Очаровательная негодница

Мюри, все еще охваченная паникой, послушно встала, чтобы последовать за Эмили.

Глава 4

– Они идут сюда!

Балан чуть не подавился хлебом, когда Осгуд встревоженно прошипел эти слова. Схватив кубок с медовухой, он сделал пару больших глотков, чтобы запить вставший в горле комок хлеба, а затем взглянул в зал и увидел неспешно идущих вдоль столов леди Эмили и леди Мюри. Дамы были еще далеко и, казалось бы, вполне могли куда-нибудь свернуть по дороге. Но о том, что они направляются именно к кузенам, свидетельствовал решительный взгляд жены Реджинальда, устремленный на Балана.

– Сядь прямо, – сказал Осгуд. – И пригладь волосы. О господи, что же нам делать?

Балан закатил глаза.

– Я думал, ты знаток женского пола! Перестань задавать глупые вопросы. И не паникуй, они идут не к тебе, а ко мне. Леди Мюри решила поговорить со мной.

– Поэтому я и всполошился, – заявил Осгуд. – Ты же не привык разговаривать с женщинами. Да и с мужчинами ты не слишком общителен. Светская беседа – не твой конек.

– Я просто стоический и немногословный, – пробормотал Балан.

– Стоицизм и немногословность жены тебе не завоюют. Прошу тебя, Балан, будь учтивым с дамами, поговори с ними, сделай пару комплиментов леди Мюри или… – Осгуд осекся, поскольку дамы были уже близко.

Он повернулся к столу и сосредоточил внимание на своей тарелке. Осгуд сделал вид, что усердно ест и не замечает приближения дам. Удивленный его поведением, Балан покачал головой. Честно говоря, он растерялся и не знал, что делать – то ли последовать примеру кузена, то ли улыбнуться в знак приветствия. Балану повезло, что он был знаком с леди Эмили, женой Реджинальда. Хорошо, что именно она решила представить его леди Мюри – это могло несколько сгладить неловкость.

Балан вдруг вспомнил разговор с леди Эмили в замке Рейнард в свой последний приезд туда. Реджинальд должен был явиться с молодой женой ко двору, и Эмили с волнением и нетерпением готовилась к этой поездке. Она мечтала обнять свою подругу Мюри. Балан был изумлен, узнав, что девушки дружат. Он много слышал о королевской крестнице по прозвищу Негодница и ее выходках. Но Эмили заверила его, что Мюри вовсе не такая вздорная, какой ее описывают недоброжелатели, и что Балану следует познакомиться с ней, прежде чем судить о ее нраве.

В то время Балан пропустил слова Эмили мимо ушей, но теперь понял, что жена Реджинальда была права. Мюри действительно не такова, какой ее все считают. Она всего лишь пыталась защититься от нападок зловредных придворных и придумала для этого особую тактику. Балан, честно говоря, находил удивительным, что Мюри вообще выжила в жестокой холодной атмосфере королевского замка. Он догадывался, что ее спасла дружба с Эмили. Трудно было себе представить более добросердечную и чуткую женщину, чем жена Реджинальда. Балан считал, что его другу крупно повезло с женой.

– Доброе утро, милорд.

Балан поднял глаза и увидел подошедших к столу дам. Он встал и отвесил поклон. Осгуд оглянулся и сделал вид, что появление женщин несказанно удивило его.

– Мюри, познакомься, это Балан, лорд Гейнор, и его кузен Осгуд, – сказала Эмили. – А это, джентльмены, леди Мюри Сомердейл.

Балан снова отвесил неловкий поклон и что-то пробурчал. Осгуд вскочил из-за стола, ткнув при этом как бы невзначай кузена в бок локтем.

– Приятно познакомиться, леди! – радостно воскликнул он. – Рад видеть вас обеих. С вами, леди Эмили, мы, конечно, уже знакомы. Но нам вдвойне приятна эта встреча, потому что вы решили представить нам дивный цветок, расцветший в королевском замке.

