Охота на акул. Мария

Марии стало не по себе. Снова. Опять это чувство – её хотят оставить. Как будто внутри неё кто-то рвёт связки, пытаясь закричать: «Нет! Не снова!»

В груди всё сжалось в жесткий, горький ком. До боли было обидно. Любая другая женщина отдала бы всё, чтобы оказаться на её месте. В ней было всё: красота, ум, вкус, воспитание. Она не была дурой, не была пустышкой. Её жизнь была устроена. Даже поколение вперёд – обеспечено, защищено, продумано. Что, чёрт побери, им всем не хватает?! Почему каждый мужчина считает, что может просто взять и уйти?!

Она смотрела ему в спину, не отрываясь. Сердце болезненно сжалось.

– Если я и тебе не нужна, катись и ты к чёрту! – выдохнула она, сорвалась с места и пошла прочь. Шаги её звучали резко, почти гневно.

Джек развернулся. Резко. В два шага настиг её, схватил за запястье, притянул к себе, другой рукой – крепко, но не грубо – обхватил её за шею, заставив встретиться взглядами.

– Ещё как ты мне нужна, – прошептал он, прожигая её взглядом. – Я не собираюсь тебя бросать.

Её глаза налились слезами, но она их сдержала. Всё тело дрожало. В этих руках ей было страшно – и в то же время, как никогда, хотелось остаться именно в них.

– Я люблю тебя, – сказал он, не отводя взгляда, и поцеловал. Долго и без остатка. В этом поцелуе было всё – боль, притяжение, гнев, собственничество, нежелание отпускать.

Когда он отстранился, его пальцы всё ещё были на её шее. Он посмотрел на неё и медленно произнёс:

– Но ещё раз пошлёшь меня – я уйду.

Они снова вернулись в Австралию. Джек пообещал, что, уладив дела, они снова уедут. И возможно будут так жить на две страны. Свою родину ему оставлять не хотелось, и она согласилась.

– И потом, нам надо построить дом заново, – сказал он, имея в виду свой остров. Их остров. Остров Любви. Теперь он так назывался.

Мария улыбнулась, вспоминая сколько всего было пережито на нем. И слез, и радости и любви… Они сидели уже в самолёте, держась за руки.

– Да, ты прав. Сделаем все и вместе с Гранде вернёмся. Она так хотела увидеть Америку…

Он тоже тепло улыбнулся и кивнул, зажав своими пальцами покрепче ее руку.

Почти три месяца они отсутствовали, но Гранде за это время стала выглядеть лучше. Она уже была практически здорова. Девушка, ее сиделка была ей не нужна, но она продолжала с ней жить, просто чтобы Гранде не оставалось одна. И как только Джек с Марией вернулись, Лиди, так звали наемную помощницу, попрощалась с ними.

Первым делом Мария накупила Гранде всевозможных нарядов. Марии хорошо был известен ее гардероб, что он включал в себя и она решила обновить его с лихвой. Целый чемодан вещей и всяких украшений, несколько ювелирных. Сережки, пару золотых и серебряных колец, браслеты, цепочки с кулонами и бусы. Джек сам чуть не расплакался, когда наблюдал за радостью своей младшей сестры. Она все мерила и с расширенными глазами от восхищения смотрелась в зеркало. «Это все мне?!», «Это тоже мое?!», «Уау, какая красота! И это тоже мне?!», «Я не сплю?!» и все в таком духе… Мария хохотала.

– И это только начало, дорогая! – обещала она ей.

Гранде чуть ли не прыгала на нее с объятиями. Словно ей было не за двадцать, а едва 5 или 10 лет.

– По тише, не волнуйся так сильно, – заботливо поговаривал он, наблюдая за сценами радости и благодарности. Потом уже не выдержал и ушел, оставив девушек наедине

Ещё Мария поделилась с ней своими планами, что, когда она поправится окончательно и они отправятся все вместе в Нью-Йорк, то обязательно пойдут на бальные танцы. Вместе. Мария тоже будет ходить.

