Кармический Инквизитор

– На жениха, естественно, – отмахнулась Щенякина. – А пожрать что-нибудь есть?

Галина кивнула на холодильник:

– Что найдешь – твоё.

Марина нашла салат из куриной грудки и принялась неспешно есть. Подруга налила чай и поставила на стол две чашки. Сделала какой-то расклад и посмотрела на Щенякину.

– Ну что? – с полным ртом спросила та.

– Ну тут пока что не про жениха. – Галька явно юлила. – Это… как это…

– А про кого, я извиняюсь, – насторожилась Марина.

– Про тебя. – К ней был придвинут триплет, где в сумбурном танце соединились Жрица, Луна и Дьявол. – Много плохой кармы. Очень.

– Совсем, что ли? – разозлилась Царица Савская. Салат был забыт. – Проклясть меня вздумала или что?

Она вскочила. «Зря я сюда пришла, – подумала. – Не даст она мне денег».

Галина не смотрела на нее. То, что подруга принимала за «меланхоличный характер», на самом было деле иным. Галине способности достались от прабабушки, правда работали они выборочно: иногда есть вдохновение, а иногда она просто не могла расшифровать послание, словно морок какой-то. Ей как-то сказали, что это из-за того, что не стала она развивать свой Дар, пошла на обычную работу бухгалтером. Ну а как ещё? С неба манна небесная не капает. Произошло, правда, одно чудо: помогла она женщине с инвалидностью купить квартиру. Знакомый риелтор у нее был, а сын этой женщины с ее Колькой в один детский сад ходил. Ну как не помочь… Вскоре объявилась дальняя родственница, точнее, известие о ее скоропостижной смерти. И главной наследницей оказалась Галина. Сама она не то чтобы переживала, что серьезно не занялась картами, но иногда накатывала какая-то тоска: не рискнула, не попробовала. А многие ее предсказания сбывались. Вот и сейчас она видела, что Таро не жениха Маринкиного показывают.

– Надо бы в церковь сходить, – сказала наконец Галька, – почиститься.

– С ума сошла?! – Щенякина смотрела на нее с вызовом.

– Ладно, – устало сказала та и показала еще несколько карт. – Будет тебе Король жезлов, только сильно на него не рассчитывай, он…

– Богатый? – не вытерпела гостья.

– Богатый. Черноволосый. Красивый. Только, похоже, ты денег ему будешь должна…

«Это брат, – тут же, несмотря на свою предвзятость, поняла Щенякина. – У-у, ведьма!» Ничего не сказав хозяйке дома, села обратно за стол и принялась задумчиво пить чай. «Значит, всё. Одинокая старость и ни ответа, ни привета. Занятно».

Жизнь для Царицы Савской была, как разгадка ребуса: нужно только понять, в чем прикол, и ты в дамках. Но понять не получалось. Одно сплошное расстройство и беготня по кругу. «Судьба такая», – подумала она и все же обратилась к Галине:

– Галюш, сможешь одолжить мне денег? Ненадолго…

Глава 7. Тень

Виктория готовила ужин: рыбу и немного овощей. Им обоим есть не хотелось. Вика немного поковыряла вилкой приготовленное, а потом повернулась к Тени:

– И как у тебя хватает терпения ждать?

Тень как раз включил новости, чтобы немного отвлечься. Передавали сводку погоды; потом диктор начал что-то говорить про курс рубля, и он тогда совсем потерял интерес к происходящему. Виктории лишь с третьей попытки удалось до него достучаться:

– Тень! Ты меня слышишь или нет?

Он обратил к ней затуманенный взор. Тень думал о том, о чем ей не полагалось знать; таков был уговор. Разделяй и властвуй, как говорится. Что дозволено Цезарю, не положено быку, или как там?..

Виктория не успела опомниться, как он вдруг схватил ее за руку. Совсем недвусмысленный жест, за которым она знала, что последует. Тень был неотвратим, как стихийное бедствие, как смерч, который сметает все на своем пути. Помимо слова «надо», он очень уважал слово «хочу».

– Пойдем, – сказал он и повлек ее за собой в соседнее помещение.

Они снимали квартиру. Постоянное желание перемещений повлекло за собой и спартанские условия: чемоданы были не разобраны до конца; из признаков жизни – лишь цветок гиацинта, примостившийся на подоконнике. Тень расчувствовался и подарил его Виктории на ее день рождения. Обычно он подарков не делал.

– Ах, – сказала она, когда он подхватил ее на руки.

