Охота на акул. Мария

Лиля Ризк

Охота на акул. Мария

Часть 1

Глава 1

– Отпусти ее и давай разберемся как мужик с мужиком, – медленно проговорил он. – Тебе в любом случае не уйти. Джулия арестована и уже даёт против тебя показания.

«Кто такая Джулия ещё?!» – пронеслось в голове Марии.

– Я не отпущу ни ее ни тебя, чертов ты дикарь, – ответил Габриэль, все так же твердо держа пистолет позади головы своей пленницы.

– Она не при чём! Чтобы она тебе не говорила, она спасала меня. Берту я убил. Она мне надоела со своей раздолбанной психикой. Мария висела в бессознательном состоянии и ничего не видела, – говорил Джек, не обращая внимания на бледную со слезами в глазах Марию, его голос был твердым, словно он говорил правду.

– Ты опоздал со своей исповедью, – ответил ему Габриэль.

– Опустите оружие мистер Робинсон, – вмешался полицейский, вошедший следом за Джеком.

– Выйдете отсюда, – приказал Габриэль, – это наше дело. Мне плевать на ваши обвинения!

– Оставьте нас, – подтвердил Джек, метнув короткий взгляд на офицера полиции. Тот, уловив незаметный сигнал от координатора на палубе, кивнул и молча вышел. Через несколько минут стал доносится шум приближающихся других катеров и яхты, а также увеличивающейся шум вертолета. Судя по всему, ситуация серьезно развернулась. Джек и Габриэль продолжали стоять друг против друга, а между ними дрожащая, как осиновый лист Мария.

– Сегодня наш последний день, и он закончится так, как я решу, – проговорил Габриэль. В голосе зазвенел срыв. Лёд треснул. Он больше не контролировал ситуацию, и это было видно по глазам, по тонкой струйке пота, прокладывающей себе путь по щеке.

– Пусть закончится, между нами. Отпусти женщину, – настаивал на своем Джек. – Если ты мужик и не боишься меня. – Его слова достигли цели, и Габриэль толкнул Марию в сторону направив на Джека дуло своего пистолета.

Двое мужчин замерли, направив друг на друга оружие. Напряжение висело в воздухе, пронзая тишину, которую нарушал лишь гул волн и шум вертолёта вдалеке. Как будто весь мир встал на паузу. Один неверный жест – и всё взорвётся.

Мария тем временем, ухватившись за край кресла, от сильного толчка на несколько минут оцепенела, завидев перед собой смертельную сцену. Но получив указание удалиться от офицера за порогом каюты, который поймал ее взгляд и незаметно подал знак, испытывая дрожь всем телом, пригнулась и осторожно выбралась наружу. Ее тут же обняли и увели подальше. Она разрыдалась в плечо полицейскому.

– Прошу вас, спасите Джека! Сделайте что-нибудь…

Мужчина, похлопывая ее по плечу, повёл вниз к трапу, где покачивался катер, готовый принять её обессиленное тело, почти щепотям проговорив, – работает снайпер, не волнуйтесь. Мы спасём его.

Мария обернулась, прежде чем ступить на лестницу, – и за большим металлическим ящиком, в котором недавно хранился корм для акул, заметила напряжённую мужскую фигуру. Снайпер. Он прижался к борту и не шевелился. Только дуло винтовки медленно скользило, следуя за целью

Оказавшись на нижней палубе, она перебралась в катер.

Другой полицейский подхватил её за руки, помог сесть, укрыл лёгким пледом и протянул бутылочку с водой. Мария сжала пластик в пальцах и, едва дыша, зашептала молитву.

– Только бы он не умер… Господи, только бы он не умер…

Послышался короткий звук выстрела и что-то вроде вскрика. Мария зажмурила глаза и закрыла уши руками. Нет, нет! Только не Джек! Только не Джек…

Глава 2

Несколько лет до…

Оскал зубов морского чудовища преследовал её ночами. Он всплывал перед глазами даже днём – в каплях дождя, в линиях волн, в изгибах ветра. Она просыпалась в холодном поту или от собственного крика. Море стало её кошмаром.