Гранде смеялась от радости и хлопала в ладоши. Как же все здорово!

– Ты какая-то волшебная рыбка, которую выловил мой брат, а не пленница, – призналась она в чувствах. На что Мария снова громко расхохоталась.

– Спасибо. Точно!

Ночью Джек поблагодарил ее тоже. По-своему. И поделился планами.

– Ты хотела бы стать моей женой?

Мария закрыла свои глаза. На ее лице отразилась горечь. Он точь-в-точь повторил его слова. Спартак сделал ей предложение такой же фразой. И чем все закончилось… она не хотела даже вспоминать! Мария готова была расплакаться.

– Милая?! – Джек навис над ней, не понимая, чем она была так расстроена.

– Да. Но только не так.

– Как?!

– По-другому сделай мне предложение пожалуйста.

Он слегка улыбнулся и слез с кровати, на которой они лежали и встал перед ней на одно колено.

Мария не удержалась и засмеялась, присев.

Он протянул ей руку и спросил, – ты согласна выйти за меня замуж?

– Да, любимый! – она закивала головой и счастливо заулыбалась. Вложила свою ладонь в его.

Джек, взял ее руку и поцеловал. Затем вернулся обратно в постель, обнял и прижал к себе.

– Спасибо, за «любимый» в особенности, – прошептал он и стал страстно целовать.

Мария по-настоящему стала чувствовать себя счастливой. Хотя прежние воспоминания ещё не умерли. Часто облик ее бывшего возлюбленного все же всплывал перед ее глазами. Кто-то чем-то как-то напоминал и сердце покалывало. Но они поблекли, картины прошлого. Боль притупилась. Не так сильно било. А иногда вовсе было все равно. Особенно когда Джек был рядом. Смотрел на нее, любил ее до головокружения! Хоть бы у них все получилось!

Целый месяц они провели, как влюбленные, ходили в обнимку, целовались и вообще все было классно! Гранде обещала в скором времени быть полностью здоровой, и они куда-нибудь все вместе отправятся в путешествие. Мария обнимала свою нареченную сестру и рассказывала ей о своих мечтах, в которых она тоже участвовала. Гранде была счастлива! А вместе с ней и Джек. А вместе с ними и Мария.

Но его всё равно что-то гложило, и он не раскрывался. Отнекивался, уходил от разговоров, как обычно. Говорил, что работа, что кое-какие вопросы с Максом всё ещё не улажены, и их нужно закрыть – раз и навсегда, чтобы не тянуть хвосты.

Мария перебирала в голове всякие причины. Может, она во сне произносит имя Спартака? Может, он это слышал?.. Спросить она не могла – знала, будет только хуже. Но откуда же эта колючая отстранённость?

Иногда он просто нервничал. Как и в тот день.

Они немного прогулялись по городу вдвоём. Гранде осталась дома – устала. Было тепло, в воздухе висел аромат выхлопов, кофе и цветущих деревьев. Где-то за углом шумела небольшая стройка, с лязгом металла и глухими ударами молотков. Над головами тянулись провода, сквозь которые пробивалось солнце – косое, мягкое. Они свернули в боковой переулок и выбрали кафе с уличными столиками, поставленными вдоль узкого тротуара. Скатерти были лёгкие, пластмассовые, на стульях – тень от зонтóв. Люди вокруг разговаривали негромко, доносился звяканье вилок, запах свежей выпечки и дымящихся блюд.

Мария осмотрелась – и внутри будто что-то кольнуло. Пространство, запахи, шум улицы – всё было слишком знакомо.

Она взглянула на Джека, который листал меню и, будто бы случайно, сказала:

– Я вспомнила тебя.

Он поднял на неё глаза с лёгким недоумением.

– А ты забывала?

