Собирание игры. Книга четвёртая. У Запретных Врат

– Ууу, что вспомнил… Я тебе помогала с этой Матрицей в последний раз три года назад, в той истории с Павлом Первым… Может, и жива моя Матрица… Но более меня сейчас занимает наш сын. Ты замечал, что в нём просыпаются наши эти «совы и нити»? Я волнуюсь…

– Замечал, разумеется… Не волнуйся… – он обнял жену – А может нам «рвануть» по местам «боевой славы»? Давай… э.. э.. э…

– Quizas, quizas, quizas…

– На Рождество! Эх, не могу! А если… э…

– Perhaps, perhaps, perhaps.

– Да, на твой День Рождения!… Э.. нет… А…?

– Мау be, may be, may be… – её глаза стали печальными – тебе вечно некогда… Я понимаю… Пандемия эта… Я сама бою…, не хочу привезти заразу в Усадьбу! Мы ведь не на сто процентов уверенны в тех вакцинах, что разрабатывает наш хранитель…, Кирилл Алексеевич. Эти новые штаммы… модификации… «Дельта»… Ещё… Что вы там с Деевым всё планируете, планируете? – Вера с усилием пыталась проникнуть в мысли мужа. Нет! Пока сам не скажет…

– Он сам скажет… Скоро… Приедет на Рождество с супругой… К нам, в наше Командорство… Я и сам не знаю всех его «комбинаций»… «Темнит»… Как обычно…

– Одно слово, намёк… Крепость?

– Да… Хм… Да, родная. Где-то должны жить «Герды» и «Каи»…

– И Рыцари… И Мечты… И рождаться дети!

– Андрей! Верочка! – Мотя окликнул друзей – А почему на этих баннерах нет наиважнейшей мысли Сократа: «Женись! Попадётся хорошая жена – будешь исключением, плохая – станешь философом!» Ха-ха! Что с вами, Алёнушка? Ну ведь как же актуально… Но… Что с вами? – генератор тревожно смотрел на лицо и руки пианистки.

– Ббб… Белая Страница… Или… – губы Алёны подрагивали, глаза застил туман, а руки словно били по невидимому бубну – Вот же… Баннер с Сократом, а сейчас с… Пифагором кривятся, идут волнами… И ветер… Гул… Я слышу!

– Да нет же, милая! Что за чудачество, в самом деле… Аааа – академик рассмеялся – Это Сократ вспомнил свою Ксантиппу. Жену, весьма вредную бабу… Ха-ха… А может его уже начали колошматить палками…

– Прекратите… же… Слышу! Кто там?! Андрей Петрович! Прошу вас… Подойдите! – Алёна повернула голову в сторону Цельнова, который и сам что-то видел. И его Совы готовы были вырваться наружу… На стражу!

– Иди же сюда! Что ты прячешься, герр… Это Воловьев, Троллев холуй, бес-распорядитель. Что, стыдно появиться?

Витольд Варфоломеевич Воловьев, бес-человек с непростой двухсотлетней судьбой, служивший у Всевластного Тролля порученцем, бочком-бочком вышел «из тени». Снял свой котелок, поклонился…

– Что, новый-то костюм купить не можешь? Всё в этой же «клетчатой» рвани перемещаешься в пространстве и времени? – Андрей презрительно посмотрел на узкие, короткие штанишки распорядителя, на грязную манишку… – Чего ж тебе иллюминаты твои не заплатили за подлость твою? Зачем нас им выдаёшь? А?

– Ах, это ты, говноед? – Алёна вспомнила, как герр эвакуаторщик ужасно неопрятно ел на лайнере какую-то слизистую гадость. – Предатель! – она брезгливо отвернулась.

– Позвольте-с! Я никому ничего не обещал! Да, у меня один Хозяин! Тролль! А вы, иллюминаты – мои, ха, координаты! Мои Игры! Я не имею ваших высоких, глупых идей! Я Играю!

– Да хрен с тобой! Только не мни, что твоя Игра напоминает наши! И обыграем мы тебя и твоих всяческих иллюминатов! – Андрей намеренно дерзил.