– Оно забрало моё счастье, – шептала Мария, глядя вдаль, – я ненавижу море. Отныне и навсегда.

Гранде смотрела на неё с жалостью. Но Джек запретил откровенничать с пленницей, и она молчала.

Мария бродила по берегу, волосы спутались в солёные клочья, больше похожие на рваную ткань, чем на когда-то ухоженные локоны. Она не узнавала себя. Зеркало? Бессмысленный кусок стекла. Там жила чужая женщина, с пустыми глазами. Еда не имела вкуса. Дни текли, она не жила – существовала. Её больше не рвали слёзы. Слёзы закончились. Осталась пустота.

– Расскажи про Америку, – в очередной раз попросила Гранде, приставленная к ней то ли как помощница, то ли как надзиратель.

Однажды Мария сбежала. Но Джек поймал её. И наказал. После того раза она больше не пыталась. Остров был её тюрьмой. Единственный дом – хижина, обманчиво уютная изнутри. Телевизор, DVD с парой старых мелодрам. Гранде смотрела их снова и снова, замирая на одних и тех же сценах.

– Там… есть телевизор, – тихо сказала Мария, – и каждый раз новые фильмы. Представляешь?

Гранде засмеялась. Но смех звучал грустно.

Вдруг Мария начала снимать с себя одежду.

– Мария, не надо! – Гранде кинулась к ней, испуганно вскидывая руки. – Не делай этого! Пожалуйста!

– Я купаться хочу! – Мария упрямо бросила рубашку на песок.

– А вдруг там акулы?! Я не смогу тебя спасти! – закричала девушка, прикрывая лицо ладонями.

– Пусть съедят уже! – голос Марии дрожал, но в нём была решимость. – Я так больше не могу…

Она шагнула в воду, и по лицу скользнула странная улыбка.

– Если ты остался в этих водах, любимый… я иду к тебе.

– Опять он меня связал! Идиот! Дикарь! Чудовище! – Мария болезненно рвалась из верёвок, впиваясь запястьями в жёсткие волокна. Джек надёжно привязал её к стволу дерева – за руки. Однажды она просидела так почти сутки. И теперь снова – пока «не одумается».

– Чудовище! – крикнула она в сторону моря, туда, где на катере уплывал Джек.

– Мария, прошу… успокойся, – тихо сказала Гранде.

– Что вы от меня хотите?! – голос Марии дрогнул. Она опустила голову.

– Просто поживи тут, немного…, – осторожно вымолвила Гранде.

Мария подняла взгляд. Взгляд, полон усталости и боли.

– Сколько… сколько я тут? Месяц? Год?

– Я не могу сказать. Джек… убьёт меня, – выдохнула девушка.

Мария вздрогнула. Что-то было в этом. Что-то, что они скрывали. Никто не требовал выкупа. Не угрожал. Просто держали её. Зачем?

Она внимательно смотрела на Гранде. Та – на неё. Одинаковые глаза. Та же кожа. Те же волосы. Они с Джеком были брат и сестра, Мария поняла это сразу. Но такие разные. Он – гора, изваяние из камня и металла. Мускулы, сила. Гранде же, хрупкая, как куколка, с грацией балерины. Если бы не эта тюрьма – она бы танцевала.

– Хочешь… я заберу тебя в Америку, когда всё закончится? – Мария попыталась улыбнуться, глядя в глаза девушке.

– Я не могу, – покачала головой Гранде.

– Можешь! Я гражданка США! Я тебя пригласить могу! Легко!

– Нет… ты не понимаешь. Я не могу лететь.

– Почему?

– У меня… сердце больное. Мне нужна операция.

Мария замерла.

– Я помогу! Я всё устрою!

