Жертва грешника

– Софи, пожалуйста… – мой голос хрипит, будто чужой.

Пепел сигареты еле держится. Стоит вдохнуть чуть глубже – и он рассыплется прямо на колени.

– Я бы примчалась, хоть босиком! – Софи почти рычит. – Мэдди, да ты вообще понимаешь, что тебе повезло, что ты осталась жива?

О, я хорошо это осознаю…

Всё-таки встряхиваю пепел в заполненную пепельницу. И хотя на улице прохладно, мне вдруг становится жарко – будто та чужая, тяжёлая рука всё ещё лежит на мне.

– Он был весь в крови, Софи, – шепчу, и меня передёргивает. – А Рой… Менеджер года, мать его. Единственное, что его волновало – чтобы «Гринд» не закрыли.

– Этот Рой! – подруга всерьёз выругалась. – Я давно говорила тебе уйти с этого грёбаного болота. Ничего хорошего там не будет. Вообще не представляю, зачем ты держишься за это место с твоим-то умом.

Я вдыхаю глубже – дым, усталость, тяжесть под рёбрами. Подруга смягчает голос.

– Ты… ты в порядке? Ты хоть в полицию звонила?

В голове тут же всплыло: «Умница».

Разум упрямо продолжал проигрывать сцены из кафе. Выдохнув, я прижала ладонь к лицу.

Хватит. Всё уже закончилось.

– Нет, – признаюсь тихо. – Я пообещала ему. Точнее… не знаю. А вдруг он убьёт меня за это?

– Да пошли эти обещания к чёрту! – Софи резко выдыхает. – Мне страшно, Мэдди. Я не хочу потом читать про тебя в сводках новостей.

Я бы засмеялась, если бы не ком в горле. Вместо этого тушу сигарету, встаю и медленно захожу в квартиру.

На кухне пахло чем-то застоявшимся. На столе – кучка пустых банок из-под пива, грязные чашки и тёмные разводы на столешнице.

Видимо, Даниэль снова пил с друзьями…

– Не начинай. Зная таких парней – они всё равно долго не живут. По крайней мере, я надеюсь на это…

Я кидаю разочарованный взгляд на этот бардак. Он оставил всё, как было. Даже не подумал убрать. Мелочь – но в ней вся суть.

И мне всегда приходится быть той, кто делает хаос хоть чуть-чуть терпимее.

Это из-за пропавшей между нами романтики?

Он не виноват. Просто…

Софи молчит.

– Даже если его прямо сейчас застрелили в ближайшей подворотне, я требую, чтобы ты больше туда не совалась.

– Я тоже не хочу, – бормочу. – И сейчас… хочу хоть на минуту перестать думать обо всех этих ужасах.

Несколько секунд тишины, потом она выдыхает.

– А что Даниэль? Только не говори, что он снова проигнорировал всё, что ты ему сказала. Иначе я задушу его собственными руками.

Я прошла к плите. Шаги отдавались в пустой кухне глухим шарканьем. Турка стояла на месте – чёрная, с отколотой эмалью. Я налила в неё воды, насыпала кофе. Всё это – механически. Когда плита загудела, я просто смотрела, как жидкость темнеет, и как пенка поднимается к краям.

Софи замолчала в ожидании. Она всегда терпеть не могла Даниэля – с самого начала наших с ним отношений. Чаще всего она проявляла своё пренебрежение через игнорирование, а теперь вот – она даже озвучила его имя.

– Я ему ещё ничего не сказала.

Почти слышу, как в её голове происходит атомный взрыв.

– Этот неблагодарный даже не удосужился поинтересоваться, как ты там?

– Вероятно, он просто спал.

– Чтоб ему…

– Прошу, Софи.

Я налила напиток в кружку – её обожжённый край давно стал мне привычен. Тёплая керамика – мой якорь. Мой крошечный остров в этом море беспорядка.

