Селеноградия. Та, которую я… Книга 2

Глава 4

Двумя смертоносными волнами – конной лавой – лихие всадники в полосатых одеждах серо-голубого цвета пронеслись по бокам нашего нестройного отряда, сбивая на ходу конвоиров и пронзая их остроконечными пиками.

От растерянности некоторые из новобранцев бросились к стенам домов и угодили под копыта обезумевших коней.

Остальные рекруты инстинктивно сбивались в кучу, устремляясь к середине улицы, запрыгивая друг на друга, вжимаясь в теснящуюся массу живой плоти под хруст ребер и жуткие вопли бедолаг, которым досталось с лихвой.

Я успел вскочить кому-то на плечи. Только ногу слегка отдавили.

Волны «схлынули», уносясь вперед, но быстро повернули вспять и с новой силой обрушились на оставшихся в живых стрельцов. Я заметил пару легких вспышек вокруг вытянутых кулаков конных – и тотчас двоих конвоиров разорвало в клочья.

– Агатцы! – запричитал кто-то в спрессованной толпе. – Щас всех покрошат!

Но всадники, добив чудом уцелевших стрельцов, поумерили свой пыл. Гарцуя на конях, они рассредоточились вокруг нас.

Видимо, тот, кто был старшим молниеносного эскадрона, громко рассмеялся и прокричал на всю округу:

– Отныне с песней в сердце будете служить графине Заарр! С чем вас и поздравляю! У нее на вас особые планы.

– А ежели кто-то не желает, то как быть? – к всеобщему удивлению, нашелся смельчак, который, скорее всего, не знал о кровожадном нраве агатцев.

– А коли не желаешь, иди себе подобру-поздорову, куда там тебе надобно, – ухмыльнулся старший, с довольным видом потирая левой ладонью двойной комплект служебных колец, нанизанных на указательный палец правой руки.

Смельчак рванул было вперед, но его осадили добрые люди и за шкирку утащили обратно в живую массу, громким шепотом поясняя, что до смерти ему осталось всего пару шагов.

– Еще охотники бечь до дома найдутся? – глумливо вопросил всадник и, не дожидаясь ответа, зычно гикнул и подал сигнал своим бойцам, крутанув кистью над головой, – гнать наш отряд в нужном им направлении.

И агатцы погнали нас, весело покрикивая и подталкивая копьями да пиками отстающих.

Порой приходилось бежать трусцой. Агатцы – они ведь прыткие ребята, обожают скорость, наскок и внезапность.

Впереди гордо реял боярский прапор с бесподобной женской задницей. Пожалуй, эта картинка раззадорила мои мысли и направила их в приятное русло.

Я бежал, а чтобы легче бежалось, вспоминал почему-то не Алиску, а ту, которую я видел голой…

Ну да, у Аделаиды было что припоминать. Всплыла в памяти и родинка под ее левой грудью, нужно будет потом как-нибудь воспользоваться этой пикантной подробностью себе во благо.

Гнали нас еще долго, даже я немного устал. Агатцам-то что? Они верхом.

Столица осталась уже далеко позади, когда нам позволили остановиться и отдохнуть – устроили привал.

Все как один из нашего отряда повалились на землю, расслабляя гудящие мышцы и наслаждаясь кратковременным покоем.

Я через пару минут приподнялся и огляделся: вокруг серая равнина, поблизости ни поместья, ни деревеньки, ни горных хребтов, где можно было бы попробовать спрятаться, если улучить момент и сбежать.

Украдкой принялся разглядывать агатцев, однако, понимал, что это занятие дурное и опасное. Вдруг кому-то из них не понравится мое нахальное любопытство? Он тут же может порешить меня прямо на месте: будь он хоть обычный служивый, хоть боевой холоп.

У них сейчас полная власть над нами. Никто из нас не посмеет им перечить. Да и противопоставить нам нечего: ни магии, ни оружия, да и, пожалуй, рекрутов с боевыми навыками среди нас – раз-два и обчелся.

Возможно, я и смогу обескуражить их своими необычными способностями, если воспарю. Но надолго ли?

Наверняка скоренько оправятся и непременно тут же собьют меня в воздухе, как выпорхнувшего из кустов тетерева.

