И чем же я смогу вам помочь? – Её голос дрогнул.

Мужчина сбросил капюшон. Его лицо источало лишь одну эмоцию – отчаяние. И казалось, уже очень долго.

–Меня зовут Данте. Я могу открыть путь к артефакту, который вы ищете… Если вы поможете мне найти кое-что. Вернее, кое-кого.

Он положил на стол предмет, от которого исходила сильная аура. Настолько мощная, что у Ли Хан перехватило дыхание. Это был амулет Хэ Ин – единственное, что осталось после того кошмарного дня. Его поверхность была покрыта трещинами, словно он выдержал удар самой реальности.

–Ту, кого я ищу, забрали у меня, и забросили в другой мир, или другое время. – Прошептал Данте, и его голос вдруг стал хрупким, как тонкий лёд. – Я должен найти её, но должен предупредить, я готов разорвать ткань миров если придётся. Вы понимаете цену этой сделки?

Ли Хан протянула руку к амулету, но остановилась в сантиметре. От него исходила боль, страх.

–Почему я? – Она встретила его взгляд.

–Потому что вы единственная, кто понял: зеркала не то, чем кажутся. – Он улыбнулся, и в этой улыбке, казалось, не было ничего позитивного. – А ещё… Вы носите знак Теней.

Он указал на её запястье. Под рукавом, чуть выше перчатки, виднелась татуировка – паук, сплетающий паутину из восьми рун. Символ, который ей достался после первого контакта с Тенью.

–Как вы…

–Моя цель безумно важна для меня. – Перебил он, касаясь амулета. – Я многое успел узнать в поисках. И многому успел научиться…

Ли Хан сглотнула. Её пальцы сами сомкнулись вокруг амулета. Холод пронзил кости, а в голове пронеслось видение: пещера, кристалл, искажённый рёв пространства… И она сама, стоящая над телом Данте с кинжалом в руке.

–Договор? – она выдохнула, отбрасывая видение.

–Договор. – Кивнул Данте. – Но помните о цене нашей сделки. – Взгляд скользнул на паутину. – Иногда пауки сами попадают в сети.

Где-то в глубине библиотеки упала книга, и эхо прокатилось по залу, словно смех древних духов. Ли Хан вздрогнула, но Данте уже исчез, оставив на столе карту с кровавой меткой – пещера Плачущих Камней.

***

Горы на подступах к пещере Плачущих Камней напоминали скрюченные пальцы мертвеца, вцепившиеся в небо. Воздух звенел от напряжения, будто пространство здесь было натянуто, как струна, готовая лопнуть. Ли Хан шла за Данте, её сапоги скользили по чёрному гравию, оставляя следы, которые тут же исчезали, словно земля не желала запоминать их путь.

–Почему здесь нет птиц? – Спросила Ли Хан, поправляя рюкзак с алхимическими инструментами. Её голос разлетелся эхом, и где-то в отвесных скалах завыл ветер, будто передразнивая.

Данте не обернулся. Его плащ колыхался неестественно, как будто его что-то подбрасывало.

–Потому что птицы умнее людей. – Пробурчал он. – Они чувствуют, когда реальность гниёт.

Ли Хан нахмурилась, доставая из кармана блокнот. «День седьмой. Ландшафт демонстрирует признаки пространственной эрозии: самовосстанавливающийся грунт, акустические аномалии…» – она записывала дрожащей рукой, когда тропа внезапно качнулась, и из трещины в камнях вырвался фиолетовый пар.

–Не пиши. Не доставай ничего ценного. – Данте резко одёрнул её за рукав, и некоторые страницы блокнота выпали из рук. Страницы сами вспыхнули синим пламенем, прежде чем коснуться земли.

–Вы могли бы просто предупредить, вместо того чтобы… – Ли Хан замолчала, заметив, как он сжимает амулет на груди. Его пальцы впились в металл так, что начала сочиться кровь, но лицо оставалось каменным.