Медленно иду к входной двери, чтобы найти новую пачку. Кажется, я всё ещё не отогнала эту ночь – её металлический привкус, руки, кровь. И вещи, которые я кинула на пол при входе, всё ещё валялись.

Как же это всё достало.

– Знаешь что, – кипит подруга. – Я так больше не могу. Мы сегодня возьмём и напьёмся. До бессознательного. Чтобы выкинуть из головы всё это дерьмо. Никакие отказы не принимаются.

Я застыла, держа кружку с горячим кофе в одной руке и пачку сигарет в другой, ещё и придерживая трубку плечом. Запах горького напитка чуть остужал мысли – но не убирал этот ком в груди.

– Софи… – начинаю я, но голос предательски дрожит.

– Никаких «но», слышишь? – прерывает она меня резко. – Я возьму ваш дом штурмом, если понадобится. Тебе нужно это – даже если ты сама ещё не готова себе в этом признаться.

Долго молчу. Смотрю на эту грязную посуду, на пустые банки, на сигаретный пепел, на упаковки от пиццы. И чувствую, как что-то внутри меня ломается.

Я не знаю, чего хочу больше: спрятаться под одеялом и смотреть старые сериалы, пока не забуду, как дышать… или выбраться с ней, в этот шумный мир, где всё кажется непредсказуемым.

– Софи… мне страшно, – вновь признание. – Страшно и противно от самой себя. От всего.

– Мэдди, – в голосе Софи проявляется мягкость. – Я всё понимаю. Правда. Но поверь: если мы не вытащим тебя, ты сама себя загонишь. Я не дам тебе это сделать. Так что готовься – через час я буду у тебя.

Поставив кружку, я провожу рукой по лбу и закрываю глаза.

Не хочу… не могу… или всё же?..

Я ещё раз оглядываю квартиру.

Нет. Всё это давит на меня ещё больше. У меня нет сил. Даже если я стараюсь заставить себя поверить в обратное.

Смотрю на кофейную гущу в чашке – как на омут, где, кажется, даже вырисовываются маленькие тени в виде медузы.

Может, это знак? Жаль, что я, как Софи, не умею гадать. Может, это дало бы мне ответ. Мне действительно стоит дать себе эту передышку? Один вечер. Всё нормально?

– Ладно, – говорю я наконец. – Через час?

– Через час, – слышу в ответ её довольный возглас. – А ты не вздумай отменять!

Я киваю, хотя она этого не видит.

***

Дом Софи расположен в Линкольн-парке – районе, где воздух свежее, а улицы наполнены шелестом беззаботности. Здесь уютные тротуары, ухоженные старые дома с резными дверями, и в каждой подворотне – цветущие клумбы. В дневное время свет здесь просачивается сквозь кроны деревьев и мягко ложится на фасады милых таунхаусов. Но по вечерам, как сейчас, здесь особенно приятно: гирлянды уличных огней, смех, доносящийся из окон, и вино в бокалах за маленькими столиками на террасах.

Мы с Софи дружим с самого детства. С тех пор как я себя помню, она всегда умела быть для меня чем-то вроде солнечного луча. Даже когда у меня самой внутри всё рушилось – её улыбка и смех заставляли насыщаться её энергией. Софи всегда знала, как найти слова, которые нужны именно в этот момент. И всегда оставалась рядом, даже если я пыталась закрыться.

Иногда мне кажется, что она родилась с этим умением – быть для других маяком. Может, так и есть.

Её семья была богата. И хотя Софи никогда не кичилась этим, я не могла не замечать, как легко ей даётся всё, что мне всегда казалось недосягаемым. Она не раз помогала мне с деньгами – давала, не ожидая возврата, с такой лёгкостью, что у меня внутри всегда сжималось. Я никогда не умела принимать помощь – всегда казалось, что за это мне придётся расплачиваться. Не люблю быть кому-то должной. Но с ней… всё иначе. Она делает это не потому, что ждёт благодарности, а потому что не умеет иначе.

