Любовь, которую ты вспомнишь

– Мама, а мы пойдем сегодня на море? – дергал меня за руку сын.

С улыбкой опустилась к нему и поправила кепку, которая вечно стремилась съехать куда-то в сторону.

– Конечно, солнышко. Как только мама закончит с делами, сразу пойдем.

Ответная улыбка – то, ради чего я и старалась. О сыне, вот о ком я думала, когда принимала решение приехать в Испанию.

Прошел месяц со внезапного появления Диего в моей жизни. Первое время я существовала в какой-то прострации, совершала привычные действия, но не отдавала себе в них отчета. Жила. Работала. Гуляла с сыном на детской площадке. А по вечерам, сидя на кухне в темноте, крутила в руках отобранную у Паши визитку.

Диего даже номер телефона не сменил. Все те же цифры, которые я знала наизусть, но которые так ни разу и не набрала. Зачем? Ведь мой муж был мертв. Зачем бы мне звонить на его бывший номер?

Не бывший, как оказалось, а вполне себе действительный. И мне потребовалось очень много сил и времени, чтобы скопить смелости и нажать на кнопку вызова.

Помогла мама. В тот воскресный вечер, когда я вернулась с работы, она не уехала по обыкновению домой, уложив внука спать, а присела рядом со мной за стол и взяла за руку.

– Милая, может, хватит? – осторожно поинтересовалась она, аккуратно отбирая у меня местами помятую картонку. – Ты же отпустила его. И он тебя отпустил. Так живите дальше, как и жили раньше. Не трави себе душу – дай ему то, что он хочет, и выдохни спокойно.

Ох, мамочка. Если бы все было так просто.

– У него есть сын, – тихо напомнила я, боясь, что Саша подслушает. Но он крепко спал, совершенно не догадываясь, что его отец гораздо ближе, чем небеса.

– Тут скрывать, конечно, не надо, – покачала головой мама. – Захочет общаться – пусть общаются. Не захочет – и не надо, не настаивай. Мы Сашеньку и без испанской родни достойным мальчиком воспитаем.

Я переспала с этой мыслью, а утром, не дав себе шанса передумать, набрала знакомый номер.

– Я согласна на развод, – пропустив приветствия и представления, проговорила я. Вряд ли в жизни Диего имелось много женщин, которые могли звонить ему с подобными словами. – Мне нужно что-то подписать?

Оказалось, все не так просто. Из-за того, что наш брак был заключен в Испании, расторгнуть его могли только там. Ехать было необязательно, достаточно было собрать целую кучу бумажек, заверить их у нотариуса и перевести на испанский. Но это грозило затянуться на месяцы, а я хотела закрыть историю с Диего Солер как можно быстрее. Как пластырь оторвать – да, будет больно, возможно, даже невыносимо. Но зато отпустит быстро – я на это очень надеялась.

Поэтому я здесь. Поэтому вместе с сыном – о нем я все еще никому не сообщила, но решила, что если уж и устраивать встречу с родственниками, то пусть будет Барселона. Да и Саша, наслушавшись моих рассказов, очень хотел тут побывать.

А Лера просто отказалась отпускать нас одних. «Наломаешь без меня дров», – так она сказала, добавляя в список пассажиров свое имя. Паша идею поддержал, мама напомнила, что так будет кому за ребенком присмотреть, и я сдалась. Валерия, хоть и невзлюбила Диего с момента его появления и всячески старалась об этом напомнить, все же придавала мне уверенности.

И вот мы здесь. Пережили многочасовой перелет, вытерпели мучительную выдачу багажа, дождались наконец-то свой трансфер с детским креслом, и пока водитель устраивал наши чемоданы в багажнике, а Лера сообщала всем родственникам, что мы удачно долетели, я пристегивала Сашу, когда услышала собственное имя.

– Ана! Ана Солер!

Распрямившись, я оглянулась в поисках кричавшего, и наткнулась взглядом на спешащего к нам Хавьера.

Он нисколечко не изменился, все такой же высокий и широкий, с сильными, накаченными руками и полной неприязнью делового стиля в одежде: яркая футболка с мультяшным узором и синие зауженные джинсы. На лице – улыбка, выделенная двумя ямочками на щеках, и блестящие голубые глаза. Внешне они очень похожи с Диего, только прической различаются – если старший Солер предпочитал волосы чуть удлиненные, то младший стригся практически под ноль, что вкупе с манерой одеваться закрепляло за ним образ легкомысленного шалопая. Но никакой внешний вид не мог отнять у Хави удивительной способности находить плюсы во всем и во всех окружающих его людях, что бы они не совершали. Мне казалось, этот человек просто не умел обижаться. Поэтому, видимо, и меня он встречал с выражением глубокой радости на лице.