Страстно на нее накинувшись, он почти обездвижил ее. Виктория едва могла вздохнуть и все говорила, что «не стоит так быстро». Но что делать, Тень был неумолим. Он всегда терял человеческий облик, когда дело касалось секса. Он расстегнул её домашнее платье и быстро сделал свое дело. Виктория даже успела получить удовольствие, но все случилось так стремительно, что казалось сном. Потом Тень встал и сказал, как ни в чем не бывало:

– Пойдем погуляем?

Виктория только пожала плечами. По ее мнению, это были странные отношения. Но история их знакомства была такова, что не предполагала иного развития событий.

– Пойдем, – послушно сказала она, и вскоре они вошли в небольшую рощу.

Пахло почему-то цветами, хотя ни одной клумбы или цветника не было видно. Виктория знала, что Тень умеет и такое: сделать вид, что преподнес ей цветы. На самом деле он их ненавидел; несчастный гиацинт еле цвел в атмосфере Хозяйского негодования. Тень и вправду считал себя Хозяином целого Мира. Еще бы, он же Вершитель судеб, тот, кто никого из виновных не оставляет в живых. Когда они сейчас брели по дорожке среди только-только проснувшихся к весне деревьев, Виктории казалось, что это дорога в рай, не иначе. Присутствие Тени как будто делало все немного больше и ярче, чем предполагалось изначально. Не важно, в каком они находились городе; все было обставлено так, словно это по крайней мере центр Вселенной.

– Это морок, если что, – как-то предупредил Тень. – Просто чтобы тебе легче было со мной находиться.

Глава 8. Чувак

Лев Войновский немного знал, что такое карма. Цепь причинно-следственных связей. Нечто, что движет этот мир к Апокалипсису. Порядочных людей не существует, а значит, если верить этой карме, скоро все скатится к тому, что все перебьют друг друга; иного выхода нет. Лев вообще считал, что сам вершит свою Судьбу: еще ни разу никто не ответил ему отказом; он нашел правильную проходку в этом модельном агентстве ничего не понимающих, скучных обывателей. Да, так и было. Пока не появился этот урод со своей девкой. Ненависть доктора к женскому полу возросла во сто крат. Мерзкая шлюха. Он больше никак не мог ее называть. Шлюха, которая нашла себе покровителя. Хитрая. А он-то на мгновение подумал, что встретил ангела во плоти. Ошибся. Бывает.

Он и Ангела может отправить на тот свет. Но, как выяснилось, этого не требуется, – Возвышенного лика не существует. Выдумка. Фикция. Игра воспаленного воображения. Лев метался по квартире, как хищник – в клетке. Тот урод еще объявится, как пить дать. Маньячелло, блин. Когда Войновский увидел его глаза, ему поплохело: жуткий желтый отблеск в непонятного цвета глазах (то ли карие, то ли зеленые, то ли черные). Неужто демон из преисподней… Тьфу. Конечно, нет. Он просто испугался. Наделал в штаны, ага. И Косте это не понравится. Но Константина в реальном мире не существует. Он – как раз кладбищенская Сущь, которую он откопал, когда баловался магией. У него стало получаться весьма неплохо. От психотерапевтического Гипноза Лев сделал резкий рывок к магическому Воздействию на сознание. Но энергии катастрофически не хватало, и тут…

– Привет, – сказала Сущь, которую потом он стал назвать Константином.

Они общались преимущественно в Астрале. Лев видел Костю как немного лысоватого, очкастого дебила. Но Контракт есть Контракт – приходилось делать вид, что Сущь здесь чего-то стоит. Имеет, как говорится, вес. На самом деле она была лишь сгустком энергии, которую можно было использовать в своих целях.

Сущь поставила условие: Лев ей – людские души, она ему, так и быть, помогает во всем остальном. Дает защиту, наконец. Лев подписал Контракт своей кровью, на том и разошлись.

И вот теперь Костя смотрел на него пристально. Нейтрально. Или с ноткой осуждения? Он так и не понял. Дебил есть дебил… Ой, это не Лев сказал.

– Дебил есть дебил, – промолвила Сущь, застыв плотным облаком перед едва освещенным окном.

– Чего?! – Лев был зол.

– Ну так же ты меня называл. – Сущь упивалась своим восторгом от его провала.

Лев оторопел. Костя радуется, что его раскрыли?

– Ты… чего? – повторил он, не веря.