– Ой-ёй! Не зарекайтесь! Они опасны! Для вас – особенно! Они выловили труп Герберта Эрлесена! Да, да, того, что вы выбросили, полудохлого на плотике в море! Они будут мстить! Берегитесь!

– Может дать этому фраеру под зад? – спросил спокойно Матвей Софьин. В нём проснулся предок, мальтийский рыцарь Софи.

– Объясните ему…, пока я сам его не «лягнул» – зло буркнул Витольд.

Да, этот бес способен был устраивать такой хоррор, такое устрашающее фэнтези, что обыкновенному человеку не следовало без подготовки цеплять его самолюбие! Но и совершать над собой мистерию экзорцизма, то есть изгонять из себя своего же «беса» этот «хамелеон» умел… Попробуйте!

Сейчас он был «почти человек». И хотел делать подарки:

– Вот… Я узнал про свадьбу… Прилетел… это корона Пенелопы, а это её сандалии… Младиславе и Елене. Сегодня ведь представление… Хочу посмотреть… Издалека… А можете одолжить лишние брюки?.. Или пиджачок? А? – он был уже совсем «человек».

– Те самые? – Матвей ощупывал подарки.

– Разумеется! А это тебе, Алёнушка – корона Маргариты, с того Балла Ста Королей… Мессира Воланда, моего друга.

– Но это же выдумка Булгакова? Какой Бал?.. – не унимался учёный-естествоиспытатель.

– Матвей Корнеевич, не спорьте! – Андрею было неудобно за сомнения товарища – Те… Те самые вещи… И ничего Михаил Афанасьевич не выду… Вымысел, хм… , он, как… мои Совы – Цельнов «ущёл в себя» и, замерев, процитировал Пифагора – «Не давай полной воли своему воображению. Оно может породить чудовищ» – Потом ещё – «Душа совершает круг неизбежности, чередою облекаясь то в одну, то в другую жизнь». – И ещё, третья – «Жизнь – Игра! Иной в ней соревнуется, другой торгует, а вот третий, самый счастливый – наблюдает!» – голос его был не свой, похожий на клёкот.

– Ёппь…! Ну, пацаны!.. А мы с Алексом… Пытаемся… «пукать», когда всё уже… «накакано»! Сказано!

– Да, да… – уже обычным голосом произнёс Андрей. – Да ещё «Три раза»! А всё, что сказано три раза, становится истиной. Да, Алиса?

– Да, Магистр! – Верочка взяла мужа за руку – Совы? Они? Проснулись? Хм. Дааа… Не зря их за мудрых держат… Всё ведь – про нас! И всё – про Всегда!

И было представление! И поэма «Хлоя» снова собрала полный амфитеатр и «сорвала» бурю оваций. Нет, не сразу «сорвала»… Сразу, по окончании, с последними звуками, случилась пауза… Замирание… Зрители что-то «дослушивали»… А может «договаривали» что-то своё… Так бывает, когда акт творчества напоминает молитву… Бывает, что Автор, сочиняя, словно молится…, словно кается… И зрители, слушатели, читатели… И тогда общая молитва в Храме… Храме искусства! И ухо Творца, быть может, слышит… Так же, настолько же, насколько Автор услышал Его, смог передать, добавить, Прирастить в Сосуд понимания или удовлетворения… Насколько успокоить мыслемешалку, этот гул сомнений, этот «звон меди»… И, наверное, чаша Добра весов перетянет… Сердца «тёплые» станут жаркими. А как «согреется» художник! Он ведь получил возможность создать (ну, пусть прожить, пережить!) жизнь своих героев, того Времени… Или упущенное им…

Глава 5

Август 2021 г. Командорство на Волхове.

– Ну, что, Саша? Разрешился от бремени? – Матвей Корнеевич сердечно обнял друга и соавтора их будущего «философского камня». Той тетралогии, что они задумали.

Александр Яковлевич смотрел в недоумении.

– Алекс! Ну ты чего, как… Черновик третьего тома готов, я спрашиваю.

– Нууу… Мухоморю потихоньку… – Юсов опустил глаза.

– Слушай, дружище! Ты первые два тома, «Историю философии» и «Философию истории», должен практически один навоять… Потом уже диалоги… Беседы… Да ты же всю жизнь студентам «толкал» это! Статейки, книжки пописывал. Обобщи! Я потом… Эх!..