Я не завидую Софи. Наоборот – я бесконечно благодарна. За все эти её попытки вытащить меня из собственных мыслей. За каждый её жест, каждый взгляд, полный заботы. За то, что она всегда умела разогнать тьму, даже если та уже впивалась мне под кожу.

В спальне подруги горят свечи с ароматом бергамота, а полки уставлены книгами, журналами и пластинками. Счастливые фотографии на стенах – безмолвные свидетели яркой, полной жизни, которой я, благодаря Софи, могу насладиться.

Всё это кажется другим миром – далёким и тёплым, совсем не таким, как мой, где царит дух промышленных улиц и вечных проблем.

Я благодарна судьбе за то, что у меня есть Софи.

И вот она открывает дверь гардеробной и кидает на кровать целый ворох блестящих вещей.

– Надо, чтобы ты сверкала, – приговаривает подруга, мечась из гардеробной и обратно, словно ураган. – Сегодня мы забудем обо всём. Тебе пойдёт золото. Или серебро. Чёрт с ним, даже розовое – лишь бы сияло!

Сижу на краю кресла, в полуха слушая её. Софи замирает с каким-то платьем в руках, всматриваясь в моё лицо.

– Послушай, – говорит она, мягко садясь на подлокотник кресла, – я знаю, что ты не любишь все эти шумные тусовки, но тебе нужно вытащить себя из этого дерьма. Расслабиться хоть на один вечер. Тем более, что мы давно никуда не выбирались вместе.

Да, мы действительно давно никуда не выбирались. Примерно год прошёл? Как раз с того момента, как маме стало хуже, а счета за её лечение стали только дороже.

Слабо улыбнувшись, я всматриваюсь в лицо подруги. Её невероятно зелёные глаза ярко контрастируют с огненно-рыжими волосами. Внешностью она полностью походила на свою мать. Их семейный вздёрнутый носик и милые веснушки на лице – делают её самой желанной добычей всяких мужланов на дорогих тачках.

– Спасибо… – тихо говорю, беря её за руку и слегка сжимая.

Софи лучезарно улыбается и наклоняется ко мне чуть ближе.

– Хватит мрачных мыслей, ладно? – её мурлыкающий голос заставляет меня чуть хихикнуть. – Всё это… уже позади. Сегодня – только мы, музыка, алкоголь и немного волшебства. Обещаю.

Я киваю, чуть глубже вдыхая этот тёплый аромат бергамота.

Может, это действительно отгонит мои кошмары?

Софи встаёт, снова бросается в гардеробную, и я слышу, как она перебирает вешалки и причитает:

– Этот клуб – ты знаешь, довольно популярный. Ходят слухи, что его крышует какой-то местный авторитет, и там крутятся особые сливки общества, – она выглядывает в мою сторону и подмигивает. – Может, ты даже встретишь там кого-то, кто, наконец, будет стоить тебя больше, чем Даниэль.

Я закатываю глаза, пытаясь скрыть лёгкий укол раздражения. Перемещаюсь из своего уютного гнезда ближе к солидной горке дорогих нарядов, скинутых Софи.

– Дэни не такой уж и плохой.

Она фыркает, вытаскивая очередной комплект топа и юбки, и разворачивает его перед зеркалом.

– Серьёзно? – бросает она через плечо. – Ты же сама видишь, он не может стать твоим крепким плечом. Его волнуют лишь собственные интересы. А до тебя и дела нет! – она кидает наряд на пол и продолжает поиски, из-за чего её голос становится глуше. – Когда он в последний раз тебе хотя бы цветы дарил?

Я опускаю взгляд. Слова Софи больно бьют – потому что в них есть правда. Правда, которую я стараюсь не замечать.

– Он просто… – начинаю, но Софи уже трясёт головой, нетерпеливо и энергично.

– Он просто не тот, кто должен быть рядом с тобой, – уверенно обрывает она. – Ты знаешь это. Я знаю это. Да весь Чикаго знает. Тебе давно пора закончить с ним. Уверена, мой отец сможет помочь тебе найти хорошую работу. А хороший, крепкий член даст тебе наконец-то почувствовать себя женщиной, а не служанкой.