Но она смотрела сквозь него. Картина прошлого всплыла чётко: день, прогулка, то же кафе. Она и Спартак зашли сюда, сели за столик. Он отошёл, а в этот момент мимо прошёл Джек. Тогда она ещё не знала, кто он, но взгляд его запомнила.

– Мы сидели вон за тем столиком, – сказала она и кивнула в сторону углового места. – Спартак отошёл, и перед его приходом ты прошёл мимо. Я вспомнила твой взгляд.

Он улыбнулся ей только глазами, чуть хмуро кивнул:

– Так и есть. Он тогда показал мне тебя.

Мария опустила глаза. Внутри кольнуло, тонко и болезненно, как заноза, которую не вынули.

Джек откинулся на спинку стула. Взгляд его скользнул в сторону улицы, на солнце, на прохожих. Джек глубоко вдохнул:

– Он когда-нибудь исчезнет из наших отношений? – спросил он резко, нетерпеливо посмотрев на неё.

Она молчала.

Его голос стал жёстче:

– Наверное, и в постели с тобой тоже не я?

Мария прикрыла лицо руками. Не от ответа, а от всего – от накатившей боли, от обиды, от бессилия.

Он ещё пару секунд смотрел на неё, потом встал и ушел. Его шаги растворились в городском шуме, как будто его и не было.

Глава 10

Она бродила по городу одна, без цели, без маршрута, просто двигаясь вперёд, как будто если идти долго и далеко, можно будет сбежать не только от улиц, но и от боли внутри. Джек привёз её сюда, чтобы бросить? Похоже на то. Ведь именно так всегда и происходило. Все они поступали одинаково. Сначала – горячие признания, взгляды, от которых перехватывает дыхание, клятвы, обещания, даже предложения руки и сердца, слова, от которых тело начинало дрожать от желания и надежды… а потом – холод, исчезновение, тишина. Бросают. Как будто она – это только стадия, промежуток, лестница, по которой поднимаются к чему-то другому, к следующей.

Скорее всего, ей действительно суждено остаться одной.

Слёзы текли по щекам, медленно, упрямо и беззвучно. Не рыдание, не истерика, а тишина внутри, которая тяжелее любого крика.

Она шла, не разбирая дороги, пока не оказалась на набережной, где волны мерно били в бетонный край, а лёгкий морской ветер, влажный, солёный, со вкусом прибоя, касался щёк, будто кто-то нежный и равнодушный одновременно. Вдали, у самого горизонта, блестела вода, чуть подрагивая в солнечном свете. Где-то кричали чайки, вдалеке плыла яхта, и этот спокойный, живой пейзаж был настолько чужим её внутреннему шторму, что хотелось завыть.

Она опустилась на скамейку, потерянно, как будто тело больше не могло стоять, как будто ей дали команду: "остановись". И она остановилась.

Глядя в голубую даль, Мария вдруг вспомнила прошлое.

Федерико. Итальянец. Музыкант. Живой, резкий, необузданный. Он был огнём, и он же – пеплом. Как он готовил… как он касался… как смотрел. Её тогда просто снесло. Настоящий ураган. Она даже не заметила, как отдала ему ключи от сердца. И не только – она подарила ему дорогое фортепьяно, его мечту, тот самый инструмент, о котором он говорил с таким жаром, что в глазах блестело настоящее детское счастье.

А потом – она застала его с другой. На том самом фортепьяно. Они занимались любовью, не удосужившись даже отодвинуться от клавиш. В её квартире. На её подарке. Всё сразу стало настолько бессмысленным, что она будто выпала из тела.

А потом был Стив. Американец. Полтора года. Тепло, разговоры, ночи без сна, планы на будущее. И в один момент – всё перечёркнуто. Случайно – он снова оказался с бывшей. Он не хотел. Так получилось. Конечно… как всегда. Вечно – не хотел. Вечно – случайно.