– Во-первых, я работаю! И сразу над всеми четырьмя томами… И более размышляю над проблемами этики… Да! И думаю, думаю… Но – Алекс посмотрел на академика красными, воспалёнными глазами. Воспалёнными тревогой… И.. какой-то… беспомощностью. – Понимаешь, Мотя… Путать карты – хороший Ход и творческой Игре! Но я боюсь запутаться в самих картах! Что козыри? Аааа: эти?! Нет – те?! Эта Игра больше меня… Уже так… Да, пять лет назад я был иным… Мой мозг мог штурмовать… Я мог найти штрих, мазок новый в картине философии. Яркий! Точный! А сейчас куча, свалка «избитого» – это бездарность автора…

– Брось ныть! Аромат классики как старое вино…

– Это ты… не утешай… Ты математик, ты понимаешь, что такое мера! И Мера Дара, Мера Вкуса. Вкусности! Мне теперь сложно… Быть непосредственным, искренним, естественным… Страстности своей боюсь… Трусости своей боюсь… А должно быть так: Мысль – часть Природы! Я всё мусолю, уточняю мысль… И разжижаю её, убиваю сочность, сжимаю сферу в точку…

– Ну и нормально! Натурально – «точка Алефа»! Молодец! – Мотя не очень-то умело успокаивал друга. Ясно было всем: только творческие усилия продлят его дни! Но и удовлетворение от них!

Это тонкая штучка, пацаны! Мудрый сказал, что наслаждение в творчестве – это когда не ты овладел истиной (метафорой, слогом, красотой), а они – тобой!

Андрей Петрович слушал этот диалог и пока воздерживался от комментариев. Он размышлял: «Следует, братцы вы мои, решать трудные творческие задачи… Вот я чищу эти свои сосуды, разгоняю кровь по венам, по мозгу, забавляюсь и забавляю Творца. И дивану моему приятно, и подушке… И подружке… И всем «точкам, бляшкам Алефа»… Холестериновым и малохольным… Как говорил недавно наш художник Игорь: «Нужно оставаться бароном Мюнхгаузеном! Нельзя скучать!» И я хорошо знаю, помню… Как трудно начать новую строчку… Новую оригинальную мысль заковать в слово. А Алексу и утро начать непросто… И ему надоело «правильное», нормы и планы, штампы и итоги… Не хочет Итога!» Сказал, хоть и весьма двусмысленно:

– Ну, что, уважаемые наши «Пармениды»? Не хочется, Алекс, тебе флажки красные развешивать? Понимаю… И вы, генератор, не напирайте… Не всем «стоикам» весёлыми быть на роду написано. И невесёлыми – тем паче!… Жить как в тылу врага! За железным занавесом… К этой «тёрке» всё ведь клонится… И Деев…

– Да, сынок! – Мария Родиславовна подкатила своё кресло на колёсиках поближе – Андрюша прав! «Человеческое, слишком человеческое» в ложе Прокрустово не запихнёшь! Веселей, Платоновы дети!

– Уж если «веселей», то это по Аристотелю… По Вольтеру… – тихо заметил Александр – Это Аристотель считал…, намеривался «поэтикой смеха» из Божьих ловушечек выпрыгнуть… А Вольтер…, тот вообще… насмешник…

– Нет, я не о философии… Можно хоть кого в «красный угол» повесить, любую икону, любого кумира… Я о том, что можно из «таинственных фьордов» Познания пересесть в фирменный поезд «Петушки – 3азеркалье». Но из кроличьих нор души, этих «кротовин» не спасёшься нигде! Ни на круизном лайнере, ни за «Железным занавесом»! Багаж судьбы своей не перетащишь… От грешков не спрячешься за разговорами и техниками, практиками… Думай не думай – всё одно к Серёге нашему прибежишь! К психоаналитику… Или уж как Кирилл… «Духовник» наш доморощенный…

– Но ведь Кирилл Алексеевич, да и Алёнушка наша светлая на этом «фьорде-лайнере» урок получили… – Алекс как-то обнадёжился и повеселел – и каждого из них их Белая Странница как будто бы отпустила? Прощены… Спокойны… Эх, и мне бы к Троллю этому Всевластному!