– Ты не говорила, что нас встретят, – быстро закончив свой разговор, подошла ко мне Лера.

– Не было такого уговора, – подтвердила я и прикрыла дверь, чтобы не было видно сидящего в салоне Александра. Вот так представлять его собственному дяде я точно не хотела.

– Хави, что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я, делая несколько шагов навстречу.

Скажу честно, я не ждала этой встречи. Я и ко встрече с Диего не была готова, а ведь она должна состояться через уже пару часов: мы собирались подать заявление на развод. Но если уж проверять на ком-то выдержку, то лучше уж это будет младший из братьев Солер.

– Узнал у Ди, что ты прилетаешь, и не смог не встретить, – кивнув стоящей поодаль Лере, Хави перевел взгляд на меня. Такие же голубые глаза, как у брата, но вот что удивительно: в них не было холода. Кажется, или Хавьер Солер был мне искренне рад? – Здравствуй!

Шумно выдохнув последнее слово, мужчина вдруг резко сократил расстояние и сграбастал меня в объятия. Крепкие медвежьи объятия, от которых я успела отвыкнуть.

В этом был весь Хави. Если Ди обычно не распылялся на эмоции, то Хавьер источал их налево и направо. Улыбался, шутил, громко смеялся. Хмурился, если ему что-то не нравилось, мог пустить слезу на особо трогательном моменте фильма. Да-да, он плакал на нашей свадьбе, я видела! Плакал и улыбался.

А теперь он улыбался мне так, словно и не было этих пяти лет. Словно мы все те же Хави и Ана, которые пили пиво и обсуждали футбол, сидя на диване в ожидании Диего.

– Господи, я так рад тебя видеть! – отпустив меня, проговорил Хавьер. – Почему ты не написала? Я бы встретил. Куда вас отвезти?

Ностальгия резко отпустила: я вспомнила, кто я и зачем здесь. Не было больше никакого счастливого семейства Солер. Зато был другой Солер, которого я пока не была готова представлять этому миру.

– Спасибо, но мы уже заказали трансфер, – скупо улыбнулась я, кидая быстрый взгляд на сестру.

– Знаешь, мы можем доехать и сами, – внезапно ответила Лера. – Тебе все равно на встречу. Езжай с Хавьером, вам не мешает поговорить.

И легкий кивок в сторону машины, в которой уже сидел мой сын. Да, намек я поняла, но как сообщить Хави о том, что он уже дядя, я пока не представляла.

Только поговорить и правда стоило, поэтому я лишь кивнула и, попросив у Солер минутку, вернулась к сыну.

– Скоро вернусь и пойдем на море, – пообещала я, оставляя поцелуй на мягкой щеке. – Слушайся Леру.

– Хорошо, мамочка! Люблю тебя!

Фраза, которая каждый раз дарила мне крылья. Я не заставляла и не просила сына, он всегда произносил ее сам, по собственному желанию. Так же, как делал когда-то и его отец.

Забрав сумку с документами, я дала последние указания Лере и вернулась к Хави. Он моему решению явно обрадовался, иначе объяснить его улыбку я не могла, и проводил к своему внедорожнику.

– Как долетели? – выруливая с парковки, начал беседу Хавьер.

– Спасибо, все хорошо.

Неловкая пауза, которую водитель быстро заполнял новым вопросом:

– Вы остановились в отеле?

– Да, – я кивнула и сообщила название. Выбирал Паша, сказал, что бывал в нем пару раз и ему все понравилось. Я решила довериться, ведь мой отельный опыт в Барселоне ограничивался тем, где я познакомилась с Диего. Оказаться там без него было невыносимо.

– Мне кажется, это излишне, – не глядя на меня, ответил Хави. – Вы вполне могли бы поселиться у Диего, он все равно живет в квартире, дом пустует. Или у меня, если тебе тяжело возвращаться туда.

Тяжело ли? Не знаю, я об этом не думала. Но стоило Хавьеру озвучить такой вариант, как внутри все болезненно сжалось. Наверное, действительно было бы тяжело – но не потому, что дом Ди навевал неприятные воспоминания, а потому, что больше не принадлежал мне.

