Селеноградия. Та, которую я… Книга 2

– Мне бы переговорить с кем-то из твоих главных или с тем, кто хорошо разбирается в ваших делах, – попросил я паренька. – И перекантоваться где-нибудь не помешало бы. Я ненадолго. Наверное.

Тут Фомка изменился в лице, вся его напускная важность схлынула в один момент. Он опустил голову и, не глядя мне в глаза, видно было, что он почувствовал себя неловко, медленно проговорил:

– Понимаешь… В общину тебе нельзя. Не пустят. Нужно доказать свою верность. Временем. Я возле них долго околачивался, пока они меня к себе не взяли. Так что с ночлегом – не выйдет. И без разрешения я не могу тебе показать, где мы живем. Сам понимаешь. А про разговор – я договорюсь. Сразу – никак. Но в этом не откажут. Я всё устрою, даже не спрашивая о твоем интересе. Думаю, с ерундой бы ты не пришел. Только давай завтра? Мы завсегда тут бываем. Миссионерствуем. Просто сейчас из старших здесь никого нет.

– Да не переживай, я не пропаду, – улыбнулся я Фомке. – Спасибо тебе. Скажи им, вопрос мой о простеньком амулете, который я видел на… э-э-э… твоих товарищах. Тогда до завтра?

Он утвердительно кивнул, и снова на его физиономии возникла таинственная многозначительность.

Наивно было полагать, что я так же легко разыщу и Пахома. Правда, мне чудилось, будто бы я случайно выбрался на какую-то расчудесную тропинку везения и чего только не пожелаю – все махом исполняется.

Для человека нет убедительнее той сказки, которую он сочиняет для себя сам.

Большинство ориентиров, которые подсказывали дорогу к Жучкиному скверу, вандалы уже разрушили или уничтожили, в некоторых местах не оставив от них и следа.

Ну ладно императора верхом на коне сбросили на землю и расколотили в крошево. Наверное, уже ни одного целого памятника в Селенодоле не осталось.

Но вот чем им не понравилось здание-фонтан?

Умудрились и его разнести в пух и прах. Практически до основания.

Лишь остатки стен напоминают о некогда находившейся там вычурной достопримечательности.

А вот огромный черный со светлыми полосами боярский прапор по-прежнему развевается. Похоже, тот, кому он принадлежит, не торопится покидать столицу. И само собой, с ним его служивые да стрельцы. Сунуться туда никто из разрушителей Селенодола, видимо, пока не решился.

Отчего-то я полагал, что сейчас в Жучкином сквере – не протолкнуться.

Ведь когда наступают темные времена, люди, лишившись возможности удовлетворять свои повседневные потребности, как они к тому привыкли, – пускаются во все тяжкие. И, разумеется, многие – выбитые из колеи, удрученные тревожными мыслями о скором конце этого мира, – находят своеобразное утешение в плотских утехах.

Кто же не согласится, что это самое приятное отвлечение от жизненных тягот и невзгод? Нырнул с головой в омут страсти и похоти – и рьяно наслаждаешься, возможно, своими последними деньками.

Но сквер встретил меня абсолютной пустотой.

Ни души. Я быстро оглядел его закоулки, побродил возле кустов, но все мои потуги оказались безрезультатны.

Вечерело и мне ничего не оставалось, как выбрать для ночлега подходящую скамейку. Чтобы и не на виду и в тоже время, чтобы был хоть маломальский обзор окрестностей и возможность быстро спрятаться, если вдруг понадобится.

Расположился на той, что стояла ближе к кустарнику, и прикорнул…

***

К моему удовольствию, ночью никто меня так и не побеспокоил. Я открыл глаза с утренним пением птиц.

Даже позавидовал им. Птицам абсолютно без разницы, что происходит в мире людей, лишь бы не разоряли их гнезда и не уничтожали каким-нибудь техногенным способом птичий корм.

Умыться было негде, удалось только пригладить растрепанные лохмы, разглядывая свое отражение в окне ближайшего административного здания.

Сейчас это самый безопасный вариант. Раньше, конечно, могла бы выскочить охрана и приняться настойчиво выяснять: к чему это я так подозрительно вглядываюсь и пытаюсь высмотреть, что там внутри? Теперь же казенные здания в большинстве своем пустовали.

А вот попробуй загляни так нагло в окно частного дома в эти дни пришедшего лихолетья – запросто огребешь от хозяев без всяких объяснений. Не успеешь и рта раскрыть.

