Рейс в одну сторону 2

– Короче, помнишь и это, – прервала ее мысли рассказчица.

– Местами, – ответила Маргарита.

– И это странно, правда?

– Правда.

– Я тоже не всё помню, а лишь какие-то части, будто и не было ничего, а в памяти всё равно что-то сидит. Чертовщина какая-то. Ну, так вот, то, что я помню, это как раз и есть самое главное.

– Думаешь? – спросила Маргарита, вновь зевая. – Может, спать уже пойдем: вроде как сон начал приходить?

– Успеешь, – ответила женщина, – тут самое главное – вспомнить эти детали, которых и так в башке не много осталось. Короче, дело было так. Девчонки, из другой смены которые, пришли с утра на работу и начали проверку вчерашних образцов. Прошел час или два, вдруг наши лаборанточки, одна за другой начали падать на пол. Те, кто делал работу стоя, видели эту картину, но те же, кто сидел – попадали все.

– Образцы, что ли, некачественные попались? – спросила Маргарита.

– Вот и я тогда также подумала, когда мне это рассказали. Но дело оказалось совсем в другом. Через вентиляцию пустили неизвестный тяжелый газ. Он сразу опустился со стен на пол (у нас решетки вентиляции не под потолком, как у всех, а на высоте двух метров от пола), а потом, когда он чуть нагрелся от комнатного тепла, стал тихонько подниматься. Ну, и те, кто сидел, получил по максимуму – остальные успели выбежать из лаборатории, правда и тех потом прихватило: когда прошло несколько часов, тоже умерли от удушья.

– Да, странная история, – задумчиво сказала Маргарита, но без удивления в голосе, будто она что-то подобное уже когда-то слышала.

– И даже не это странно, – отозвалась соседка, – а то, как отреагировало начальство. Они тут же запретили все разговоры на эту тему, а особенно активных рассказчиков выявляли и сажали под замок. Так, небось, до сих пор под этим замком и сидят.

– Неужели, сидят? – спросила Маргарита.

– Думаю, да: по крайней мере, я никого больше из той смены не видела. Но я не о том хотела тебе рассказать. Там, в машинном отделение, до сих пор люди мрут, а новых рабочих берут с других отделов.

– Прям так и берут?

– Ну, да, а чего тут такого? Приходят, скажем, с самого утра, до смены, в комнату отдыха, (сколько их у нас на «Цитроне», уже и не помню), и ведут под конвоем свежую партию работяг. Кто-то, думаешь, будет против? Всех несогласных, сама знаешь, куда определяют.

– Да уж, подозреваю, – ответила Маргарита.

– Короче, находят наших мужиков со свернутыми шеями в разных местах: иногда в туннелях, несколько раз находили прямо на решетках, под которыми винты крутятся. А однажды, прикинь, такого же жмурика нашли здесь – в местной слесарке!

Маргарита с сомнением на нее посмотрела:

– Уж не про тот ли ты случай, когда молодого парня нашли?

– Да, да, тот самый! Его тогда отвезли прямо с самого утра – видать, дело после работы было, когда ему, как раз, шею-то и сломали. Всю ночь пролежал, бедолага.

– А виновных стали искать среди наших слесарей, – задумчиво произнесла Маргарита.

– И снова верно ты говоришь! – в свою очередь удивилась соседка, – и даже другого молодого подозревать стали, того самого, который с нашей Ленкой шашни крутил.

Маргарита снова на нее посмотрела, правда, та не могла заметить ее подозрительного взгляда.

– Ты откуда всё знаешь? – спросила Маргарита.

Та отодвинулась от нее чуть дальше:

– Так все же об этом говорят!

– Я что-то такого ни от кого не слышала.

– А ты с кем здесь разговариваешь: только с Ленкой с этой и всё. Да и потом, ты же днем на смене, а бабы, как раз в это время и треплются, когда с ночной приходят.

– Почему именно в это время? – спросила Маргарита.

– Откуда я знаю? У них и спроси, – бросила соседка. – Ладно, пойду я спать, пожалуй, а то засиделись мы с тобой.

– И то верно, – задумчиво произнесла Маргарита, что-то прокручивая в голове. Вот еще напасть-то! Бедный Ленкин жених под подозрением, а она – ни слухом, ни духом. Но Коржиковой об этом знать не надо, а то еще выкидыш случится. Интересно, как она там, в этом дурацком госпитале? И еще один вопрос не давал покоя Маргарите: хирург может сделать анализы, на всякий случай, чтобы проверить, например, нет ли заражения крови, или еще что. Вот тогда он и обнаружит, что Ленка беременна. Блин, нужно и с ним решать эту проблему.