–Почему вы верите, что «Глаз Судьбы» всё ещё здесь? – спросила Ли Хан, поправляя очки. – Гильдия обыскала эти горы десятки раз.

Он обернулся, и в его глазах – горела такая ярость, что Ли Хан невольно отступила.

–Потому что гильдия преследовала выгоду, а я ищу то, что мне дорого. – Прошипел он. – Он здесь. Я чувствую…

Он не закончил, отпустив, наконец, амулет. Ли Хан записала в блокнот: «Попутчик демонстрирует признаки паранойи. Возможно, результат длительной психологической травмы. При этом интуиция…»

–Перестаньте это делать. – Рявкнул Данте, выхватывая блокнот. – Ваши записи привлекут их.

–Кого? – Нахмурилась Ли Хан, пытаясь скрыть дрожь в руках.

–Теней. Стражей. Его… – Он кивнул на горизонт, где в облаках угадывался силуэт рогатого шлема. – Они следят за теми, кто ищет артефакт.

Ли Хан сжала губы. Она не верила в сказки о стражах. Её интересовали факты: как «Глаз Судьбы» нарушал законы пространства, как его энергия могла наделить человека силой. Она видела в нём ключ к величайшему открытию алхимии – управлению пространством и временем. Но для этого ей нужен был Данте. Его одержимость Хэ Ин, как она подозревала, была компасом к кристаллу.

–Почему вы согласились помочь мне? – Внезапно спросил он, прервав её мысли.

–Потому что вы единственный, кто знает путь к нему. – Солгала она. Настоящая причина была глубже: её мать, алхимик, исчезла в таких же разломах много лет назад. Ли Хан верила, что кристалл даст ответы… И славу, которая затмит даже гильдейских магистров.

Они достигли Чёрного леса. Деревья здесь росли вверх корнями, а в их сплетениях висели лохмотья тканей – обрывки одежды тех, кто исчез в пещере. Ли Хан достала алхимический фонарь, наполненный люминесцентным газом.

–Не зажигайте. – Данте схватил её за запястье. – Свет приманит Падших.

–Падших? – Ли Хан высвободила руку, но спрятала фонарь.

–Сущности из разломов. Они… – Он замолчал, услышав шелест. Из-за камня выползло существо, похожее на скорпиона, но с человеческим лицом, искажённым в немом крике.

Ли Хан ахнула, но Данте уже бросился вперёд, его кинжал вонзился в хитиновый панцирь. Существо взвыло, из раны хлынула чёрная смола. Данте вырвал клинок, отпрыгнув, но вторая тварь ухватила его за ногу.

–Фонарь! – Закричал он.

Ли Хан зажгла его. Свет ударил в глаза существам, и они отползли, шипя. Данте, хромая, прислонился к скале.

–Вы… Ранены? – Она протянула руку, но он оттолкнул.

–Пустяк. Идём дальше.

Ночью они разбили лагерь под навесом скалы. Ли Хан обрабатывала порез на его ноге, пока он молча смотрел на амулет.

–Почему вы не сдаётесь? – Спросила она, нарушая тишину.

Он повернулся к ней лицом. В свете фонаря он выглядел измождённым:

–Когда её забрали, в тот день, я потерял всё… Не только Хэ Ин, но и себя вместе с ней. А вы… – Он усмехнулся. – Вы ведь тоже ищете не просто кристалл, да? – Ли Хан вздрогнула.

–Ваша мать. Алхимик Ли Мэй. Она исчезла в разломе Южных руин. – Данте вытащил из кармана смятый лист – страницу из гильдейского отчёта. – Вы хотите узнать, что с ней случилось.

–Откуда вы… – Она попятилась.

–Я читал ваши записи. Вы повторяете её путь. – Он бросил лист в пыль. – «Глаз Судьбы» может показать, то, что вы ищете. Но будьте готовы – это может сломать вас.