Мирное время позади.

Отныне горожанам не до приветливых улыбок. Из всех насущных забот остались лишь главные – самим бы выжить да сберечь свое.

Такие думы нагнали на меня еще больше уныния. Я не спеша двигался в направлении площади, где мне предстоит долгожданная встреча. Надеялся, что сегодня смогу прояснить для себя некоторые вопросы.

Некоторые?!

Да самые важные! С амулетом неразрывно связаны мои шансы возвратиться на Землю.

На нормальную Землю!

На мою Землю!

Когда ты знаешь, что можешь вернуться домой в любой момент, то особо с этим и не торопишься. Ну а если возможность отправиться в обратный путь «зависает» и ни хрена не хочет перезагружаться, да еще при этом лезут навязчивые мысли о полной безысходности, то тогда наступает…

Уф-ф! Вот, наконец-то, и площадь.

Блаженных пока не было видно, но сочувствующие им или, вернее, заинтересованные уже толпились у места постоянных сходок богоотступников. С полчаса или около того я прохаживался вдоль площади, стараясь ни с кем не контактировать. У меня это неплохо получалось.

Когда появилась группа людей в монашеских рясах, я направился к ним, высматривая среди них Фомку. Он заметил меня и зашагал навстречу.

– Ох, насилу уговорил одного из старших нашей братии поговорить с тобой, – с недовольством вздохнул парнишка. – Знал бы, про амулет не заикнулся бы даже. Весь вечер, еще и с утра уверял их, что ты не чей-то шпион. Ты ж точно не шпион? – Фомка пристально воткнул в меня глаза.

– Зачем мне тебя-то обманывать? – отозвался я. – Если бы шпионил, то тебя о помощи не стал бы просить. Мы ведь вместе многое прошли. Я бы не смог наплевать на всё то, что было.

– Ладно, – посветлев лицом, сказал паренек и наморщил лоб. – Ну, я так и подумал. Старший тебя ждет вот там, – Фомка указал рукой в сторону здания с большими колоннами. – За тем домом. Вроде как тайная встреча у вас будет. На нас еще нападают… Но уже редко, не так как раньше. Всё же лучше нашим старшим пока поостеречься. Если их поймают, то община может развалиться. На них всё держится.

– Да понял, я понял, – буркнул я, кивнул парню и пошел в указанном направлении.

Обогнув здание, я приметил среди деревьев черную рясу. Богоотступник из старших, видимо, так и не пожелал до конца довериться мне – он прятал свое лицо под темной деревянной маской.

– Я слушаю, – жестом остановил он меня на безопасном расстоянии.

В самом деле боится, что я нападу?

Я сдержал усмешку, засунул руку в карман, выудил оттуда за веревочку злосчастный амулет и выставил его в сторону, чтобы лучше было видно:

– Знакомая вещица?

Блаженный минуту или больше внимательно всматривался в мой камень.

– Откуда он у тебя? – наконец-то прервал он молчание.

– Откуда он у меня – это совершенно неважно. Важно лишь то, откуда он вообще взялся? – сказал я. – Можешь пояснить?

– Было у нас пять таких амулетов, – выдержав долгую паузу, отозвался богоотступник. – Похожих. Однажды в общину заявился незнакомец и вручил их нам. Сказал, что они – оружие Тейи. Но вроде бы как не губительное, а мирное. Нейтрализуют магию Селены в любом ее проявлении. Не знаю, как насчет Родовых Очагов, а против фамильных драгоценностей аристократов мы проверяли – реально действуют. Тогда мы и уверовали в Тейю окончательно. Тот незнакомец быстро ушел, так что неизвестно откуда он появился. Но обещал в ближайшем будущем вернуться и вооружить нас более существенно и мощно. Всё. Больше нечего мне сказать. А у тебя иной амулет. Интересно, как он попал к тебе в руки?

– Случайно, и я о нем ни черта не знаю, – хмуро отозвался я.

Ответа, на который надеялся, я так и не получил.

Ясности не прибавилось. Однако определенные события из недавнего прошлого, вызвавшие у меня удивление, изумление и непонимание, теперь получили достоверное объяснение. Например, бесстрашный поступок того парня, прибившегося к обозу, – когда он встал на пути у агатцев, не испугавшись их магии. Или четверка смельчаков, атаковавших дворец, битком набитый аристократами с их неизмеримой магической мощью драгоценных украшений…

Как выяснилось, парни с амулетами-ромбиками были не такими уж и безбашенными. Они отлично понимали, что за ними стоит. Вернее, кто…

Неужели Тейя тоже существует?!

