Сквозь года

– Что ему надо? – лицо Оливера изменилось, когда он догадался, от кого пришло сообщение.

– Не знаю, – девушка пожала плечами, осознавая, что ее внутреннее состояние напрямую зависит от чувств Оливера.

– Посмотри, вдруг что-то важное, – с испытующим взглядом сказал он, вскинув бровь.

Камила сдалась под пристальным взглядом карих глаз. Ведь у нее никогда не было секретов от лучшего друга. Но сейчас она была в полной растерянности.

В любой другой ситуации, она была бы счастлива получить пригласительные билеты на новый спектакль ее любимой театральной труппы, но не сегодня, когда она снова видит играющие от раздражения желваки на скулах Оливера.

Они оба понимают, что билеты в театр – свидание, о котором говорил Кларк.

Глава 7

Почему Камила? Из всех многочисленных подруг Оливер влюбился именно в нее: своенравную девушку с задатками манипулятора. Она непредсказуемая и скрытная, совсем не похожа на его одноклассниц, а упрямства и решительности в ней больше, чем у капитана его команды. И если бы не случай, благодаря которому Оливер захотел узнать ее, они наверняка бы остались далекими тенями друг для друга.

Оливер сидел в кабинете директора, рассматривая различные статуэтки, которые красовались на столе и книжных полках, как какое-то общественное достояние. Но на самом деле эти миниатюрные фигурки ключевых исторических событий – личное хобби мистера Фишера. Было очевидно, что коллекция не из дешевых, как и вся мебель, наполнявшая кабинет ощущением власти. Оливер неловко заерзал на кресле, ощущая тяжесть каждого движения. Он старался держать спину прямо, но его тело будто налилось свинцом и не подчинялось ему. Прошло уже полгода с тех пор, как он переступил порог этой элитной частной школы, но он так и не смог привыкнуть ко всей роскоши, что его окружала.

– Оливер Блэк, – задумчиво протянул директор, внимательно изучая его академическую успеваемость.

– Что-то не так? – Оливер подскочил на месте. Неизвестность только усугубляла его тревожное состояние.

– Скажу прямо, – мистер Фишер едва заметно улыбнулся, что не ускользнуло от студента. – Ты очень способный, преподаватели тебя хвалят, и я с радостью напишу тебе отличное рекомендательное письмо в любой университет. Но одних знаний мало. Нужно проявлять инициативу и участвовать в студенческой жизни. Вот, здесь некоторые варианты, которые ты мог бы рассмотреть.

Мистер Фишер протянул лист бумаги, надеясь, что Оливер прислушается к его совету. Будет жаль, если в будущем ему начнут приходить отказы от лучших университетов только из-за его пассивности. Оливер взял листок, поблагодарив директора. Внезапный стук в дверь привлек их внимание. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошла девушка и остановилась возле стола, рядом с местом, где сидел Оливер. Она будто магнитом приковала к себе его взгляд: «Та самая рыжеволосая одиночка?» – подумал он, заинтересованно наблюдая. Он слышал множество слухов о Камиле, которые выставляли ее не в лучшем свете, но ему самому не доводилось с ней общаться. До этого самого момента.

Оливер не собирался отрицать, что все эти слухи повлияли на его мнение о Камиле. Он был осмотрительным, с предвзятым взглядом.

– Директор приюта просила передать тебе это, – мистер Фишер вручил Камиле небольшой пакет. Та удивленно приняла его. Оливер не понимал, почему его не отпускают. Он боялся пошевелиться лишний раз и притворился невидимкой. Мужчина средних лет продолжил: – Это прекрасно, что ты занимаешься с детьми и проводишь уроки рисования, но, Камила…

Он тяжело вздохнул, подбирая деликатные слова. Дочь председателя суда – одна из самых проблемных учениц, с кем он должен проявить осторожность.

– Я понимаю, – перебила его Камила, не дожидаясь, пока мистер Фишер закончит фразу. Она прекрасно знает, что речь идет о ее успеваемости.

– Тогда… не смею вас больше задерживать, – произнес он, намекая сразу обоим. Его глаза указали на дверь.

Именно в этот момент Оливер перестал быть невидимкой: тяжелый взгляд зеленых омутов пригвоздил все его тело к креслу. Девушка исчезла внезапно, так же, как и появилась. Необъяснимый импульс заставил его броситься вслед за ней. В его голове проскользнула едва уловимая мысль, за которую он успел зацепиться: «Приют? Дети? Что, если она не такая ужасная, как о ней говорят?»