Я ведь влюбилась в ту виллу сразу, как переступила порог. Одного вдоха внутри моего нового места обитания было достаточно, чтобы понять – оно идеально мне подходило. Не знаю, может, это был самообман, и я бы рассуждала точно так же в любом другом месте, лишь бы Диего был рядом. Но глупо не признать, что его столичная квартира вызывала во мне куда меньше восхищения.

А теперь вернуться в тот дом, но не в качестве хозяйки, а в качестве гостьи? Нет. К этому моя ранимая психика не была готова.

– Не думаю, что это уместно, – вот и все, что я смогла ответить, отведя взгляд.

Глава 19

Какое-то время мы ехали молча. Потом Хави спросил, что у меня случилось нового, и я вкратце рассказала ему о том, что произошло с момента нашего последнего созвона, исключая встречу с Диего. Солер поступил аналогично, похваставшись очередным открытым фитнесс-клубом, ставшим юбилейным двадцатым в его собственной сети спортивных центров.

Мы вполне неплохо беседовали, практически как давние друзья, пока Хавьер не спросил:

– Могу я задать личный вопрос?

Я, не чувствуя подвоха, кивнула.

– Почему ты согласилась дать Ди развод?

Если еще минуту назад я чувствовала себя легко и спокойно, то после этого вопроса нервозность, преследовавшая меня всю последнюю неделю перед вылетом, вернулась. Я снова чувствовала, как тяжелеют плечи под грузом ответственности за принятое решение, и задыхалась от необходимости рассказать о Саше. А еще я боялась, очень боялась того, что будет дальше. Не только со мной, но и со всеми нами, включая Хавьера.

– А почему мне отказываться? – я постаралась взять себя в руки, но меня выдавала дрожь в пальцах, и я спрятала их в сумке, делая вид, что ищу телефон. – Мы давно уже чужие люди. Пять лет прошло.

Я старалась сама себя убедить этими словами, ведь мое глупое сердце до сих пор отказывалось признавать Диего чужим. Но разум настаивал, и я верила, что однажды смогу произнести эту фразу без привкуса пепла на языке.

– Пять лет, за время которых ты даже не попыталась что-то изменить, – неожиданно прозвучало так горько, что я действительно могла бы почувствовать себя виноватой, если бы не одно но.

Что именно, по мнению Хави, я должна была изменить, когда мой муж был мертв?

Поэтому я смотрела на Хавьера с непониманием и чуточку – удивлением за то, что он вообще смеет меня в чем-то обвинять. А он, улучив момент на светофоре, глянул на меня с настоящим разочарованием.

– Хави, о чем ты вообще? – попыталась уточнить я. Уж от кого, а от него таких претензий я вообще не ожидала. Ладно бы его мать! Или сестры, у которых никогда не было собственного мнения. Но не Хавьер, всегда понимавший меня лучше остальных.

– Ты не представляешь, как нам было тяжело первое время, – обрушилось на меня признание, в котором так и сквозила застарелая боль. И да, обида там тоже была. Обида на меня. – Объяснить ему все, когда он ничего не понимает, но все чувствует, а тебя не было рядом, и мы…

– Так, стоп, Хави! Остановись! – почти прокричала я, понимая, что ничего не понимаю. Только то, что Хавьер за что-то считает меня виноватой настолько сильно, что не простил до сих пор. А меня не за что было прощать! Это ведь я умирала там, за сотни тысяч километров! Я, а не кто-то из них! – О чем ты вообще говоришь? Как ты можешь обвинять меня в том, что меня не было, если вы сами мне сказали, что Диего умер?

– Что?!

Автомобиль так резко остановился посреди дороги, что ремень безопасности больно дернул плечо. Со всех сторон раздались недовольные гудки машин, но Хавьер не обращал на них внимания: он смотрел на меня глазами, полными ужаса.

– Твоя мать! – шумно выдохнув, я попыталась успокоиться, но куда там. Меня злили беспочвенные обвинения, меня мучили воспоминания о том дне, который я столько лет обещала себе не вспоминать. И та фантомная боль отзывалась внутри до сих пор, не давая дышать полной грудью. – Это ведь она написала. Написала, что нас больше ничто не связывает и она этому дико рада!

Возможно, я чуть перевирала слова и добавляла черноты, но суть была ясна. И да, я все еще ненавидела сеньору Солер за то сообщение. Искренне и всем сердцем ненавидела, за что мне совсем не стыдно.