– Ну, я стала достаточно сильна, – сменила вдруг половую принадлежность Сущь и обратилась привлекательной рыжеволосой девушкой в неглиже.

Лев едва не заорал матом от неожиданности. Боже, боже, как это развидеть…

– Бог тут не в помощь, – нагло сказала Шлюха. – Душ я собрала достаточно. Скоро за тобой придет Кармический Инквизитор, придурок. Удачи, чё уж.

– Ты кто вообще?! – завопил доктор. – Костя! Эй!

– Кости тут больше нет, – еще наглее заявила Сущь. – Ты погубил много женских душ, придурок. Теперь я – Женщина.

– Бл…!

Лев бросился к бару и дрожащими руками стал искать бутылку водки. Сущь тем временем кружила вокруг него, искушая своими прелестями:

– Ну что, хочешь поиграть со мной, львеночек?

– Заткнись!

Войновский, схватив бутылку, со всего размаха запустил в смеющуюся девку. Послышались звон стекла и грохот – это свалилась со своего постамента египетская ваза, которую он привез из-за границы. За стенкой заверещала старая бабка Нюра – она всегда плохо спала; когда Лев громко разговаривал по телефону, всегда вставляла свои комментарии по поводу его «мерзкого поведения». А теперь она, наверно, и вовсе вольтанется от злобы.

– Ха, ха, ха, – говорила между тем Сущь и вдруг неожиданно прикоснулась холодными губами к его щеке.

Лев дернулся и все-таки заорал. Матом. Старуха за стенкой не преминула ответить тем же. Содом и Гоморра, не иначе! Черт бы побрал весь женский род!.. Войновский чуть не плакал от бессилия… Откуда он знал, что его Контрактник превратится в обычную Бабу!

Он снова подскочил к бару и глотнул прозрачной жидкости из другой бутылки. «Господи! – наверно, впервые в своей жизни, взмолился он. – Скажи, пожалуйста, что этого не существует!» Но Господь, если он и был, остался нем к его мольбам; рыжеволосая бестия, смеясь, уже обнимала его за шею…

Глава 9. Мымра

Иногда ситуация бывает настолько безнадежной, что приходится признать очевидное. Марина Щенякина посчитала себя долго и тяжело больной и, взяв отпуск, какое-то время тоскливо смотрела в окно, употребляя алкоголь в разных вариациях. Окно выходило на оживленную магистраль, так что женщине не было скучно. Внизу проносились быстрые автомобили, унося кого-то в новую, счастливую жизнь. Но не её. Она отдала часть денег брату, но лучше от этого не стало. Тенюка словно опять проявился; Марина уже и не обращала на него внимания. «Плохая карма, – проносились у нее в голове слова Гальки. – Тебе нужно почиститься».

– Да пошло оно всё! – неожиданно даже для самой себя выпалила бывшая Царица Савская и стала искать взглядом предмет, на котором было бы удобнее повеситься.

– В чем дело? – спросил кто-то у неё над ухом, и она аж подпрыгнула.

Из соседней двери прямо к ней в комнату вошел Некто. Похожий на каштановолосого мужчину среднего роста; виски с проседью, однако. Хотя молод… Лет тридцати пяти? Сорока? Глаза непонятного цвета…

– Это ты? – сразу перешла к делу Марина. Мымру и появлением потустороннего не удивить. – Ты тут в зеркале ошивался?

– Я.

– Ага.

Оба затихли.

– Я сошла с ума? – вкрадчиво промолвила Щенякина, обращаясь больше в пространство, нежели к гостю.

Гость подошел к журнальному столику, повертел в руках бутылку дорогого вина. Достал без спроса из бара бокал и налил себе. Потом сел в соседнее кресло и закинул ногу на ногу. Одет он был, как полагается, в костюм-тройку синего цвета. Фетровую шляпу, которую держал в руках, положил на колени. Марина задохнулась от такого нахальства:

– Это мое вино! Это моя квартира, черт вас подери! Это…

– Почему во множественном числе? – удивился гость. – Я тут один вроде бы.

– Ну вы же, как их… черти, – уверенно сказала Щенякина. – Явились по мою душу. Но в церковь я не пойду, и не зовите.

– Да какая церковь, – отмахнулся Тень. Вино и правда было неплохим, а вот компания – не очень. – Я вообще явился просто предупредить, как заведено.

Марина смотрела на него как-то затравленно. «Похоже, и правда сошла с ума», – подумал Тень, как вдруг хозяйка квартиры схватила со стола нож и, с диким криком подскочив к нему, со всей силы ткнула Тень в грудь.