– Может быть… Может быть… – Пани Мария задумалась – Я протестантка. И я думаю, что утешены они были делом хорошим. А у Кирюши ещё и семья славная… Да и везунчик порядочный…

Они не заметили, как в гостиную вошёл Кирилл Алексеевич, Алёна Игоревна и Вера Яновна.

– Ну, положим, в «духовники» я не гожусь пока… И «батюшку» из меня делать не нужно… Я догматизм не терплю. Да и страстен… по-своему… Все уже вы знаете мои предпочтения… Идеология и мировоззрение – пантеизм, секулярная этика; пристрастие – наука; любовь – культура. Любовь и Надежда. А Вера – в этом вот триединстве! Единстве Культуры и Природы, прежде всего. Их взаимодействие, порой взаиморазрушение… Сущностное, объективное… Да, да… Придуманное тысячью чертями… Они тоже создания Культуры и Природы… И я мучаюсь… Если в зрелости как-то подбирался, подкарабкивался к ответам (наука очень вдохновляла! Результаты в ней!), то сейчас, на пороге… хе, «зрелой зрелости», вновь задаюсь теми же вопросами… (ну, может под другим «соусом»)… И порой… Да, порой обидно, что ответа-то не могу найти… И не найду никогда…

– «Соусы», анчоусы и Сталина усы… – пробормотал невнятно Алекс.

– Именно… Именно! «Соусы»! Порой ведь чрезмерное самокопание, надрывная, безмерная рефлексия даже гениального художника не воспитывает, не укрепляет, а.. «разжижает», разрушает, разъедает… Подрывает Корни! Корневое! Вот ведь что!.. Это корневое – то духовное, Высшее, чего только в Культуре не найти! Не взрастить! Да – это Вера! Своя у каждого… И это наука… Но не технологии, и вся эта «гаджетная зараза», а фундаментальная! Математика, физика, химия, биология… И этика! Да – и этика – Кирилл налил чаю себе и сопровождающим его дамам. Они, все трое, присели за небольшой столик близ рояля.

Матвей, наоборот, встал из своего кресла, и, заложив руки за спину, медленно двинулся в сторону Андрея Петровича, стоящего у окна с трубкой.

– Да! Вот эта вечная драчка! Дрочка! – Мотя испугался сам своей «метафоры», и покосился на дам. Ухом те не повели. Понимают – Человеческий фактор, природный фактор… Отдельная личность и народ… Толпа порой… Народ тёмен! Хоть обвешайся наимоднейшими смартфонами и тряпьём. Залезь в лучшие машины… Жри еду в лучших ресторанах! Темнота выпирает! Поразительная! Без мозгов, без достоинства, без воспитания!.. Быдлятина эта наша… неизжитая в века. Из века!

– Какой красивый маникюр… у этих дур. – опять пробубнил Саша. – Да, да, Мотя… Всех – За «парты коммунистического воспитания», всех «перековать в стоиков»… Друзей – в дружины, дружины – на баррикады!

– Вот скажи мне, остряк: что лучше? Если лев возглавляет стадо баранов, или баран – стадо львов?

– Крокодил лучше возглавляет стадо… Любое стадо. Именно стадо – это Андрей Петрович решил вставить словечко – Всё так… По заслугам… По Вере и по Делам… Народ… Люди… Простые и не очень… Элита, образование и культура. Аристократы духа! Фу ты, ну ты… Я сам рождён в рабочем посёлке, среди простых людей. И усвоил главное: «не суди, и не судим будешь»… И ещё: «Никто не является только тем, что мы видим». Следует уважать…, признавать…, право за всеми… Но! Но есть большое «но»!.. – Андрей подыскивал хорошие, необидные и верные слова – Среди «простых» чистые люди – редкость. Да, да, сейчас вообще «чистые» редкость… Более надушенные и наряженные… Напудренные, фальшивые… И всё-таки: культура является необходимым условием…, прививкой против жадности, зависти, тупости и всего этого «маникюрного иванизма», что прёт изо всех щелей… Что касается элиты… Богемы… Эх, я – в их «стаде»! И не сужу! Мы , хм, не спились, мы в Игре… Не всем ведь везёт… Творческой личности опуститься – «раз плюнуть»! – вдруг лицо его стало жёстким. – Но «Судья должен» быть! Нужно прибраться на Земле! И «посадить»… хм, кого за «парту», кого… в иное место – следует! По Вере! По Делам! Пока ещё есть шанс… Наверное… Есть…

