Агнец

– Тише, тише, сестра, всё будет хорошо…

– Не хорошо! Ты хочешь умереть!

– Я не умру, я…

– Обещаешь? Клянёшься?

– …клянусь. Клянусь, что всё будет хорошо. Сейчас всё со мной хорошо, я вполне себе счастлив, потому что я жив. И не поверишь, что со мной произошло…

В двух словах Агнец рассказал Десятой про удивительную историю, произошедшую с ним буквально пару дней назад, и про добрых зверо-людей, решивших приютить его и стремящихся вернуть его к жизни. Десятая, утирая слёзы и сопельки подолом пончо, слушала его с разинутым ртом.

– Вау! Как невероятно! Но почему я не слышала про них?

– Про зверо-людей?

– Да! Думаю, кто-то из братьев и сестёр рассказал бы нам про таких удивительных жителей леса, если бы работал с ними! Интересно, а зверята эти видят сны? И посещает ли их кто-нибудь из Ловцов?

– Я не знаю…

– Решено! Я постараюсь в скором времени расспросить про зверо-людей, а ты расспроси зверят про Ловцов Снов, договорились? Мне кажется, что мы не могли оставить их без внимания и можем как-нибудь помочь!!

– Хорошо. Я порасспрашиваю обязательно, а потом всё тебе расскажу.

– Отлично! Я тебя люблю, братишка!

– А я тебя люблю, сестрёнка.

Десятая поцеловала Агнца в щёку и рассмеялась.

– Кстати, а нарисуешь мне, как выглядят эти зверята?

– По памяти?

– Да!

– Ну… Я не Анита Бесоннова, чтобы рисовать людей по памяти…

– Анита… кто?

– Бесоннова. Это художница, которая прекрасно рисовала людей по памяти.

– По-моему я что-то слышала про неё от Четвёртого… Ну, ладно, всё равно попробуй нарисовать мне зверят! Я хочу посмотреть на них!

– Попробую, конечно, но не уверен, что получится.

– Всё равно нарисуй! Нарисуй, нарисуй!

Агнец вздохнул, с улыбкой покачал головой, сел за стол и вооружился коричневым карандашом. Так как из всех зверей он сильнее всех сдружился с Урсой и Вольфом, он решил набросать их цветные портреты. Вышли они, конечно, не очень похожи на себя, но Десятой, следящий за процессом работы, было этого достаточно. Когда он кончил с портретами, она взяла их и стала внимательно рассматривать каждый штришок, поражаясь профессионализму юноши.

– Воу, Агни, я, как всегда, в восторге! Медведица очень красивая, а Волк выглядит, на удивление, по-доброму.

– Вольф на самом деле очень добрый и ласковый, хоть и является волком, которого принято в народе показывать со злой стороны. А матушка Урса уже считает меня своим сыном.

– А Вольф дружит с лисицей?

– Насколько знаю, нет. Они сами по себе.

– А кто ещё из зверей там есть? Заяц есть?

– Есть. Она сестра с ежихой.

– Ого! А лось или олень?

– И лось, и оленуха, и овечка, баран, и бобр с филином, паучиха…

– Паучиха? А как она попала в эту компанию?

– Не знаю, но она есть. Ещё кот есть…

– Ещё и дикий кот, вау! В интересную компанию ты попал, мне нравится! Я тоже хочу с вами в лес.

– А ты не можешь?

– Не-а, не могу. Мне говорят, я слишком маленькая, чтобы выходить в реальный мир…

– Вы, Ловцы Снов, можете выходить в реальный мир?! – изумился Агнец.

– Ну-у, там сложная схема, но да, можем. Только не в таком обличии, конечно же, а в ином, потому что мы, так сказать, рождаемся в реальном мире и, как и люди, проходим все этапы взросления. Сейчас в реальности есть Первый, Третья, Четвёртый, Шестая и Девятый, остальные пока нет. Ну а мне, повторюсь, пока не разрешают.

– О как. А ты была когда-нибудь в реальном мире?