По красивому темно-синему жилету потекло что-то красное. Тень выронил бокал, который картинно укатился под кресло, и осел на подлокотнике.

– Хватит комедию ломать, ты не умер, – металлическим голосом велела Щенякина.

– С таким характером вам к нам в Инквизицию надо, – не менее холодным тоном отметил Тень, выпрямляясь и стряхивая с пиджака нечто, напоминающее кровь. – Я бестелесный, на самом-то деле. Этим меня не убить.

– А чем? – настойчиво вопросила Щенякина.

– Любовью. Меня можно ранить любовью, – флегматично сказал Тень и передал ей конверт. – Обычно от меня убегают в ужасе, просто зная, что кара неотвратима. Ну раз вы не хлобыстнулись в обморок и не сбежали, то вот вам официальное приглашение на казнь.

С этими словами он ушел через ту же дверь, через которую явился. Марина Щенякина, душераздирающе всхлипывая, вместо него осела в кресле…

Глава 10. Тень

– Меня, между прочим, чуть не убили! – Тень в этот раз был раздражен. Виктория на его приставания ответила твердым отказом.

– Я тебе не кукла, а живая девушка. Мне нужны ухаживания, цветы…

– Что?

– Ну мы же типа встречаемся. – Виктория была неумолима. – Или нет?

Тень смотрел на ее упрямый профиль и прикидывал, хватит ли ужина в соседней кафешке или придется раскошелиться.

– О боже! – неправильно растолковала его взгляд девушка и ушла в соседнюю комнату.

Оттуда вскоре послышалась тихая музыка. Шопен? Что-то вроде того. Когда они ссорились, Вика включала классику – для остроты момента. А так ее вкус больше склонялся к фолку или джаз-року.

– Кафе подойдет? – сказал он, не выдержав.

– Подойдет, – тут же отозвалась она, как будто и не сердилась вовсе.

«Не женщина, а робот», – подумал Тень, благодарный за то, что скандала удалось избежать.

О том, что что-то не так, он понял, когда они вышли на проезжую часть. На них чуть не наехал какой-то автобус с пьяным водителем, потом они увернулись от легковушки, пронесшейся мимо. Виктория, несмотря на все свое самообладание, завизжала.

«Замолчи! – мысленно приказал ей Тень. – Меняется Временной поток. Что-то произошло».

Что произошло, они поняли минуту спустя. Небо внезапно надвинулось и стало клубиться, будто в замедленной съемке. Вокруг стали подниматься языки Огня, словно сама Преисподняя вдруг явилась в Обычный мир. На самом деле в реальности ничего не изменилось. Просто действие перешло в Астрал, где и происходят все магические войны на Земле.

– Ну что, кто у нас тут? – спросил Тень.

Вика вдруг стала маленькой, как ребенок, и спряталась за его коленку. Так было нужно; никто не ввязывает в собственные дрязги человека обычного, без магических способностей. Никто, кроме… доктора Войновского.

– Лучше бы вызвал меня одного, придурок.

Лев Войновский, однако, и сам был не один. С ним находилась прелестная рыжеволосая нимфа, от которой он, как ни странно, пытался встать как можно дальше.

– Это твой фамильяр или кто? – издевательски спросил Тень. – Не могу разглядеть, но похоже на женщину.

Лев Войновский задрожал как осиновый лист:

– Эт-то не я… Эт-то она…

Рыжеволосая бестия оттолкнула лепечущего доктора, и тот шлепнулся прямо в огненный всполох:

– Ой!

– Не ссы! – неожиданно грубо сказала нимфа.

Она выступила вперед, держа в руке жуткого вида заостренный меч. Взгляд её, однако, был направлен вовсе не на Тень.

– Этот дебил собирал дань. – В лице нимфы вдруг слегка проступили мужские черты, как будто по водной глади неожиданно прошла рябь. – Но мне не нужен гнилой товар. Мне нужно то, что сделает меня всесильной.

Лев Войновский затих, сгорев в «адском пламени», и Тень понял, что его дух присоединился к нанятой им Сущи. Ну что ж, поделом ему. Жаль только, что казнить будет некого. Хотя… Если он победит эту тварь, то, возможно, глупого доктора еще удастся спасти, чтобы отправить на виселицу. Все еще возможно.