– Ана, – Хави покачал головой. Теперь он выглядел больше растерянным, чем удивленным. – Тут какая-то ошибка…

– Ха! – не удержалась я от горького восклицания, не давая деверю закончить свою мысль. Разумеется, ошибка, раз Диего жив и здоров, а я пять лет винила себя в его смерти. – Да плевать, Хави. Вот честно, я даже разбираться ни в чем не хочу. Хочешь обвинять во всем меня – ради бога, я уже не та наивная девочка, которая будет подстраиваться под вашу семью. У меня теперь своя, и если для того, чтобы жить спокойно, мне нужно поставить подпись под дурацким заявлением на развод, я это сделаю!

Сделаю и навсегда вычеркну семейство Солер из своей жизни. И сына своего я им не отдам, раз по их мнению это я виновата в том, что несчастный Диего пять лет считается женатым.

– Ана, подожди, это…

– Спасибо, что подвез, – отрубила я и, отстегнувшись, выбралась из машины, благо та остановилась в крайнем правом ряду. – Дальше я сама.

Громко хлопнула дверью, развернулась на пятках и двинулась по прямой, совершенно не разбирая дороги.

Они считали, что это я бросила Диего! Уму непостижимо! Это кем же надо быть, чтобы сначала заставить меня поверить в смерть мужа, а потом еще обвинить в том, что я поверила? Хотя, стоило признать, шок Хавьера выглядел весьма убедительно. Может ли быть такое, что Хави на самом деле был не в курсе, а все случившееся – происки его матери?

Я не знала и, если честно, даже думать об этом не хотела. Я так надеялась хотя бы в глазах младшего Солер получить поддержку, что сейчас не просто разочарована – я раздавлена. Морально и физически.

Пикнувший телефон сообщил, что Лера и Саша успешно добрались до отеля, а видео с прыгающим на огромной кровати сыном вернуло на лицо улыбку. Может, любящих родственников я ему тут и не найду, зато точно смогу утроить самый незабываемый отдых. Будет потом в саду всем хвастаться.

Мысли о сыне всегда заставляли меня собраться. Проблемы с семейством Солер – мелочи, вот сейчас разведусь с Диего, и думать о них забуду, посвятив себя сыну. Тем более, что Хави так удачно остановился совсем неподалеку от места, где Ди назначил встречу – судя по карте, я доберусь туда за каких-то пятнадцать минут пешком.

Прогулка так же повлияла на меня благосклонно. Что бы не происходило в моей жизни, это никак не отменяло тот факт, что Барселона – самый волшебный город на земле. Эти тихие улочки и шумные проспекты, маленькие магазинчики и большие рынки, где можно не только накупить свежих продуктов, но и поболтать обо всем на свете. И море, конечно, куда без него. Жаль, что отсюда до него далековато, но как только разберусь с делами, сразу же подхвачу Сашу и отправлюсь с сыном на пляж, благо, отель совсем недалеко от него.

До назначенного времени оставался целый час, поэтому я расположилась в кофейне, из которой открывался прекрасный вид на улицы и вход в офис нотариуса. Туда я и погладывала, дожидаясь появления Диего и потягивая кофе.Какое-то время мы ехали молча. Потом Хави спросил, что у меня случилось нового, и я вкратце рассказала ему о том, что произошло с момента нашего последнего созвона, исключая встречу с Диего. Солер поступил аналогично, похваставшись очередным открытым фитнесс-клубом, ставшим юбилейным двадцатым в его собственной сети спортивных центров.

Мы вполне неплохо беседовали, практически как давние друзья, пока Хавьер не спросил:

– Могу я задать личный вопрос?

Я, не чувствуя подвоха, позволила.

– Почему ты согласилась дать Ди развод?

Если еще минуту назад я чувствовала себя легко и спокойно, то после этого вопроса нервозность, преследовавшая меня всю последнюю неделю перед вылетом, вернулась. Я снова чувствовала, как тяжелеют плечи под грузом ответственности за принятое решение, и задыхалась от необходимости рассказать о Саше. А еще я боялась, очень боялась того, что будет дальше. Не только со мной, но и со всеми нами, включая Хавьера.

– А почему мне отказываться? – я постаралась взять себя в руки, но меня выдавала дрожь в пальцах, и я спрятала их в сумке, делая вид, что ищу телефон. – Мы давно уже чужие люди. Пять лет прошло.