Вере Яновне не нравилось, когда Андрей, да и вообще люди, в беседе, даже в дискуссии «нажимали на педали эмоциональности». И «рваное» многословие не было для неё признаком интеллектуального общения. Она ценила такт и то благородство в общении, которые она видела в семье бабули, которое по роду передалось в породу. Эти дворяне даже судачили по-другому, нежели теперешние «дворняги». А уж на темы высокого порядка… Даже слог был соответствующий… И голос, и взгляд… И никогда суесловия, этого теперешнего «бла-бла-бла»… Да, она в этих проблемах этики выделяла более всего культуру диалога… И полемики… Даже в общении «отцов и детей»! Это общение – первые, главные Уроки этики! И вот эта непростая «манера держаться», манера «держать себя в руках» и прививала «привычку», ставила «привычку» Терпения и Прощения… Говорят: «привычка порождает Судьбу»… Дааа… ещё говорят: «не нужно тратить излишние силы, чтобы переубедить другого… Может лучше в этом вопросе доубедить себя?» Да, вслушаться, посмотреть со стороны! Она тоже любила эту стратегию… А в тактике спокойного наблюдения за эмоциональным оппонентом находила даже интригу, Игру. И, разумеется, аргументы…

«Люди ведь слабы и греховны – думала она – И этот «ком неразгаданного, несоединимого и невыразимого» – он такой же как в эпоху этих Гераклита и Зенона… Может и больше… Но почему он втягивает в себя, в свой «ад», невинных? Через беды и горе следует учить терпению и прощению? От века? И подставить «вторую щёку»? Путанная, дёрганная современная жизнь!.. Уязвлённость! Кротовинушки и кроличьи норы… Хм, кто-то сказал, что если некто способен написать книгу, но не делает этого, он подобен тому, кто теряет сына… «Некто»? Ха! И где эти «сыновья», что прочтут? Эх, Мотя! Эх, Алекс! Да и самоуважение – хорошая прибавка к теряемым физическим силам… Даа… Неразвитость души… Вот бич этих «читателей»… Казалось бы, что от этих… «пустых» голов можно ожидать особой восприимчивости… Ха! Ничего подобного! У кого не болит, того не беспокоит…»

«Мы все тут, однако, говорим (да уж и думаем!) слишком афористично… То ли уже своими мыслями, то ли чужими… мыслями и словами…» – думал Андрей. Им с Верой достаточно было бросить взгляд друг на друга, чтобы прочесть мысли друг друга… Что другого – хоть… Платона, хоть Ньютона… Тоном ниже, да пожиже они «зазанозились» в их образованных головушках… В сердцах уже «запеклись»… Да «что ему Гекуба?» Ему, человеку «от сохи»… «Природному», цельному… Тому, кто не знает никакие «точки Алефа» и «точки G»… Чьё это вот: «Творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых»… Он – Платон… Эх, парень! Не проживёшь здравомыслием… И неистовством не исцелишься – истратишься! Человек ведь – системное безумие в системном хаосе»…

То ли Андрей Петрович тихо проговорил последние слова, то ли весь разговор вообще был слышен в соседней зале – столовой, где Игорь, Ирина и Сергей накрывали «лёгкий вечерний фуршет». Однако, судя по тому, что Игорь, художник и тоже поэтому чуть визионер, отреагировал прицельно в мысли Андрея и Веры, следовало предположить, что «залез-таки в голову»… Да и Ирина и Сергей тоже мастера по этой части…

– Дааа… Ван-Гог… Моцарт… Их феномены… Гения, у которого быт – один, тот самый, приземлено-природный… А Дух – другой! Совсем! – неторопливо начал формулировать свою «точку» (Алефа?) Игорь. Его глубоко посаженные глаза и тёмная борода не сразу «открывали» его лицо и его мысли о «точках». – Прежде приобщение (глубокое!) к высшим духовным ценностям культуры! А уж затем – мировоззренческие, философские глубины…, топи… Да, да! Уж, извините, господа философы, но в искусстве – вся космология, космогония!