Я все же рискнул и скользил легким взглядом по гвардейцам взбалмошной графини. Они, спешившись, сидели неподалеку и весело гоготали над шутками «штатного» балагура. Но один, какой-то неугомонный, медленно прохаживался возле моих товарищей по несчастью, внимательно оглядывая каждого. Явно с определенным презрением, будто считал, что никто из захваченного пополнения не заслуживает чести вступить в войско графини Заарр.

Я присмотрелся к нему, когда он подошел ближе…

Черт! Да ведь это Пахом!

У меня заколотилось сердце, и я в порыве подал ему неприметный, но очевидный сигнал рукой. Он вскинулся и тотчас отреагировал, двинулся ко мне.

Его глаза округлились, как только он меня разглядел.

Я вскочил, намереваясь поприветствовать его, но он подал мне знак – не дергаться и продолжать сидеть, чтобы не привлекать внимания и не вызвать подозрений у его сослуживцев.

Остановился подле и сделал вид, что уставился вдаль – вроде как наблюдает, изучает местность.

– Ты как здесь оказался? – не глядя на меня, спросил он.

– Долгая история, – сдерживая эмоции, отозвался я и уточнил: – Ты не в обиде на меня за то, что я тогда внезапно исчез и даже не предупредил?

– Да ладно, прошлого не воротишь, – спокойно сказал он, но стало понятно, что тогдашнее мое поведение его явно зацепило.

Я все-таки полагал, что Пахом наверняка прибьется к богоотступникам – и господ он не жалует, и блаженные магию от Тейи обещают, да еще такую, что будет доступна всем.

А вышло вон как…

– Примкнул вот к агатцам, больше никто меня не принял, – пояснил Пахом, словно прочитав мои мысли. – Я и не жалею нисколько. Видал? – он вытянул вперед правую руку и оттопырил указательный палец – на нем красовались два широких потемневших служебных кольца. – Вот она сила…

– Представляешь, а Фомка в монахи записался, в те – что адепты новой богини, – радостно сообщил я старому приятелю. – Знал бы я, что ты среди всадников – еще бы там, в столице, тебе об этом рассказал. Может, ты бы захотел повидаться с пацаном.

– Нет, – качнул головой Пахом. – Если бы увязался кто-нибудь за мной из наших, мы бы там всех богоотступников перебили. У нас это одна из главных задач. Графиня так велела.

– Ладно, – поник я, возвращаясь к реалиям. – Дальше то что? Что нас ждет?

– Агата задумала нечто грандиозное, – ухмыльнулся Пахом. – Вот ей и понадобилось большое войско. Нас, ее проверенных гвардейцев, графиня, разумеется, побережет. А новичков бросит в пекло сражений, какие она замыслит. Но я подробностей не знаю пока: где, куда, против кого.

– Понятно, – угрюмо отозвался я. – А ты, стало быть, нашел то, что тебе по душе?

– Мне по душе только магия и девки голые, – усмехнулся Пахом.

– Кстати! – всколыхнулся я. – А ты уже использовал то самое хитрое заклинание? Ну, которым девок раздеть можно?

– Да пока не довелось, – удрученно ответил Пахом. – Меня недавно в гвардию приняли. Надо ведь вначале хорошо себя зарекомендовать, а потом уж можно озорничать. Хотя если ты – агатец, то тебе всё можно. Просто случая подходящего не подвернулось.

– А я вот да! Спасибо тебе! – хохотнул я. – Работает твое заклинание на славу!

Приятель недоверчиво бросил взгляд на мои пальцы, а заметив легкий след от служебного кольца, встрепенулся:

– Так ты уже служивым побывал?

– Точно так, – гордо кивнул я. – У рода Даарр. Они меня к себе в княжество забрали тогда… ну когда я тебя оставил в Жучкином сквере.

– У меня в сквере так ничего и не было, – скривился недовольно Пахом. – Как будто все девки, согласные туда приходить, вымерли в одночасье.

– А я дважды девиц раздевал! К тому же и саму княжну! – выпалил я, не удержавшись – самодовольно хвастаясь по-ребячьи.

– Врешь!

– Да правду тебе говорю!

– И ты прям видел у нее «Ё-ё»?

– «Ё-ё»? У нее? То есть ее «Ё-ё»? Видел, конечно. У княжон такие же «Ё-ё», как и у всех девиц.

– А сиськи у нее какие?

– Ну а что там… сиськи как сиськи… – со знанием дела сказал я, словно уже стал закоренелым знатоком в этой сфере. – Привлекательные. Очень. Я их в опочивальне княжны рассмотрел.