Маргарита взялась за голову: такое впечатление, что у нее поднялась температура и ей самой срочно нужен врач.

– Нет уж, спасибо – лучше я спать пойду: авось само пройдет, – сказала Маргарита самой себе и пошла к кровати.

Как только она легла, тут же снова пришло сомнение, что она и в это раз не уснет. Она снова представила себя плывущей в пустом океане. И вдруг, на третьей минуте счастливого плавания, на горизонте появился огромный акулий плавник…

«Нет, так еще хуже, – подумала Маргарита, открывая глаза, – уж лучше овец считать – по крайней мере, они не сожрут заживо. Раз овца, два овца…»

Звонок будильника поднял ее в семь утра: здесь она снова оплошала – в это время ей уже нужно быть в кабинете. Рыльский, наверное, рвет и мечет, ведь она украла у него целых полтора часа драгоценного времени, которое он бы потратил с большей пользой, чем сидя в медкабинете, как на иголках, и потея, как свинья, ожидая эту непунктуальную даму (Кондрашкина предпочитала именно этот термин взамен всем остальным). А на что он мог потратить эти часы? Чем он вообще интересовался, этот Рыльский?

Маргарита мотнула головой: лезет же всякая дрянь с самого утра. Вот то, что она не успевала позавтракать, это было отвратительно, и нужно было что-то с этим делать. Интересно, есть ли курьерская доставка еды прямо на рабочее место? Надо узнать. Вот это и будет первостепенной задачей, а теперь надо одеваться и бегом на работу!

Глава 8

Она прибежала на рабочее место минута в минуту. Красный от гнева Рыльский, уже готов был взвиться до потолка, но, увидев запыхавшуюся Маргариту, вбегавшую в кабинет, мигом успокоился, и, не поздоровавшись, а, тем более, не попрощавшись, вышел вон, хлопнув дверью.

– Всё равно ты крыса, – сказала ему в спину Маргарита, подходя к вешалке с медицинскими халатами.

Как только она села за стол, принявшись за свои бумаги, тут же зазвонил телефон. Кондрашкина подскочила на месте и бросилась к телефону с такой скоростью, будто знала, что случилось важное событие.

– Алло?! – крикнула она в трубку, заранее жалея, что не сдержала своих эмоций.

– Да, доброе утро, это Галя! – ответили громко в трубку.

– Какая Галя?

– Медсестра: мы с Валей Галушкиной вместе работаем! – крикнули в трубку так, будто звонили с другой планеты.

– А, Галя, – ответила Маргарита, теперь вспоминая ту миниатюрную черненькую девчонку – ровесницу Елены. – Так что вы хотели?

– Я хотела узнать: не у вас ли наша Валентина?

Маргарита пожала плечами, стараясь отвечать, как можно спокойнее.

– Нет. А почему она должна быть у меня?

Тут Галя что-то тихо сказала, прикрыв трубку рукой, по крайней мере, Маргарита поняла, что та говорит какую-то фразу третьему лицу, присутствовавшему при разговоре.

– Понимаете, вчера к нам сюда приходил один человек, и сказал, что вам нужна от нее какая-то помощь, или что-то вроде того. Так вот, после того, как она ушла, больше мы ее, с Пантелеем Эдуардовичем, не видели.

– Я ее отпустила, как только она помогла мне с одним делом, так что, даже и не знаю, как вам помочь, – ответила Маргарита, как можно спокойнее и тише.

– Понятно. Спасибо. Извините, – ответила Галя и положила трубку.

– Вот же черт, – тихо произнесла Маргарита, когда в трубке раздались гудки. То, что рыжая Валя могла не дойти до работы, тоже вполне вписывалось в короткую «легенду», на ходу придуманную Кондрашкиной: веселая медсестра, не дура выпить и повеселиться, вполне могла отлучиться на несколько часов. «И куда она могла пойти?» – подумала Кондрашкина, продолжая сочинять легенду. На нижние уровни? Нет, вряд ли – там круглосуточные рабочие смены, да и смотрят за тамошними работягами – будь здоров. На нижних уровнях, примыкающих к машинному отделению, также располагались склады боеприпасов, надежно защищенных броней верхних уровней, чему служили, как их полы, так и стены. Случайное попадание вражеской ракеты не могло достигнуть тех складов, в шутку называемых крюйт-камерами, на манер морского жаргона из романов Жюля Верна. Так вот, эти крюйт-камеры, напичканные всем, чем только возможно – от мизерных пуль со смещенным центром тяжести, до ядерных боеголовок, коих насчитывались десятки тысяч, находились под неусыпной охраной, не смыкавшей глаз целыми сутками. Весь этот арсенал был рассчитан на долговременное сопротивление, случись серьезная осада «Цитрона» посередине океана. А учитывая относительную близость острова Пику, с его мощными ракетами, можно было вообще не беспокоиться насчет внешней атаки.