– Ни разу, но я мечтаю попасть туда! Это ведь так кру-уто! Леса, парки, лужайки, дома, улицы, – всё-всё так здорово и наверняка красиво! Я хочу поездить по разным городам, – да что уж городам? – хочу тур по странам! Попробовать разную еду, посмотреть красивые достопримечательности, дома, архитектуру и природу! Помимо Яоки я хочу побывать в Дзяпони, Нарьее и Олгнии; говорят, там красиво!

– Да, должно быть там красиво…

– А ты не бывал в этих странах?

– Нет, я мало где бывал. Дзяпони… Она сейчас популярна среди подростков.

– Да??

– Да; своей культурой и обычаями она очень привлекает. И я не исключение.

– А давай когда-нибудь в будущем вместе съездим в Дзяпони!?

– Давай, если я доживу до этого момента.

– Доживёшь, ты мне сам обещал!

Агнец усмехнулся, но он был всё ещё по-настоящему удивлён. Вещи и виды, которые он считал обыденными и на которые уже не обращал внимания, имели большое значение для Десятой и были её заветной мечтой. Как же, всё-таки, разнятся их стремления и желания! И то, насколько все разные, удивляет.

Наутро Агнец сразу же расспросил Урсу про Ловцов Снов, но та ничего толком не ответила, спросив в ответ, кто такие Ловцы. Юноша вкратце пояснил ей про сновиденных обитателей, но женщина ничего не поняла и потрепала его по голове, прозвав «милым фантазёром».

Задав тот же вопрос Вольфу, Агнец получил в ответ удивлённый вздох:

– Давно я ничего не слышал про Ловцов…

– Да? Так вы понимаете, о чём я спрашиваю?

– Конечно понимаю! До заклятия ко мне в сны часто приходила Третья; она очень любила собак, прямо как я, да и в целом у нас было много тем для разговоров, – смутившись, он добавил: – И о влюблённости в Урсу тоже мы говорили…

– О как! Кстати, сколько вы в неё влюблены? И признавались ли?

– Признаться? Ты что! Как я…

– Значит, не признавались… А сколько в неё влюблены?

– Всю жизнь. Как только я увидел её, понял, что чуднее женщины я в жизни не встречал, да и не встретил. Как же я её люблю! Но признаться не смел, ведь у неё был Виэль…

– Но сейчас-то Виэля нет.

– Но она до сих пор его любит.

– И? Вы хотя бы попытайтесь признаться ей!

– Не могу! Стыдно перед покойным приятелем, понимаешь? И вообще мы про Ловцов Снов говорили. Зачем ты про них спросил?

– Просто любопытно стало. Ко мне сегодня ночью Десятая приходила.

– Десятая… А Ловцов сколько всего?

– Вроде бы Десять; она самая младшая. Вот мне и стало интересно, видите ли вы их.

– Уже давно нет. Думаю, остальные тебе ответят то же, ибо я уже некоторых расспрашивал про Ловцов, когда тосковал по Третьей.

И верно: Агнец, расспросив остальных, получил в ответ то пожимания плечами, то слова о том, что в последний раз они видели Ловцов до заклятия. Большего он не добился.

Глава V. Спорт = жизнь!

Даменсток, 7 августа, 1044 год

Время 07:15

Кричащий лес: у пруда

– И раз-два, три-четыре! Руки шире, шире! Грудью дышим, дышим! Вдох, выдох, вдох, выдох! – задорно восклицала зайчиха Лепус, проводя активную разминку с жутко запыхавшимся Агнцом и сестрой – ежихой Эричиус. Это были спортивные, хорошо сложенные прелестные сестрёнки:

Младшая Лепус была весьма высокой девушкой с зачёсанными назад пышными русыми волосами до лопаток, что красиво сверкали на солнце, длинными заячьими ушами, ясными голубыми глазками, походившими на красивейшие алмазы, и округлыми, передающими все её скудные эмоции бровками (ибо эмоции она ленилась показывать). Одета она была в охристую рубашку с мехом вокруг шеи и засученными рукавами, белым топом поверх неё, спортивные шорты и большие красные кроссовки на липучке. Характер у неё был резвый, громкий и в то же время чрезмерная лень подавляла в ней частички её нрава, в отличие от спокойной и рассудительной Эри. Агнцу Лепус сильно напоминала Луи Девиля, ибо она тоже очень любила споры, особенно с упёртой сестрой, и обладала громким голосом.