«Что «выгоним» – то и выпьем – подумал Матвей Софьин, поглядывая на манящий хрусталь бокалов в обеденной зале. – «Гонишь», парень… Прекраснодушничаешь-с! Исповедальность эту нашу, русскую, хочешь превознести… Ну-ну, в наших «степанчиковых сёлах» это после третьей бутылки самогона завсегда было… В замесах с вопросами «уважаешь?» и «где справедливость?»… Вслух сказал:

– Жаждет наш народ «попечителей от культуры» и «духовников» этих ваших? Валом валит «припасть к истокам»? Исповедаться? Очиститься от смрада «природного»? Увы! «Покаюсь и ладненько» – в лучшем случае… Да и выборка, пацаны, грешников не поменялась за последние пять тысяч лет… Циничней только стали…

– И всё же, Матвей Корнеевич – настаивал художник – Если вы в свои книги с Александром Яковлевичем кроме острых, парадоксальных и оригинальных тезисов… э.., «загенерируете» художественный образ.., э… слог.., то будет… э.., «блюдо по-гомеровски»! Круче!

– Да? Хм… – вдруг «сел на чужой пенёк мысли» генератор праны – Прана тут какая-то есть… Но! Однако… пауза – Есть у меня пяток знакомых-приятелей. Писателей этих… Прозаиков и поэтов… И что вижу? Если пожиже человечек, то его книжки больше его самого и ведёт его в них Тема. Исповедальная, конечно! А покрупнее человечек – и книги «попроще». Но язык «вкуснее». А для Мастера художественного слова и язык важен… Да и вечная беда: мысли летят, а слова шагают… Драма…

– Искусство – душа бездушного мира… Я – за литературу! За живопись! Музыку! – Ирина выкрикнула из столовой. – Я – за Игоря!

– А я изволю возразить… И взять «точку» философов… Я ведь лечу души… И не искусством… И замечаю в беседах с пациентами… досадное… Вот начитался мой, для примера, «неврастеник-одиночка»… Не того! Как отравился! Причём к низкопробному, серому, посредственному «прилипают» ещё более, чем к «надрывно-исповедальному»… И вот «нули» дают уже грозную цифру – Сергей вошёл в гостиную – И крадут, крадут из подсознания «серое», снижают общий уровень… хе, «души бездушного мира»… Эти «нули» – резерв «серости»! Тьмы! Даже хорошая книга глупых делает ещё глупей, только избранных – ещё умней, а тысячам «посредственных» – «ни о чём»… Мне позиция Матвея Корнеевича понятна… И близка… Не каждому следует вообще разгуливать по «набережной неисцелимых». Пусть, хе, «разгуливают» по своим тупым сайтам… Или мелодрамкам, «безвкусной» мистике или уж очень наивному оккультизму… Бес-вкусно! Бес-то любит «вкусное»!

– Вот, вот! Завалили книжные магазины дрянью! Вот той, что Игорёк назвал… Или ещё этими… «ироническими детективами»… Коровьи лепёшки! Что корова идёт по деревенскому «большаку» и иронично так «метит помётом»? Да нет – просто ср…т! Как эти авторы… Ха! Помню слова Оскарчика… Уайлда: «Читается с интересом только то, что вышло из употребления». Ха… Не про нас! У нас – то, что «вышло» из-под коровьего хвоста! Для употребления! Мне одна дура, «светская львица» поведала… про одного модного писателя: «Читала… Но, знаете, Матфей (так меня зовёт), я позавчера… утром вышла от него и подумала… Нет, не продирает! Ни сам, ни книги его!»