Маргарита также предположила, что все эти помещения могли быть под камерами наблюдения, так что, версия с пленной Валентиной, сидящей где-то в том месте, отпадала. Была, правда, надежда, что Александр, как старший смены в отделе наблюдения, мог как-то ограничить доступ посторонних лиц к наблюдению за помещениями арсенала, но это длилось бы очень короткое время, плюс – нужно было ежедневно сдавать записи с камер в архив – а там ребята серьезные: мимо них и муха не пролетит – учитывались абсолютно все записи, и если будет нужно, они просмотрят их секунду за секундой, комнату за комнатой, тщательно фиксируя, что там творилось…

Маргарита вздохнула: вся легенда с Валентиной могла полететь к чертям, и тогда ее исчезновением займутся местные следователи.

Как только она додумала последнюю мысль, снова заверещал телефон. Маргарита тут же схватила трубку:

– Алло! – нетерпеливым голосом выпалила она.

– Алле, красавица, – ответил ей незнакомый голос.

– Кто это? – спросила Маргарита.

– Да я это – твой фанат и обожатель.

Она с облегчением выдохнула, узнав, наконец, этот наглый тон.

– Привет, – с трудом выговорила она: губы ее будто онемели, и Маргарита, едва ими двигала.

– Ну, что, тревогу уже объявили? – спросил голос.

– Да уже, – ответила Кондрашкина.

– И какие мысли на сей счет?

– Думаю вот.

– Ну, думай, думай, а я пока пойду по своим делам.

– Стой! – вдруг крикнула она.

– Стою, – спокойно ответил голос.

– Ты ее в живых оставил, или…

– Как договаривались, – ответили в трубку. – Да не переживай – всё нормально: лежит она тут пьяная, как свинья. Думаю, не скоро очнется наша красавица: мы славно с ней погуляли.

– Вы там далеко вообще?

– А тебе зачем? – удивился голос. – Наше уютное гнездышко должно быть сокрыто от чужих глаз, так что извините.

– Ладно, – проворила Маргарита, – только смотри, поаккуратней там.

– Есть мэм! – ответил голос, и в трубке раздались частые гудки.

Ну, слава Богу: жива эта стерва! Хоть теперь не придется оправдываться перед следователями.

Маргарита прошлась по комнате, что-то напевая себе под нос. Что делать дальше? Пойти к Ленке и узнать, как там дела? Заодно и с хирургом поговорить, хотя, что ему сказать в том случае, если он уже понял, что та беременна?

– Как же быть-то, а? – в который раз спросила себя Кондрашкина.

Еще десять минут назад она хотела есть, но теперь у нее окончательно пропал аппетит. Она вышла из кабинета, и, кивнув Канарейкину, сказала:

– Я в госпиталь.

– Надолго?

– Часа на два-три.

– Хорошо.

Она вышла в коридор, и встав посередине дороги задумалась: надо, всё-таки сходить в столовку и взять еды для Ленки.

С этими мыслями она туда и пошла.

Народу никого не было. Раздатчица сидела и разгадывала кроссворды. Маргарита подошла к ее столу.

– Доброе утро.

– И тебе не хворать, – ответила раздатчица.

– Есть у вас большие такие термоса для горячего? – спросила Маргарита

– Конечно, – ответила та.

– Мне в госпиталь надо отнести…

– Я так и поняла, – ответила раздатчица, готовая сделать все, что ни попросит Маргарита. – Каша, горячий чай и хлеб – вот что нужно для больного, – добавила она.

Маргарита кивнула и стала ждать, пока та всё сделает. На сборы ушло минут пять. Раздатчица передала через стол большой термос, и Маргарита взяла его бережно, как новорожденного ребенка, хотя никогда в жизни не держала детей в руках.

– Ты в конце дня ко мне забеги – дело есть, – сказала раздатчица.

– Хорошо, – ответила Маргарита, – зайду. Спасибо вам.

Быстрым шагом она вышла из столовой.