Глава 11. Тень

Тень с гадалкой были старинными друзьями. Сколько бы раз он не возрождался, она уже была на Земле. Так совпадало. Так было нужно чему-то – Провидению ли, Судьбе ли… Все едино. И любовь у Тени тоже была единственной. И в этот раз она возродилась в теле Виктории Князевой.

– Ну что, как дела? – как-то дружески спросил ведунью Кармический Инквизитор.

– Придется постараться, mon ami. – Ведунья немного увлекалась французским. Нужно же иметь свои хобби, помимо предсказаний будущего и общения с загробным миром. – На этот раз зло поистине коварно.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Тень, а потом спросил, как ни в чем не бывало:

– Что на этот раз?

– Виктория, – произнесла женщина, держа в руке несколько карт. – Ты можешь опять ее потерять.

«Потерять» – это означало, что его возлюбленная погибнет ранее срока. И увидятся они снова спустя сто-двести лет. Жутковато. Но он привык.

– Я предупрежу о каждой опасности, – продолжала мрачным тоном ведунья. – Но сейчас, если позволишь, расскажу о первой…

– В клетку, быстро! – велел Тень. Прямо из воздуха перед ними нарисовалось нечто, с металлическими прутьями и древними заклинаниями. – Полезай.

Виктория пролезла сквозь узкую дверцу, которая тут же захлопнулась. Все это заняло доли секунды, и рыжеволосая нимфа, только что укокошившая доктора Войновского, слегка опешила.

– Это ещё что за фокусы? – вопросила Сущь с подозрением и обошла «клетку» со всех сторон. Подняв жуткого вида зазубренный меч, она трижды ударила по прутьям. Все тщетно!

– Ты, тварина! – Сущь обернулась к Тени. – Мы так не договаривались!

– Я вообще с тобой ни о чем и не договаривался. Адьёс?

– Не адьёс! – прорычала нимфа. – А ну открывай, и я заберу свою добычу.

Она или он предприняла или предпринял несколько попыток взломать замок, но потом в ход пошли заклинания Огня, призывания низменных сил и прочее. Когда нимфа выдохлась, то обратила свой взор на Тень:

– Хорошо, разберемся сначала с тобой.

Тень материализовал себе оружие в виде шпаги, и Сущь демонически рассмеялась:

– Это еще что?

– Это? – Тень повертел шпагу в руках, с любовью провел по золоченой рукояти. – Это то, чем я с превеликим удовольствием проткну твое сердце. Если оно вообще у такой твари, как ты, есть.

Они схлестнулись. Меч твари излучал голубоватое сияние стихии Воздуха, а шпага Тени пылала огненными всполохами – его стихия была Огонь. «Плохо выбрано оружие, – подумал Тень мельком. – Кислород только разжигает пламя».

Сущь, видимо, в свою очередь, ни о чем не думала. Еще бы, откуда у нее мозги? Но билась она ярко и самозабвенно, как в последний раз. «Эту бы энергию да в мирное русло», – подумал Тень.

– Хватит думать! – взревела Сущь. – Отключи мысли, они мне мешают!

– Еще чего, – сказал Тень, и его клинок прошел Нимфе аккурат между ребер.

Легкие, качающие кислород, были напрямую связаны со стихией Воздуха. Свечение меча у Сущи слегка поблекло, но это не помешало ей попытаться ударить Тень ногой.

– Ого, подсечка, – прокомментировал Тень. – Зря ты убила Войновского. Он мог бы дать тебе немного своей энергии…

– Заткнись!

Рыжеволосая нимфа понимала, что проигрывает. Она внезапно остановилась, как будто ей поплохело, и, зло блеснув зелеными глазами, прошипела:

– Еще увидимся.

После этих слов она пропала, словно ее и не было. От «трупа» доктора Войновского поднимался легкий дымок. Виктория смотрела на всё это ни жива ни мертва:

– Всё… Всё закончилось?

– Пока да. – Тень открыл клетку. – Выходи и будь осторожна: мы возвращаемся на Землю.

Виктория зажмурилась, а когда открыла глаза, мимо них пронесся троллейбус с такой бешеной скоростью, будто участвовал в ралли «Париж – Дакар».

– Ой! – не успела она, однако, опомниться, как очутилась в надежных и крепких объятиях Тени.

Он удерживал её около себя до тех пор, пока Временной поток не развернулся. Они отошли с проезжей части на безопасное расстояние, и только тогда Виктория смогла, наконец, облегченно вздохнуть.

– В кафе я уже не хочу, – дрожащим голосом сообщила она. – Давай пообедаем дома, хорошо?