От упоминания её отца меня слегка передёргивает. Безусловно, он хороший человек. Великолепный адвокат. Но он не очень-то жалует меня и мою семью. Что, в целом, неудивительно, учитывая прошлое моей матери.

А от идеи крепкого члена… Ну что ж, Даниэль и правда не был так называемым "самцом". Он предпочитал секс без ласк. Меня это устраивало. Какое-то время. Но это не значит, что я способна изменить ему. Поначалу он был очень нежным и заботливым. Это и подкупило меня на отношения с ним. Но последние полгода всё правда стало сложнее. Я не раз обсуждала с Софи, как поступить дальше. Но пока ни разу не задумывалась о разрыве.

Мне было страшно остаться одной. Подруга – подругой, но отношения… это всё-таки иное.

А ещё я не любила чужое внимание, касания и тем более флирт. Я попросту не умела и не хотела сталкиваться с подобным ещё раз. Все эти свидания не для меня. И это была одна из причин, почему я выбрала Дэни.

– То, что нужно! – торжествующе восклицает Софи, говоря куда-то вглубь своей сокровищницы. – Сегодня ты будешь королевой.

Подходя к туалетному столику с зеркалом, на меня смотрит пугающе уставшая девушка.

– Что-то сильно сомневаюсь, – хмыкаю я.

Мы с Софи отличались разительно. Она – открытое, необузданное пламя, с шикарным, подтянутым телом и безупречным вкусом. Всегда при параде. Она элегантная и страстная. А я похожа на высохшую ветку. Тонкая, всегда уставшая, предпочитающая не привлекать внимание и в одежде всегда выбирающая удобство. Поэтому, когда Софи вынесла белое, шёлковое, короткое платье на бретельках, я застонала.

– Нет, – замотала головой я.

– Да, – хищно улыбаясь, ответила Софи.

– Я не надену это. Оно же такое…

– Идеальное! – подхватила подруга и засеменила в моём направлении.

Она отдала это подобие одежды мне в руки и упёрла кулаки в бока, смотря на меня, будто на свой новый зловещий проект.

Я осторожно разглядываю ткань – лёгкий, почти невесомый материал, который блестит при каждом движении. Оно выглядит так, будто создано для чужой, более смелой версии меня, которой сейчас я не являлась. Но Софи уже тащит меня за руку в ванну.

– Хватит отнекиваться, Мэдди, – она говорит это мягко, но с такой уверенностью, что спорить бесполезно. – Сегодня твоя ночь. И ты больше не будешь думать… обо всём этом.

Я молчу, потому что спорить бессмысленно. Потому что, возможно, в глубине души я хочу именно этого.

Софи помогает мне переодеться – её пальцы ловко скользят по ткани, расправляя её, и я чувствую, как материал ложится на тело. Оно кажется слишком откровенным, но подруга разглядывает меня так, будто я выгляжу настоящей богиней.

– Боже, Мэдди, ты же с ума сведёшь всех этим видом, – шутливо бормочет она. – Ни один мужчина не пройдёт мимо тебя.

– Я не хочу, чтобы на меня пялились, – мямлю я, сжимая подол платья в пальцах. – И обязательно было лишать меня лифчика?

– Ты об этой тряпке? – она скептично косится на него, скомканного и лежащего на полу.

– Это обычный спортивный топ. И он мне очень нравится.

– Он ужасен и совершенно не подходит твоим аппетитным дынькам.

Хмурюсь, глядя на подругу, но Софи мягко улыбается мне в ответ, отчего на её щеках появляются ямочки.

– Ты слишком красива, чтобы прятаться. Дай миру полюбоваться тобой.

Она встаёт и направляется обратно к шкафу, и я слышу, как она там бормочет себе под нос что-то вроде:

– Так, нам ещё нужны каблуки. Высокие.