Старшая сестра Эричиус была очень маленькой девчонкой с острыми, как иглы, тёмными волосами и длинной косичкой у левой стороны лица. Стрельчатые бровки, вострый носик, острый взор тёмных глазок, – всё в ней было миленькое и остренькое, не считая округлых ушей. Одета она была в бежевую футболку с меховым воротом, золотистым колючим медальоном на груди, чёрную плиссированную юбку, под которыми темнели шорты, и поношенные охристые кеды. Нравом она, как упоминалось ранее, была очень кроткой и тихой, но чрезмерно активной и упёртой, хоть и пыталась казаться такой же громкой, как сестра.

Сёстры заставили Агнца трусцой пробежать с ними несколько кругов вокруг небольшого зелёного прудика и после пробежки помогали ему разогреть мышцы весёлой разминкой, однако вместо веселья Агнец чувствовал лишь усталость и желание лечь в кровать и поспать, а не заниматься столь утомляющим спортом, в коем он был промах.

Сестрёнки оживлённо напевали песенку:

Разогреем мышцы, раз-два!Отожмёмся, три-четыре!Пробежимся, пять-шесть!И попрыгаем на месте, семь-восемь!

– Давай активнее, братишка! – с каким-то смущением восклицала Эричиус, когда они перешли к отжиманиям, которые Агнец ненавидел, при каждом движении вниз трясся, как осиновый лист, не мог нормально согнуть руки в локтях и скользил в своих туфлях по земле, ибо кроссовок у него не было.

– Раз-два, три-четыре! Дышим, дышим! Грудь раскрывается, мышцы усиляются, ниже, ниже! Теперь-то ты понимаешь смысл спорта, Агнец? – поинтересовалась ухмыляющаяся Лепус, отжимаясь на одной руке.

– Д-да… – запыхаясь, ответил Агнец и рухнул на землю, не сумев отжаться в восьмой раз. Всё, он устал, и от усталости ни поганые, ни хорошие мысли не посещали его разум. Он лежал, словно труп, и лишь дыхание говорило о его жизни.

– Держи воды! – с кривой улыбкой протянула ему бутылку покрасневшая Эричиус, когда он с трудом сел на землю.

Агнец встряхнулся от земли, отпил воды и тяжело вздохнул:

– Тяжело…

– Но зато как хорошо! Наверняка у тебя мышцы приятно болят! И никаких плохих мыслей! – улыбнулась Лепус, переглянувшись с сестрой. – Верно ведь?

– Да! – поддакнула сестра.

– Да, соглашусь… – прошептал Агнец.

– Ну, ничего, ты привыкнешь, и спорт станет для тебя новым смыслом жизни! Присаживайся, отдохнём, братишка! – воскликнула Эричиус.

Зверята сели возле изрядно уставшего Агнца и решили перекусить яблоками (на что наш герой отказался), наслаждаясь умиротворённым видом на осиновый участок леса. Деревья застыли в причудливых позах, касаясь друг друга ветвями и шуршащей густой малахитовой листвой покачиваясь из стороны в сторону.

Агнец закрыл глаза и поднял голову, ощущая, как ветерок играется с его сырыми локонами волос и целует его в лоб, щёки, веки своими прохладными, незримыми губами.

– Кстати, мне интересно… после продолжительного молчания, раскрыл глаза и сказал Агнец. – А вы кем были до проклятья?

– Мы? Ну-у… – протянула зайчиха Лепус, лёжа на траве с запрокинутыми за голову руками. – Мы были обычными школьницами. Единственное, что нас отличало от остальных – это то, что мы были спортивнее и красивее, а вот оценки у нас были… так себе. Лично я вообще не любила и не люблю учиться, но Ноктуа (филин) надоедал и заставлял нас читать эти ску-учные книжки!

– Эй! Говори за себя! Я, в отличие от Лепус, любила учиться, и оценки у меня были вполне неплохими (не отличница, к сожалению, но заслуженная хорошистка)! И читаю я много! И Ноктуа меня не трогал!

– Ага, зато меня он прессовал постоянно! «Посмотри на сестру, которая учится лучше тебя», «Посмотри, какая она умница» и бла-бла-бла… Пф-ф, дурак Ноктуа! Не видел во мне потенциала, а он очень большой, в отличие от его потенциала! Книжный планктон – вот он кто!

– Да ты даже стихотворение нормальное выучить не можешь, потому что даже книжки ни разу в жизни не открывала! О каком потенциале ты вообще говоришь?

– Ну и что? Зато меня в классе больше любили, хи-хи!

– А я вот производила впечатление загадочной и умной студентки, вообще-то! И меня тоже любили…

– Да, та самая тихоня с клокочущими тараканами в голове, которую все боятся и от которой все шугаются.

– Девочки, вы же не собираетесь ссориться?.. – с напряжением в голосе спросил Агнец.

– А? Нет-нет, – улыбнулась Лепус, перевернувшись на живот и подперев щёки кулачками. – Мы так всегда. Не обращай внимания на эту ворчливую малышку.

– Эй! Я вообще-то старше тебя!

– А я старше выгляжу и выше!

Ежиха Эричиус показательно обиделась, показала язык сестре и отвернулась.

– А родители у вас какими были? – продолжил спрашивать Агнец.

– У нас не было родителей, – сказала Лепус, ковыряясь в зубах веточкой.

– Да, нас воспитывал старый охотник Али, как его все прозвали в деревне, так как его настоящего имени никто не знал. Да и мы не знали, если честно, – добавила Эричиус. – Но, несмотря на его большую недоверчивость, он очень нас любил. Как помню, зимой мы постоянно на саночках катались, и он с нами катался с горы, крича: «Ух, с ветерком!» Ух, как вспомню эту зимнюю прохладу!.. – она занежилась, обняв себя.

– Помимо нас с нами был ещё младший брат Эйдар – шебутной, но добрый малый, – добавила Лепус. – Ты очень похож на него.

– Да? Интересно… А чем?

– Ну-у…

– Да ей все парни-подростки казались похожими на Эйдара, потому что парней в классе у нас было маловато, да и те были глупы, как дубы, – сказала Эричиус. – Даже Касторий (бобр) ей постоянно напоминает его, просто потому что Лепус ни разу с парнями не разговаривала, не считая брата.

– Будто ты звездой среди парней была.

– А может и была! Глупым нравятся умные.

– Дак ты дура книжная, а не умная!

– Эй!

Агнец прервал спор-ссору ещё одним вопросом:

– А где он сейчас? – и мгновенно радость как рукой сняло.

Эричиус замолкла и с каждой мелькающей секундой бледнела, пока разум её раскручивался в карусели болезненно тёплых воспоминаний о беззаботном и счастливом прошлом, что сливались с воспоминаниями о кошмаре, который заставил страдать не одних сестёр. Глаза её потускнели, дыхание сбилось.

– Я, пожалуй, отойду… – только сказала она и убежала к кустам.

Лепус неловко улыбнулась; ей явно было легче пережить потерю, нежели сестре, потому она была спокойной.

– Ей стоит побыть одной.

– Извините, что поднял эту тему. Я не хотел…

– Не переживай, ты просто спросил, а остальное уже наша проблема, – сказала она, почёсывая затылок и зевая. – Эйдар, которого Эри любила больше себя, погиб, как и Али, пока спасал нас от пожара. Его придавило бруском. Помню, как Эри в приступе истерии пыталась вытащить его труп из-под обломков, а я схватила её за руку и повела прочь от дома, что стал их могилой. Она до сих пор в ужасе от произошедшего и страшно горюет по погибшим, хотя уже столько лет прошло… А ведь если так подумать, мы в разы старше тебя, Агнец!