Глава 12. Звезда

Бомонд был в шоке: только что случилось нечто, что стало причиной долгих и мучительных пересудов в гримёрках и на различных пати. Осознать случившееся смогли не все; кто-то считал происшествие политическим преступлением, кто-то – происками самого Дьявола. Один Николай Мачевский – в миру Богдан Давыдайло – был скуп на реакции и вообще сторонился больших скоплений народа. У Николая случилась беда: погибла единственная дочь Настя. Насте было девятнадцать. Передозировка наркотиков – и мгновенная смерть. Ну, так сказал ему знакомый врач, к которому он обращался за консультацией. Можно ли было спасти Настю? Вот единственный вопрос, который задал Николай своему лучшему другу, по совместительству главврачу одной из крупнейших московских больниц. Ответ был неутешительный.

– Сколько она принимала, год-два?

– Около пяти лет. Как связалась с плохой компанией, так и закрутилось всё.

Он тогда уезжал на гастроли. Предполагалась большая программа «Николаю Мачевскому – 40. А кто даст?» У него вообще все песни были шутливые. Не мог он без этого. Женщины табунами вешались, а он присматривал мачеху для Насти. Вот одна из них и обратила его внимание на поведение девочки. Да уже все равно поздно было…

– Держись, – посоветовал друг. – Сейчас, правда, у вас и гастролями не отвлечешься, да? Видишь, как все закрутилось…

Да, закрутилось. Даже слишком.

– Мачо! Эй, Мачо! – к нему пробиралась знакомая из их тусовки. Мачо было его негласным прозвищем.

– Что?

– Тоже на пенсию уходишь? У нас тут корпоратив намечается, но многие отказались. Боятся…

– Чего боятся? – не понял Мачевский.

Он вспоминал, какой памятник поставил Насте: красивый, белый. Из мрамора. Надо навестить на днях…

– А хрен их знает. – Женщина вдруг всмотрелась в его лицо. – Ник, да ты так выглядишь! Краше в гроб кладут! Извини, я, наверно, не вовремя…

– Я поеду, – решительно вдруг сказал Мачевский. – Только скинь мне координаты. Ну и все по прейскуранту, ты знаешь.

– Хорошо, договорились.

Корпоратив планировался через два дня. Утром Николай умылся, почистил зубы новой электрощеткой. Решил глянуть координаты места – до этого почему-то даже не открыл присланного ему сообщения. Прикинул, сколько придется добираться. Выступал он без лишнего ажиотажа, минимум людей. Тем более ему сообщили, что заказчик не торгуется, требований не выдвигает: ты только приезжай, дорогой.

«Выступлю – и поеду на дачу, – решил Николай Мачевский. – Из-за нападения террористов на концертный зал все равно надо подождать, пока шумиха уляжется».

Проблемы начались, когда он начал звонить концертному директору. На том конце линии царила устойчивая тишина. Даже гудков не было. Мачо он или нет? Николай не на шутку разозлился. Начал обзванивать весь коллектив – тишина. Что происходит, в конце концов?

– А происходит, Николаша, то, о чем вас предупреждали, – услышал он внезапно голос своей покойной жены Натальи.

Мачевский так опешил, что выронил из рук телефонную трубку.

– Наташа?

– Она самая. Помнишь, когда мы поехали в отпуск, ты замахнулся на меня и первый раз ударил?

– Это тут при чем…

– Я была тогда беременна. Тебе не сказала. Потеряли мы с тобой ребенка, Николаш. А теперь и Настю потеряли…

– Замолчи, ради бога, замолчи. – Мачевский упал на кровать и закрыл голову руками.

– Теперь ты в своем собственном аду, Николай.

– Я же сказал, замолчи!

Его тело сотрясалось в рыданиях. Такое с ним происходило не часто, но иногда накатывало. Когда он успокоился, Наталья сидела рядом с ним и гладила его по голове, как маленького ребенка. Он хотел поцеловать ее ладонь, но она отняла руки.

– Не сейчас, Николай.

Она встала и стала ходить по комнате. Он любовался ее призрачным силуэтом на фоне окна. Интересно, многие так сходят с ума или только он? Мачевский, естественно, опасался спрашивать такое у друзей или родственников. Отправят в психиатрическую лечебницу – и дело с концом. А он еще и не пожил даже для себя. Все время для кого-то. Да хоть для того же концертного директора, будь он неладен. Куда он подевался?