Переплетённые души

Мысль о том, чтобы сменить имя и скрывать личность посетила его практически сразу после побега. В легендах, как правило, люди, оказавшиеся в подобном положении, притворялись крестьянами или просто бедняками. Но юноша был уверен, что в этой роли будет выглядеть по меньшей мере странно. Физически слабый, щуплый и невысокий Август очень мало походил на человека, выросшего в бедности. Тонкие руки с длинными, изящными пальцами, гладкая кожа. Красивое лицо, без единого видимого изъяна. Лицо человека, выросшего в достатке. Ну и, разумеется, манеры, явно пролагающие пропасть между ним и бедняками. Тогда к юноше в голову пришла мысль, одновременно казавшаяся ему опасной и абсолютно логичной. Из замка он взял достаточно денег для, пусть и не такой роскошной, как прежде, но всё-таки достаточно богатой жизни ещё на несколько лет. Эммет, так же, как и он, имел прекрасные манеры и был привычен к высшему свету, из-за чего с лёгкостью сумел бы сойти за его воина-телохранителя. Такие были у многих дворян. Единственное, что смущало – отсутствие знаний о них у других жителей городов. Но, впрочем, ответ и на это юноша легко нашёл. Было решено притвориться приезжими из восточной страны, в которой Август всегда хотел побывать, и при первой же возможности отправиться «на родину». Но, для начала, нужно было хотя бы некоторое время пожить в самом богатом, не считая столицы, городе страны – Рэйдоле, откуда можно было впоследствии легко уплыть на корабле.

Чтобы скрыть своё королевское происхождение, Август взял фамилию Норичетти, имя же оставив прежним – после первого правителя многих в империи стали называть «Август». Похожие изменения произошли и с Эмметом. Теперь у него была фамилия Хоренси.

После окончания леса, путь пошёл намного легче. Получилось зайти в небольшую лавку и купить вещи, необходимые для долгого путешествия. В первый раз за всю дорогу юноша сытно поел и выспался на настоящей кровати, после чего новоиспечённые аристократы с востока отправились в путь. Лошади легко шли по дорогам, проведённым вдоль вспаханных полей. Август смотрел по сторонам. Никогда прежде он не видел такой красоты. Поля с пшеницей напоминали ярко-жёлтую воду, изредка колыхаемую порывами ветра. Подсолнухи обращали к солнцу свои головки, точно выглядывая что-то там, в небе. Над головой плыли облака, казавшиеся ещё более ослепительно-белыми на фоне пронзительно-голубого неба. Как сказал Эммет, такое небо было редкостью на севере. Люди, работающие в полях, смотрели на двух мужчин, проезжающих по дороге, с интересом, но явно не шоком. Подобные путешествия людей по стране были, пусть и не очень частыми, но всё же привычными для крестьян, каждый день с рассветом начинавших свою работу. Они стремились вырастить как можно больше овощей и злаков перед тем, как окончательно грянут морозы, особенно жестокие на севере.

– Часто, когда выдаётся год с небольшим количеством урожая летом, крестьянам практически нечего есть зимой, – заметил  Дирван, когда они проезжали мимо участка поля, на котором работало особенно много людей. Мужчины, женщины, старики. Все старались привнести хоть какую-то лепту в общий труд. – В этом году выдался хороший урожай. Вот они и работают. Иначе просто не выжить.

Август посмотрел на щуплого старика, который самостоятельно двигал тяжёлый на вид плуг.

– Разве для этого не используют животных? – удивлённо спросил юноша.

– Дорого это. Практически никто из местных не может себе позволить. Здесь ещё не так плохо: город близко, река, местность удачная. Вот если пройти дальше на северо-восток, то картина, которую мы видим здесь, покажется олицетворением богачей.

– Нужно им помочь.

– Как-ак? – насмешливо протянул бывший рыцарь. – Пожалеть?

– Денег дать. У нас же много.

– Всем не поможешь. Как, скажешь, быть во-он тем людям? – он протянул руку вперёд, указывая ещё один участок поля невдалеке. Судя по всему, ситуация там была такой же, если не хуже.

– Если говорить так, то всем так и будет плохо, если же что-то сделать, то мы поможем хоть кому-то.

– И как же ты взглянешь в глаза остальным людям, если будешь знать, что помог кому-то одному? Захочешь помочь другим, но не сможешь – деньги и самому нужны. Или ты предпочтёшь умереть от голода?