Правда, и существование Селены мне пока никто не доказал. Родовые Очаги и «желтяки» – могут иметь и научно обоснованное происхождение. Природные аномалии, к примеру.

В принципе, вполне рабочая гипотеза, если бы не было переносных зарядов магии, помещенных в фамильные реликвии и служебные кольца. Да еще и их использование в качестве боевого оружия. Вот это никак не укладывалось в моей голове, и всей моей подготовки в Академии Космического Корпуса не хватало, чтобы придумать такому факту хоть какое-то вразумительное научное толкование…

Глава 3

Я кое-как выбрался из задумчивого оцепенения.

– Амулеты у нас разные. Может, попробуем их как-нибудь соединить и посмотрим, что из этого выйдет? – навскидку предложил я.

Надо ведь хоть попытаться что-нибудь предпринять. Мне нужно скорее найти ответы.

– Не получится, – отрицательно качнул головой мой собеседник. – Наших амулетов уже нет. Конечно, все мы приверженцы Тейи, но не всегда есть согласие в наших рядах. Братья, принявшие амулеты от незнакомца, решили, что именно они избраны нашей богиней. Вот и самонадеянно напали на дворец… Мы поздно узнали об этом и не поспели к ним на помощь… Их повесили, а потом сожгли и останки тел сбросили в подземную реку. Так что наша община утратила дары Тейи.

– При нападении четверо только было, а где же пятый амулет? – машинально уточнил я.

Блаженный даже под маской не сумел скрыть удивления, поразившись моей осведомленности. По крайней мере мне так показалось. Я же не вижу, что у него происходит с лицом.

Ну да, я погорячился. Дал понять, что в курсе событий и мне известны некоторые подробности произошедшего. Вот, спрашивается, к чему я это ляпнул? Прекрасно же знаю, что кишки пятого амулетоносца агатцы размазали по столичному тракту. Лично был очевидцем. И его амулет теперь днем с огнем не сыскать. Где он там запропастился на дороге? Валяется небось на обочине, да попробуй его обнаружить.

На всякий случай, чтобы мой визави не подумал, будто я и сам участвовал в расправе над его братьями, напавшими на знатные семейства в императорском дворце, быстренько ему пояснил:

– Разговор аристократов подслушал. Они тогда на каждом углу об этом говорили. Очень сильно вы их напугали своей атакой.

Блаженный кивнул и сказал:

– Пятый амулет взял без спроса один из наших и отправился мстить своим бывшим хозяевам. С тех пор он бесследно пропал. Ни весточки от него.

Я склонил голову, чтобы мой собеседник не сообразил по моим глазам, о чем я там себе размышляю. А думал я о том, что жизнь – довольно странная штука, я стал свидетелем смерти всех пятерых носителей амулетов. И в итоге остался единственным обладателем одного из уцелевших даров Тейи.

Но дар ли это?

Появление моего амулета скрыто непроглядной завесой тайны.

Что мне теперь делать? Как и Фомка затесаться в ряды богоотступников и поджидать, когда появится тот незнакомец, и всё у него вызнать? А если придется, то и вытрясти из него всю необходимую мне информацию?

По-моему, вполне разумное решение. Да и других вариантов на ум не приходит.

Однако в силу своих убеждений я ну никак не смогу превратиться в религиозного фанатика, как эти ребята в монашеских рясах. Да и долго притворяться – я не сумею. Они меня быстро раскусят, вычислят мою «ущербную» веру в Тейю, скажем так, небезграничную. Выгонят из общины и больше близко к себе не попустят. И как я тогда встречусь с тем незнакомцем?

А еще чего доброго богоотступники захотят заполучить и присвоить себе мой амулет.

Такой вариант тоже следует рассматривать.

Значит, нужно выжидать, отсиживаться в сторонке, а Фомка предупредит меня, сообщит о следующем визите того типа с новым оружием от богини.

Только так.