Гранде тепло улыбнулась. И сказала тихо:

– Спасибо… Я передам Джеку. Может, он… перестанет тебя мучить.

Мария зажмурилась. Чёртов Джек. Он даже не разговаривал с ней. Только смотрел. Смотрел так, будто рентгеном прожигал.

– Он хочет меня продать? Или что? Зачем я тут?

– Я не могу сказать. Это… тайна. Но скоро ты всё узнаешь.

Мария опустила голову и снова дернулась. Верёвки врезались в запястья.

– Если бы Спартак был жив… мой Спартак… Он бы показал твоему Джеку… Как же я всё это ненавижу!

– Спартак жив! – вдруг вырвалось у Гранде. И тут же – испуганный взгляд. – Прости! Не выдавай меня!

Мария медленно подняла глаза.

– Что… ты сказала?

– Мария, прошу не сдавай меня!

– Это правда? Ты сказала правду?

– Да, Спартак жив.

Что-то горячее, радостное, словно теплая волна скользнуло по телу Марии. Она улыбнулась. Слёзы счастья заструились по щекам. Она подняла голову, зажмурилась.

– Не бойся. Я никому не скажу, – тихо проговорила Мария.

Вдруг рядом села птица, яркая, переливчатая и запела. Мария посмотрела на неё, восхищённо.

– Какая красивая птичка…

Гранде нахмурилась. “Неужели… не выдержала? Сошла с ума?”

– Ты только сейчас их видишь? Их тут много.

– Правда? Никогда не замечала! И море такое красивое… и небо… И всё! Всё красиво! – Мария улыбалась, щурясь на солнце.

Гранде молча смотрела.

– Развяжи меня. Я хочу есть, – неожиданно попросила Мария. – Обещаю, я не убегу. Спартак сам сюда придёт. Я знаю. Он придёт. И наваляет твоему брату!

Гранде приподняла брови, хмыкнула:

– Ну-ну…

– Ты не знаешь моего Спартака. Он герой. Он умный. Он сильный. Он победит хоть дюжину бандитов – даже вооружённых. Никто не сможет его одолеть! – счастливая заложница широко улыбнулась.

Глава 3

– Почему она такая спокойная? – с хрипотцой, с привычным австралийским акцентом, спросил Джек свою сестру, сидя напротив неё за столом. Его голос звучал тягуче и неразборчиво для любого, кто не привык к его манере речи, но Гранде понимала его без слов.

– Она решила, что её Спартак скоро приедет и устроит тебе, – с лёгкой усмешкой ответила Гранде, пожав плечами, словно объясняя что-то само собой разумеющееся.

– Откуда она знает, что он жив, я сказал ей, что убил его?

Они сидели все вместе, за небольшим деревянным столом, на котором стояла простая еда: жареная курица, немного риса, нарезанные фрукты. Мария напевала себе что-то под нос, едва слышно, улыбаясь своим мыслям, и медленно ела, словно наслаждаясь каждым кусочком, словно впервые за долгое время чувствовала вкус.

Не дожидаясь ответа, Джек перевел свой взгляд на необычно веселую пленницу и задал ей прямой вопрос:

– Гранде сказала тебе про Спартака?

Имя возлюбленного прозвучало для Марии, как удар колокола – она словно проснулась, словно до этого сидела в каком-то полусне, отрешённая от происходящего. Теперь её лицо озарила настоящая, светлая улыбка, такая, какой его давно никто не видел.

Она кивнула сначала быстро и радостно, но почти сразу, вспомнив о просьбе Гранде, замотала головой, отказываясь, пытаясь скрыть правду.

Джек ухмыльнулся. Бросив на сестру долгий, выразительный взгляд, полный упрёка, заставил ее виновато опустить свои глаза, будто маленькой девочке, пойманной за проступком.