И если это повторяется снова и снова, значит, дело не в них? А в ней?

Что с ней не так? Почему каждая история имеет схожий финал?

Теперь – Джек. Его ревность, его раздражение, его попытки скрыть то, что происходит внутри. Она чувствовала, как его тянет к ней, это было в его взгляде, в прикосновениях, в том, как он держал её, когда думал, что она спит. Но всё это было не любовью. Это было чем-то другим. Возможно, благодарностью за заботу о Гранде. Возможно, просто привязанностью. Он даже сделал ей предложение. Но она знала – это не потому, что не может без неё жить. А потому, что не знал, как поступить иначе.

Она смахнула слезу с щеки и опустила голову на руки. Ветер всё ещё гладил кожу, запах воды и соли забивался в волосы, пальцы были влажными, как будто весь её внутренний мир вышел наружу и впитался в этот прибрежный воздух. Она сидела так, пытаясь хоть как-то понять, что делать со всем этим – с прошлым, с настоящим, с этой горькой кашей из мыслей, выводов, самообвинений и обиды. Уехать? Исчезнуть?

– Привет, – послышался рядом мужской голос.

Она вздрогнула, подняла голову. Перед ней стоял незнакомец. Обычное лицо, нейтральное, невыразительное. Он присел рядом, будто так и надо. Слишком спокойно.

Мария тут же вспомнила слова Джека – не гуляй одна. И правда с Максом всё ещё не решено. Опасность никуда не делась.

Она резко поднялась и, не глядя, бросила:

– Попробуй только подойти ко мне! Я так закричу, тебе мало не покажется!

Но не успела сделать и шага, как сзади её перехватили. Резкое движение, чья-то рука, мягкая ткань. Запах ужасный, химический, резкий ударил в нос, как кислота, проникающая в голову. Она попыталась вдохнуть, но воздух будто раскололся, разлетелся осколками внутри черепа. В глазах потемнело. Всё исчезло.

Наконец глаза тяжело открылись. Но темнота застила все вокруг и только узкая полоска тусклого света, видимо, под дверями впереди, слегка подавала весть о том, что она все еще жива. Но где она? Тошнота подкатила к горлу. Она хотела двинуться, но поняла, что крепко привязана за руки к чему-то. Хотела закричать, то так же не смогла. Ей заклеили рот. Страх и паника захватили ее. Она как испуганное животное стала таращиться вокруг. Куда ее притащили?! Что происходит?!

Через некоторое время, дверь отворилась, и она увидела женский силуэт.

– Очнулась?! – спросила та подходя ближе.

По голосу Мария узнала ее. Это была Берта. И когда ее осветили лучи тусклой лампочки, которую она зажгла, дёрнув за шнур, удостоверилась окончательно. Берта, отвязала ее от массивного стола, у которого она сидела на полу, и схватив ее за копну волос на затылке, потащила к выходу, как собаку.

Они поднялись на один этаж и оказались в просторной светлой зале с высокими стеклянными стенами. Берта отпустила ее и приказала стоять смирно. Мария дрожала от страха и от гнева. Что они вытворяют с ней, эти чёртовы ублюдки?!

Тут показался тот самый недоделанный приятель Джека. Кто бы сомневался?! Макс подошёл к ней и глядя в глаза, негромко проговорил, – не надо было так поступать со мной прошлый раз.

Мария шумно задышала, не убирая своего взгляда с его глаз. Тем временем, он продолжил:

– Джек подорвал мой авторитет перед всеми и мне придется его наказать за это. Иначе, все подумают, что я слабак. И мои дела покосятся. А этого допустить никак нельзя.

Мария замычала через скотч на своих губах. Он дал знак глазами, и Берта одним быстрым движением дернула за край липкой ленты. Резкая и острая боль обожгла кожу Марии. И она, бросив на нее гневный взгляд, процедила, – когда ни будь я этим скотчем, заклею тебе глаза!