Предусмотрительно я заявил старшему адептов, чтобы зародить в нем сомнения в отношении моего амулета:

– Этот камешек, что у меня, так не работает. Рядом с ним спокойно применяют магию Родовых Очагов и очень даже неплохо… Может, это и не амулет вовсе, а просто безделица. Никаких чудес он не проявил за всё то время, что находится в моих руках. Похоже, это подделка. Быть может, ребенок какой-нибудь его смастерил, воодушевившись отвагой ваших товарищей, не побоявшихся выступить против всех аристократических родов Селеноградии…

Естественно, я умолчал о том, что явно именно этот амулет стал причиной моего появления в здешнем мире, и он же спровоцировал неугомонное беспокойство и непрекращающиеся видения у княжны Аделаиды.

Да и не совсем это видения…

Да уж… Этот каменный кусок не пойми чего – однозначно опасен. И лучше мне держать его всегда при себе и оберегать как зеницу ока. Он ведь и должен стать моим проводником к дому.

Впредь мне не стоит его показывать никому.

Наверное, моя речь прозвучала достаточно правдоподобно. Видимого интереса к моему амулету собеседник больше не проявлял. По крайней мере открыто. Обмолвились с ним еще порой слов. Он пообещал, что сведет меня с тем незнакомцем, когда тот снова придет к ним в общину. Но полностью доверять старшему адепту у меня отчего-то не выходило. Да и невооруженным глазом было видно, что это чувство взаимно.

При расставании он тихо воскликнул то, что, по всей видимости, в их кругу единомышленников заменяло слова приветствия и прощания:

– Да пробудится Тейя! Да поднимется она из глубин!

Я, несколько отвлекшись, буркнул одобрительно:

– Конечно, пусть пробудится. И поднимется тоже.

Развернулся и пошел обратно к площади. Я, собственно, не против, чтобы другая почти всеми позабытая богиня проснулась и объявилась. И если это хоть как-то мне поможет, то я обеими руками «за».

Сказал ли мне это на прощанье блаженный по привычке или же пытался проверить, гожусь ли я на роль его нового собрата по вере? Мне было все равно. Лишь бы нынешний разговор никаким боком не отразился на Фомке.

Изгнать его им вроде бы и не за что, но давнее знакомство со мной может вынудить старшаков блаженных ограничить Фомке доступ к информации, другими словами – ограничить степень «доверия».

А возможно и наоборот.

У них, истовых адептов Тейи, от ее даров ничего не осталось, а у меня, чужака, вон какой камень в руках. Да еще и совершенно другой – как по форме, так и по предназначению.

Правда, о свойствах моего амулета им ничего неизвестно, но любой здравомыслящий человек понимает: если что-то скрыто от глаз, то это совсем не означает, что его нет.

Приблизившись к толпе, обступившую богоотступников, я окликнул Фомку. Он с невозмутимым видом степенно подошел ко мне.

«Благодарю, – улыбнулся ему я. – Жаль, что пользы от беседы вышло крайне мало. Но и то хорошо. Кое в чем я уже разобрался. Можно ведь тебя навещать здесь, на площади? Буду приходить ежедневно. Теперь займусь поисками Пахома и как найду его, то сразу приведу сюда, чтобы вы встретились. Он наверняка тоже не знает, где ты».

Фомка с выразительным благочестием коротко кивнул мне. Я чуть было не рассмеялся, выглядело это весьма забавно. Вчерашний сорванец чуть ли не за один миг перевоплотился в достойного мужа, обремененного великой целью – спасти лунное человечество и построить новый лучший мир.

Понятно, что он таким не стал, как бы не пыжился. Просто ему хочется таким казаться в глазах окружающих. Да пусть корчит из себя религиозного праведника. Лишь бы ему впрок пошло и было по нраву.

Я не удержался, качнулся к Фомке вплотную и прошептал ему на ухо, словно пароль: «Да пробудится Тейя!»

Паренек резко отпрянул и недоуменно уставился на меня, пытаясь понять: то ли я шучу, то ли и впрямь перемахнул на их сторону.

Я быстро развернулся и пошел прочь…

***

Вот только где искать Пахома? Помнится, он собирался податься в служивые. Возможно, кто-то из аристократов уже взял его к себе на службу, и сейчас Пахом живет себе поживает в каком-нибудь отдаленном поместье и в ус не дует? Точно, как я в Больших Яйцах. Или он уже вовсю воюет с соседями, швыряясь направо и налево магическими заклинаниями.

Вероятность отыскать его здесь, в столице, в моем представлении – стремилась к нулю.

Да и как его найти? Обходить все дома знатных семейств? Тыкаться носом в каждые ворота на авось?