– Тебе нужна операция на сердце, ты не забыла? – напомнил он ей, указав подбородком на Марию, с лёгкой досадой в голосе. – Если мы упустим шанс…, – он помедлил, – то нам всем будет нелегко. Она снова начнёт рваться с острова, снова будет искать пути сбежать, и тогда… возникнут проблемы. Большие проблемы.

– Джек…, – Гранде вскинула на него глаза, полные мольбы. – Я не могла больше смотреть, как она мучается… Она умирала медленно, каждый день, когда верила, что Спартак мёртв. А когда услышала, что он жив… она словно ожила. Ты видел её сегодня? Она даже посмотрела в зеркало. Впервые за всё это время…

Мужчина тяжело выдохнул, его плечи опустились.

– Ты даже не представляешь, какую ошибку ты совершила, – сказал он тихо, с усталостью в голосе. Но в этих словах звучала и неизбежность.

На следующий день Мария словно преобразилась. Она долго мыла волосы, смывая песок и соль, расчёсывала их, возвращая мягкость и блеск, стояла перед зеркалом, выбирая что-то из вещей Гранде, примеряя, откладывая, снова выбирая и, наконец, находила то, что нравилось.

Она убрала дом, вымела пол, протёрла пыль, разложила вещи по местам, а вечером даже приготовила ужин – простой, но вкусный, такой, каким он был в её детстве. Её глаза светились ожиданием, её движения были лёгкими, в ней снова появилась жизнь, энергия, надежда.

Когда Джек вернулся, он застыл на пороге, глядя на неё с удивлением, словно увидел перед собой совершенно другого человека. Словно Мария, которую он знал, исчезла, и на её месте стояла новая, обновлённая, сильная и красивая.

Гранде посмотрела на брата, пожала плечами, молча давая понять, что она тут ни при чём, что всё это – сама Мария.

А Мария ждала… Ждала с нетерпением. Ждала своего Спартака. Она знала – он придёт. Она верила в это, как верят в восход солнца после долгой ночи.

Джек подошёл к ней, взял за руку – мягко, но настойчиво – и повёл под дерево, где стояла старая скамейка в тени раскидистой кроны. Сел рядом и повернулся к ней.

– Мария, я не хочу тебе зла. – Он говорил тихо, спокойно, но в голосе звучала непреклонность. – Но тебе лучше остаться здесь ещё немного. Месяц, два, может меньше. Я сам не знаю.

– Я всё равно уйду. – Она улыбалась, её глаза светились уверенностью. – Ты же знаешь. Он меня ищет. И он найдёт. Обязательно.

– А если нет? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Тогда я сама дам ему знать, где я. И тогда… он заберёт меня, – ответила она спокойно, с такой непоколебимой верой, что даже Джек на миг отступил внутренне, словно почувствовал, что против этой веры бессилен.

Он молчал. Потом медленно достал телефон из кармана, включил запись.

Послышался голос, который Мария знала наизусть – до последней интонации, до последнего вздоха.

– Как она? – спросил Спартак.

– Плохо, – ответил Джек.

– Она хотя бы ест?

– Немного. Но всё время порывается наложить на себя руки.

– Чёрт…, – голос любимого дрогнул, и в этом дрожании был страх и бессилие. Он что-то тихо сказал по-русски, едва слышно, тяжело выдохнул. – Её пока нельзя выпускать. Там… опасно. Пусть остаётся. Я позвоню перед вылетом.

– Я сделаю всё, что смогу, – сказал Джек, и запись оборвалась.

Мария застыла. Её сердце бешено забилось, будто пытаясь вырваться наружу. Она смотрела на Джека, потом на телефон, потом снова на него. И вдруг, словно прорвавшись сквозь оцепенение, начала бить его кулаками в грудь – яростно, больно, со слезами на глазах.

– Лжец! Ложь! Это всё ложь! Это фальшивка! Я не верю! – кричала она, каждый удар сопровождая отчаянием.