– Ропшешь, Матвей! Ропшешь, однако… Просто нам с тобой, родной мой, уже нечем жевать «плоды искушений»… А исповедоваться – рановато! – Мария Родиславовна вспоминала, как она девочкой замечала необъяснимую печаль и грусть в глазах своего деда… Как они порой редко разговаривали с бабулей… Как она плакала… Как они смеялись и миловались потом. Что это бывало? Где настоящее? А где… «обглоданное» страстью и уже «без замаха», без притяжения. Много думала она потом… И много пережила сама. Но что такое измена, предательство так трудно осмысливать…, прощать… «Подруги, коллеги! Я всегда вам всем так верила! А вы?.. Эх, вы…»

– Нет, правда, Мария! Сколько «подделок»! Всего! Вот мне в журнал мой «У камелька» прислали статью. Псевдоним-то какой взял автор важный: «Публий Юлий». О зороастризме, о связи с индоиранскими эзотерическими учениями, о связи с астрологией… Намекает, что он (автор) смог увидеть (прощупать!) «всего слона»… И, ха, понять! Ну, встречаюсь с ним… Для личной беседы… Мы иначе не публикуем… О, Боже! Какой невежа и невежда оказался! И хитро так из умных книг всё «передрал», наворовал, надёргал.

– Мотя, неужели тебя до сих пор фраппируют эти неучи, что везде суют свой нос?

– Да, матушка! Неприятно поражают!.. Ошеломляют своею наглостью! И ведь не по глупой неопытности. Открытое шарлатанство!

– Это, чаще всего, свойства человека-дилетанта. Ну и хитреца! Того, что хочет на «непонятках», на оккультизме, нахватавшись того-сего возвысить себя в глазах окружающих. А среди них есть особо ловкие… Иллюзионисты, способные манипулировать окружающими. Да, вот ничего стоящего в человеке нет – а как «подаёт» себя! Вечно живой «Ревизор» гоголевский. Правда, тот – «букашка безобидная»… А нынешние злобны бывают, гадливы…

– И я немало таких «историков» встречал… На конференциях, дискуссиях… Избегать пустельги этой следует… Астрологов поддельных, оракулов… недоучек и недоносков… Так и хотят в карман залезть… А попутно душу «зазомбировать», замутить… Пиардыши…

– Андрей Петрович! Ну это уже филоложество! Эттто… – возмутилась филолог и эзотерик Ирина. – Эта бабуля вас научила? Она, хоть и филолог, – любит русское словцо.

– Люблю! И не такое… – улыбнулась пани Мария. – Мне в журнал тоже такой… «Книготриппер» присылали… И приходили, авторы… в редакцию. Я ведь завредакцией была раньше… До семьдесят четвёртого… Многих «пустобесов» повидала…

– Всё, господа! Сейчас на фуршет, а через полчаса Алёна Игоревна порадует нас новым романсом и поиграет нам… Романс, кстати, в честь,.. э… по прось…, с подачи нашего милого Александра… Забыли ведь уже, с чего разговор-то начали сегодня… Ушли в сторону… Каждый в свою… «Лебедь, рак и щука» книг в соавторстве не пишут… Ну, ладно… – Ирина широким жестом пригласила в столовую, а Сергей принялся расставлять дополнительные стулья и кресла в гостиной. Для небольшого концерта…

Такие мини-концерты проходили в главном усадебном доме (старинном, рода Богдановичей) почти ежевечерне. А в субботу и воскресенье в актовом зале Центра творчества были ещё и детские или взрослые самодеятельные спектакли. Или опять же «концерты самодеятельности», «самотворчности»… Строился и театр, настоящий, с «заделом» и замыслом появления «профессиональной» (полупрофессионально пока, конечно) труппы… В Командорстве находились на излечении около десяти актёров и актрис. И были среди них и цирковой, и эстрадный, и вокалист… Но это уже весьма пожилые люди… А Алёна Игоревна и Ирина Яновна мечтали о сильном театре… И ещё Алёна мечтала, что в скором времени на помощь к ним приедет её милая Алла Максимилиановна, актриса (довольно известная!) из Перми. Приедет на ПМЖ! Постоянное место жительство!

А сейчас в большой гостиной собрались те постоянные завсегдатаи, самый близкий круг, двадцать пять – двадцать восемь Игроков и членов их семей, их близких, а также друзей и помощников. Прежде всего Алёна объявила, что этот «вечер романса» она начнёт с «новинки», со своего романса на стихи Пастернака «Август». Его так проникновенно прочёл недавно Александр Яковлевич. Я так вдохновилась! Хотя… печали много в строчках… и в музыке моей тоже… Что же… Когда прозвучали последние строчки: