Рейс в одну сторону 4

Малыш чувствовал, что где-то в глубине души Бесфамильный его недолюбливает и немного побаивается. К тому же, босс редко посвящает его в некоторые тайны: например, он ни разу не упоминал вот об этой подводной крепости-западне. Что это за объект, о котором Малыш ни сном ни духом? А ведь построен он довольно давно, по крайней мере, судя по старым заржавевшим дверям, можно сказать, что этому объекту не меньше пятидесяти лет.

Малыш не удивился тому, что во всем туннеле работали лампы: чем-то это место напоминало ему «Цитрон», только было оно, скорее всего, не таким просторным. Единственное, что его удивило, так это обилие дверей. Тут были и большие широкие, и маленькие узкие, но всех их объединяло одно общее «свойство» – все они давно заржавели, будто здесь постоянно случались затопления и двери часто оказывались в воде по самую «макушку».

Малыш шел по узкому коридору и каждый его шаг отзывался гулким эхом. Он чувствовал, как устала от напряжения его рука, сжимавшая теплую рукоять пистолета. И он, встав на месте, решил, что можно пока обойтись без пистолета. Он хотел положить оружие в кобуру, но, глянув еще раз на ржавые двери, тут же представил себе, что произойдет с его пистолетом, когда он будет спокойно лежать в сырой кобуре. Одежда Малыша была по-прежнему вся мокрая от морской воды, и сушиться здесь было негде. Пистолет, по-хорошему, надо было бы разобрать и высушить все его детали, да поскорее, ведь кто знает, чем может закончиться эта прогулка: выскочит сейчас из-за угла какой-нибудь умник с автоматом и пристрелит его ни за что, ни про что.

Малыш вдруг подумал, что так долго о своем оружии он еще не размышлял: оно всегда было готово к «применению», потому что он заботился о нем лучше, чем о своем желудке.

– Да уж – вспомнил, – тихо сказал Малыш, вновь рисуя в воображении недоеденную утку в кабинете Бесфамильного.

Он прошел дальше по коридору, заметив, что одна из дверей чуть приоткрыта. Он взялся за металлическую ручку и толкнул дверь внутрь. Скрежет ржавых петель нарушил тишину коридора, но Малышу было плевать, кто его сейчас слышит: он не стал убирать пистолет, надеясь, что в нужный момент его не заклинит.

Он вошел в темную комнату. Нащупав выключатель, нажал на клавишу: загорелась желтая лампа, забранная в пыльный плафон. Малыш увидел довольно маленькую комнату: в таких обычно работает один или два человека. Он уже видел такие кабинеты на «Цитроне», правда, они располагались в отдельных, тщательно охраняемых зонах. Малыш ни тогда, ни сейчас не мог понять, в чем их суть. Он смотрел на старый письменный стол, с приставленным к нему тяжелым деревянным стулом; на большой вентилятор с тонкой дымчатой паутиной на решетке; на пластиковую доску, поставленную на четыре проволочные «ноги» – на блестящей ее поверхности красным маркером были написаны какие-то формулы.

В дальнем от двери углу стоял узкий железный шкафчик, какие обычно были в спортивных раздевалках. Шкафчик был заперт: на стальных «ушках» болтался маленький навесной замок. Малыш сразу же подошел к шкафчику и, осмотревшись, увидел в углу за дверью маленький огнетушитель. Он взял его и, размахнувшись, сбил замок со шкафчика, отчего стальные «ушки» погнулись, будто их скрутили сильными пальцами.

Малыш открыл дверцу: внутри ничего полезного не было, кроме нескольких желтых папок и какого-то пластмассового стержня, напоминающего ручку с золотым пером. Ему тут же вспомнилось, как андроид с лицом Бесфамильного ткнул такой же ручкой ему в шею, отчего Малыш потерял сознание…

– А вот и оружие. Наверное, – сказал Малыш и сунул стержень в карман пиджака. Еще несколько секунд он задавался вопросом, как относиться к своей находке: как к спасению, или как к простой безделушке, лишь внешне напоминающей миниатюрный электрошокер? Потом его внимание переключилось на еще один предмет, лежавший на столе – желтую пластиковую карточку.

– Пропуск что ли? – спросил Малыш сам себя, удивляясь, как он сразу ее не заметил. Он сунул карточку в тот же карман, в котором лежал «шокер», и еще раз осмотрелся в поисках чего-нибудь подходящего для самообороны, но, кроме стула и брошенного рядом со шкафчиком огнетушителя, он больше ничего не увидел.