Балан с изумлением уставился на кузена, решив, что тот спятил. Осгуд впервые в его присутствии нес такую чепуху.

– Рада, что доставила вам удовольствие, Осгуд, – рассмеялась Эмили. – Мюри хотела прогуляться по саду, и я присоединилась к ней. Но мы не можем найти Реджинальда. Он должен был составить нам компанию.

– Вон он идет, – буркнул Балан, глядя на высокого светловолосого мужчину, который быстрым шагом приближался к ним.

– Да, это он… – сказала Эмили, пытаясь скрыть свое разочарование.

То, что она явно огорчена появлением мужа, удивило Балана.

– Прости, любимая, – промолвил Реджинальд и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. – Лорд Абернати хотел обсудить со мной один важный вопрос, и я потерял счет времени.

– Все хорошо, дорогой, – сказала Эмили и поджала губы с недовольным видом.

– Твоя жена только что сообщила нам, что надеялась прогуляться по саду с леди Мюри, но не смогла тебя найти, – объяснил Балан, надеясь разрядить обстановку.

– Правда? – Реджинальд вдруг нахмурился и испытующе посмотрел на жену. – Э-э… Ну, вообще-то я как раз собирался сказать, что меня ждет король. Он послал Роберта за мной, и я обещал немедленно прийти, но все же сделал небольшой крюк, чтобы сообщить об этом тебе, дорогая.

– О! – воскликнула Эмили, и ее лицо просияло от радости. Она взглянула на мужа с таким выражением лица, как будто он только что сделал нечто гениальное. Все ее недовольство вдруг испарилось. – Ничего, дорогой. Я уверена, что лорд Гейнор и Осгуд согласятся сопровождать нас на прогулке.

– Разумеется, для нас это было бы честью, – поспешно сказал Осгуд глубоким проникновенным голосом.

Балан снова с изумлением посмотрела на кузена, не понимая, что с ним происходит.

– Вот видишь? Нас согласились сопровождать отважные воины. Все будет хорошо, – сказала Эмили, похлопав мужа по руке.

– Не сомневаюсь, – пробормотал Реджинальд и, прищурившись, еще раз внимательно взглянул на жену.

Затем его взгляд скользнул по Мюри и остановился на Балане. Заметив, что Реджинальд вопросительно приподнял бровь, Балан слегка пожал плечами. Он наконец догадался, что леди Эмили пыталась помочь леди Мюри провести немного времени с мужчиной из вещего сна. Однако Балан не стал ничего объяснять Реджинальду, решив, что поговорит с ним позже…

– Ну что ж, – произнес Реджинальд. – Мне пора. Приятной прогулки.

Он наклонился, чтобы поцеловать жену, и при этом шепнул ей что-то на ухо. Эмили нахмурилась, услышав его слова. Реджинальд выпрямился, отвесил легкий поклон и удалился.

– Что ж, джентльмены, идемте на прогулку? – весело промолвила леди Эмили.

Прежде чем ей успели ответить, она шагнула вперед, крепко сжала руку Осгуда и повела его через зал.

Мюри застенчиво улыбнулась Балану, и он предложил ей руку. Молодые люди последовали за Эмили и Осгудом. Покинув замок, они направились в королевские сады.

Шедшие в паре шагов впереди Эмили и Осгуд постоянно с тревогой оглядывались на своих спутников. Удивительно, что они при этом не споткнулись. Мюри казалось, что Эмили и Осгуд не смотрят себе под ноги и не замечают, куда идут.