– Да уж… А ваши родители?

– Мы их совсем не помним, так как они погибли, когда мы были маленькими. Их растерзал волк, и нас приютил к себе дедушка Али. Честно, из-за этого случая нас немного пугает Вольф: он гораздо больше нас и кровожаднее, мало ли ему по вкусу придутся еж и заяц. Удивительно, что он тебя не растерзал, ведь ты очень похож на агнца. Ах, точно, это же твоё имя…

– На самом деле я тоже удивлён, что никто из вас не собирается меня убивать.

– Потому что ты не такой, как остальные люди. Ты не хочешь нас убить, ты не охотник, и есть в тебе что-то… особенное, что не хочется терять из-за голода. Да и ты для нас вон какой полезный: теперь мы на людей не нападаем, а едим мясо из магазина, очищенное, проверенное. Правда, оно не совсем такое, как у людей, но всяко лучше бесконечных убийств. Честно, мы все уже от них… – она зевнула. – …устали. Ну и ты нам всякие смешные истории рассказываешь.

– Смешные?

– Ну да. Они все для меня смешные, ха-ха!

Агнец улыбнулся уголком губ. Он не помнил, чтобы рассказывал уж настолько смешные истории, но принял слова зайчихи за комплимент.

– Ну а ты почему умереть хочешь? Я слышала, у книголюбов и верующих это считается за страшный грех, – спросила Лепус.

– Это трудно объяснить…

– Ну, так попробуй. Я никуда не спешу. Да и так время скоротаем, пока Эри ждём.

Агнец взглянул на свою визави; весь её вид говорил о крайней незаинтересованности в разговоре, но он всё-таки решил рассказать ей про себя и свою тяжёлую ношу – страшную моральную болезнь. Он рассказал ей о том, что ему всё претит, что он не видит света ни в будущем, ни в настоящем и всё, что он хочет – это умереть, лишь бы больше не мучиться от кома мыслей и постоянной дереализации. Лепус ковыряла пальцы и беспечно крутила головой в разные стороны.

– М, понятно, – только и выпалила она на излияния души Агнца. – У Эри тоже бывает такое, но редко. Что там? Дереали… Короче, она ощущает, что мир вокруг – нереальность. Начиталась своих книг и теряется, где явь, а где – выдумка. И плачет она часто, говорит, тяжело ей на душе. Ну, в такие моменты я её одну оставляю, чтобы она сама разобралась в своих проблемах и пришла в себя. В конце концов, она старше меня, да и сильная вполне… Ну ты не переживай, мы тебя ещё к жизни вернём!

– Разве тебе её не жалко?

– А смысл её жалеть? Раскиснет от жалости и пиши пропало! Пусть лучше закаляется душой.

– Это звучит жестоко.

– Не знаю, как по мне, она немного себе надумывает.

Вскоре к ним вернулась Эричиус, уже радостная и розовая. Правда, припухшие глазки выдавали горький плач. Она рассказала, что увидела очень большую божью коровку и показала её ребятам, которые были изумлены размерами ярко-алого жучка с тремя чёрными точечками.

– Это всё, конечно, круто, но я жрать хочу, – внезапно зевнула Лепус.

– Ты же съела яблоко!

– Ага, но я голодная настолько сильно, что готова сожрать целого слона, а то и два! Пошли домой жра-ать!

– А братишка?

– Ну, пусть с нами пойдёт, не знаю. Покажешь ему свои книжки, пока я буду неистово питаться. Ты ж давно хотела с Агнцем поболтать наедине.

Эричиус при этих словах покраснела, но кивнула и тихо сказала:

– Да, хотела… можно…

Агнец удивился. С ним хотели поговорить наедине? Неожиданно и… приятно?