– До свидания, – сказал он в пустоту комнаты и, выключив свет, вышел в коридор.

Ему не хотелось снова бродить по бесконечному туннелю, не хотелось открывать дверь за дверью, чтобы напороться, в конце концов, на какого-нибудь придурка с ножом или пистолетом. Но, по здравому рассуждению, ему необходимо было это сделать, потому что неизвестно, где сидит тот придурок, и что у него припасено для непрошенных гостей. Малыш вздохнул и закрыл поплотнее эту дверь, тем самым как бы отмечая в своем сознании, что кабинет прошел полную проверку. Можно было, конечно, проверить и все остальные двери, но чтобы их обойти, нужно вернуться в самое начало пути, а это примерно в километре отсюда. Да и потом, все те двери, которые ему попались, были закрыты на внутренние замки…

– Это же так очевидно, тупица, – сказал себе Малыш, не желая делать всё заново. И лучше он пойдет вперед, где, несомненно, будет еще с десяток таких же открытых дверей, в которые он сунет свой любопытный нос, чем пойдет назад, тратя впустую время.

– Да, так я и сделаю, – сказал Малыш, и пошел, не оглядываясь, дальше.

Он понимал, что этот чертов коридор, при желании, можно исследовать целыми днями, и так и не дойти до нужной двери, но ему необходимо было набраться терпения и искать – искать комнату с оружием, искать комнату с едой, искать всё то, что пригодилось бы ему для жизни в этом месте хоть какое-то время. То что этот объект давно заброшен, Малыш понял сразу, и то, что его привезли именно сюда, не вызывало теперь у него никаких вопросов, кроме одного: неужели Бесфамильный и впрямь захотел от него избавиться? Но почему не сказать об этом прямо: мы, мол, не нуждаемся в твоих услугах – свободен, Демидов! Нет, очевидно, он что-то такое узнал, за что просто напросто убивают, а тут Бесфамильный не стал рисковать, и решил таким вот манером избавиться от своего наемника.

«Как-то всё это слишком сложно», – подумал Малыш, обнаружив еще одну открытую дверь.

– Интересно, а что у нас здесь?

Он вошел в темную комнату и снова, нашарив рукой выключатель, включил свет. Загорелась желтая лампа, как две капли воды похожая на те, что горели в коридоре и в той комнате, где он нашел «шокер». Здесь были такие же стол, стул, и шкафчик. На удивление, комната эта была братом-близнецом той первой открытой, где Малышу повезло найти «шокер». Он снова подошел к шкафчику с висевшим на ее двери замком. Оглянувшись, Малыш на этот раз не увидел в углу огнетушителя, поэтому с замком придется повозиться. Демидов подошел к стулу и, ухватившись за его спинку, приволок к шкафчику. Конечно, таким «инструментом» работать будет неудобно, но что делать, раз под рукой ничего больше нет.

– Замочек-то маленький, а стул-то большой, – с этими словами Малыш размахнулся и со всей дури шарахнул стулом по дверце. Раздался глухой стук, будто шкаф был чем-то набит подзавязку, и этого было так много, что не оставило в нем свободного места.

– Песка что ли туда насыпали? – спросил сам себя Малыш и с сожалением посмотрел на замок, висевший, как ни чем ни бывало, на своем месте.

– Только дверь погнул, – сказал Малыш и снова замахнулся стулом. Он ударил, целясь точно по замку, и тот, на его удачу, отлетел в сторону, звякнув стальной душкой по бетонному полу.

– Ну, вот и славно, – удовлетворенно сказал Малыш и рванул на себя дверцу – шкафчик был пуст. Малыш от удивления похлопал глазами, рассчитывая, что там, как минимум, должна была быть хотя бы рабочая одежда, или еще какие-нибудь мелочи, нужные для работы на объекте. Тогда почему шкафчик не издал того самого «звонкого» звука при ударе, какой издал бы пустой жестяной короб?

– Да, странно.

Малыш сел на отставленный в сторону стул и посмотрел вокруг себя: такая же доска с формулами, письменный стол столетней давности, решетка вентиляции под потолком.

Малыш встал и, прихватив с собой стул, подошел к стене с решеткой. Он запрыгнул на скрипнувшее под тяжестью его тела сиденье, дотянулся до вентиляции и прислонил руку к решетке – тут же пальцы ощутили слабый ветерок.