У Эмили было обеспокоенное выражение лица, а Осгуд все время поднимал брови и бросал на Балана многозначительные взгляды, которых Мюри, к счастью, не замечала. Балан никак не мог взять в толк, чего от него хочет кузен. Возможно, он пытался подбодрить его? К сожалению, Балан еще раз убедился, что не умеет вести себя с женщинами. Он не мог придумать тему для разговора с Мюри. Она как будто заворожила его. Каждый раз, когда Балан смотрел в ее сторону, его внимание притягивали к себе губы девушки, и он вспоминал поцелуй, которым они обменялись прошлой ночью. Мысли Балана путались. Какая уж тут беседа на светские темы! Видимо, Осгуд зря возлагал на него какие-то надежды.

Очевидно решив прийти на помощь Балану, Эмили и Осгуд остановились и подождали своих спутников, а потом присоединились к ним. Эмили зашагала рядом с подругой, а Осгуд – рядом с кузеном.

Балан не удивился, когда Осгуд ткнул его локтем в бок, надеясь заставить заговорить. Он уже хотел дать кузену хороший подзатыльник в ответ, но тут внезапно заговорила Эмили.

– Сегодня выдался удивительно погожий денек, – весело сказала она. – Солнечный, но не слишком жаркий.

– Вы правы, – согласился Осгуд. – Денек по-настоящему летний. Главное, не слишком прохладный. Я терпеть не могу холодные зимние ветры… Кстати, Балан тоже, – добавил он.

– Мюри, как и вы, не любит зиму. Ее любимое время года – осень, она обожает яркие осенние краски, – сказала Эмили и ненадолго замолчала. Покусывая губу, она внезапно остановилась и, просияв, добавила: – Балан, я рассказала Мюри о вашей сестре Джулиане. Ей ведь десять лет, не так ли?

– Да, десять, – ответил Балан.

Эмили слегка нахмурилась, услышав столь лаконичный ответ.

– Надеюсь, у нее все хорошо? – спросила она.

– Да, – снова односложно ответил Балан, а затем хмыкнул и повернулся к Осгуду, который снова ткнул его локтем в бок.

Осгуд, в свою очередь, бросил на кузена сердитый взгляд и быстро заговорил, чтобы поддержать разговор:

– Джулиана чувствует себя хорошо. Конечно, она скучает по отцу, но Балан делает все возможное, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после его кончины.

Балан приподнял бровь, услышав столь откровенную ложь. К его большому огорчению, их отец винил Джулиану в смерти любимой жены во время родов и так и не простил дочери мнимую вину. Он не был жесток к девочке, но, по сути, игнорировал ее всю жизнь, отдав на попечение слуг. Джулиана вряд ли скучала по человеку, которого плохо знала и с которым почти не общалась. И, конечно же, не чувствовала никакой опустошенности после его смерти.

Однако слова Осгуда, по-видимому, тронули Мюри. Она улыбнулась Балану и прошептала:

– Это великодушно с вашей стороны, милорд. Я уверена, сестра ценит ваши усилия. Если бы у меня был старший брат, который взял бы на себя заботу обо мне после смерти родителей, я была бы всем сердцем благодарна ему.

– Мюри было всего десять лет, когда она осиротела и переехала в королевский замок, – объяснила Эмили.

Балан кивнул и поймал Осгуда за локоть, когда тот снова хотел ткнуть его в бок. Видя, что дамы заметили это, он бросил на кузена предостерегающий взгляд и сказал:

– Осторожнее, кузен. Здесь скользко, ты можешь оступиться.

Осгуд с недовольным видом скривил губы.

– Должно быть, вам было нелегко, леди Мюри. Двор – не самое благоприятное место для воспитания юных девушек, – заметил он.

Мюри почувствовала себя неловко и промолчала.

– Ей было трудно, – ответила за нее Эмили. – Девочки, воспитывавшиеся при дворе, завидовали Мюри из-за того, что король уделял своей крестнице больше внимания, чем им, и были очень жестоки с ней.

– Балану в юности пришлось пережить нечто подобное, – сочувственно хмыкнув, сообщил Осгуд. – Нас отправили обучаться боевому искусству в замок лорда Стратклиффа, и тот проникся симпатией к Балану. Заметив его благосклонность, другие мальчики возненавидели Балана и постоянно затевали с ним драки.