– Когда-нибудь у тебя не будет такой возможности! – тут же ответила Берта чуть поддавшись вперед.

Мария поджала свои губы, злость колотила ее изнутри, но она промолчали и перевела свой взгляд на Макса. Тот улыбнулся.

– Какая страсть…, – проговорил он. Затем дотронулся пальцем до ее пухлых губ, все ещё немного болевших.

– Ты пожалеешь об этом, Макс. Он просто так не оставит это дело, и ты прекрасно это знаешь.

Он приподнял чуть брови и слегка улыбнулся.

– Думаю у него и своих хватит забот.

– Вы совершаете ошибку.

– Я ее совершил давно, а теперь пришло время исправлять. – Изменив свой тон, как-то холодно, ответил Макс.

В это время зазвонил его мобильный и он поднял трубку. Через секунду снова подал знак, и Берта, схватив Марию за локоть повела прочь. Они вошли в какую-то спальню, и она привязала ее к высокой спинке кровати.

Ещё тогда на острове, Мария почувствовала ее непонятную ненависть к себе, то ли ревность к Джеку. И именно это ощущение толкнуло ее тогда, заявить, что она его невеста. Возможно, если бы не Берта, все сложилось по-другому. И теперь ее вопрос, подтвердил мысли окончательно.

– Ты действительно его любишь? – спросила Берта, покрепче затягивая узел.

– Конечно, – ответила Мария, вглядываясь ей в лицо.

Берта была привлекательной женщиной, на вид ей можно было дать примерно лет 35 – 40 лет. Но в ней было мало женственности, она больше походила на мужчину. Резкие черты лица, грубоватость в манерах, словах, даже взгляд был не женский, а какой-то бунтарский. Словно она была готова пуститься в драку.

– Думаешь и он тебя любит?

Мария сразу вспомнила его предложение замуж и его слова, ещё там в Америке, «я люблю тебя», сказал он, во время их разыгравшейся ссоры.

– Уверена, – ответила она. На что Берта ухмыльнулась и после добавила:

– Как бы не так! Он никого не любит. Хотя… первое время, он конечно, поиграет в любовь и это будет казаться правдой. А потом сделает вид, что ничего не было и ты все придумала САМА! – сказала она, чуть поддавшись вперёд при произношении последнего слова.

Мария слушала ее, как будто Берта ей говорила не о Джеке, а о Спартаке. Да именно так он с ней и поступил. Она прекрасно понимала смысл сказанных ею слов. Очень хорошо. Мужчины умеют менять маски. С любящего и сгорающего страстью на… «просто, мимо проходил». Она опустила свои глаза. Значит и Джек с ней так поступил. Между ними что-то было, раз она так реагировала на него и видимо, после всего, он тоже исчез.

– Он бросил тебя? – прямо спросила Мария.

Но Берта не ответила ей, а просто снова заклеила ей рот и вышла из комнаты.

Мария вновь осталась одна, связанная и немая. Она вспомнила, как Джек наказывал ее, на острове, во времена пленения. Когда она пыталась сбежать, утопиться, драться. Он привязывал ее к дереву и уезжал, оставив распоряжение не подходить к пленнице, пока он не вернётся. Но Гранде приносила ей воду и еду. Бывало, она сутки сидела на привязи, как собачонка. Сволочь. А потом так любил ее он… на этом же острове… Черт! Зачем она ушла одна. А где ее телефон? Он будет ее искать и звонить и скорее всего уже миллион раз звонил.

Послышались мужские голоса, громкие крики, а после глухие звуки выстрелов пистолетов с глушителем. Мария пригнулась и зажмурила глаза. Ее снова ударило в панику. Началась война?! Боже что происходит?!

Распахнулась дверь, и в проёме возник неизвестный мужчина. Он замер на секунду, увидев связанную Марию, удивился, но без лишних слов шагнул внутрь и быстро направился к ней. Его движения были резкими, сосредоточенными, он склонился над её руками, торопливо возился с узлами, оставив пистолет прямо рядом, на краю постели, не подозревая, что за его спиной уже подкрадывается тень.