– Так и должно быть, – сказал Малыш, спрыгивая на пол.

«Почему шкаф не загудел?» – продолжал размышлять Малыш, снова подходя к нему. Да, он действительно был пуст.

– Ерунда какая-то, – сказал Малыш и зачем-то засунул руку в шкаф. В тот же момент его пальцы что-то почувствовали и он, чуть ли не с криком, отдернул руку.

– Это что еще за черт?!

Малыш мигом вспотел, будто пробежал стометровку. Рука его дрожала – он смотрел на нее, как на что-то никогда не виданное. Он снова медленно протянул руку к шкафу, и снова его пальцы ощутили какой-то невидимый предмет, лежавший в дальнем углу верхней жестяной полочки. Сначала Малыш подумал, что в комнате недостаточно хороший свет, или, как часто практиковалось на островах архипелага, в вентиляцию пустили галлюциногенный газ, и теперь ему просто кажется, что в шкафу что-то лежит. Малыш зажмурился и мотнул головой, пытаясь таким образом проверить, не мерещится ли ему, что пальцы и впрямь ухватились за что-то невидимое.

– Технологии, блин, – сказал он и вытащил этот невидимый предмет из шкафа. Малыш по-прежнему не мог ничего увидеть, зато ясно ощущал, что вещь эта из металла, и что она имеет выступы и впадины, характерные, например, для пистолета.

– Да, наверное, – произнес он, и, вообразив, что это и впрямь пистолет, перезарядил его. Услышав характерный щелчок затвора, Малыш облегченно выдохнул и улыбнулся, будто сдал важный экзамен.

Так же он поступил и с магазином, вытащив его из пенала и ощупав пальцами верхний патрон.

– И ведь не посчитаешь, – с сожалением сказал он, вставляя магазин обратно до упора, ожидая металлического щелчка.

– Это очень хорошо, – сказал Малыш, засовывая невидимый пистолет за пояс.

Он еще раз пошарил в шкафчике – там было что-то еще: мягкое, теплое на ощупь, будто одеяло или спальный мешок. Малыш осторожно вытащил эту невидимую материю и положил ее на пол. Себе он тут же сказал, что не собирается тащиться с этим скарбом неизвестно сколько километров – он и так устал, как собака.

– Ладно, – сказал он вглубь шкафчика, проверив его в третий раз: теперь уж он был пуст.

Малыш подошел к письменному столу, и, выдвинув ящики, заглянул внутрь – там ничего не было, кроме смятых листов бумаги.

Из головы не выходило невидимое «одеяло» – жалко было бросать его тут. Малыш посмотрел на пластиковую доску с формулами и увидел черный маркер, лежавший в желобке внизу доски. Он снял колпачок и провел маркером по доске, после чего на ее поверхности осталась лишь грязная полоса – маркер высох. Тем не менее, Малыш засунул его в карман, решив использовать как мел.

Выйдя наружу, Малыш процарапал на ржавой двери жирный крест: он тёр пластмассовым корпусом маркера до тех пор, пока не стесал его до половины. Ну, всё – теперь он хоть как-то отметил то место, где лежало «одеяло»: будет возможность, он за ним вернется.

Малыш вгляделся в мутную даль коридора и вздохнул от предвкушения утомительной прогулки по этой бетонной «кишке». Но делать нечего: сидеть на одном месте – тоже не вариант, а если он не найдет чего-нибудь съестного, тогда будет постепенно терять силы и, в конце концов, тут загнется, так и не узнав, где находится.

Вместе с идущими ногами работала и голова, как бы Малыш не старался выкинуть из нее навязчивые мысли о подозрительном поведении Бесфамильного: тот либо его предал, либо спас. И тут пришла еще одна простая мысль: здесь должен был кто-нибудь остаться, иначе, кто отвечал по телефону капитану корабля? Да, это было бы справедливо, если только пароль от входа не продиктовали совсем из другого места.

– Черт! – ругнулся Малыш: он едва начал обретать надежду на то, что здесь есть хоть одна живая душа, но, скорее всего, это место было давно оставлено.

Он постарался успокоиться и прикинул так: входной люк объекта, через который он сюда попал, находится примерно на двадцатиметровой глубине. Глубина же океана в этих широтах доходит до нескольких километров. Значит, этот объект тоже должен уходить вглубь на три или четыре километра, только для входа на нижние этажи нужно найти подходящую дверь.