Джек молчал. Долго. А потом обнял её – крепко и надёжно – так, что её кулаки опустились, а тело расслабилось в этих объятиях, словно нашло наконец опору.

И она горько заплакала. Навзрыд и так отчаянно.

– Нет…, – шептала она. – Он не мог… не мог так со мной…

– Он сделал это ради тебя. – Голос Джека звучал мягко. – Не ради себя.

– Что ты несёшь…, – выдохнула Мария, но сил кричать больше не было.

Немного погодя, она успокоилась. Но вместе с этим её мир с новой силой рухнул, разлетаясь в острые, беспощадные осколки. Лучше бы она продолжала думать, что он умер – умер, любя её, сохранив её в сердце до последнего удара. Но теперь она знала: он просто её бросил.

И от этого знание разливалось по груди холодной, ледяной пустотой, а внутри – в том месте, где раньше билось сердце, – стало пусто, будто выжжено. Как пепелище после пожара.

В её голове стучали слова Джека, звучавшие как приговор, как тупой молоток:

«Его шантажировали детьми. Он был вынужден согласиться на роль твоего возлюбленного. У него есть жена и дети.»

Каждое слово падало тяжёлым грузом, неся с собой боль и отвращение. Она снова и снова прокручивала в памяти их первую ночь – вернее, ночи, полные страсти, близости, обещаний… И то, как потом, так красиво, так нежно, так по-особенному он сделал ей предложение в ресторане. Так романтично, под музыку.

Теперь всё это казалось сценарием чужого фильма, игрой, маской.

Она лежала на боку, прижав колени к груди, уткнувшись лицом в подушку, и выла. Не плакала, не рыдала, а именно выла. Сдавленно и глухо, словно зверь, загнанный в угол.

Джек и Гранде сидели на улице, рядом с домом. Джек молча курил сигару, выпуская кольца дыма, глядя в темноту, слушая её стоны сквозь тонкие деревянные стены. Потом он сказал негромко, почти устало:

– Время её вылечит.

Последующие дни Мария почти не вставала. Она лежала, глядя в потолок. Почти не ела, не говорила, не двигалась.

Гранде, стараясь отвлечь её, садилась у изножья кровати, складывала ноги крест-накрест, рассказывала истории – из детства, про себя, про брата, про прошлое.

– Когда папа умер, Джек стал мне как отец…, – рассказывала она, чуть улыбаясь своим воспоминаниям. – Он всегда защищал меня. Помню, меня как-то побил соседский мальчишка… Я пришла домой с синяком под глазом. А Джек увидел. Боже, он схватил меня за руку и тут же побежал к его дому, выволок его наружу, поставил на колени передо мной и заставил просить прощения… А я… я опустилась на колени вместе с ним. Мне было так жалко…

Мария медленно повернула голову, посмотрела на неё. Потом протянула руку и провела пальцами по её волосам.

Гранде вздрогнула от неожиданности, прикрыла глаза и улыбнулась, словно этот простой жест стал для неё светлым благословением.

– Мария, поверь, мой брат очень хороший и добрый. Он не стал бы причинять ни тебе, ни кому-либо ещё боли. Если он что-то делает – то только чтобы уберечь.

– Я поняла это, милая.

Ещё через два дня Мария заставила себя встать и заняться делами. Комната встретила её влажной духотой; за тонкими стенами мерно гудел океан, набегая волнами на песок. Ей нужно было принять реальность и попытаться больше не плакать, понимая: слёзы и истерики ничего не изменят – ни ситуацию, ни прошлое.

Но боль в груди сидела глубоко, вырываясь с каждым вдохом. Она решила: как бы плохо ни было, надо попробовать справиться с этим и жить дальше.

Может, стоит поехать в Россию – взглянуть ему в глаза. Спросить, почему он так низко с ней поступил. И Джек поможет ей это сделать. Он будет сопровождать её. Почему нет? Из него выйдет отличный телохранитель. Даже Спартаку с его бойцовским опытом не просто будет с ним справиться.