Август замолчал, а мужчина продолжал давить:

– Готов поспорить, абсолютно все сердобольные люди думали так же, как ты, когда проезжали по этой дороге. А кому они помогали, хочется спросить? Правильно – как раз этой крестьянской семье. Остальным же ничего не доставалось, просто потому что они не первыми попались на глаза. Потому что живут дальше от столицы. Иронично, правда?

«Так же происходит и с бедняками, живущими за горами. Дворяне всегда будут видеть и жалеть только тех, кто уже в двух шагах от того, чтобы выбраться из этой бедности. Но по-настоящему нищих видно никогда не будет. Потому что богачей там нет. И помощь никогда не будет оказана тем, кто в ней нуждается больше всего. Но как понять, что тот человек, которого ты выбрал из тысячи, и правда страдает больше всех?» – эти мысли ещё долго одолевали Августа, пока, в какой-то момент Дирван не предложил ему остановиться на ночлег в доме одного из крестьян. Мужчина и юноша прошли на участок и окликнули хозяина дома.

Двое мужчин в дорогой, но запачканной в дороге одежде вызвали удивление в семье крестьянина. Его жена, уже немолодая темноволосая женщина, молчаливо стояла за его спиной, искоса поглядывая на гостей с недоверием. Две дочери-двойняшки, с озорными косичками в разные стороны, носились вокруг них, стараясь рассмотреть прибывших получше. После чего подбежали к отцу и, толкаясь за право быть первой, начали шептать ему о том, что увидели у этих «странных дяденек».

Август молчал, глядя вниз. Он привык к постоянному вниманию к своей персоне, но совершенно не знал, как вести себя вне рамок постоянного дворцового этикета. Тем более, когда приходилось как-то взаимодействовать с детьми, с которыми прежде принц никогда не контактировал.

Дирван сделал шаг вперёд и первый заговорил:

– Добрый вечер. Мы путешественники. Движемся из столицы. Хотели бы попросить остаться на ночлег. За это хорошо заплатим.

Его слова звучали чётко, кратко, невероятно холодно и безэмоционально. Мужчина говорил так, точно все эти люди были его подчинёнными в армии. Август поднял взгляд на хозяина дома. Хотелось что-то сказать, попросить вежливее, чем просил бывший генерал. Но он молчал. Боялся вымолвить даже слово. Прежде он говорил только с людьми, априори благоговеющими перед его высоким положением, но сейчас всего этого не было. На него смотрели, как на богача, но не как на монарха. Кому-то эта разница могла показаться незначительной, на для юноши была ощутима. И он совершенно не знал, как правильно вести себя в этой ситуации.

– Конечно, проходите, господа. Мы рады любым гостям, – сказал мужчина. – Тем более тем, кто может рассказать интересную историю. Что же до денег. Они, право, не будут лишними.

– Разумеется.

Дирван отсчитал несколько монет и передал мужчине. Августу показалось, что это были сущие копейки, но глаза крестьянина округлились.

– Благодарю вас, добрые люди, – сказал он. – Что же это много так. Ведь всего-то ночлег да ужин.

– Возьмите, – сказал Август неожиданно для самого себя. – Мы рады помочь хорошим людям.

– Раз так, то и мы не станем вас задерживать. Проходите, господа путешественники.

Дома у крестьянина было мало места. Повсюду стояли мешки с урожаем, пол был весь в земле, нанесённой с поля, свет был тускловат. Но всё равно дом казался странно уютным. Зайдя внутрь Август почувствовал, что для хозяев это было место, куда всегда хотелось возвращаться. Вдыхать этот запах скошенной травы, смотреть на родные стены. Про замок, в котором он прожил всю жизнь, юноша совсем не смог бы сказать подобного. Хотя, может быть, ему просто надоело сидеть в четырёх стенах.

Он представил, как возвращается домой. Как снова смотрит на картины великих предков. Поднимается по винтовой лестнице к себе в спальню. Ест дорогую и вкусную пищу, так не похожую на то, что они ели в дороге. Но тут перед глазами предстали и другие воспоминания: собрания, казни, постоянное одиночество, люди, говорящие с ним только тогда, когда им что-то было нужно от маленького принца. Отец и брат. Постоянные упрёки в недостойности.

Август прижал ладонь к глазам и слегка надавил, стараясь прогнать поток воспоминаний. Нет. Больше всего на свете он хотел забыть всё то, что связывало его с прошлой жизнью. Стать другим человеком, с другим прошлым и судьбой.