– О нет… – начинаю я, но она уже выходит с парой туфель на шпильке, в которых я никогда бы не решилась выйти из дома.

– Примерь! Ради меня, – она надувает губу, как ребёнок.

Я вздыхаю и делаю, как она просит. Туфли высокие, как башни, и я сразу понимаю, что ходить в них – испытание. Но Софи сияет, и я невольно смягчаюсь.

Мне всё равно, что будет на мне. Моя главная цель – хорошенько напиться. Не более того.

Ещё около часа мы потратили на сборы. Она уложила мне волосы и сделала макияж. На ней было тёмно-зелёное, тоже короткое платье. Волосы она подняла выше, заколов их резной, деревянной шпилькой. Софи выглядела сногсшибательно.

Она берёт меня за руки.

– Ну что, королева? – спрашивает она, подмигивая. – Готова?

Я делаю глубокий вдох и киваю, осматривая свои ноги.

Мне это правда нужно…?

– Тогда поехали, – улыбается Софи, хватая свою сумочку и ключи. – Вперёд в ночь, которая, клянусь, изменит всё для тебя.

И когда мы выходим из дома, я понимаю, что вся моя уверенность – лишь маска. На самом деле я не чувствую в себе сил, но всё же в груди теплилось любопытство: чем всё это обернётся?

Только бы не разочароваться и не сбежать.

***

Мы подъезжаем к клубу – массивному зданию, словно отлитому из чёрного мрамора. Его стены покрыты глянцевыми плитами, которые отражают свет уличных фонарей, словно чёрная бездна, живая и дышащая. Между ними мерцают золотые вкрапления – узоры, напоминающие языки пламени, что змеятся по стенам. Взгляд притягивает неоновая надпись, сверкающая кроваво-красным – «Sin’s Lair».

Массивные двери из тёмного дерева обрамлены кроваво-красными рельефами, а над входом золотыми буквами выведены таинственные слова, которые дословно можно было понять так: «Добро пожаловать… или беги».

Тяжёлый аромат дорогих духов, клубящегося дыма и чего-то ещё – едва уловимого, пряного – уже чувствуется снаружи. Воздух вокруг вибрирует от басов и приглушённых голосов. Кажется, будто само здание затягивает в себя, обещая ночь, полную запретных удовольствий и новых воспоминаний.

Софи сжимает мою руку, её глаза горят возбуждением.

– Добро пожаловать в SINS, детка, – шепчет она с лёгкой улыбкой, а затем решительно тянет меня за собой ко входу.

Я слышу гул басов, который отдаётся в груди, даже стоя снаружи. Нас почти сразу пропускают внутрь – охранники приветливо кивают Софи, видя её широкую улыбку. Связи её отца решают многое. Я невольно сглатываю.

Перед нами открывают двери, и как только мы входим, клуб встречает нас ароматом алкоголя и страсти. Внутри меня блуждает острое предчувствие, которое заставляет кожу покрываться мурашками. Всё пространство освещено неоновыми лампами – красные, фиолетовые, синие всполохи, отражающиеся в зеркалах, что тянутся по стенам. С потолка спускаются тяжёлые, бархатные драпировки, словно занавесы на сцене, за которыми скрывается всё самое запретное.

Музыка здесь будто бьёт по венам – медленный, но уверенный ритм, будто обещающий прикосновение. Толпа танцует в дымке света, тела сплетаются, а воздух гудит от атмосферы. Чувствую, как этот ритм медленно пропитывает меня, будто заставляя сердце биться в такт.

Софи крепко держит меня за руку, проводя через толпу.

– Говорила же тебе: это место сведёт тебя с ума, – перекрикивая музыку, говорит она, когда мы минуем бар, за которым красивые бармены разливают дорогой алкоголь в хрустальные бокалы.

Я оглядываюсь – тут всё кажется неправильным и правильным одновременно. Дорогие наряды, томные взгляды, запах парфюма, горького спиртного и горячих тел. И в этом безумии я чувствую себя абсолютно чужой.