– Так ты в опочивальне у княжны был? Брешешь!

Я наблюдал, как Пахом наливается злостью и завистью и уже с трудом держит себя в руках.

– Да шучу я! Шучу! – тихо рассмеялся я, чтобы не взбесить приятеля окончательно. – Но заклинание точно работает. Проверь, как только возможность выпадет. Не пожалеешь!

Пахома окликнули его сослуживцы, и он спешно устремился к ним. А я так и не понял: он теперь на меня еще больше зол из-за того, что с девицами у меня хоть что-то уже сложилось, а у него всё еще нет?

Вскоре нас погнали дальше. Пахом больше ко мне не приближался.

Вот зачем я вообще затеял этот разговор? Ну, перепало мне что-то – так радуйся молча. Зачем хвалиться? Кто меня за язык тянул? Только разбередил парню душу…

***

Эскадрон агатцев – сила пугающая. Потому что это сотня лихих всадников. Потому что у служивых по два служебных кольца. Но главное, потому что они – агатцы.

Однако гвардейцы графини предусмотрительно вели нас в обход располагающихся на нашем пути поместий. Вряд ли они боялись прямой стычки с чьим-то подвернувшимся войском. Скорее всего, так им велела Агата, чтобы они не перебили ее нынешних и возможных в будущем союзников.

Все-таки одной деревеньке не поздоровилось. Всадники согнали всех местных мужиков в наш отряд, а деревню разграбили.

Я издали видел, как Пахом затащил простоволосую девицу в деревянный сарай. Наверное, применять заклинание в такой ситуации ему и не потребовалось. Но свое он однозначно получил, судя по его довольной физиономии, которой он светил ярче факела, после того как спустя полчаса выскочил из сарая.

Вроде бы агатцы изрядно поживились и рекрутов для графини умножили числом, но всё же их кровожадный нрав не смог долго таиться и проявился во всей своей красе. Уходя, они подожгли деревеньку.

И еще долгое время, если оглянуться, заметны были тучи черного дыма, повисшие на горизонте.

Когда завечерело, остановились на ночлег. Место для него выбрали у небольшой рощи, дрова для ночных костров – под боком. Рядом ручей – воды хоть опейся. Но меня интересовали только возвышающиеся неподалеку горы. И я, искоса поглядывая на них, прикидывал расстояние, отделяющее меня от вероятного спасения.

Стать для графини Заарр пушечным мясом – ну никак не вписывалось в мои жизненные планы.

Вместе с другими новобранцами я собирал дрова, сносил к местам для костров ветки с густой листвой для подстилок, пока не сгустилась мгла.

Агатцы выставили часовых, чтобы никто из нового пополнения не дал деру, и выделили рекрутам провиант из того, что добыли в деревне.

Костры пылали, пища готовилась, а я поджидал удобного момента для побега.

Мне ведь это просто сделать: отошел чуть в сторонку, в самую темень, и прыгай куда хочешь, лишь бы подальше сразу скакнуть. А там и свобода.

И только я собрался так и поступить, как из черноты ночи вынырнул Пахом. И его появления явно было не случайностью, он определенно шел именно ко мне.

– Я уже стал привыкать к нынешней жизни, – сумрачно сказал он. – Наверное, я всегда таким и был, как они. А ты другой, вроде бы. Тебе не нужно с нами… У тебя своя дорога… Сменю часового с этой стороны и подходи, не мешкай. Чем раньше побежишь, тем лучше. К утру успеешь далеко уйти, вдруг вдогон пустятся.

Я молча кивнул.

Как только агатец, ранее стоявший на часах, прошел мимо нашего костра, я осторожно юркнул во тьму и разыскал Пахома.

Конечно, с моими-то способностями я бы обошелся и без его помощи. Но ради меня он готов был совершить поступок, за который мог поплатиться головой.

А такие вещи без внимания оставлять нельзя.

Пусть давний приятель довольно сильно изменился, но, как мне показалось, в нем осталась еще какая-то часть светлого и доброго от прежнего Пахома.

Предложенная им помощь вряд ли была просто данью нашему общему прошлому.

Правда, вспоминая о горящей деревне и той девице, которую он затащил в сарай, – разговаривать с ним мне совсем не хотелось.

Видимо, и он не был настроен на душевные разговоры.

На прощанье мы молча пожали друг другу руки, и я провалился в темноту.