Балан бросил на кузена хмурый взгляд. Он считал, что это была давняя история и не стоило о ней упоминать. Невзгоды закалили его характер, сделали сильным воином. Балан был благодарен судьбе за то, что не вырос неженкой.

Но тут Мюри легонько сжала его руку там, где лежала ее ладонь, и одарила Балана застенчивой улыбкой. И Балан растаял.

– Без сомнения, вы слышали о решении короля выдать Мюри замуж, – внезапно произнесла Эмили, повергнув подругу в ужас. – Его величество разрешил ей самой выбрать мужа. Но это будет очень непросто сделать…

– Да, – с готовностью согласился Осгуд. – Балану тоже пора жениться. И ему, как и Мюри, предстоит сделать очень непростой выбор…

Балан чуть не застонал от досады. Эта парочка скоро начнет сводить их не намеками, а открытым текстом. Еще немного, и они, пожалуй, сосватают Балана и Мюри, которые сгорали от смущения и готовы были провалиться сквозь землю.

К счастью, или, возможно, к несчастью, этого не произошло. Впереди на тропинку вышли Малкулинус и его сестра Лауда. Балан сразу узнал их. Судя по раскрасневшемуся лицу Лауды и тяжелому дыханию Малкулинуса, можно было предположить, что эта парочка только что бежала по аллее, чтобы опередить Мюри и Балана, а потом вышла на тропинку и направилась навстречу им с наигранно беспечным видом.

– О, какая неожиданная встреча! Леди Мюри, леди Эмили! – поприветствовала их Лауда, широко улыбаясь. – Рада видеть вас!

На Балана и Осгуда брат и сестра демонстративно не обращали внимания.

– Я тоже рад, – пробормотал Малкулинус, все еще задыхаясь от быстрого бега.

«Этому парню давно уже пора серьезно заняться боевой подготовкой, – с отвращением глядя на соперника, подумал Балан. – Верховая езда и упражнения с мечом быстро приведут его в форму». Но вряд ли Малкулинус прислушался бы к подобным советам. Балан случайно узнал, что его отец, лорд Олдос, в течение многих лет выплачивал откупной налог, позволявший Малкулинусу не служить в армии.

Если бы Малкулинуса взяли на войну, он был бы повержен в первом же бою. Хотя едва ли этого труса призвали бы под королевские знамена.

– Мы только хотели узнать, как прошла ваша ночь, леди Мюри. Приснился ли вам суженый? – восстановив наконец дыхание, спросил Малкулинус и бросил на Балана торжествующий взгляд.

У Балана от злости желваки заходили на скулах. У него возникло ощущение, что эта парочка придумала хитроумный способ внушить Мюри, что это не был вещий сон, не раскрывая при этом своего участия в деле. Балан напрягся, готовясь ударить Малкулинуса кулаком по голове, но тут заговорила Мюри:

– Нет, милорд. К сожалению, этой ночью я вообще не видела снов.

Ее слова изумили не только Малкулинуса и Лауду, но и самого Балана. Судя по выражению лица Осгуда, он тоже был ошеломлен услышанным. И только леди Эмили никак не отреагировала на заявление подруги.

– Все эти приметы – всего лишь глупое суеверие, – с улыбкой сказала она.

– Я… вы… – пролепетал Малкулинус и замолчал, уставившись на нее в растерянности.

Похоже, его план трещал по швам. Мюри отрицала, что ей что-то снилось. На это Малкулинус и его сестра явно не рассчитывали.

– Вы уверены, что никого не видели во сне? – нахмурившись, спросила Лауда.

Судя по выражению ее лица, она готова была вцепиться Мюри в горло, чтобы вытрясти из нее нужный ответ. Однако они были не одни, и Лауда ничего не могла поделать. Мюри покачала головой.