Хозяин предоставил путешественником баню, чтобы помыться с дороги, и чистую одежду, а после позвал к столу. Еда была совсем простой – из того, что выращивалось на полях, но достаточно вкусной.

Как только тарелки гостей немного опустели, хозяин дома, представившийся Фредериком, начал свои расспросы. И, поскольку суровый Дирван пугал его намного больше, обратился к Августу.

– Что же привело вас в эти края? Здесь часто встретишь путешественников, но они обычно либо совсем бедняки, либо аристократы, разъезжающие в богатых каретах. Но вы не похожи ни на тех, ни на других.

– Вы очень внимательны, господин, – сказал Август, своим вежливым обращением слегка удивив Фредерика. Но тот ничего не сказал, желая услышать историю юноши. – Моё имя Август Норичетти. Это мой телохранитель, Эммет Хоренси. Мы прибыли сюда из западной страны нашей империи и решили посмотреть на разные города. Сейчас направляемся в Рэйдол, откуда планируем возвращаться на родину.

– Так вы аристократы, как остальные?

– Да. Но прибыли сюда как раз для путешествий, поэтому не видели смысла в экипаже. – Август улыбнулся. – Всю жизнь хотел посмотреть на природу севера своими глазами. А из окна кареты можно увидеть разве что крошечную долю всей этой красоты.

Хозяин дома хмыкнул и неодобрительно покачал головой, глядя на мечтательного юношу.

– Эх, ничего вы, молодёжь, не понимаете, – сказал он ворчливо. – Вот если бы у меня была возможность ездить в таких экипажах, я бы и забыл о том, что можно передвигаться иначе. А вам лишь бы новых впечатлений.

Август замолчал, не зная, что ответить на эти слова. Только улыбка его стала ещё шире. И, как внезапно для себя понял юноша, он улыбался абсолютно искренне.

Эммет посмотрел на бывшего принца с удивлением и странным выражением, которое Август прежде не видел на лице Дирвана. Через миг он понял, что так бывший генерал выражал своё уважение.

Август и сам не знал, почему он так легко и искренне говорил с этими людьми, живущими в мире, так не похожем на его собственный. Может быть, дело было в том, что эта граница между восприятием юношей себя и других людей медленно стиралась, становясь всё более призрачной. А, может быть, в этих простых разговорах Август находил для себя отдушину. Возможность хотя бы на время перестать быть беглым наследником престола империи. Возможность стать юношей с востока, Августом Норичетти, который не знал в жизни лишений, не видел смертей, ничего не терял. Возможность обрести своё счастье в том, чтобы перестать быть самим собой.

Когда тарелки опустели, Фредерик показал гостям свободную комнату в доме, которую они могли бы занять. Она была совсем маленькая и всего одна. Впрочем, Эммет этому только порадовался, сказав, что будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если будет точно знать, что происходит с Августом.

И вот уже час юноша лежал в кровати и не мог заснуть. Стены в доме были достаточно толстые, каменные, поэтому происходящего в других комнатах совершенно не было слышно. Гробовая тишина. Даже жуткая. Август смотрел в потолок и думал, думал… За все эти дни в его жизни произошло больше событий, чем за всю предыдущую жизнь. Раньше он постоянно мечтал о том, чтобы покинуть замок и стать свободным от обязательств принца, от ответственности. Мечтал увидеть другие страны. Да хотя бы свою собственную! Но сейчас, когда его желание исполнилось, он чувствовал, что жизнь отнюдь не стала проще. Напротив, теперь юноша чувствовал себя ответственным за всё, что происходило вокруг. А по голове постоянно долбил молоточек: «Я мог бы всё исправить». И каждый раз бывший принц старался не слушать этот голос. Забыть про него и постараться стать свободным. Но, похоже, эта карма должна была преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Август начал дремать. Сказалась усталость и попытки перестать думать о чём-либо. Но вдруг его разбудил тихий голос Эммета.

– У нас под окном человек, – сказал он. – Стоит на одном месте. Тихо стоит. Возможно, попытается забраться в дом. Будьте осторожны, Ваше Высочество.