Оставшаяся до госпиталя дорога заняла чуть больше двадцати минут, но Кондрашкиной показалось, что они пролетели, как стрела: когда голова забита трудными вопросами, за временем особо не уследишь. Кондрашкина так и не придумала, что сказать хирургу, если вдруг он поставит ее перед фактом, что мол, подруга ваша беременна, и что он уже сообщил об этом ее лечащему врачу.

Эта казенная фраза, звучавшая на большой Земле вполне обыденно, здесь же воспринималась бы, как бред: не было тут ни роддома, ни, тем более, прикрепленного к будущей роженице врача.

– А если всё поменяется? – спросила себя Маргарита, – и к ней приставят кого-нибудь, чтобы он следил, как за ее здоровьем, так и за здоровьем малыша? А если этот приставленный, или сам хирург сделают Ленке аборт?

«Как бы они его уже не сделали», – подумала Кондрашкина и прибавила шагу: до госпиталя оставалось всего каких-нибудь сто метров.

И тут ей путь преградил слесарь Королев.

– Здравствуйте, – сказал он и остановился.

– Здравствуйте! – удивленно ответила Маргарита, будто сто лет его не видела. – Как ваше самочувствие? – спросила она первое, что пришло ей в голову.

– Нормально, – ответил Королев. – А ваше? – он улыбнулся, но улыбка эта вышла какой-то усталой. Маргарита внимательно на него посмотрела.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Нет, всё нормально, – ответил он, делая шаг вперед, намереваясь уже уйти. В его голосе она услышала смесь какой-то обреченности с безразличием ко всему.

– Нет, что-то, все-таки случилось, – сказала она, останавливая его, схватив за рукав халата. Он удивлено на нее посмотрел, но не стал вырываться.

– Замучили допросами, – сказал он.

– По какому поводу?

– Да как вам сказать: тут один, в общем-то, повод – убийство.

Маргарита с подозрением на него посмотрела.

– Вы кого-то успели убить на этом объекте?

Он почувствовал легкую издевку в ее голосе.

– Как оказалось, успел, – грустно ответил он.

Кондрашкина подумала пару секунд.

– Значит так, если у вас будет время, зайдите ко мне сегодня.

– Зачем? – удивился он.

– Есть разговор, – ответила Маргарита. – И еще одно: постарайтесь никому не сообщать, куда вы идете, хорошо?

– Ладно, не скажу, – Королев пожал плечами: он и так здесь ни с кем не разговаривает, если только не считать дознавателей.

Кондрашкина отпустила, наконец, рукав его халата и пошла дальше.

Королев, не оглядываясь, двинулся до своей слесарки, задаваясь вопросом: что ей от него понадобилось – провести повторный медосмотр?

Маргарита открыла дверь госпиталя. Быстро отыскав Елену, она подбежала к ее кровати: девушка спала крепким сном. Ей уже сделали операцию и наложили повязку. Рядом с ней никого не было, за исключением тех самых загубленных солдат, ходивших из угла в угол. Она осмотрелась в поисках хирурга, но никого не нашла.

Маргарита вздохнула: а как же обещанная хирургом дежурная медсестра?

Она просидела десять или пятнадцать минут, прежде чем среди гимнастерок защитного цвета, мотающихся туда-сюда, не мелькнул белый халат: кто-то сюда шел торопливым шагом, но Маргарита не могла разглядеть, кто это был.

Наконец, она увидела, что эта была молодая женщина, бывшая чуть старше Елены.

«Наверное, та самая медсестра», – мелькнула у Кондрашкиной догадка. Она не ошиблась: женщина, улыбнувшись ей еще издали, шла к кровати Елены. В руках она держала какую-то коробку.

– Здравствуйте, – сказала она, подходя к кровати.

– Здравствуйте, – ответила Маргарита.

– Вы ко мне на смену пришли? – спросила женщина

– Нет, – удивилась Маргарита.

– А кто же вы тогда, если не моя сменщица?

– Я ее подруга, – ответила Маргарита, кивнув в сторону Елены, и чувствуя, что сейчас будет какая-то неожиданность.

– Вы знаете, – сказала женщина, – меня час назад должны были уже сменить, но ее все нет и нет.

Маргарита молчала, вопросительно глядя на женщину.

– Так вот, мне уже надо уходить, а сменщицы все нет. Не могли бы вы посидеть и подождать ее?

Маргарита машинально кивнула.

– Ой, спасибо вам! Ну, я пошла! – громко сказала та, и, вновь улыбнувшись, побежала в сторону выхода.