– Ну что, идём? Я сейчас вас сожру, если мы не поторопимся! – заныла Лепус, потянув сестру и юношу за руки в сторону обветшалых домов. Те поддались и направились вслед за зайчихой в компактный двухэтажный домик с косой ярко-красной крышей, обвешанный различными старыми животными шкурами, за которыми никто не ухаживал. Рядом стояла старая кривая, вовсю цветущая яблоня.

Зайдя внутрь, Агнца встретил приятный запах свежих фруктов, ослепительный свет солнца через окно и порхающие, подобно бабочкам, белоснежные пылинки. Ярко-бирюзовые стены с цветочками выцвели и местами пошаркались, тёмные полы немного скрипели и проседали, а тяжёлая мебель покрылась трещинками и сколами, но в целом внутреннее убранство у домика было прилично и гостеприимно.

– Туфли свои снимай, я недавно полы мыла, – сказала Лепус, наспех сняв кроссовки и сразу же подпрыгнув к холодильнику. – Тапок нет, полы чистые, не переживай за носочки.

– А как у вас тут электричество работает? – поинтересовался Агнец.

– Я откуда знаю? Оно просто есть, вот и всё. Может, эта ведьма Сивоя наколдовала нам не только звериные сущности, но и электричество, не знаю. Да и мне как-то без разницы, главное, что оно есть, – наклонившись, она стала рассматривать кастрюльки с едой. – Тэ-эк-с, что я хочу…

Эричиус тем временем всё посматривала на Агнца и не знала, как начать разговор. Решившись и аккуратно взяв его за ладонь, она тихо прошептала:

– Пойдём наверх; я хочу тебе кое-что показать… – и повела за собой к скрипучей крутой винтовой лестнице в углу кухни.

Преодолев лестницу, молодые люди очутились в обширной библиотеке, от пола до потолка уставленной различными старыми и новыми книгами различных жанров, направлений и размеров; ни одна пылинка не оседала на обложки и листы. Видно, за библиотекой тщательно ухаживали, а некоторые романы потёрлись и перечитывались помногу раз, но очень бережно и аккуратно. Пол застлал красный, приятный на ощупь узорчатый ковёр, на котором расположилось три старых бирюзовых кресла и журнальный столик с несколькими книгами на нём.

Агнец внимательно осматривался, широко распахнув глаза и приоткрыв от восторга рот.

– Вау… Это всё…

– Собирал Али. Он с раннего детства приучил меня к чтению и пытался приучить Лепус, но та не поддалась его увлечению. А я с удовольствием изучаю его библиотеку до сих пор и пополняю её новыми романами, которые нахожу в сумках у мёртвых путников.

– Я думаю, Али гордился бы тобой.

– Да, я тоже так думаю. Надеюсь, вернее. Иногда, когда я читаю тут, текст превращается в звук его голоса, будто романы мне читает сам Али. Когда мы были маленькими, он часто собирал нас тут и читал нам то сказки, то легенды, то мифы. Очень скучаю по этому времени…

Агнец призадумался и внезапно предложил:

– Хочешь, ты мне почитаешь или я тебе почитаю как-нибудь?

– Что? – Эричиус изумилась и смутилась.

– Я просто подумал, что ты скучаешь по времени, когда тебе читали вслух, вот и предложил. На самом деле немного завидую тебе; тебе читали в детстве вслух, моя мать же не пригодна к такому. Она вообще читать не любит.

– Оу, мне жаль… Но почитать вслух… Можно! Я не прочь послушать тебя и твой голос…

– А я был бы не против послушать тебя. Так сказать, исполнится моя мечта детства.

Они ласково посмеялись друг другу. Вдруг Агнец заметил до боли знакомую книгу на столике, подошёл к нему и, удивившись, со смущением взял роман в руки.

– Это…

– О, это «Секрет Аннабель»! Я нашла её у мёртвого путника. Это история про девушку, что влюблена в парня, которого идеализирует и мечтает о нём денно и нощно. Тут показана мрачная сторона любви и… мне нравится. Никакой романтизации, только болезненная реальность.

– Хочешь анекдот?

– А?

– Это моя книга. Я её написал.