Август кивнул. Спросонья он плохо соображал, что происходило. Только сердце начало биться чаще. В таких вещах Эммет не ошибался. Мужчина встал и тихо подошёл к окну, встав с одной стороны – чтобы его нельзя было увидеть с улицы. Август, быстро поняв его замысел, лёг обратно в кровать, притворился спящим. Веки слипались от усталости, но поддаваться ей было нельзя. Юноша не видел того, что происходило, поэтому сосредоточился на слухе.

Под окном раздался тихий, почти неслышимый шорох. Если бы Август не знал, он бы наверняка даже не придал ему значения. Затем с тихим скрипом открылось окно. Ещё один шорох, и вдруг…

Резкий удар, вызвавший вздох боли. Август вскочил с кровати и увидел, как Дирван держал человека в тёмном плаще одной рукой, а другой приставлял к его горлу нож. Внезапно человек слегка повернулся и впился зубами в руку мужчины. Хватка слегка ослабла. Незнакомец немного присел – рост его был совсем низким – и, поднырнув под руку бывшего рыцаря, оказался у него за спиной. Удар ногой должен был попасть Дирвану в спину, но тот уклонился, и, круто развернувшись, ударил ножом по лицу незнакомца. Рука скинула капюшон с головы, открывая глазам Августа светлые волосы до плеч, неаккуратные, грубые черты лица и уродливый порез, рассёкший щёку. Это была женщина. Даже девушка.

Нож снова оказался у горла, но в этот раз хватка Дирвана стала намного жёстче.

– Кто ты и что тебе нужно? – голос Эммета прозвучал прямо у неё под ухом.

– Перетопчешься, – прошипела незнакомка. – Ещё и рассказывать всяким, – она сплюнула, – идиотам богатым о себе.

В голосе звучала досада. Но девушка не сдавалась. Речь звучала надменно и резко.

– Ты предпочтёшь, чтобы я заставил рассказывать силой? – прорычал Дирван. – Боюсь, ты не в том положении, чтобы хамить.

– Предпочту. Кишка у вас тонка что-то сделать. Вы ж только смотреть можете, как убивают людей на площади.

Нож Дирвана изменил положение и ткнулся девушке в живот. Где-то на половину длины. На это ушла всего пара секунд, после чего оружие вернулось в прежнее положение. Глаза Августа расширились от шока перед этой картиной, а Дирван продолжал.

– Говори. Кто ты и что тебе нужно?

Но девушка молчала. Даже не огрызалась больше. Только крепче сжимала зубы, чтобы не показать боли.

– Мне продолжить?

Дирван собирался ударить ещё раз, но внезапно был остановлен взмахом руки Августа. Это движение юноша сделал интуитивно. Жест непроизвольно получился очень властным и уверенным, чуждым.

– Стой, – сказал он твёрдо. – Так ты ничего не добьёшься. Или тебе нужна её смерть?

Глаза принца встретились с тёмно-зелёными глазами незнакомки. Что-то странное вызывали у него в душе эти глаза. Они были другими. Непохожими на холодные глаза Ричарда и Дирвана, на безмерно жестокие, не щадящие никого, глаза отца, на подобострастные глаза слуг, на его собственные – постоянно грустно улыбающиеся. В этих глазах была ярость и странная сила, способная порвать всё на своём пути, неожиданно скрытая в хрупком теле совсем юной девушки. Сила эта была в стремлении к бесконечной борьбе за собственную свободу.

– А что предлагаешь ты? Отпустить её? – раздражённо спросил Дирван.

– Мы возьмём её с собой.

Глава 7. Мной должны гордиться.

– Слыхал о той девчонке, которая за пару лет половину наших перебила?

– Сью-то? Как тут не слышать. Говорят, она способна перемещаться в любое место, которое захочет, по щелчку пальцев. И взглядом людей убивает. Лучше не смотреть её в глаза.

– Веришь этому?

– Нет. Слухи просто.

– Слухи, конечно. Только от этого ещё страшнее.

Разговор двух горожан

Эммет замер, слегка ослабив хватку, удивлённо и немного раздражённо уставившись на Августа.

– Теперь нам нянчится с каждым, кто захочет нас убить?

– Нет. Тут дело в другом.

Август снова перевёл взгляд с телохранителя на его пленницу. Та прижимала руки к ране на животе, из-за которой одежда уже пропиталась кровью. На лице же, впрочем, практически не было видно боли. Слишком часто ощущала подобное? Или просто умела хорошо скрывать?

– Ты знаешь, кто мы? – спросил Август, сделав шаг в сторону девушки.