– Ну, и как мне тебя найти? – сказал Малыш, проходя мимо совершенно одинаковых дверей – все они были закрыты наглухо: Малыш бил в них плечом, дубасил кулаками, пинал ногами, но те находились под надежной защитой своих ржавых замков, и отвечали Малышу лишь глухим звуком толстого старого железа.

В один из промежутков между выламыванием дверей, мелькнула еще одна запоздалая мысль: это место до сих пор кто-то обслуживал – свет ведь горел. Конечно, здесь могла работать автоматика, но лампы иногда имеют свойство перегорать, и их нужно менять. А чтобы гореть вот так несколько лет подряд, должны быть такие технологии, чтобы… Тут он снова себя одернул, вспомнив вдруг слова Бесфамильного: «Забыл, где работаешь, Демидов?»

Да, действительно, если здесь вкручены чудо-лампочки, способные гореть лет по сто, тогда удивляться нечему. И вентиляция, в таком случае, могла обслуживаться таким же набором автоматических устройств, которые заставляли работать освещение.

Малыш вздохнул: он уж надеялся встретить тут какого-нибудь человека, и поговорить с ним по душам. Хотя, о чем он будет его спрашивать: «Что это за объект? Когда и кем он построен?» Глупые и ненужные вопросы, на которые и время-то тратить стыдно – ведь и так понятно, чье это «хозяйство».

Малыш чувствовал, что теряет даром время, пытаясь найти хоть что-нибудь похожее на жилую комнату: еще несколько раз ему попадались такие же маленькие кабинеты, в которых он нашел ржавый нож и моток толстого провода – больше он там ничего полезного не увидел.

– Бестолковый какой-то лабиринт, – возмущенно сказал Малыш, выходя из очередной комнаты и отряхивая с брюк клоки прилипшей паутины: вход сюда оказался затянут паучьими сетями, хотя самих пауков Малыш не видел, мрачно про себя отметив, что им тоже здесь жрать было нечего.

Примерно через пятьсот метров Малыш обратил внимание, что дорога пошла чуть под уклон. В голове мелькнула наводящая мысль, а в сердце вновь поселилась надежда, что, наконец-то, начался тот самый путь, который он искал вот уже как часов шесть. Да, его предположения, что этот объект должен уходить на несколько километров вниз, похоже, подтверждались на практике. При этой мысли в груди Малыша разлилось приятное тепло, как перед встречей с любимой женщиной, или перед поездкой в приятные места.

– Эх, блин – заживу теперь! – чуть ли не крикнул он и пошел быстрее, на всякий случай еще раз проверив свой «Сиг Зауэр».

Глава 6

Пилот махнул рукой и стал медленно поднимать вертолет. Он уже сто раз пожалел, что не высадил Ястребова там, на самом верху, куда летел сейчас сам: оттуда начальника можно было спустить на тросе, а теперь только и жди, когда встречный ветер швырнет машину на стальную стену. Надвигавшаяся на вертолет громада северного сектора «Цитрона» не давала пилоту расслабиться. Вертолет вынужден был лететь вперед левым бортом, уходя от стены, двигавшейся с бешеной скоростью, чтобы та не смела его со своего пути, опрокинув в бушующие воды океана.

Движение боком замедляло скорость вертолета, и он, сжигая последние литры топлива, изменил угол подъема, сделав его острее. Пилот решил, что лететь вертикально намного сложнее, чем по косой. К сожалению это дошло до него довольно поздно: на часть вертикального подъема он истратил больше топлива, чем, если бы изначально догадался поменять угол и долетел бы до конца маршрута хоть с каким-нибудь запасом горючего.

Пилоту пришлось запоминать примерную точку, куда он высадил Ястребова, чтобы потом не ошибиться с будущим местом встречи с боссом. Он смотрел на стальную стену, готовую в любой момент наехать на него всей своей мощью и столкнуть в океан. Если бы пилот глянул вниз, он не увидел бы черных вод океана: вместо них металась грязно-белая пена, выбивающаяся из под двигавшейся стены и взлетающая на десятки метров. Ветер тут же рвал эту пену в клочья, и она, едва успев осесть на технологических выступах стены, тут же смывалась дождем. И тут же ветер бросал на это место новые грязные облака пены, и снова ее смывало чистой дождевой водой. И так продолжалось всё то время, пока плыл северный сектор. Пилот видел тысячи выступов и никак не мог разглядеть среди них того отличительного знака, по которому он сориентировался бы через час, вернувшись сюда за шефом.