– Погодь, мил человек! – раздался за спиной хриплый голос.

Я обернулся. Неподалеку стояли двое стрельцов в форменной одежде из темной материи со светлыми полосами.

– В чем дело? – напрягся я.

– Да вот, хотим тебя осчастливить, – они медленно двинулись ко мне. – Будешь нашему господину служить.

– Да у меня есть уже господин, – я непроизвольно отступил на несколько шагов назад.

– И кто ж он таков? – гоготнули они, обступая меня с флангов. – Наш лучше. Верно тебе говорим.

Что делать? Пусть магии у меня и нет, но своей силы, дарованной гравитацией, – на десятерых. Раскидаю их и буду таков. Место, правда, здесь открытое, не стоит привлекать лишнего внимания. Я резко наскочил на того, что был слева, сильно толкнул, повалив его на землю, и кинулся в проходной двор, что маячил полутемной узкой аркой в нескольких метрах сбоку.

С громкой руганью стрельцы бросились за мной.

На мою беду, двор оказался совсем непроходным. Удостоверившись, что сам себя загнал в тупик, я подергал пару дверей за массивные ручки, но они были накрепко заперты. Медленно отступая, я пятился задом, пока не прижался спиной к дальней стене дворового «колодца».

Не хотят от меня отстать, значит, сейчас будем меряться силой.

Ни к чему разбивать им носы, оттолкнусь посильнее от каменной стенки и снесу стрельцов одним броском на бреющем полете.

Но лишь я приготовился совершить такой трюк, за спинами моих преследователей неожиданно появились еще несколько бойцов из их отряда.

Дело приняло неприятный оборот.

Двор тесный да узкий, не особо развернешься. И вполне вероятно, что кто-то из них успеет сгоряча всадить в меня копье. Так глупо пострадать я не намеревался. Да ладно, потом как-нибудь выкручусь из этой передряги.

Растянул физиономию в ехидной улыбке, переводя всё в шутку, и подняв руки над головой, весело крикнул: «Ваша взяла! Сдаюсь!»

Вдруг передумают? Зачем им такой вояка нужен, который так легко сдался?

Оказалось, всё равно нужен. Взяли они меня под белые рученьки и повели будто по-товарищески вдоль длинных заборов и равнодушных городских зданий.

Вели меня долго, по дороге стрельцы «осчастливили» еще троих ротозеев, те даже не сопротивлялись, мгновенно оценив силовые аргументы рекрутеров.

Мне этот факт принес некое облегчение – не один я такой простофиля. Правда, в том, что я попался – конкретно моей вины нет. Любой мог бы оказаться на моем месте. Эти трое тому подтверждение.

Однако подобные мысли особо меня не утешали.

А вот двое из моих товарищей по несчастью, похоже, не очень-то и опечалились из-за того, что их «забрили в солдаты».

– Кормить будут? – уточнил один из них у конвоиров.

– А то! От пуза! – ответил бравый стрелец.

– А платят чего? – прищурился второй.

– Так это ж не работа! Это служба! – хохотнул тот же конвоир. – Не землю же пахать будешь, а копьем тыкать да из лука пулять.

Ну ладно стать служивым. Я, в общем-то, согласился бы немного побыть у какого-нибудь знатного рода магическим бойцом.

Мне, один блин, нужно искать ответы на свои вопросы. Вдруг чего для себя и вызнаю полезного. А как только пойму, что ничего интересного для меня там нет, так и сбегу незамедлительно.

Но становиться стрельцом…

Нет уж. Слишком низок статус. Это я не к тому, что моя планка будет чрезмерно занижена, а дело в том, что у стрельца – нет ни свободы передвижения, нет ничего личного, а сплошь – «коллективное», да еще и нескончаемая муштра и, возможно, палочная дисциплина.

В княжестве Даарр подобные методы не в чести, но знающие люди поговаривали, что многие аристократические семейства не гнушаются любыми средствами, чтобы их войско не разбежалось. И вводят суровые меры официально, либо попросту закрывают глаза на такие вещи, отдавая всё на откуп стрелецким командирам.

А я ж такое не вынесу! Да и терпеть не собираюсь ни минуты!

Вскоре мы вышли на уже знакомые мне улицы.

Вкрадывающиеся догадки меня не обманули – наш отряд направлялся к тому самому огромному боярскому прапору – черному со светлыми полосами, который раньше служил нам с Пахомом ориентиром, но совсем для другой жизни – развеселой, наполненной приятным времяпрепровождением в Жучкином сквере.