– Какие-то богатые мужланы, – сказала она, смотря ему в глаза.

– Из чего мы можем сделать вывод, Эммет, – Август мельком посмотрел на Дирвана. – Ей нужны были деньги. Убивать нас не было её целью. – Юноша вновь обратился к незнакомке. – Моё имя Август Норичетти. Недавно мы с другом приехали сюда с востока, и пока что местные принимали нас гостеприимно. Давай же не будем разрушать традицию. Ты хорошо знаешь эти места. Нам не помешал бы такой компаньон. К тому же, это может обеспечить нам гарантию, что ситуация, подобная сегодняшней, больше не повторится. Раз тебе нужны были деньги, мы можем заплатить. Сама выбирай, что для тебя лучше – умереть сейчас или продолжить жить и получить от нас то, за чем ты и пришла сюда. Поверь, ты далеко не первая, кого мой друг лишит жизни. Его рука не дрогнет, будь спокойна. А, если захочешь бежать, мы просто расскажем о тебе другим, и тебя поймают при первой возможности.

Аргументы звучали железно. Этот юноша бы умён. Очень умён. Девушка не смогла придумать причину, чтобы отказаться.

– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.

Август хлопнул в ладоши, невольно подражая излюбленному жесту своего отца.

– Отлично. Значит, теперь мы будем работать в союзе. Отпусти её, Эммет.

Дирван повиновался, больше не возражая. Он тоже не видел аргументов против плана подопечного. Как только руки мужчины перестали удерживать девушку, она покачнулась, будучи больше не в состоянии стоять на ногах, и упала на пол, старательно продолжая зажимать рану окровавленными руками.

Август отвернулся. Кровь всё ещё пугала его, пусть и не так сильно, как две недели назад.

– У тебя есть что-то, чтобы остановить кровь? – слегка морщась, спросил Август у Эммета.

Тот, не отвечая, достал из сумки, которую он купил после выезда из леса, чистую ткань и мазь для обработки ран. Затем, не обращая внимания на протесты, поднял её одежду, открывая рану. Обработал. Перемотал. Действовал он уверенно. Во время службы мужчине часто доводилось лечить раненых товарищей. А служил он долго. Больше тридцати лет. И за это время он видел многое. Из-за этого из души бывшего генерала почти полностью выветрилось чувство жалости к другим людям. Больше его практически невозможно было смутить чьими-то страданиями. Но всё же он был человеком. Иногда чутким, способным любить. Только выражавшим это не так, как другие люди. Человечность всегда должна была пробираться через корку его эмоциональной брони. Мужчина не стеснялся своих чувств, но за жизнь, проведённую в постоянных сражениях и жестокости, практически перестал испытывать их. И единственным человеком, заставившим его, впервые за долгое время, почувствовать что-то похожее на отцовскую любовь, был его воспитанник, Маркел. После их расставания, Эммет точно потерял часть своей личности.

Мужчина закончил бинтовать рану девушки и отошёл в сторону, обратившись к Августу.

– Что тогда прикажешь делать теперь?

«Не знаю… Не знаю…» – прозвучало в голове юноши. Сердце забилось где-то в горле, перекрывая возможность дыхания. До этого он говорил то, что приходило ему на ум. Вещи, казавшиеся наиболее логичными в данной ситуации, но, когда адреналин спал, Август вновь начал сомневаться в своих силах. И эти сомнения мешали ему соображать что-либо дальше.

– Соберём вещи и уйдём отсюда, пока нас не обнаружили. Будет сложно объяснить хозяину дома эту ситуацию. Благо, стены толстые. Я проверила. Скорее всего, он ничего не слышал, – немного хриплым голосом сказала девушка. – Надеюсь, вы сможете выдержать одну ночь без сна, господа, – добавила она насмешливо.

– Она права, – сказал Август. – Нужно выдвигаться.

– Тогда не будем медлить.

Когда Дирван говорил о действиях без промедлений, он действительно имел в виду без промедлений. Буквально через секунду мужчина подошёл к Августу, взял его за руку и повёл к окну, показывая ему на то, как можно было выбраться из дома. Тем же путём, каким залезла воровка. Бывший принц выглянул из окна и посмотрел вниз. От высоты у него захватило дыхание. Страшно. Раньше он даже не думал подниматься куда-то без лестницы, ощущая, как под ним нет никакой опоры.