Ли Хан сжала кулаки. Он был прав. Её мотивы всегда были двойными: наука и боль, любопытство и месть. Она хотела найти кристалл, чтобы вернуть мать… И доказать гильдии, что та ошиблась, назвав её исследования ересью.

–А если я помогу вам, вы отдадите мне «Глаз»? – Спросила она, пряча дрожь в голосе.

–Если поможете мне спасти Хэ Ин… – Он встал, опираясь на кинжал. – Можете забрать его и делать с ним всё, что сочтёте нужным.

Он не договаривал, но Ли Хан поняла: он знал, что она пытается его обмануть. И всё же шёл на риск. Потому что отчаяние не оставило ему выбора.

На рассвете они вошли в пещеру. Стены её светились бледно-голубым, как гниющий фосфор. Воздух звенел от напряжения, а под ногами хрустели кости. Ли Хан шла за Данте, её пальцы сжимали флакон с кислотой – последний аргумент против того, что ждало впереди.

И где-то в глубине, за поворотом, мерцал «Глаз Судьбы» – кристалл, ради которого она готова была стать предательницей.

Пещера Плачущих Камней дышала. Стены пульсировали, как живая плоть, а воздух гудел низким животным рокотом. Ли Хан шла за Данте, его пальцы дрожали на шероховатой поверхности амулета, он не мог поверить, что находился так близко к своей цели. Что совсем скоро получит шанс вернуть Хэ Ин. В глубине грота на постаменте мерцал «Глаз Судьбы», а рядом с ним лежала перчатка, напоминающая лапу древнего дракона.

–Он… Реагирует на вас. – Прошептала Ли Хан, заметив, как амулет на шее у Данте вдруг замигал, как сигнальный огонь.

Данте не ответил. Он встал напротив постамента, его руки впились в края камня, словно он боялся, что его унесёт невидимым течением.

Его голос прозвучал надтреснуто:

–Наконец!

Пещера содрогнулась, как живое существо, выворачивающееся наизнанку. Ли Хан встала рядом с Данте, её тень, искажённая голубым свечением артефакта, дрожала на стенах, словно пытаясь убежать. Амулет на шее Данте, который совсем недавно пылал алым светом, теперь почернел, пропитавшись энергией артефакта.

–Данте, подожди, ты даже не знаешь что будет, если его активировать! – Данте сжал амулет Хэ Ин в руке. – Зато знаю, что она находится в чужом мире, в другом времени… Одна! – Не сдерживая гнев, ответил он. – Мне плевать на то, что со мной станет, Ли Хан.

Данте надел перчатку и взял кристалл. Он собрался его активировать.

–Данте, подожди! – Крикнула Ли Хан, но её голос потонул в грохоте рушащихся камней.

Он не слышал. Он уже крепко сжимал артефакт в своей руке, а глаза были прикованы к мерцающему порталу за постаментом. В раскадрованных вспышках света мелькал силуэт девушки – Хэ Ин, её рука протянута впустую, губы шептали имя, которое Данте носил как проклятие.

«Он видит её. И ради этого готов умереть», – подумала Ли Хан, и это пробудило в ней ярость. Не к нему – к себе. Потому что она тоже видела кое-кого в портале – мать, Ли Мэй, застывшую в позе мольбы, лицо искажено вечным криком.

–Я не могу позволить ему забрать кристалл. – Прошептала она. Алхимические формулы, годами изучаемые в лаборатории, сплелись в её сознании с детскими воспоминаниями: мать, объясняющая ей устройство зеркал, её смех, её исчезновение…

«Глаз Судьбы» дрогнул. Трещины на его поверхности вспыхнули ослепительно, и Ли Хан, не раздумывая, сорвала амулет с шеи Данте и прижала его к артефакту.

–Нет! – рёв Данте слился с рокотом разлома.