Конечно, нам не довелось…

Но всё же предполагалось.

Показалась деревянная вышка, нависающая над высоким забором. Часовой, приметив нас, засуетился и крикнул кому-то внизу. И как только мы подошли, крепкие железные ворота с противным скрежетом разъехались в стороны.

«Вперед! Шагай живее! Клык вам в кадык!» – сопровождающие толкали нас копьями в спины, когда мы замешкались у входа.

Прежде чем вступить в новую жизнь, всегда ведь хочется призадуматься да присмотреться, а не бесшабашно бросаться в омут с головой.

В дальнем углу просторного двора стоял низкий длинный барак, а территория, прилегающая к нему, была обнесена плетеной изгородью. Не то чтобы невозможно было ее перелезть, но и так просто ее не преодолеешь: прыгать – высоко, а чтобы ногой упереться в скрученные ветви – надо еще приловчиться.

Конвоиры завели нас за этот плетень и отпустили – обживаться по месту нашей новой прописки. В бараке, куда мы вошли, уже скопилось десятка три новобранцев. Похоже, что все они также точно попали в жернова случайной уличной «рекрутской повинности».

Кого здесь только не было.

Больше всего, разумеется, горожан из бедных слоев населения, судя по их внешнему виду. Попались и некоторые мужики, видимо, из тех, кто приехал в столицу поживиться. Они держались особняком. Я пригляделся – Устина среди них не оказалось.

Еще тут были угрюмые типы в изодранных одеждах, напоминающих стрелецкую форму. Наверняка с военной службой они знакомы не понаслышке, уже состояли в чьем-то войске. А вот дезертировали они или их выперли за провинности – теперь уже никому не дознаться.

Скорее всего, новым командирам до таких выяснений и дела нет. Им главное набрать рекрутов, как можно больше, а побежать с поля боя – каждый горазд. Так что все одно – за всеми придется одинаково присматривать: хоть он – беглец со стажем, хоть он – салага необстрелянный.

А на одном из рекрутов и вообще была монашеская ряса с оторванным низом – наверняка это кто-то из новых «братьев» Фомки.

Похоже, рекрутеры не особо щепетильны даже в идеологических вопросах.

Прошло около часа, и когда привели новую группу «осчастливленных», стрельцы выгнали нас из барака во двор – на рекрутский смотр.

Новобранцы растянулись длинной кривой шеренгой, ожидаючи.

Появился невысокий кругловатый человек в боярском военном мундире – я видел такой на картинке в книжке, что листал на досуге в Больших Яйцах. Он медленно прошелся вдоль строя, придирчиво оглядывая каждого из нас.

– Федор! – вдруг зычно рявкнул он. – Сегодня улов не ахти. Надо бы лучше стараться.

К нему подскочил стрелецкий командир с вытаращенными глазами и, состроив виноватую улыбочку на своей коричнево-бордовой физиономии, заискивающе забубнил:

– Так это… ваше сиятельство… Всех забираем, кто на улицах попадается… Нешто нам из домов их выковыривать?

Аристократ, еще раз окинув пополнение раздосадованным взглядом и недовольно фыркнув, велел:

– Ладно. Ведите их немедленно в рекрутский стан. Обучайте поскорее. Мне уже давно пора с войском выступать, а вы всё никак в носу не наковыряетесь.

Вельможа с мрачным видом отправился в господский дом, а Федор тотчас преобразился и грозно зарычал на своих подчиненных.

Стрельцы второпях сбили нас в три колонны и, обступив со всех сторон, повели к воротам.

«Ну и замечательно, – подумал я. – По дороге легче будет сбежать».

Мы шли нестройными рядами по опустевшим улицам. И только сейчас я понял, почему улицы в большинстве своем безлюдны. Правда, не обошлось без случайных прохожих. Видимо, они были из опытных – знали в какое время безопаснее всего находиться под открытым небом в этом районе столицы.

Действительно, стрельцы на них никак не реагировали – у вояк теперь была другая задача: конвоировать уже пойманных горемык.

И прохожие, не таясь и не дергаясь, с жалостью глазели на нас.

Когда мы наконец-то добрались до столичной окраины, где со слов сопровождающих и размещался учебный стан для новобранцев, позади нас раздался грозный топот копыт, и дикое улюлюканье вонзилось нам в уши…