Мария заметила Берту. Она кралась почти бесшумно, сжимая в руках что-то тяжёлое – статуэтку, будто специально предназначенную, чтобы стать оружием. Мария дёргалась изо всех сил, мычала сквозь скотч, издавая глухие, отчаянные звуки, пытаясь предупредить мужчину, заставить его обернуться, но он не успел.

Раздался хруст – тугой, жуткий. Статуэтка обрушилась на его затылок, и он осел на пол, как кукла с перерезанными нитями. К счастью, руки Марии были почти освобождены – она тут же рванулась, сорвала последние витки верёвки, схватила лежащий рядом пистолет и, тяжело дыша, дрожащими пальцами направила его на Берту.

Одна рука держала оружие, другая осторожно сдёргивала проклятый скотч с губ, кожа под ним пылала.

– Не глупи, Мэри. Ты же не хочешь мотать срок за убийство, правда? – проговорила та, медленно поднимая руки, но в голосе слышалась язвительная ухмылка, как будто она по-прежнему чувствовала контроль над ситуацией.

– Иди вперёд, – процедила Мария, направляя пистолет прямо в грудь женщины. Странным образом, её голос звучал спокойно, чётко, и выглядела она так, словно держать кого-то на прицеле – её повседневная рутина. И всё же, в глубине сознания с ужасом шевелилась мысль: кто я сейчас такая?

Они двинулись через коридор. Воздух в доме был тяжёлым, в нём пахло металлом, перегретой древесиной и потом. Когда они вошли в большую комнату, она увидела два тела, лежащих на полу. Трупы. Мёртвые. Настоящие. Кровь уже начала темнеть, впитываясь в ковёр.

Мария отвернулась, стараясь не смотреть, и, держа оружие направленным, медленно шла к выходу. «Чёрт, если я кому-то расскажу, никто ведь не поверит», пронеслось у неё в голове, когда они пересекали дверной проём.

И тут – всё произошло мгновенно. Берта вдруг резко развернулась, выкинула руки вперёд, словно кидалась на добычу с криком, с ревом, не думая, не рассчитывая. Мария не колебалась. Пальцы сжали спуск. Выстрел.

Звук был оглушающим – короткий, взрывающий тишину. Женщина рухнула навзничь, её тело упало с глухим стуком, будто мешок с песком. Под спиной тут же стала расползаться лужа крови. Мария застыла, не дыша, не в силах понять, куда попала, как это вообще произошло. Ужас накрыл волной, живот сжался, как будто внутри вывернули всё наизнанку.

Она опустила пистолет и пошатнулась. Её затрясло. Руки, плечи, колени – всё начало дрожать. Она убила человека. Убила сама, своими руками, не во сне, не случайно. Намеренно.

Резкий спазм выгнул её изнутри, желудок подкатил к горлу. Она бросилась прочь, едва не споткнувшись, вылетела на улицу и, увидев заросли сбоку от дома, рванула к ним. Ветки хлестали по лицу, по рукам, но ей было всё равно – она упала на колени, её вырвало.

Не успев даже отдышаться, Мария заметила двух мужчин, бегущих со стороны дороги. Паника вспыхнула с новой силой. Она метнулась глубже в кусты, вжалась в землю, зажалась между ветвями, замерла. Сердце билось в ушах, как барабан, дыхание прерывистое, судорожное. Она не знала, сколько пробыла в этом укрытии, но когда, наконец, рискнула выглянуть, всё было тихо.

Тихо – это шанс. Осторожно выбравшись, она стараясь не трещать под ногами, и рванула. Как будто за ней гналась сама смерть. Пробежав по боковой дорожке, увидела за воротами несколько машин. Узнала это место – дом, в котором они с Джеком были раньше, на злополучной вечеринке.