Он выставил обратный отсчет на своем таймере и, не меняя курса, стал плавно подниматься к вершине стены.

Дождь усилился и будто специально лил точно в лобовое стекло кабины. Пилот практически ослеп: ориентироваться ему приходилось лишь на показания своего навигационного аппарата. На маленьком мониторе пилот выставил максимальное увеличение, чтобы видеть даже самый маленький камушек – сейчас важны любые мелочи и ему необходимо знать точно, куда сажать машину. Наконец, он увидел ровный участок – туда пилот и направил свой вертолет.

Ветер был такой силы, что вертолет мотало из стороны в сторону, и его несколько раз чуть не сдуло в океан, и чудом не разбило о стену сектора. Этот риск сохранялся и тогда, когда он, наконец, завис над площадкой. Для надежной посадки пилот использовал гарпуны, вмонтированные в днище вертолета. Он нажал кнопку с рисунком зазубренного наконечника, будто взятого из учебника по истории Древнего мира. Пилот услышал пистолетные выстрелы: это поочередно сработали мощные строительные патроны, выбросившие стальные тросы с маленькими гарпунами на конце. Гарпуны воткнулись в стальную поверхность площадки, выбив из нее едва заметные снопы искр, тут же погасшие под нескончаемым ливнем. Таких выстрелов должно было быть восемь, но пилот насчитал только семь – один гарпун не сработал.

– Ну и черт с тобой, – устало сказал пилот, уверенный в том, что семи «колышков» вполне достаточно, чтобы зафиксировать вертолет на месте.

Когда посадка была закончена, пилот посмотрел на часы: на все эти маневры у него ушло пятнадцать минут, а значит в запасе осталось сорок пять, десять из которых он потратит на не менее опасный спуск ко входу, куда нырнул Ястребов.

Дождь хлестал, как из пожарного шланга. Пилот сидел в кабине, не решаясь вылезти наружу – он ждал, пока дождь немного успокоится, и тогда можно будет выйти на площадку и заняться поиском топлива. Но дождь все не унимался, и пилот, потеряв в теплой сухой кабине десять драгоценных минут, пожалел, что не вылез из вертолета раньше. Он открыл дверь. Струи воды хлестанули ему в лицо. Пилот зажмурился и вытер глаза мокрым же рукавом своего комбинезона.

– Зараза, – прошептал он, наступая на скользкую подножку, и, стараясь не смотреть в сторону океана, шагнул на площадку. Он обошел вертолет спереди, касаясь руками скользкого корпуса, и увидел, что на противоположном краю площадки находится что-то напоминающее выносные топливные краны, какие были у него на основной базе. Пилот пошел к ним, прекрасно понимая, что мог запросто обмануться и принять эти краны за какие-нибудь железные ящики со всяким хламом.

Когда он подошел к тому месту ближе, то увидел, что это действительно были топливные краны, и к ним, через компрессоры, подключены заправочные шланги. Все краны были заперты на магнитные замки, к которым нужен был допуск. К тому же, пилот не мог обойтись без бортмеханика и поэтому, вернувшись к вертолету, включил рацию:

– Вызываю «Цитрон-4»! Вызываю «Цитрон-4»! Есть ли кто на…

Тут он призадумался: как назвать то место, куда он приземлился? На площадке он не заметил никаких номеров, и как теперь называется это место, куда их с Ястребовым занесло, он и понятия не имел. Зная только, что это северный сектор, пилот подумал, что для предполагаемого ответа этой информации будет недостаточно.

Он снова посмотрел на часы – у него оставалось двадцать пять минут. И что он успеет сделать за это время?

– Вызываю «Цитрон-4»! Я нахожусь на вертолетной площадке вашего…

Пилот поднял голову к небу:

– Как же вас теперь… Я нахожусь в северном секторе, на лётной площадке! Пришлите бортмеханика!

Ему не ответили. Он повторил вызов – и тот же результат. Пилот, прихватив с собой запасную рацию, снова подошел к топливным кранам, и присев около ближайшего, внимательно его осмотрел. Ну да, всё правильно: защитная крышка заперта – красная лампочка считывателя рядом с щелью для ключа-пропуска горит ровным светом…

– Да, так просто тебя не откупорить, – тихо пробормотал пилот.