Движимый таинственным любопытством, он догнал ее на школьной лестнице. Он должен узнать ее настоящую.

– Я помогу тебе с учебой, – прямо заявил он, чем застал Камилу врасплох. Девушка смерила его недоверчивым взглядом с головы до ног, ища скрытый подвох. С какой стати кому-то помогать ей?

– С чего вдруг? – вторит она своим мыслям. – Мы ведь даже толком не знакомы.

Камила продолжает недоверчиво смотреть, но что-то ей подсказывает, что парень искренен. Возможно, все дело было в том, как он смотрел на нее: сдержанно, но в то же время проницательно, не так поверхностно, как все остальные. Камила решает дать себе шанс поверить в эту белоснежную улыбку, от которой веет теплом и надежностью.

Оливер расспрашивал обо всем подряд, проявляя максимальный интерес. Их общение с каждой минутой становилось все более непринужденным. Они даже не заметили, как оказались на спортивной площадке, неспешно прогуливаясь вокруг футбольного поля. Камила показывала различные бумажные поделки и открытки от детей из приюта, и счастливо улыбалась, перебирая письма от маленьких поклонников. Оливер с восхищением наблюдал за ней, ощущая легкий трепет внутри. Он протянул руку, и его губы растянулись в улыбке, которая стала для них знаковой:

– Друзья?

«Друзья? Как глупо!» – Оливер усмехается, вспоминая их первое взаимодействие. Он помнит, как дрогнуло его сердце, когда эти манящие, полные самоуверенности зеленые глаза впервые посмотрели на него в кабинете директора. С каждым месяцем его симпатия крепла, пока не достигла некоего дружеского предела, за рамки которого он не мог выйти. Но когда на поле появился новый игрок, а в груди поселилось давящее чувство, Оливер изо всех сил старался держать себя в руках и не потерять голову от жгучей ревности, потому что еще немного, и он сорвется в пропасть отчаянных поступков.

***

Камила закончила свою картину и, сдержав обещание, отправилась на свидание с Кларком. Она оделась просто: легкое, почти невесомое летнее платье в темно-зеленых тонах с короткими рукавами – достаточно приличное для посещения театра и совершенно не подходящее для продолжительных вечерних прогулок.

Ей не нужно лишний раз производить на него особое впечатление. Она не хотела еще больше влюблять в себя парня, обреченного на безответные чувства. Притворство с ее стороны было бы как минимум не справедливо по отношению к Кларку. Все, что она могла ему предложить – это честность. Поэтому, заметив, как его рука тянется к ее руке, она поспешно поправила волосы, избегая нежелательных прикосновений. Но когда это все же произошло, она отчетливо ощутила разницу между ним и Оливером: ладонь Кларка была холодной и липкой, а его касания какими-то неестественными. В его движениях и глазах сверкали триумф и вседозволенность.

Камила старается сосредоточиться на спектакле и не думать о пугающей темноте, царящей в зале. Она не знала, чего ожидать от этого свидания, но уж точно не настойчивого внимания. Девушка вздрагивает, когда ладонь Кларка бесцеремонно ложится ей на колено и медленно поднимается выше, пробираясь под тонкую ткань платья. Камила меняет позу, закидывая ногу на ногу и пытается сохранить спокойствие, чтобы не привлекать к ним излишнее любопытство.

Затаив дыхание и сжав кулаки, она продолжает чувствовать требовательные движения сильной руки. Кожу на шее обжигает горячее дыхание шепота:

– Раздвинь.

Глаза Камилы широко раскрываются, а все ее тело накрывает волной ужаса и неконтролируемого возбуждения. Она ненавидит себя за это, она не должна испытывать что-то помимо отвращения. Что она может сделать, кроме как терпеть прикосновения будущего мужа? Ведь это именно то, что с ней случится после совершеннолетия.

В голове так вовремя проскальзывают слова Оливера: «Тебе все равно придется спать с ним, когда вы поженитесь. Или тебе все равно?»

Но ей не все равно. И более того, она только сейчас осознает, насколько противной может быть эта вынужденная близость с Кларком.

– Раздвину, когда стану твоей женой, – повернувшись к нему лицом, так же шепотом отвечает она.

«Если стану», – поправляет она себя в мыслях, начиная сомневаться в предстоящей помолвке.