Зачем я пришла сюда? А если Даниэль узнает об этом?

– Ну что, – Софи оборачивается, её глаза сверкают как у кошки. – Пошли за ту барную стойку. Я угощаю – сегодня ты ничего не платишь.

Я только киваю. Потому что всё это – словно сон. А я просто молча пялюсь на всё вокруг. Софи заказывает нам выпивку, и бармен любезно ставит перед нами шесть рюмок текилы.

– За жизнь без невзгод, – выкрикивает подруга, подхватывая две рюмки и протягивая мне одну.

Залпом выпиваю содержимое, и кислый вкус лайма и алкоголя растекается теплом внутри. И на миг всё становится приятнее.

– Это так, разогрев, – говорит она, её глаза сверкают дерзостью.

И прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, она уже запрокидывает другую рюмку, пододвигая мне следующую. Бармен усмехается нашему напору.

Мы выпиваем всё, не останавливаясь. Алкоголь начинает приятно туманить разум, и я вдруг понимаю, что смеюсь. Зелёные глаза Софи загораются озорством.

– Вот так, – говорит она, когда мы ставим пустые рюмки на стойку. – Теперь пошли.

Она тянет меня за руку – вглубь этого пульсирующего безумия, туда, где дым и свет, где тела двигаются в едином ритме. Танцпол кажется мне хаотичным, но в этом есть своя магия: неоновые всполохи, блестящие ткани, блуждающие руки.

Музыка агрессивная, с хищным битом, словно сердце клуба стучит в унисон с моим. Звуки прорываются сквозь грудь и горло, и каждый удар баса отзывается под кожей. Софи уже танцует, её тело движется легко и уверенно, словно всё вокруг создано только для неё.

Я стою в полутьме и ощущаю, как волна ритма накрывает меня. Я позволяю себе сделать шаг… потом ещё один. Софи хватает меня за талию, смеётся и шепчет в ухо:

– Отдайся этому, Мэдди! Оставь всё, что было до этого момента, за дверями клуба.

Её слова – будто заклинание. Я закрываю глаза и позволяю телу двигаться в такт, пусть неловко, пусть неуверенно. Пусть я всё ещё чувствую себя чужой в этом мире огня и ночи, но в этот момент я – здесь. Живая.

Софи танцует рядом, её руки скользят по шее, и она откидывает голову назад, позволяя музыке захлестнуть её целиком. Её тело изгибается мягко, женственно, уверенно. Глаза сверкают искрами, губы изогнуты в дерзкой улыбке.

Вокруг нас – бесконечный вихрь: тела, которые трутся друг о друга; блёстки, цепляющиеся к коже; горячее дыхание незнакомцев. Всё здесь наполнено желанием и опасностью. Пьянящие ароматы кружат голову, и в какой-то момент я перестаю различать, где кончается моё тело и начинается чужое.

Вся эта атмосфера словно проникает в кровь – рвёт, терзает, но и спасает. Кажется, что сама ночь дышит мне в ухо, шепча свои грязные, сладкие обещания. Я открываю глаза и вижу, как чья-то крепкая рука сжимает талию Софи. Она наслаждается участием неожиданного партнёра.

И я решаю отпустить себя. Каждый вздох, каждое движение – вопреки всему. Всё сливается в пьянящую дымку – тёплое, опасное безумие, от которого невозможно отвернуться.

Спустя несколько треков Софи снова тянет меня за руку – к бару, туда, где воздух кажется чуть доступнее. Она заказывает ещё шесть рюмок текилы. Ставит передо мной две и подмигивает.

– За ночь, которую мы, вероятно, забудем, – смеётся она, и её голос тонет в басах.

Я киваю, и мы опрокидываем первую рюмку. Горький укол, обжигающий горло – а потом лёгкое головокружение. Софи ловко подхватывает вторую, кивая мне: «Давай». И мы глотаем ещё одну, и алкоголь словно размывает все границы – внутри становится теплее, а в голове звенит хмельное отупение.