Джек был крупнее, сильнее – и явно не менее опытен. Она несколько раз наблюдала, как он тренировался. На скрюченном дереве, растущем за хижиной, висел мешок, туго набитый песком или чем-то таким, и Джек с силой бил в него кулаками, обмотанными плотными тканевыми полосами. Каждый удар отдавался глухим стуком по пустынному песку.

А когда он плавал – быстро, далеко, будто часть океана – Мария с удивлением ловила себя на мысли: он и вправду был создан для этого. Да, он подойдёт идеально.

Интересно, что скажет Спартак, когда узнает, что Джек теперь на её стороне?

Мария закрутила волосы на затылке, взяла корзину с продуктами и пошла к столу, чтобы приготовить обед. Гранде убирала, но сегодня особенно выглядела уставшей, двигалась медленно. Ей всегда хотелось отобрать у неё «инструменты» и всё переделать самой. Хотя хозяйством Мария, по сути, никогда не занималась – разве что для разнообразия, ради удовольствия. Но умела всё. Бабушка, жившая в деревне в России, научила её всему ещё в детстве. Несмотря на то, что она росла в очень обеспеченной семье, родители её не баловали. Не так, как баловали других знакомых детей их родители.

У неё было всё – но в пределах нормы. Она рано села за руль автомобиля, но он был недорогой. Училась в университете, опираясь только на собственные знания – отец принципиально её не поддерживал, считая, что это пойдёт ей только на пользу.

Мать умерла рано. Тяжёлая болезнь. Марии тогда было всего пять. Папа так и не женился. Он очень любил свою жену – возможно, это и сломило его в итоге.

Мария тяжело вздохнула. Папа столько вложил в неё – не затем, чтобы его дочь дошла до самоубийства из-за какого-то мудака. Чёрт. Такого любимого и желанного… Сволочь!

Она закрыла глаза рукой. Мысли снова вернулись к Спартаку.

Нет. Нет. Надо жить дальше.

Мария сидела за столом в хижине, занимаясь обедом, когда дверь резко распахнулась – вбежала Гранде с испуганным лицом.

– Мария, прошу тебя… не выдавай нас! Умоляю! – голос её дрожал.

Она медленно подняла взгляд, посмотрела за её плечо. Вдалеке, на берегу, из лодки выходили люди. Джека нигде не было видно. Гранде судорожно теребила пальцы, с тревогой глядя на неё.

– Не волнуйся, я не выдам.

– Честно?

– Честно. У меня свои планы.

Гранде с облегчением всплеснула руками и поспешила навстречу незваным.

К берегу вышли двое мужчин, похожих на бандитов – впрочем, как выглядел и сам Джек, – и с ними молодая женщина с чёрными волнистыми волосами и дерзким взглядом. Один из них поигрывал ножом, лениво подбрасывая его в ладони, другой шёл, ссутулившись, словно под грузом собственных мыслей.

Гранде стояла чуть поодаль, пытаясь их задержать, убеждая, что хозяина нет дома. Она теребила край рубашки, её голос дрожал, словно струна, натянутая до предела. Но гости двигались неспешно, тяжёлыми шагами, словно знали, куда идут. Песок скрипел под их подошвами, как под акульими плавниками. Женщина зажгла сигарету, затянулась и выдохнула дым прямо в сторону Гранде. Её губы скривились в кривой, хищной ухмылке.

Один из них лениво спросил:

– Когда вернётся твой брат?

– Должен скоро быть. Он велел никого не пускать в его отсутствие.

– Что ж, интересно… а что такого у вас в доме, чего нам видеть не положено? – ухмыльнулась гостья и, не останавливаясь, прошла мимо.

Гранде прикусила губу. Вот будет дело…

Когда она вошла в хижину следом за троицей, Марии там уже не было. На столе всё так же лежала рассыпавшаяся крупа, ветер чуть шевелил занавеску.