Глава 8

Камила все чаще ловила себя на предательской мысли, что их с отцом уговор – ошибка. Она непроизвольно сравнивала других парней с Оливером и осознала, что он единственный человек, с кем ей комфортно. С кем она могла и хотела находиться дольше нескольких часов в день.

– Черт тебя дери, Оли! – прошептала она, с досадой понимая, как прочно он завладел ее мыслями. А Кларк? Она морщится, вспоминая вчерашний вечер. И когда только этот прилежный папенькин сынок превратился в самоуверенного наглеца?

Сбросив с себя остатки ночи, Камила надевает купальник и спускается к открытому бассейну, что находится на заднем дворе особняка. В попытках очистить голову она прихватила с собой книгу с иллюстрациями художников, удобно разместилась на шезлонге и спряталась от солнца под пляжным зонтом.

Погрузившись в автобиографию одного из мастеров, Камила нашла с ним одно интересное сходство. Она легко прониклась его непростой судьбой и его отношениями с близкими, находя в этом отражение собственных терзаний. Ей, как и ему, было сложно выражать чувства напрямую, словно это противоречило ее природе. Камила хороша лишь в защите своих границ и отстаивании убеждений. Возможно, именно поэтому ей всегда было так легко с Оливером, не требующим ничего взамен.

И словно услышав зов ее мыслей, он возник из ниоткуда. Обошел шезлонг и встал так, чтобы попасть в поле зрения Камилы. Он поставил освежающий мохито на столик рядом с ней, зная о ее пристрастии к этому коктейлю в знойную погоду. Внутри стакана тонули кубики льда, листья мяты и дольки лайма. Камила признательно улыбнулась и попробовала напиток через трубочку.

– То, что нужно, – выдохнула она, блаженно прикрыв глаза. Оливер, как всегда, предугадал ее желание. Порой это казалось невероятным, а в голове невольно всплывал вопрос: «Он со всеми такой?»

– Меня впустил Феникс и сказал, что ты здесь, – словно прочитав ее мысли, ответил Оливер.

Камила приподнялась на шезлонге, наблюдая за другом. Тот подошел к соседнему лежаку и, малыми усилиями сбросив футболку и шорты, предстал перед ней в одних обтягивающих боксерах. Его гладкое и стройное тело с небольшим признаком наличия мышц заставило глаза Камилы инстинктивно скользнуть ниже пояса, задержавшись там лишь на мгновение. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Блэк заметил ее мимолетный интерес. Он сдержал ухмылку и сделал вид, что не заметил.

Камила не могла не отметить, как стремительно меняется его тело: проступает структура мышц, появляются очертания фигуры, которая дает понять, каким он станет в будущем. Легкая атлетика, бесспорно, пошла ему на пользу. Еще год назад он был тоньше ее, а сейчас… Камила задумалась, рисуя в воображении образ двадцатилетнего Оливера.

– Крем? – он протянул тюбик с солнцезащитным средством, который успел позаимствовать у домработницы, – Или останешься под зонтом? Я тогда пойду поплаваю.

Слегка повернувшись, Камила предоставила ему доступ к своей спине.

– Сделай сам, – девушка с вызовом посмотрела на друга и его вздернутые от удивления брови.

Но ступор Оливера продлился недолго, он ни за что не упустит возможности оказаться рядом. Счастливая улыбка предательски расцвела на его лице. Контроль над эмоциями в присутствии Камилы каждый раз давал трещину.

Блэк медленно подошел и опустился на шезлонг позади девушки. Ее светлая, почти фарфоровая кожа мгновенно пленила его взгляд. Ему отчаянно хотелось коснуться оголенных участков тела. Он рассматривал каждую родинку и каждый изгиб, фиксировал в памяти как можно больше. Казалось, будто время вокруг него остановилось, как и рука, будто рискнув прикоснуться к заветному – оно тут же исчезнет. Оливер абстрагировался от окружающих звуков, растворяясь в волшебстве мгновения. Он слышал лишь собственные мысли, спутанные в клубок сомнений и желаний.

Не чувствуя движений Оливера, Камила вздрогнула от внезапного прикосновения к своей спине. Легкий холодок крема и жар его ладони, скользящей плавными, аккуратными движениями, ускорили ее сердечный ритм.

– Интересно, как долго твоя картина провисит в галерее? – прошептал он над ее ухом, сбивая ровное дыхание.

– Неделю, может, две. Пока не закончится выставка, – ответила она, отчаянно пытаясь не думать о руках, гуляющих по ее спине. Но Оливер снова и снова играл на ее самообладании, перебираясь к плечам и шее.