Энергия ударила её в грудь, отбросив в сторону и выжигая дыхание. Она увидела: Данте, бьющего кулаками в закрывающийся портал, его крик: «Верни её!». Себя, десятилетнюю, у зеркала в пустом доме, повторяющую: «Мама, вернись!». Тени, пожирающие деревню, где гильдейцы объявили её мать еретичкой.

Реальность вернулась с волной головной боли. Ли Хан лежала на спине, её ладони обожжены, а кристалл пульсировал на груди, будто пытаясь прожечь путь к её сердцу. Данте стоял в паре метров от неё, его глаза пылали алым цветом, а сам он источал ауру ярости. Стало ясно – артефакт наделил его мощью.

–Ты… Уничтожила… Всё! – прошипел он, и его взгляд устремился к выходу. – Сама себя спасёшь, лгунья!

Она хотела закричать, что пыталась спасти их обоих, но артефакт не дал ей этого сделать. Он прожигал её плоть, будто пытался слиться с её сердцем.

Деревня у подножия горы называлась «Солнечный ручей». Теперь от неё остались лишь обугленные скелеты домов и лужи стекла, расплавленного в причудливые формы.

Ли Хан нашла его там через три дня. Данте сидел на коленях среди пепла, его рука сжимала обгоревшую куклу – детскую игрушку. На руке всё ещё была та перчатка, покрытая чешуёй. Вторая рука была чёрной от копоти.

–Они не знали… – пробормотала Ли Хан, но Данте её не заметил. – Ничего не знали.

Она поняла: он пытался «вызвать» Хэ Ин через боль. Свою боль, и боль невинных. Каждое разрушенное здание, каждый крик – попытка прорваться в тот мир, куда её забрали.

–Данте. – Она сделала шаг, но её голос звучал чужим, как скрежет когтей по стеклу.

Он поднял голову. Его глаза и без того горевшие алым, вспыхнули ещё сильнее:

–Ты… – Он встал, и земля под ним затрещала. – Ты украла его. Украла единственный шанс вернуть её! – прорычал он.

Удар энергии отбросил Ли Хан через всю улицу. Её тело ударилось о колодец, но боли не было – только звон в ушах и щелчки в суставах, будто кости перестраивались на лету.

–Я пыталась спасти тебя! – Солгала она, вставая. Её рукав порвался, обнажив кожу под ним – она стала зелёной, покрытой узором паутины из микроскопических зеркал.

Данте засмеялся:

–Спасти? Ты лгала мне с самого начала! – Пауза. – Хотела силу? Получи! – Прошептал он.

Данте махнул рукой, и крыша ближайшего дома рухнула, погребая под собой крик спрятавшейся внутри женщины. Ли Хан не успела среагировать – её ноги сами рванули вперёд, вытянув руки перед собой у неё возник щит.

–Перестань! Люди здесь не причём! – Она встала между женщиной и Данте, но он уже исчез, оставив после себя дымящуюся воронку.

Ли Хан вернулась в гильдейскую лабораторию под покровом ночи. Зеркала, что стояли на одном из столов, показывали искажённые версии её лица – блестела зелёная кожа с микроскопическими стёклами в порах, глаза были чёрными, словно мгла, волосы стали цвета индиго. Она разбила все зеркала, кроме одного.

В последнем зеркале она увидела её – мать. Не пленницу разлома, а учёную в белом халате, смотрящую с гордостью.

–Прости… – Прошептала Ли Хан, и образ рассыпался, сменившись правдой: её мать, запертая в зеркальной ловушке, царапала стекло окровавленными пальцами.

–Нет… – Она ударила по зеркалу, и осколки впились в ладонь, но не кровь, а чёрная смола сочилась из ран.

На следующее утро она создала маску. Не из металла или ткани – из хитина. Маска обрела форму сама: гладкая, блестящая, с кварцевыми «глазами». Когда она надела её, зеркала перестали врать. Они показывали только силу – силу, которая заставит гильдию, Данте, даже саму реальность склониться перед ней.