Через несколько шагов мне то ли почудилось, то ли действительно до меня донесся приглушенный голос Пахома:

– Если встретишь Фомку, передавай привет. Может, и я с ним когда-нибудь свижусь.

Я обернулся, вглядываясь во мрак. Постоял с минуту, но отвечать не стал. Оттолкнулся от земли и скакнул в сторону гор. Уж там-то меня свирепые агатцы ни за что не достанут.

Ночной полет снова вызвал у меня неописуемый восторг.

Я прыгал и парил, наслаждаясь безграничной свободой и головокружительной легкостью.

Взмыв на горный хребет, отыскал подходящее место для ночевки – небольшую нишу в скале, где я надежно укроюсь от продувных ветров. Устроился удобнее и крепко заснул.

Но прежде чем провалиться в глубокий сон я увидел княжну Адель… Естественно, без одежды. Сначала включилась та картинка, где она лежала на кровати в халате, а потом не совсем в халате… Затем замелькало то, что произошло после примененного мною заклинания в малом зале, где она любила уединяться… И лишь тогда я сладострастно улыбнулся и уже окончательно погрузился в сон.

А приснилась мне Алиска.

Она, безголовая, возмущенно вопила и наседала на меня:

– Ты меня Аделаидой назвал?! Да как ты посмел?! Меня так только бабушка называла, когда отругать хотела! А я завтра расскажу в академии, что ты в ванной свое хозяйство теребил!

– А что в этом такого из ряда вон выходящего? – отбивался я от нее словесно. – Да и как ты расскажешь? Тебя ведь уже никто не слышит кроме меня!

Тут я очнулся. Мое тело знобило. Предутренняя прохлада оказалась чересчур промозглой, возникло ощущение, будто бы она пробирала меня аж до костей.

Я вскочил и сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы согреться. Хотя возникший во сне образ моей лунной подружки нисколько не был романтичным и даже вопиюще мерзопакостным, все-таки я почувствовал неудержимое влечение к ней. Тяжело вздохнул и в голос произнес:

– Ну что ж, прощай, Алиска… А лучше дожидайся меня. Я к тебе обязательно вернусь. Когда-нибудь…

На рассвете я снова выбрался из своего укрытия, влез на широкий скальный выступ, откуда отлично просматривалась равнина, и принялся наблюдать за людьми, копошащимися там, внизу, которых я покинул накануне.

Рано пробудившись, они быстро потушили костры и спокойно двинулись своей дорогой. Мое исчезновение никто и не заметил. Добытое пополнение агатцы не удосуживались пересчитывать поголовно, будучи убежденными, что никто от них никуда не денется.

А я, отчего-то затаив дыхание, долго провожал взглядом отряд рекрутов в сопровождении лихих всадников, пока они не превратились в малюсенькие точки на горизонте.

Вот и всё. Я в безопасности.

Немного поразмыслив, я решил двигать в обратную сторону – назад в столицу. А куда мне еще отправляться?

Вдруг снова появился тот незнакомец, опять пришел к блаженным с дарами от Тейи.

Пока он единственный, кто может стать для меня поводырем от пункта «А» – скопления моих вопросительных знаков, до пункта «Б» – к долгожданным ответам.

О! Замечательная идея пришла в мою голову.

Я спустился к рощице, наломал гибких длинных веток, нашел позабытый кем-то из агатцев кусок грубой ткани, видно, служивший ему одеялом, и соорудил для себя что-то наподобие небольшого дельтаплана.

Снова взгромоздился на гору, и, ухватив покрепче искусственное крыло и унимая волнение, с силой оттолкнулся…

Красота!

Теперь я, не приземляясь, парил над серой равниной и с наименьшими физическими затратами ускорил свое путешествие к Селенодолу.

Конечно, увидеть меня могли издалека. Мало ли зевак, таращащихся в небо? Пришлось постоянно вертеть головой, чтобы, едва заметив опасность, прекратить свой бесподобный полет и укрыться внизу от случайных свидетелей.

Но, к моему удовольствию, за приличный промежуток времени посторонних глаз я так и не обнаружил.

И мой полет проходил нормально!

Да просто отлично и потрясающе приятно!

Глава 5

Как бы мне не было здорово ощущать себя вольной птицей, но полет, в конце концов, я все-таки вынужден был прекратить.

До столицы оставалось не так уж и далеко.