– А потом? – спросил он, массируя зажатые мышцы и чувствуя ее прерывистое дыхание.

– Выставят на аукцион, – выдохнула Камила. Его ладонь скользнула от шеи к правой ключице, медленно спускаясь все ниже.

Камила закрыла глаза, впервые испытывая нечто подобное. Каждая клеточка ее тела напряглась в сладком ожидании. Весь воздух вышибло из легких от страха быть пойманной. Пальцы Оливера нащупали край ткани купальника и коснулись голой кожи, покрытой мурашками. Камила испуганно открыла глаза, сдвигая колени и чувствуя судорожное сокращение мышц.

– Достаточно! Дальше я сама, – она резко перехватила его руку и отстранилась на безопасное расстояние, стыдясь взглянуть в карие глаза. Камила не ожидала, что ее тело так остро отреагирует на его прикосновения, ведь движения Кларка были куда более смелыми.

– Как скажешь, – произнес Оливер осипшим голосом. Он встал с шезлонга и на ватных ногах направился к бассейну, стремясь унять дрожь и отвлечься от непрошенных мыслей.

***

Комната Камилы аккуратная и чистая: минимализм во всем его проявлении. И если бы не мольберт, одиноко стоящий в углу возле окна, никто бы не догадался, что это комната художницы. Раздвинув шторы и обнаружив рассвет, Камила расстроено вздохнула. Всю ночь она провела над новой картиной и придумывала к ней подпись,чтобы она была особенной, запоминающейся. Взгляд упал на блокнот, где красовалась надпись: «инь и ян», и на ее губах появилась улыбка. Черный и белый, как их с Оливером фамилии. Ей хотелось, чтобы их навечно связывало что-то еще, помимо общих воспоминаний.

Несмотря на то, что рассвет уже вступил в свои полные права, красиво застеленная постель так и осталась нетронутой со вчерашнего дня. Школьная форма бережно ждала своего часа, разложенная поверх мягкого пледа. Камила обреченно посмотрела на темно-синий пиджак и юбку элитной школы, в которую ей так не хотелось возвращаться после каждых выходных. Ярко-золотистая эмблема на пиджаке так и кричала о престижности учебного заведения, где по факту учились заносчивые детки богатых родителей. И Камила принадлежала к их числу. Но даже так она умудрилась стать изгоем, едва осмелившись продемонстрировать собственное мнение.

В отличие от мужской школьной формы, где мальчики носили удобные брюки, девочкам приходилось заправлять белую рубашку в короткую юбку, что шло вразрез со всеми лозунгами США об антидискриминации и равноправии. Камила поморщилась, разглядывая себя в зеркале, и с особым отвращением посмотрела на броский красный галстук – обязательный атрибут наряда, от которого ее порядком тошнило. К форме также прилагались туфли и гольфы выше колен белого или черного цвета. К счастью для Камилы, регламент не диктовал цвет волос и количество косметики, позволяя хоть как-то выразить индивидуальность, которую поощряла школа, но критиковали ровесники.

Прежде чем войти в комнату Камилы, Оливер постучал. Девушка взглянула на друга и его боевую экипировку: белые кеды, бежевые брюки и темно-синий пиджак с красным галстуком смотрелись на нем идеально. А новая короткая стрижка безупречно подчеркивала его острые скулы и впалые щеки, превращая парня в фотомодель с обложки модного журнала.

Иногда на выходных он оставался ночевать у нее в гостевой комнате, помогая Камиле готовиться к экзаменам. Генри и Эмилия Вайт были ему благодарны, хоть и безразличны. Оливер заранее брал все необходимые вещи с собой.

– Готова?

– Почти, – ответила Камила, сглатывая подступивший к горлу ком. Она уверена, что Блэк даже не осознает, какой эффект оказывает на представительниц прекрасного пола. Его благородство и скромность уже околдовали девочек из художественного класса, куда ходит Камила. Она также уверена, что в сочетании такой внешности и характера должен быть какой-то скрытый подвох. Ведь он даже не старается.

– Феникс уже приехал, – предупредил он и добавил: – Я подожду внизу.

– Хорошо, спасибо.

Камила отвернулась обратно к зеркалу, не дожидаясь, когда Оливер выйдет из комнаты. В отражении она увидела, как он замешкался, рассматривая ее. Но спустя мгновение оставил ее одну. Заботливый Оливер, как всегда, переживает за состояние Камилы.