Мужчина, что танцевал с ней, пил вместе с нами, не отрываясь, наблюдает за Софи. Высокий, с короткими светлыми волосами, светлыми глазами и сильными плечами – он словно сошёл с обложки мужского журнала. Грубая, едва уловимая улыбка и хищный взгляд. Его рука почти случайно скользит по талии Софи, но та только улыбается.

– Я расположился в вип-ложе, – говорит он, его голос низкий, но слышимый даже сквозь музыку. – Присоединяйтесь. Будет весело.

Нервно кусаю губу, но Софи только смеётся. Её рука уверенно ложится мне на плечо – тёплая и ободряющая.

– Ну что, пойдём? – спрашивает она, настойчиво выжидая.

Я лишь пожимаю плечами, посасывая дольку лайма, потому что слова застряли в горле. Софи не ждёт моего согласия – она кивает мужчине, и мы втроём отправляемся вглубь помещения, на другую сторону от барной стойки и танцпола.

Мы проходим через толпу – плотную, дышащую жаром и томными взглядами. Клуб огромный, и я словно впервые вижу его масштаб: балконы второго уровня, сцена с диджеем, столики, скрытые за бархатными шторами. Шест с танцующей девушкой – её тело двигается плавно, будто в безмолвной молитве, и я не могу отвести взгляда.

Мужчина идёт чуть впереди, взгляд жадный, не отрывающийся от Софи. Но всё же я не могу перестать смотреть на стены, мерцающие золотыми узорами, и на вкрапления рубиновых камней в полу, которые отбрасывают красные отблески.

Как же всё это дорого. Интересно, если отколоть кусочек, сколько можно выручить?

Ложа отделена массивными бархатными шторами. Мы входим, и нас встречает мягкий полумрак, диваны и низкий стол, на котором уже стоят графины. А также там оказывается ещё один мужчина. Такие же светлые волосы, как и у его друга, уверенный, пожирающий нас с Софи взгляд и ухмылка на лице.

– Устраивайтесь, – говорит кавалер подруги и жестом предлагает нам места. Софи плюхается на диван с видом королевы, а я сажусь рядом, скрестив ноги и стараясь держать спину прямо. Внутри нарастает дрожь.

Подходит официант, и мужчины тут же делают заказ – бутылку виски, ещё текилу и какой-то коктейль, который я не успеваю расслышать. Софи бросает на меня взгляд – её глаза сверкают, и я понимаю, что она подталкивает меня:

Попробуй. Расслабься и позволь себе большее.

Я мотаю головой, показывая, что не хочу этого. Софи лишь похлопывает своей ладонью по моей, как будто всё понимает, но сдаваться не собирается.

Как же. Расслабиться в такой атмосфере? Я догадывалась, что этот парень окажется не один, но всё же внутри теплилась надежда на вечер без эксцессов. За что ты так со мной, Софи?

Музыка всё так же льётся – мрачная, цепляющая, как чёрный вуаль. Мужчина, что шёл с нами, смотрит прямо в глаза Софи, а его друг – на меня.

– Меня зовут Ник, – говорит первый моей подруге. – А это Марк.

Софи сразу же отвечает, её голос обволакивает:

– Я Эмили. А это моя подруга, Роксана.

Я киваю чуть натянуто и тут же отвожу взгляд. Мне не хочется знакомиться. Не хочется их улыбок и этих взглядов, которые кажутся слишком навязчивыми. Но Софи… Она ведёт эту игру так легко. Она всегда умела это. Риск для неё – как воздух. Под маской милой девчонки всегда жила хищница, которая умела манить и захватывать.

Мне же всегда было неуютно в таких ситуациях. Эти беседы, эти мимолётные касания, которые могут обернуться чем-то большим… Мне этого никогда не нравилось. Я аккуратно сдвигаю платье на бёдрах, чтобы убедиться – ткань всё ещё прикрывает больше, чем нужно.