Я старалась сама себя убедить этими словами, ведь мое глупое сердце до сих пор отказывалось признавать Диего чужим. Но разум настаивал, и я верила, что однажды смогу произнести эту фразу без привкуса пепла на языке.

– Пять лет, за время которых ты даже не попыталась что-то изменить, – неожиданно прозвучало так горько, что я действительно могла бы почувствовать себя виноватой, если бы не одно «но».

Что именно, по мнению Хави, я должна была изменить, когда мой муж был мертв?

Поэтому я смотрела на Хавьера с непониманием и чуточку – удивлением за то, что он вообще смеет меня в чем-то обвинять. А он, улучив момент на светофоре, глянул на меня с настоящим разочарованием.

– Хави, о чем ты вообще? – попыталась уточнить я. Уж от кого, а от него таких претензий я вообще не ожидала. Ладно бы его мать! Или сестры, у которых никогда не было собственного мнения. Но не Хавьер, всегда понимавший меня лучше остальных.

– Ты не представляешь, как нам было тяжело первое время, – обрушилось на меня признание, в котором так и сквозила застарелая боль. И да, обида там тоже была. Обида на меня. – Объяснить ему все, когда он ничего не понимает, но все чувствует, а тебя не было рядом, и мы…

– Так, стоп, Хави! Остановись! – почти прокричала я, понимая, что ничего не понимаю. Только то, что Хавьер за что-то считает меня виноватой настолько сильно, что не простил до сих пор. А меня не за что было прощать! Это ведь я умирала там, за пять тысяч километров! Я, а не кто-то из них! – О чем ты вообще говоришь? Как ты можешь обвинять меня в том, что меня не было, если вы сами мне сказали, что Диего умер?

– Что?!

Автомобиль так резко остановился посреди дороги, что ремень безопасности больно впился в плечо и живот. Со всех сторон раздались недовольные гудки машин, но Хавьер не обратил на них внимания: он смотрел на меня глазами, полными ужаса.

– Твоя мать! – шумно выдохнув, я попыталась успокоиться, но куда там. Меня злили беспочвенные обвинения, меня мучили воспоминания о том дне, который я столько лет обещала себе не вспоминать. И та фантомная боль отзывалась внутри до сих пор, не давая дышать полной грудью. – Это ведь она написала. Написала, что нас больше ничто не связывает и она этому дико рада!

Возможно, я чуть перевирала слова и добавляла черноты, но суть была ясна. И да, я все еще ненавидела сеньору Солер за то сообщение. Искренне и всем сердцем ненавидела, за что мне совсем не стыдно.

– Ана, – Хави покачал головой. Теперь он выглядел больше растерянным, чем удивленным. – Тут какая-то ошибка…

– Ха! – не удержалась я от горького восклицания, не давая деверю закончить свою мысль. Разумеется, ошибка, раз Диего жив и здоров, а я пять лет винила себя в его смерти. – Да плевать, Хави. Вот честно, я даже разбираться ни в чем не хочу. Хочешь обвинять во всем меня – ради бога, я уже не та наивная девочка, которая молчаливо подстраивалась под вашу семью. У меня теперь своя, и, если для того, чтобы жить спокойно, мне нужно поставить подпись под дурацким заявлением на развод, я это сделаю!

Сделаю и навсегда вычеркну семейство Солер из своей жизни. И сына своего я им не отдам, раз, по их мнению, это я виновата в том, что несчастный Диего пять лет считался женатым.

– Ана, подожди, это…

– Спасибо, что подвез, – отрубила я и, отстегнувшись, выбралась из машины, благо та остановилась в крайнем правом ряду. – Дальше я сама.

Громко хлопнула дверью, развернулась на пятках и двинулась по прямой, совершенно не разбирая дороги.

Они считали, что это я бросила Диего! Уму непостижимо! Это кем надо быть, чтобы сначала заставить меня поверить в смерть мужа, а потом еще обвинить в том, что я поверила? Хотя, стоило признать, шок Хавьера выглядел весьма убедительно. Может ли быть такое, что Хави на самом деле был не в курсе, а все случившееся – происки его матери?

Я не знала и, если честно, даже думать об этом не хотела. Я так надеялась хотя бы в глазах младшего Солер получить поддержку, что сейчас не просто разочарована – я раздавлена. Морально и физически.

Пикнувший телефон сообщил, что Лера и Саша успешно добрались до отеля, а видео с прыгающим на огромной кровати сыном вернуло на лицо улыбку. Может, любящих родственников я ему тут и не найду, зато точно смогу утроить самый незабываемый отдых. Будет потом в саду всем хвастаться.