– Совершенно уверена, – заявила она. – А вам, Лауда, кто-то приснился?

Лауда застыла, а затем внезапно ее лицо просветлело.

– Да, приснился.

– Правда? – с интересом спросила Эмили. – И кто же это был?

– Я видела во сне незнакомца – высокого, светловолосого и красивого, – ответила Лауда и внимательно посмотрела на Мюри. – Поэтому не сомневалась, что и вам кто-нибудь приснился.

Судя по всему, Лауда пыталась добиться от Мюри признания, что она тоже видела вещий сон. Но Мюри лишь виновато покачала головой.

– Простите, леди Лауда. Возможно, мне нужно было съесть больше тухлого мяса.

Лауда глубоко вздохнула, нахмурилась и пробормотала:

– Может быть…

– Ну что ж, – весело сказала Эмили. – Мы вышли на прогулку, пользуясь тем, что сегодня хорошая погода, и думаю, нам следует ее продолжить.

– Мы присоединимся к вам, – поспешно заявила Лауда с вымученной улыбкой.

Эмили с раздражением посмотрела на нее, но не стала возражать, не желая показаться невежливой. Чтобы как-то исправить ситуацию, она вцепилась в руку Малкулинуса.

– Как хорошо, что я, воспользовавшись случаем, могу задать пару вопросов лорду Малкулинусу. Я давно хочу спросить вас, как вы относитесь к… французам, – промолвила Эмили, решительно увлекая его за собой по тропинке, подальше от Мюри и Балана.

Лауда хмуро посмотрела вслед брату и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут Осгуд внезапно взял ее за руку и стал подталкивать вперед.

– Я буду вашим спутником на прогулке, леди Лауда. Мне сегодня как никогда везет! За один день я встретил трех красавиц!

Балан едва сдержался, чтобы не рассмеяться, глядя вслед кузену и Лауде.

– Ну что ж, – пробормотал он, поворачиваясь к Мюри. – Пойдемте?

Мюри молча кивнула и позволила взять себя за руку. Они двинулись дальше, но она плохо соображала, в голове у нее царил сумбур. Это Эмили, узнав подробности сна, посоветовала подруге не признаваться, что прошлой ночью ей кто-то снился. Мюри была благодарна Эмили за хороший совет. Ей не хотелось делиться своим секретом ни с Сесиль, ни с кем-нибудь другим. Мюри с удивлением обнаружила, что ей не составило большого труда солгать Лауде и Малкулинусу. В любом случае она бы ни за что не призналась Балану, что именно он явился ей сегодня ночью во сне. Одно дело, когда об этом узнала Эмили, и совсем другое, если бы об этом услышал мужчина, который так сладко целовал и нежно ласкал ее.

Кроме того, Мюри хотелось проверить, сбудется ли ее сон. Если она выйдет замуж за Балана, значит, так было предначертано судьбой.

Выдавив из себя улыбку, она взглянула на спутника. Мюри хотелось, чтобы он нарушил молчание, воцарившееся после того, как Эмили и Осгуд ушли по тропинке вперед вместе с Олдосами. Она пыталась придумать, что бы такое сказать Балану, чтобы вовлечь его в разговор, но последние несколько лет Мюри старалась избегать общения со всеми, кроме Эмили. Она отвоевывала свободу у королевы, добившись, чтобы ей разрешили одной, без сопровождающих, бродить по саду и замку.

Следуя советам подруги, она достигла цели, но лишилась навыков общения с людьми. И вот теперь Мюри ломала голову, как ей завязать и поддержать разговор. К сожалению, Балан оказался таким же малообщительным, как и она.

Однако Мюри во что бы то ни стало нужно было лучше узнать этого человека и понять, подойдет ли он для совместной жизни. Наконец она придумала тему для разговора.

– Эмили сказала, что вы дружите с Реджинальдом. Это так? – спросила Мюри.

– Да.