Подбежала к одной из машин, дёрнула ручку Хайлендера. Ключ торчал в замке зажигания. Господи, только бы завелась. Она запрыгнула внутрь, отложив пистолет на пассажирское сиденье, повернула ключ. Мотор загудел.

Она дрожала всем телом. Всё внутри било её, как ветер гнёт тонкое деревце. Но она заставила себя – развернула джип, поцарапала бампер другой машины при манёвре, резко вдавила педаль газа и понеслась.

Но стоило колёсам заскрипеть по гравию, как из ворот выскочили те же двое. Она не знала, где находится. Не понимала, куда ехать. Просто неслась вперёд, как загнанный зверь. Дорога вела между скал, узкий серпантин. Руки дрожали, но она крепко сжимала руль. И тут, в зеркале заднего вида – фары. За ней ехали.

Началась погоня.

– Аааааа! – закричала она в голос, не в силах больше держать внутри. – Боже, что творится?!

Мысли скакали в голове, как панические вспышки. Её поймают. Посадят в лучшем случае. Или вообще убьют. Всё кончено. Зачем она сюда вернулась? Ну зачем?! Она же завела себе питбуля, зачем ей ещё нужен был телохранитель?! Чёрт! Это всё они! Эти чёртовы мужчины!

Дядя Лёша, Спартак, Джек. Сволочи! Гады! Все! Все беды – от мужиков, от их амбиций, жажды власти, контроля!

Слёзы текли по лицу, размазываясь, стекали по подбородку, затекали за ворот, слипались с волосами. И тут – поворот.

Навстречу выскочила машина. Мария дёрнула руль, не справившись – автомобиль вылетел с дороги, глухо ударился о валун, заскрежетал, мотор захлебнулся. Подушка безопасности выстрелила в лицо. Она застонала, уткнувшись в неё лбом, тело онемело от удара. И наступила тишина. Абсолютная. Погоня, страх, паника, все мужики мира – исчезли.

Глава 11

Открыла глаза. Все перед глазами плыло. Было мутно и, но ничего не больно, только шея чуть тянула. Скорее всего затекла. Она огляделась. Обнаружив, что лежит на заднем сидении автомобиля с затемненными стеклами. Ее дверь была приоткрыта, и он никуда не ехал. Она услышала мужские голоса и поднялась. Несколько человек стояли и разговаривали, наблюдая за работой погрузчика. Хайлендер благополучно забирался на его кузов.

Мария разглядывала их. Джека среди них не было, и никто не носил полицейскую форму, значит она все ещё находится в руках бандитов.

Немного поодаль стоял и курил ещё один мужчина и наблюдал за ней. Потом он не спеша подошёл и протянул ей воды в бутылочке, открутив заранее крышку.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Мария взглянула на него и поблагодарив, взяла воды, – нормально, – ответила она.

Он обратился к остальным, дав распоряжение по всей видимости, чтобы проследили за всеми делами и закрыв ее дверь, сам уселся за руль этого автомобиля.

– Кто вы? – поинтересовалась Мария. Ей показалось, что возможно это не бандит, так как она не оказалась связанной, как прежде и вообще он разговаривал с ней достаточно почтительно.

– Мое имя, как и вся остальная информация вам ничего не скажет, – ответил он, выруливая на дорогу. Потом все же представился, – Меня зовут Габриэль. – После добавил, таким же спокойным тоном, – и с вами все в порядке, вас осмотрел доктор, вы долгое время находились в бессознательном состоянии. Но… возможно есть небольшое сотрясение головы. – Он то и дело кидал на нее взгляд через зеркало заднего вида, такими же серыми глазами, как у Спартака. Вот зачем она сейчас то его вспомнила?! Тем временем Габриэль продолжил, – несколько дней постельного режима и придется попить пилюли. И все будет хорошо, – заверил он.