Не описать, какой шок накрыл девушку с головой; она широко распахнула глаза и открыла рот. Некоторое время она молчала, пока не забрала книгу у Агнца и не посмотрела на автора романа.

– Агнец Божий… Агнец! Какая я дура!.. Ты ведь писатель, так ещё и Агнец!..

– Всё хорошо, всякое бывает, ты не дура. Лично я всегда смотрю на имя автора только после прочтения книги, так что понимаю тебя.

– А я тут пересказываю тебе историю, я тут… я… Боже… мне так неловко теперь! – она прижала ладони к красным щекам и отвернулась.

– Всё хорошо. Я очень рад, что тебе нравится мой роман, ибо я редко лично получаю положительные отзывы. Мне приятно слышать такие слова.

Эри помолчала, затем протянула книгу Агнцу и сказала:

– А можешь подписать её? Для меня.

– Могу, конечно.

Усадив его на кресло и дав ручку, она сама села рядом на ковёр в позе падмасана и всё украдкой поглядывала на него. Агнец пожелал ей всего самого наилучшего, нарисовал маленького агнца и оставил подпись, а после протянул книгу ежихе.

– Вот, держи.

– Спасибо! – она прочла пожелания, смутилась сильнее и прижала роман к груди. – А почитаешь мне потом «Секрет Аннабель»?..

– Если хочешь, прочту. Можем даже по ролям читать, если хочешь.

– По ролям?.. Никогда так не делала…

– Всё бывает впервые. Я тоже никогда не читал по ролям.

Их тёплый уют криком прервала Лепус, что руками поедала кусок мяса и поднималась по лестнице:

– Эй, голубки, ну что, зачитались там уже?

– Лепус! – увидев сестру, ежиха нахмурилась. – Иди возьми вилку и ешь! И ты обещала сюда с едой не приходить; тут же книги!

– Но мне интересно, что вы тут воркуете так долго! И тем более сейчас я всё съем, – с этими словами она запихала остаток мяса в рот, прожевала его, проглотила и улыбнулась. – Вот!

– Фу! Где твои манеры?

– Я голодная очень!

– Руки иди вымой, дура!

– Сама ты дура! Не буду я ничего трогать, не переживай, – её губы расплылись в хитрой ухмылке. – Ну так что, уже успели поцеловаться?

– Ч…

– Ха-ха! А Эри смутилась, а Эри смутилась!

– Ты реально дура, Лепус! – обозлённая ежиха подбежала к сестре и стала хлопать её ладонями по плечу. Агнец молчаливо наблюдал за ними и не понимал, как ему реагировать.

– Эй, Агнец! – обратилась к нему смеющаяся Лепус. – А ты кого из нас выберешь? Меня или эту мелочь?

– Сама ты мелочь!

– Дак ты еле-еле достаёшь до моего плеча!

– Лепус, ты – дура!

– Только это слово и знаешь!

Агнец поднялся и с беспокойством в лице подошёл к ним.

– Девочки, не ссорьтесь…

– Да не ссоримся мы! – воскликнули сёстры враз, переглянулись друг с другом и засмеялись. Юноша совсем их не понимал и криво, неловко улыбался. Всё же слушать их смех и видеть их улыбки было всяко лучше противного смеха и язвительных, колких фраз Матвея Крутенко и Луи Девиля, по которым он совсем не скучал. Единственно его брала тоска за своего самого первого литературного друга – Иосифа Эпикура, но об этом чуть позже.

Последующие утра сёстры звали юношу на пробежку и тренировки, возрождали его тягость к жизни и прививали любовь к спорту, а вечерами, когда находилась свободная минутка, Агнец и Эричиус читали вслух по ролям «Секрет Аннабель». В такие моменты Лепус их не тревожила и мирно сопела или ела на первом этаже, давая молодым людям привыкнуть друг к другу и, возможно, даже влюбиться. Но она не знала, что люди, такие как Агнец, полюбить не могут, а если и могут, но с большим трудом и малой привязанностью, ибо Агнец уже давно потерял доверие и любовь к людям, даже которых мог назвать близкими.