Спустился на землю, мягко спланировав, разобрал крыло и спрятал его части в груде валунов, покоящихся у склона невысокой и довольно приметной горы – ее вершина напоминала округлую женскую грудь с топорщащимся соском.

Хотя, может, это только мне так виделось.

Что делать дальше, я уже давно решил. Да это было вполне очевидно. Мне нужно постоянно вертеться неподалеку от богоотступников, дожидаясь прихода их странного гостя. Правда, надо поговорить с Фомкой, попросить его, чтобы он меня сразу же предупредил о появлении незнакомца.

Вот черт!

После затяжного парения в воздухе ноги не очень-то обрадовались своей рутинной работе. Ничего. Расходился я быстро, даже мощно скакнул несколько раз. Но на этом всё – вокруг теперь места обжитые, многолюдные.

Сейчас только и понял по тягуче-жалобному урчанию в животе, что ел последний раз довольно давно.

А вон впереди, как по заказу, замаячила деревенька.

Местным жителям повезло, агатцы сделали приличный крюк, огибая эту деревню, наверное, из-за ее близости к столице. Не хотели поднимать лишнего шума. Весть о разграблении поселения, находящегося на подступах к Селенодолу, быстро бы достигла ушей графини.

Она, конечно, позволяет своим гвардейцам практически всё на свете, но порой неприятные известия ее раздражают. И как она поступит в том или ином случае – никто не может предвидеть.

Говорят, Агата абсолютно непредсказуема в своих импульсивных порывах и зачастую противоречивых волеизъявлениях.

На околице я приметил молочноликую девицу, достающую воду из ветхого колодца. Она и глазом не успела моргнуть, как я был уже рядом и предложил ей свои услуги. Девушка, взглянув на меня и чуть зардевшись, благосклонно приняла мою помощь.

Оценив ее привлекательность, я пожалел, что так не вовремя лишился служебного кольца…

Сейчас я был ни чем не лучше Пахома, поскольку готов был на многое, чтобы сблизиться с этой красоткой и незамедлительно провести с ней чудесные мгновения, максимально заполненные телесными наслаждениями и усладами.

Ну, или хотя бы просто поглазеть на ее прелести.

Мужские физиологические потребности мне порой ужасно сложно обуздать. От низменных желаний никуда не деться. К тому же организм молод и ненасытен.

И когда закипает внутри, то лучше всячески способствовать выбросу «пара». Не ровен час – бесконтрольно взорвется, а там уже хрен знает, чем всё это обернется и к чему приведет.

Я подхватил пузатые ушата с водой и поплелся подле девицы, стараясь сразить ее наповал своей мужественностью и добродушием.

Она назвалась Акулиной.

В доме, куда мы вошли, никого не было. Акулина охотно откликнулась на выразительный голод, сквозящий из моих глаз, причем не только тот, что пробуждает пустой желудок. Девица сначала накормила меня, а затем позволила немного с ней помиловаться.

Правда, допустила лишь поверхностные ласки без каких-либо проникновений. На мои более глубинные поползновения, она отреагировала буйно – резко отпрянула, отскочила в сторону, ухватила кочергу и заявила, что «ворота откроются» только после того, как я отведу ее под венец, а храм Селены – он тут рядышком.

Впрочем, в порыве страсти я уже «разрядил» свой боезапас, не успев даже снять штаны…

Ну, хоть так. А то бы болезненно колотило внизу живота от неудовлетворенного ярко вспыхнувшего вожделения…

Теперь меня заботил лишь поход в баньку.

Как только Акулина уяснила, что от ее великодушного предложения о «венце» я не собираюсь прыгать до потолка от обрушившегося на меня счастья – баньку топить обидчиво отказалась. Однако и выгонять меня взашей не торопилась.

Нагрев водицы, я ополоснулся в нетопленной баньке, чмокнул хозяйку в щеку на прощанье и, прихватив кусок хлеба со стола, был таков.

Деревенские девицы и всякие там сопутствующие «венцы» – прямо сейчас ну никак не входили в круг моих глобальных интересов.

Да и потом, наверное, тоже туда никаким боком они не сумеют втиснуться.

Если и решу свататься – так только к княжне!

Как говорится… Уже и не помню дословно, но там было что-то про королеву и миллион…

А королева у меня одна. Вернее, есть еще ее дубль…

Может, я и не прав. Может, я повел себя низко и подло. В смысле виноват перед Алиской. Предал ее, изменил ей.

Но где она, Алиска-то? Увижу ли ее снова?