Он снова бросил взгляд на часы: осталось двадцать минут.

– Блин, и что теперь делать?

Он знал, что Ястребов не простит ему опоздания. И даже если он будет потом оправдываться, объясняя, что вертолет сожрал всё топливо, тому будет плевать на эти отговорки – самодур одним словом.

– Может, они частоту сменили? – спросил себя пилот и покрутил на рации ручку настройки каналов. – И какая она у них теперь?

Да, попал, как кур во щи! Вот что теперь делать: самому что ли искать этого бортмеханика?

Он посмотрел с края площадки туда, где гора полого спускалась до самого берега. Если по ней идти, то это займет примерно те самые двадцать минут, которые у него остались. А если стоять вот так на месте, то можно и не волноваться: Ястребов тогда точно его прибьет.

Пилот снова пошел к вертолету и, открыв бардачок, взял список возможных частот, большинством которых он никогда не пользовался. Были здесь, правда, и универсальные частоты, но они служили лишь для экстренной связи с Центром. А туда обращаться – это, ох как, нехорошо.

Подумав еще немного, он, на всякий случай, закрыл дверь изнутри и снова стал вызывать «Цитрон-4».

***

Ястребов зашел внутрь стальной стены – это был вход в рабочие коридоры. Его неприятно удивило то, что здесь не был выставлен пост охраны – да, пусть объект и находится в критическом положении, но порядок должен соблюдаться всегда. Скорее всего, начальник охраны забыл об этом участке, тогда тем более есть хороший повод к нему обратиться, а заодно узнать о судьбе Маргариты, пусть Морозов и распорядился сохранять всё в тайне. «Ладно, посмотрим», – подумал Ястребов и пошел вглубь коридора. Света практически не было, за исключением отдельно мигавших ламп – это раздражало, тем более, что освещение – это первое, что должно быть в порядке.

– Бардак тут устроили, – недовольно буркнул Ястребов. Если бы здесь стоял кто-нибудь рядом с ним, он обязательно пообещал бы разобраться с ответственным за освещение, но коридор был пуст. Ястребов еще раз недовольно оглянулся на неохраняемое место около входа, и пошел дальше. Несколько раз ему попадалась одна и та же надпись, указывающая, что он находится на третьем уровне. Насколько он помнил, здесь, кроме мужской комнаты отдыха и еще нескольких помещений, включая оружейную комнату для охраны, ничего больше не было. Он спустился по маленькой, в три ступеньки, лестнице, и, видя, что коридор тянется дальше ровной лентой, чуть приуныл. Ястребов вдруг почувствовал, что не найдет он тут никакой комнаты отдыха, и что вообще коридор будет без единого поворота. То, что он пообещал пилоту вернуться через час, окажется полным враньем, так как он не исполнит этого обещания. Он уже двадцать минут шел по коридору, но кроме того, что это третий уровень, он больше ничего об этом участке не узнал: например, он не знал, где находятся теперь лифты, или хотя бы лестницы, ведущие на первый уровень, а именно там и должен был находиться кабинет Кондрашкиной.

Он остановился и уже в который раз посмотрел на часы – пошла двадцать седьмая минута его пешего, черт бы его побрал, путешествия. Если пилот прибудет к выходу через тридцать пять минут, а именно это Ястребов приказал ему сделать, тогда тот «прокатится» зря. Ладно, что поделаешь – хорошо, что он предупредил его заранее о том, чтобы тот улетал назад, на площадку, если у входа никого не окажется. Это, правда, нисколько не успокаивало Ястребова, но что будет, если он не придет в третий, четвертый, или десятый раз? Пилот так и будет курсировать туда-сюда, проверяя, не появился ли кто около выхода?

– Тупость какая-то, – сказал Ястребов, жалея, что не сообразил прихватить с собой хоть какую-нибудь простенькую рацию, которых в вертолете было штук пять, если он не перепутал их с другими приборами: в его возрасте это легко было сделать, тем более что к технике, как это ни странно, он был равнодушен.

Ястребов махнул рукой и пошел дальше, надеясь, что ему попадется на пути какой-нибудь полезный указатель, по которому он и пойдет. И действительно, ровно через пятнадцать минут он увидел табличку зеленого цвета со словом «Выход».

– Ну, и куда же я выйду, интересно? – спросил он сам себя.

Он понимал, что если это северный сектор, то, скорее всего коридор выведет его к берегу, ну или он попадет на лестницу второго уровня…