– Вы коробку забыли! – крикнула ей вслед Кондрашкина.

– Спасибо! – радостно ответила та, возвращаясь, – совсем замоталась! – и, подхватив коробку, побежала к выходу.

– Вот же засада,– произнесла Маргарита, не подозревая, что ее могут так запросто припахать к раненой подруге.

– Ну, что, бедняжка ты моя, как у тебя дела? – спросила Маргарита, видя, что Елена открыла глаза.

– Привет, Рит, – ответила Елена. – А ты как здесь?

– Да, вот, шла, понимаешь, шла и пришла!

Елена слабо улыбнулась обескровленными губами и захныкала:

– В спине больно, – сказала она.

– Еще бы не больно: там у тебя осколок торчал! – ответила Кондрашкина.

– Какой еще осколок?

– Самый настоящий – такие только на войне бывают.

– Да?

– Да, – ответила Кондрашкина.

Елена вздохнула.

– Пить охота, – сказала она. – Рит, дай чего-нибудь кисленького или солененького, и попить заодно.

Маргарита наклонилась и, взяв с пола термос, поставила его на край кровати.

– Тут тебе чай передали и кашу. А солёненькое я в другой раз принесу, хорошо?

Елена слабо кивнула.

– Скоро твоя дежурная медсестра придет, – сказала зачем-то Кондрашкина, и посмотрела на часы.

– А ты разве не будешь со мной сидеть? – спросила Елена со страхом в голосе.

– Мне некогда: у меня своя работа, – ответила ей Маргарита, как маленькой.

– Да? Ну ладно, – сказала Елена и вновь закрыла глаза.

Тут кто-то похлопал Маргариту по плечу. Она резко обернулась: за ней стоял Александр.

– Привет, – сказал он.

– Привет, коли не шутишь, – ответила Кондрашкина. – ты зачем здесь…

– Все нормально, – ответил Малыш, не дав ей договорить. – Принцесса наша в такой глубокой отключке, что только к середине дня, может быть, очнется.

– Чем ты ее накачал?

– Да, как обычно: алкоголь разных видов и сортов. Когда очухается – увидит еще несколько бутылок, и опять – в спячку. Короче, думаю, сутки, минимум, она не появится на твоем горизонте.

– Это хорошо, – задумчиво произнесла Маргарита.

– Но что-то тебя не устраивает, так? – спросил Малыш, заранее зная, что на рыжей Вале дело не остановится.

Маргарита помолчала, а потом сказала:

– Думаю, надо искать того хирурга, которого ты привел.

– А он-то тебе зачем?

– Он мог у Ленки анализы взять, и увидеть, что она беременна.

– То есть, ты предлагаешь, взять за жабры этого почтенного человека, да так, чтобы никто этого не заметил? Только учти, что выпивка тут не поможет: сама же видела – мужик он серьезный.

– Видела, – согласно кивнула Кондрашкина. – Так как же быть теперь?

Малыш поднял плечи, втянув в них голову, а потом с силой их опустил, разминая шею.

– Есть у меня один вариант, только он тебе не понравится.

Маргарита, не глядя на него, быстро сказала:

– Давай – не тяни!

– Твой старый друг.

– Кто? – удивилась она.

– Ну, этот, психолог который – Полозов. Вот он точно может тебе помочь.

– И как же это?

– Очень просто. Я к нему пойду, хотя, нет, теперь ты пойдешь к этому Полозову и ласково так попросишь, что, мол, так и так, надо одному хирургу намекнуть…

– Стоп! – перебила она его. – Этот самый старый друг, как ты выразился, как раз и настаивал на том, чтобы я уговорила девчонку аборт сделать.

Малыш вздохнул:

– Значит, этот вариант отпадает.

– Да – отпадает, – кивнула Маргарита. – Как тогда быть?

– Без понятия! – ответил он. – Если только, – тут Малыш замолчал на полуслове, – если только не воспользоваться моими ребятами.

– Какими еще ребятами?

– Да есть у меня тут парочка друзей – вот они точно могут кое-что для нас сделать.

– Поди, головорезы какие-нибудь? – спросила Маргарита с грустью в голосе.

– Нет, ну что ты – вполне себе интеллигентные люди, умеющие найти общий язык абсолютно с любым человеком.

– Я же говорю – головорезы, – снова вздохнула Кондрашкина.

– Думай, как хочешь, а ребята они хорошие, – сказал Малыш и ухмыльнулся.