– Наверное, она боялась, что мы съедим её кукурузу! – расхохоталась женщина, и ее дружки тоже засмеялись, глядя на растерянную Гранде.

Один из них присел на стул и устало откинулся на спинку:

– Есть чего попить? – спросил он.

– Питьё держим у камней, у самой воды, – ответила Гранде, надеясь, что жажда выманит их обратно к берегу.

Неторопливо двинулся в указанном направлении последний из них, оставшийся у порога. Но не прошло и пары минут, как его голос разрезал воздух:

– Эй! Гляньте, кого я тут нашёл!

Гранде застыла, прикрыв лицо руками. Он вернулся, держа Марию за локоть.

– Ну и красотка…, – присвистнула женщина.

Поднявшись с места, тот, что сидел на стуле, шагнул ближе и стал разглядывать Марию с нескрываемым интересом. Она резко выдернула руку и бросила на них грозный взгляд.

– Ммм… Гранде, так вот кого ты прятала от нас! – ухмыльнулся он и, подходя вплотную, проговорил: – Как зовут такую красоту?

– А тебе-то что? – Мария вскинула подбородок.

На его устах заиграла хищная улыбка, заслышав её акцент. Не церемонясь, мужчина нагло провёл пальцем по её губам и протянул:

– Обожаю американок.

– Убери от неё свои руки.

Голос прозвучал спокойно, но с такой сталью, что все обернулись. Чуть поодаль показался Джек. Он шёл медленно, уверенно, и в его взгляде читалась неумолимость. Невозмутимый, как скала, хозяин шагнул за порог. Атмосфера оживилась, мужчины поздоровались, похлопали друг друга по плечу, перебросились шутками. По ходу дела Джек кивнул женщине, спросил, как её дела. Мария стояла в стороне, наблюдая за этой странной сценой – лёгкой, почти дружеской. Но она почувствовала, как с его появлением напряжение растворилось, а внимание всех сосредоточилось только на нём. Его харизма была почти осязаемой, как тепло костра.

– Джек, а кто эта девочка? – спросила женщина. В её голосе сквозила ревность, которую Мария тут же уловила.

Он чуть замялся, бросил взгляд на Марию, будто подыскивая ответ. Но Мария сама подошла, схватила его за рубашку, потянула на себя. Джек рефлекторно наклонился, и она вдруг поцеловала его.

Он замер – как и Гранде, которая приоткрыла рот от удивления.

– Я его невеста, – спокойно ответила Мария, отпуская его и поворачиваясь лицом к остальным.

Джек тут же притянул её ближе, обнял за талию.

– Ах ты предатель! – то ли шутливо, то ли с досадой воскликнула женщина. – Ты же обещал жениться на мне!

Он удивлённо взглянул на неё и усмехнулся:

– Прости, Берта, боюсь, я не справлюсь с ревностью. У тебя слишком много поклонников.

Мужчины рассмеялись, подхватив его шутку. Джек незаметно метнул взгляд на Гранде, и та поняла намёк. Подошла, взяла Марию за руку и тихо увела её прочь.

Вечером, когда они остались вдвоём, Джек поблагодарил Марию:

– Спасибо, что не выдала. И не устроила сцену.

Гранде ушла к воде за питьём, оставив их одних.

– Услуга за услугу, – пожала плечами Мария.

– Что я должен сделать? – Джек затянулся сигарой, выпуская клуб дыма.

– Быть моим телохранителем. И сопровождать меня всюду.

– Хорошо, – просто ответил он, и это спокойствие её слегка удивило. Ни вопросов, ни сомнений.

– Я хочу всё выяснить. Не ждать, когда обо мне вспомнят. – Мария посмотрела на синее море, представляя, как Спартак растеряется, увидев её.

– Завтра отправляемся на континент, – внезапно сказал Джек. – Но тебе придётся изменить внешность.