Мысли о сыне всегда заставляли меня собраться. Проблемы с семейством Солер – мелочи, вот сейчас разведусь с Диего, и думать о них забуду, посвятив себя сыну. Тем более, что Хави так удачно остановился совсем неподалеку от места, где Ди назначил встречу – судя по карте, я доберусь туда за каких-то пятнадцать минут пешком.

Прогулка так же повлияла на меня благосклонно. Что бы не происходило в моей жизни, это никак не отменяло тот факт, что Барселона – самый волшебный город на земле. Эти тихие улочки и шумные проспекты, маленькие магазинчики и большие рынки, где можно не только накупить свежих продуктов, но и поболтать обо всем на свете. И море, конечно, куда без него. Жаль, что отсюда до него далековато, но как только разберусь с делами, сразу же подхвачу Сашу и отправлюсь с сыном на пляж, благо, отель совсем недалеко от него.

До назначенного времени оставался целый час, поэтому я расположилась в кофейне, из которой открывался прекрасный вид на улицы и вход в офис нотариуса. Туда я и погладывала, дожидаясь появления Диего и потягивая кофе.

Глава 20

Его машину узнала сразу – тот же джип, та же марка и модель, но явно новее. Да, Ди менял машины, как перчатки, даже удивительно, что отдал предпочтение той же, что была до этого. Может, постарел?

Но все это потеряло смысл, когда Диего, выбравшись из машины, открыл пассажирскую дверь и помог выйти женщине в деловом костюме. А она, подарив мужчине улыбку, потянулась вперед и оставила на его губах вовсе не дружеский поцелуй.

Я думала, этот день просто не может стать хуже. Оказывается, я слишком наивная.

Еще дома я раздумывала, какой может быть женщина Диего, на кого он решил меня променять. Разумеется, гнала от себя эти мысли куда подальше, но они все равно просачивались и отравляли сознание. Бойся своих желаний, получается, ведь вот она во всей красе, будущая сеньора Солер.

Ростом ниже меня, но на каблуках она почти доставала макушкой до кончика носа Ди. Худая, даже слишком, но талия тонкая, бедра – покатые. Модель какая-то.

И на лицо далеко не уродина. Светлые волосы с золотистым отливом, даже не поймешь, свои или крашенные, подчеркнутые скулы и пухлые губы. Неброский макияж. Маникюр, опять же – его отчетливо видно, когда незнакомка с улыбкой оттирала свою помаду с губ Диего.

А меня каждое ее прикосновение к нему замораживало изнутри.

Я не должна была ревновать человека, которого похоронила пять лет назад, но я это делала. Злилась на себя, злилась на него, на нее, и не могла себя остановить. Мне было горько, тошно, холодно, совершенно нечем дышать. Но слез не было, спасибо хотя бы на этом. Наверное, все выплакала, пока пыталась смириться с мыслью, что мой муж жив.

Теперь придется мириться с мыслью, что у него есть другая женщина. Получится ли?

Расплатившись, покинула заведение, чтобы оказаться у нужной двери чуть раньше Диего. Но он подошел не один, а с той самой мадам, с которой недавно целовался около машины.

– Ана, – кивнул мне Ди, стягивая солнечные очки. – Как долетели?

– Спасибо, все прекрасно, – я постаралась ответить сухо, но яд все равно проскользнул. Сделала вид, что не заметила, и перевела вопросительный взгляд на спутницу Диего. Как-то это глупо приходить разводиться с любовницей, нет?

– Познакомься, это Елена Мартинез, мой адвокат, – правильно понял мой интерес Солер и представил женщину.

– Добрый день, сеньорита Солер, – поздоровалась она со мной, наградив вежливой улыбкой.

– Сеньора Солер, – мстительно поправила я и сделала вид, что потеряла всякий интерес, обращаясь дальше только к Ди. – Не знала, что для развода нам нужен адвокат.

– У вас нет брачного соглашения, – за мужчину ответила Елена. – Поэтому вопрос с совместно нажитым имуществом должен решаться заключением дополнительного соглашения, которое составляет адвокат.

У меня была мысль изучить особенности испанского бракоразводного процесса, но я к ней не прислушалась. Поэтому теперь мне оставалось лишь принимать на веру слова худой воблы, раз Диего не счел нужным ее поправлять.