Она ждала, что Балан еще что-то добавит, расскажет ей о дружбе с мужем Эмили, но он молчал, словно воды в рот набрал. Нахмурившись, она спросила:

– Вы с ним давно знакомы?

– Да.

Столь лаконичный ответ не понравился Мюри. Прикусив губу, она немного подождала, но Балан и не думал развлекать ее разговором. Да, он был не слишком-то любезен.

– Эмили говорит, вы сражались за короля?

– Да.

– Во Франции?

– Да.

– В битвах при Креси и Кале? – процедила она сквозь зубы.

– Да.

Мюри наконец раздраженно повернулась к спутнику:

– А вы вообще-то умеете разговаривать, милорд? Если умеете, то я просила бы вас о любезности помочь мне поддерживать беседу, одной мне это не под силу.

– Да. Я умею разговаривать, – ответил Балан и снова замолчал.

Мюри показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Этот человек произнес целых четыре слова! «Господи, откуда берутся такие остолопы…» – подумала она, чувствуя, как ее сердце сжимается от разочарования.

– Просто с мужчинами мне разговаривать легче, чем с женщинами, – продолжал Балан. – Большую часть своего времени я провожу в мужской компании.

Это объяснение помогло Мюри успокоиться. Ей понравилось, что Балан готов был признать свои недостатки. Многие мужчины, в том числе и король, не любили этого делать.

– С женщинами всегда нелегко общаться, это доставляет массу хлопот. Женщины – слишком эмоциональные создания. Порой кажется, что им недостает элементарного здравого смысла, которым Бог наделил мужчин. Они постоянно обижаются…

– Что? – придя в смятение, выдохнула Мюри.

– Видите, я вас обидел.

– Обидел? Да вы меня оскорбили, милорд! – возмутилась Мюри. – Вы только что заявили, что женщины слишком глупы, чтобы с ними разговаривать.

– Нет, вы меня неправильно поняли, – поспешно возразил Балан.

– Должно быть, это потому, что я лишена здравого смысла, которым Бог наделил мужчин, – съязвила она. – Я хочу, чтобы вы знали, что у женщин столько же здравого смысла, сколько и у мужчин. Даже больше!

– О да… – начал было Балан, но Мюри перебила его:

– Это так. Уверяю вас, я не менее умна, чем мужчины.

– Не сомневаюсь в этом, – пробормотал Балан, недоумевая, почему она так горячится.

– Не надо относиться ко мне покровительственно, милорд, – отрезала Мюри. – По части ума я ни в чем не уступаю мужчинам! И докажу это. Мы устроим интеллектуальный поединок, и вы поймете, что женщины так же умны, как и мужчины, – с вызовом произнесла она.

– Интеллектуальный поединок? – удивленно переспросил Балан. – И что это значит?

Мюри прикусила губу и через пару секунд призналась:

– Пока не знаю. Но я что-нибудь придумаю и тогда сообщу вам!

Не зная, что еще сказать этому человеку, Мюри повернулась и догнала Эмили.

– Здесь слишком прохладно, Эмили, – сказала она подруге. – Думаю, будет лучше, если я вернусь в замок.

– Мне тоже пора, – заявила Эмили.

– И нам с братом, – промолвила Лауда, которой порядком надоел Осгуд.

Она жестом велела брату следовать за ней. И вся компания направилась обратно.

– Лорд Гейнор тоже решил вернуться? – с интересом спросил Малкулинус, подходя ближе к Мюри.

– Понятия не имею, – ответила Мюри.

– Вот как? – произнесла Лауда, вступая в разговор, и снова задала надоевший Мюри вопрос: – Вы уверены, что вам ничего не снилось сегодня ночью?

– Я уже несколько раз отвечала на ваш вопрос, леди Лауда, – раздраженно заметила Мюри. – Повторяю: я абсолютно уверена!