Так и не изменял я своей лунной подружке. Дело-то не дошло. А Марфуша – не в счет. Мой мозг был напрочь затуманен алкоголем. Во всяком случае мне удобно было думать именно так…

Да и вообще причем тут я? Во всем виноваты низменные желания, пред которыми человек всегда слаб и чаще всего проигрывает им безоговорочно.

Да и почему же они низменные? Это ведь базовые инстинкты, навязанные природой! А подавлять их – значит, идти наперекор своему естеству.

Да любой бы на моем месте встретив смазливую девицу, подумал: почему бы и не приземлиться на часок-другой на столь влекущий «промежуточный аэродром»?..

Зря я так парился, через пару шагов эти мысли уже перестали донимать мой мозг.

Зато что-то внутри принялось бесконечно зудеть и настойчиво увлекать меня в столицу, а внутренний голос на все лады подпевал ему, подстегивая безудержное влечение.

Так я и без этого топал в Селенодол и прекрасно понимал – зачем. А вот такое дополнительное чувство мне сразу показалось подозрительным. Случалось уже подобное – когда вот также зудело и чесалось перед тем, как я с головой окунался во всяческие неприятности.

Что же это за хрень такая?

Гадливое чувство, но, зараза, сильное! Ни фига не переборешь, как не старайся.

Похоже на какое-то биологически запрограммированное стремление организма к самоуничтожению.

Мне оно никогда не нравилось, и я всегда старался от него отмахнуться, пытался всеми способами заглушить этот противный зудящий зов, но на мою беду сейчас мне было с ним по пути.

Разумеется, я насторожился и готовился даже к самым невообразимым злоключениям. Но о том, что поджидало меня в столице, я совсем не догадывался.

Хотя стоило бы всегда помнить о тех, кто желает тебе лютой мести.

Расплата за вину – пусть и неумышленную, пусть и косвенную – она рано или поздно любого настигнет в том или ином проявлении.

***

Что сбило меня с панталыку? Как меня угораздило припереться на постоялый двор? Я так и не докумекал. Не иначе как черт дернул! Чего я там, спрашивается, позабыл?

Знаю же, что Фомки тут нет. Так кого я хотел там встретить?

Видно, злой рок заманил меня сюда.

Вышло так, что это не я желал встречи с кем-то, а кое-кто поджидал там меня. Ну не прямо конкретно одного меня, а в том числе…

Как только зашел я на постоялый двор, так чуть ли не сразу несколько добрых молодцев с огроменными кулаками будто выросли вокруг.

На них была темно-синяя униформа и я, спешно перетряхнув свою память, допетрил – так это же стрельцы из Рухнувшего Неба!

Наверняка среди них есть и те, кого я расшвырял при побеге из их поместья. Желают повторить?

Да, пожалуйста! Я к вашим услугам!

Они меня, видать, тоже признали, и не торопились приближаться.

Запомнили, гады!

Времени воссоздавать в памяти, чему меня там обучали на теоретических курсах по рукопашному бою, – ни секунды. Надо действовать!

А говорил ведь себе – вспомни на будущее какие-нибудь приличные приемчики! Вот и «будущее» настало, а я так и не почесался.

Опять придется драться спонтанно.

Правда, за занятиях у Прохора в Больших Яйцах я кое-какой опыт успел приобрести. Пусть и не техничный, но все-таки мордобойный.

«Бить сильно – можно, а летать – нельзя, – повторял я себе, словно мантру, приструнивая клокочущее нутро. – Свою летучесть надо хранить в тайне до последнего…»

Я атаковал.

Не то чтобы молниеносно (все же надо было сдерживать себя), но наносил удары руками и ногами быстро и довольно прицельно. Ага, носатый? На тебе в переносицу! Губастый? Получай грязной подошвой по губищам!

Брызги крови…

Выплевываемые зубы…

Сдавленные вскрики…

Протяжные стоны…

Понятно, что ребята выполняют приказ своего господина. Отметелить меня – их безоговорочная обязанность. И я на них зла не держал, потому и в пылу схватки я представлял, что сейчас превращаю в отбивную противную морду хмыря Акакия. Ведь из-за него у меня всё пошло наперекосяк…

Всё же и стрельцы не стояли столбами, я едва успевал уклоняться и уворачиваться от громадных кулачищ, летящих в меня со скоростью литерного поезда, несущегося без остановок.

Повезло! Так и не зацепили.