– Даже не сомневаюсь, – ответила она. – Ну ладно, вон, похоже, сменщица моя идет, – она кивнула в сторону входа, где мелькали белые полы не застегнутого медицинского халата, развевающиеся при быстрой ходьбе.

– Доброе утро! – сказала, подошедшая к ним, пожилая, но резвая женщина лет пятидесяти пяти. В руках у нее был точно такой же термос в виде никелированного бочонка, какой принесла Кондрашкина. Маргарита поняла, что уход за Еленой идет серьезный, раз сюда еду носят, и мысленно отругала себя за то, что была недовольна дежурными медсестрами.

– Здравствуйте, – ответила Маргарита, пожимая протянутую ей руку.

– Меня зовут Алевтина Петровна, – сказала та. – Я вторая дежурная медсестра вот этой девушки.

– Я так и поняла, – кивнула Маргарита. – Я ее покормила уже: каша овсяная и чай.

Алевтина улыбнулась и сказала:

– У меня с собой бульон куриный и котлета с картошкой: думаю, на вечер пусть останется.

– Да, наверное, это будет в самый раз, – ответила Маргарита. – Тогда я пойду, а то у меня рабочий день в самом разгаре.

– Конечно, конечно, идите, – ответила Алевтина Петровна.

Маргарита встала с кровати. Постояв с минуту, она спросила:

– Скажите, а где можно найти вашего доктора… Как же его там? – она вопросительно посмотрела на Малыша. Тот пожал плечами, мол, я и не спрашивал его имени.

– Геннадий Винверович?

– Как вы говорите?

– Винверович, – медленно повторила медсестра, улыбнувшись, – папа у него был Винвер.

– Это что значит? – спросила Маргарита.

– Да он и сам не знает, – смеясь ответила медсестра. – А найти вы его можете очень легко: он давний приятель Могильного.

– Кого?

– Могильного, – спокойно ответила медсестра. – Пантелея Эдуардовича.

– Ах, этого? – кивнула Маргарита, с явным неудовольствием отмечая, что это была фамилия «много улыбчивого» человека. – Чего только не узнаешь с утра, – сказала она, как можно спокойнее и постаралась улыбнуться.

– Да, я когда прочитала его фамилию в платежной ведомости, мне аж не по себе стало: он, ведь, не так давно здесь работает.

– Да? – вскинула брови Маргарита, – а, по-моему, лет пять уже как… врачует, – она не смогла сдержаться, произнося это слово, тут же вспомнив, что в ведении этого Могильного был морг.

– Нет, нет, тогда работал его предшественник – Рыльский…

– Как вы сказали?

– Рыльский, – ответила Алевтина. – Вы и его не знаете?

– Нет, отчего же: как раз этого я очень хорошо знаю. Вот только он девять лет работает совершенно в другом отделении.

Алевтина понимающе кивнула.

– Раньше здесь была такая неразбериха, что сам черт ногу сломит. Это только в последнее время понемножку всё разгребли. Рыльский работал тогда на двух должностях: первая та, которую занимает сейчас Могильный. Тогда под Рыльским был и морг, и «двойка», то есть лаборатория №2, и еще некоторые участки. А параллельно с этим, он ходил на смены, где сейчас сидит практикующий психолог – он же врач широкого профиля.

Маргарита не могла поверить своим ушам: как Рыльский мог успевать работать на всех этих участках, когда…

Тут ее мысли прервал Малыш:

– Может, пойдем уже? – тихо произнес он.

– Да, да, конечно, – закивала Маргарита. – Я тогда пошла? – спросила она Алевтину, всё еще не веря, как Рыльский мог всё успеть? Чего тогда удивляться, что он всякий раз приходит в истерику, когда Маргарита опаздывает хоть на минуту: видно, у него снова несколько должностей, о чем она и не догадывалась до настоящего момента.

– Идите, идите – все будет в порядке, – улыбнулась ей Алевтина.

Когда, наконец, Маргарита и Малыш-Александр покинули пределы госпиталя, она вновь чертыхнулась.

– Вот же зараза! Ты посмотри, как они все связаны! – сказала она.

– Кто – они? – спросил Малыш.

– Все те, кто может нас вложить в любую секунду, – ответила Маргарита.

– Так, давай решать проблемы по мере их поступления, – сказал Александр, замедляя шаг.

– Какая еще мера? – вырвалось у нее. – Здесь со всех сторон нас обложили! Не знаю, как и быть теперь! – в отчаянии произнесла она.