– Простите, что я так настойчиво расспрашиваю вас. Дело в том, что мне до сих пор нехорошо. Мы обе ели тухлое мясо, но тем не менее сон приснился только мне. Я чувствую себя виноватой перед вами: ведь это я уговорила вас съесть эту гадость, – сказала она и добавила: – А сейчас еще выясняется, что из-за нее сон может и не сбыться, то есть сбыться, но наоборот.

Мюри остановилась и резко повернулась к леди Олдос:

– Что вы имеете в виду? Как это «наоборот»?

– Одна дама слышала, – с наигранным огорчением ответила Лауда, – о нашем эксперименте прошлой ночью, и заявила, что мы неправильно истолковали поверье. По ее словам, девушка во сне увидит суженого, если будет поститься весь день накануне, а если она съест на ночь тухлое мясо, то ей приснится мужчина, за которого она, наоборот, никогда не выйдет замуж.

– Что?!

Мюри с ужасом уставилась на Лауду.

– Да, дело обстоит именно так, – с притворной грустью сказала Лауда. – Поэтому, я думаю, не имеет значения, что вам никто не приснился. Но, как выясняется, есть тухлое мясо было пустой затеей.

– Что-то я не припомню таких подробностей старинного поверья, – с сомнением промолвила Эмили, хмуро глядя на леди Олдос. – Вещий сон, в котором девушке снится мужчина, за которого она никогда не выйдет замуж, – это просто абсурд.

– Я тоже так думаю, – согласилась Лауда. – Но я вообще-то сразу сказала, что не слышала, чтобы кто-то упоминал при мне тухлое мясо, а вы заявили, что у вас в памяти остались смутные воспоминания о таком ритуале. Дама, с которой я говорила, в отличие от нас с вами, по-видимому, хорошо знала это поверье, она была убеждена, что излагает его правильно во всех деталях. – Лауда с улыбкой махнула рукой. – В любом случае это не имеет большого значения. Мюри так никто и не приснился, и она, слава богу, не заболела, отведав тухлого мяса.

Эмили тяжело вздохнула, бросив тревожный взгляд в сторону подруги. Когда они вошли под своды замка, Эмили воскликнула с притворной радостью:

– О, наконец-то мы пришли! Я хочу, Мюри, чтобы ты поднялась со мной в мою комнату. У меня есть для тебя подарок.

– Хорошо, – согласилась Мюри, несмотря на то что подруга уже вручила ей подарок, который привезла.

Она поняла, что Эмили хочет поговорить с ней наедине. К тому же Мюри была рада любому предлогу, чтобы сбежать от Лауды и Малкулинуса. Ей нужно было все обдумать. Она находилась в полном смятении. Ей приснился Балан и его страстный поцелуй, и Мюри решила, что этот мужчина должен стать ее мужем, но потом он отпустил высокомерное замечание о том, что женщины излишне эмоциональны и лишены здравого смысла. Мюри была раздосадована, но не настолько, чтобы сразу поставить крест на Балане и отказаться от своей мечты стать его женой.

Попрощавшись с Олдосами, Эмили взяла подругу за руку и повела ее к лестнице. Всю дорогу Мюри ловила на себе обеспокоенные и в то же время любопытные взгляды Эмили.

– Я так понимаю, прогулка не задалась? – наконец, не выдержав, спросила Эмили. – Разговора не получилось?

– Если бы только это! – ответила Мюри. – Сначала Балан вообще не желал говорить со мной. Он молчал как рыба. А когда я стала расспрашивать его о причинах такой сдержанности, заявил, что ему нечасто доводилось общаться с женщинами и что разговоры с ними не стоят тех усилий, которые приходится на них тратить. Женщины, по его словам, слишком эмоциональные создания, которые к тому же в отличие от мужчин не наделены силой и интеллектом.

– Что? – изумленно спросила Эмили. – Но лорд Гейнор не раз беседовал со мной во время своего визита к нам в замок.

– Ну что ж, возможно, ты исключение из правил, – с досадой промолвила Мюри.