– Не могу, – сказал он тихо и отвернулся от пропасти.

– Странный ты, конечно, – вновь вмешалась осмелевшая девушка. – Здесь же совсем не высоко. Можно даже просто спрыгнуть, ничего не будет. Только шуму наделаешь. Лучше так.

С этими словами она перебросила ноги через край и, практически незаметно поморщившись от боли, доставляемой раной, зацепилась руками за оконную раму и, ловко зацепляясь за, казалось бы, совсем маленькие выступы в стене, быстро и практически бесшумно спустилась на землю.

Август помотал головой и отвёл взгляд от окна.

– Я так никогда не смогу, – сказал он тихо.

– Хорошо, – голос Эммета прозвучал немного нервно. Он сам подошёл к окну и выбрался из него, стараясь повторять движения девушки. У него вышло раза в два громче, но всё же успешно.

– Зацепись руками за раму и спрыгни, – сказал мужчина. – Я подстрахую.

Сердце Августа колотилось с бешеной скоростью, когда он осторожно вылез из окна и повис на руках. «Тяжело», – промелькнула в голове мысль, и его пальцы разжались. Не выдержали веса тела.

Эммет подхватил его внизу. Не самое приятное приземление, но, пожалуй, могло быть хуже. Новоиспечённая команда тихо прошла к конюшням и, разбудив лошадей, двинулась прочь. Девушка села позади Августа с небольшой опаской. Ездила ли она на лошади когда-нибудь? Когда дом остался позади, Август обернулся и посмотрел на него в последний раз. Он так и не сумел помочь этим людям. Стал только путником, немного разнообразившим их скучную и бесконечно одинаковую жизнь.

Юноша перевёл взгляд на новую компаньонку. Она сидела на лошади молча, изо всех сил вцепившись в спину Августа.

– Не бойся, – сказал он. – Мы же совсем не быстро едем. Это гораздо проще, чем залезать на стены.

– Каждый считает простым то, что хорошо умеет делать. Я всю жизнь училась лазать по стенам. А вот на лошади сижу впервые. Поэтому первое для меня намного легче. У тебя ситуация обратная.

– Всё верно, – Август кивнул, смутившись. – Глупость сказал.

– Слушай, – тон девушки стал более требовательным. – Ты всегда настолько сомневаешься в себе? Бросай это дело. В жизни будет достаточно тех, кто будет делать это за тебя. Я, например. – Она усмехнулась. Август тоже улыбнулся, вновь встретившись взглядом с её зелёными глазами.

– Как тебя зовут? – спросил он неожиданно. Юноша внезапно осознал, что за всеми этими хлопотами, девушка так и не успела представиться.

– Ильнара. Это имя означает огонь. Так отец говорил.

– Меня назвали в честь первого главы империи, – сказал Август. Почему-то с этой девушкой было невероятно легко откровенничать. – Отец всегда хотел мной гордиться, поэтому назвал меня, как этого великого человека. Жаль, что я так и не оправдал его ожиданий.

– Но ведь сейчас ты здесь. Так далеко от него, – заметила девушка. – Значит, отец дал тебе шанс на то, чтобы показать себя и заставить его гордиться тобой.

– Боюсь, уже поздно, – сказал юноша, и его взгляд слегка затуманился. Он не плакал. Даже, пожалуй, не хотел. Просто не понимал, что делать дальше, и чувствовал себя безумно одиноким. Жизнь его к такому не готовила.

Ильнара легко коснулась пальцами его подбородка и слегка развернула, заставив посмотреть себе в глаза.

– Поверь мне, что бы ни было с нашими родными, они могут гордиться нами. Если мы сами гордимся собой. Поэтому переставай жалеть себя и подумай не о том, как ты всех разочаровываешь, а о том, как ты можешь перестать это делать.

Прикосновение девушки было странным. В нём не было ни капли стеснения, но при этом и ни намёка на какие-то чувства. Просто касание. Естественное для неё. Пальцы Ильнары были холодными, кожа на них грубой и жёсткой, так непохожей на нежную кожу юноши. Во всех её движениях чувствовалась уверенность. Та, которой так сильно не хватало Августу.

Юноша смутился. Отвернулся и вновь посмотрел вперёд. Лошадь двигалась шагом, что позволяло не следить за дорогой постоянно. Но Август просто не мог больше выдерживать взгляда попутчицы. Не хотел выдавать своих покрасневших от смущения щёк.