Глава 9

Парковка частной школы переполнилась дорогими авто. Кабриолеты класса люкс особенно полюбились футболистам. Словно подхватив новый тренд, они соревновались в стоимости родительского подарка. Поглощенная собственной исключительностью, эта вальяжная стая бесцеремонно оккупировала большую часть парковки, вынуждая Феникса остановиться у самого въезда. Скрепя зубами, Камила тяжело вздохнула. Школа превращалась в балаган тщеславия.

– Феникс, отвезешь Оли домой после занятий, – распорядилась она, вызвав недоумение в глазах друга, сидевшего слева.

– Конечно, мисс, – смиренно отозвался молодой водитель.

– Почему? Я же всегда жду тебя после рисования! – возмутился Блэк. Ему никогда не было в тягость ожидание, час или два, – вообще-то, он мог ждать вечность.

Камила промолчала и выскользнула из машины. Девушка ускорила шаг по направлению к школе, когда ее друг последовал за ней. Оливер, нагнав ее, перегородил путь, заставив остановиться.

– Ты не ответила, – настойчиво произнес он, пытливо вглядываясь в ее глаза и пытаясь прочесть в них хоть что-то. Но ее действия и эмоции кричали громче любых слов.

– А должна? – Камила вызывающе вскинула бровь. Оливер тяжело вздохнул, улавливая в зеленых глазах надменность, которую она демонстрирует в разговорах с другими. Он прекрасно видел все изменения, происходящие с ней: темные круги под глазами, которых раньше не было.

– Ты злишься из-за вчерашнего? Поэтому не выспалась? Прости, если перешел черту.

Взгляд Камилы заметался по его лицу, в груди ощущалась острая нехватка воздуха. Оливер, как всегда, бил точно в цель. Всю ночь она прокручивала в голове сцену у бассейна, разбирая произошедшее до мельчайших деталей. Но что это значило для него? Она знала лишь одно: подобной близости не должно повториться.

Камила молчала, будто все подготовленные слова застряли в горле. Сжимая ремешок сумки, она старалась скрыть волнение. Проницательные карие глаза путали мысли, сбивали с толку и неожиданно приблизились, выбивая остатки воздуха из легких. Он сделал шаг и резко остановился.

– Оли! – кто-то громко окликнул его. Вайт посмотрела через плечо Оливера на группу студентов, кричащих его имя с бетонной лестницы парадного входа в школу.

– Не заставляй друзей ждать, – безразлично проронила Камила, вернув взгляд на Блэка. Обойдя его, она поспешила на занятия.

Камила знала, что поступает несправедливо. Оливер не заслужил, чтобы на нем срывали злость. Ведь он не виноват в ее чувствах и ревности, о которых она не знала до недавнего времени. Камила всегда была зациклена на себе и своих целях, она не из тех, кто влюбляется в молодом возрасте и стремится к отношениям. Ее судьба была предрешена, когда Генри Вайт предложил другу поженить их детей. По его мнению, Кларк – самый порядочный и подходящий мужчина для его единственной дочери. Камила тоже так думала, пока не узнала, что порядочности в Кларке столько же, сколько она заработала на своих картинах – ноль.

Она и раньше замечала за собой странное поведение, некую одержимость Оливером и всем, что с ним связано. Но отмахивалась, убеждая себя, что он просто ее единственный друг. Конечно, это должно что-то значить. Логично, что у нее есть к нему чувства.

Оливер прав, она злилась. Камила не хочет видеть, как Бетти снова вешается ему на шею. Почему он привлек именно Бетти Эванс? Изящную и миловидную девочку из художественного класса. Длинноволосая брюнетка была чересчур приторной, как сам Оливер. Большие глаза, сладкий голос и сплошная любезность: она вполне могла быть в его вкусе. Богатенькую Бетти, чья семья владела крупным страховым бизнесом, даже не смущало, что он не из привилегированной семьи. Как лицемерно. Ведь стоит ему появиться на пороге их многомиллионного дворца, родители Бетти тут же прогонят его. И она знает, что их отношения никогда не одобрят, но все равно преследует его.

Лицо Камилы скривилось при виде объекта раздражения. Их взаимная неприязнь чувствовалась всеми, разлетаясь по классу.

– Напоминаю выпускникам, что на носу проверочные тесты, поэтому не засиживайтесь допоздна, – сообщила миссис Мур – утонченная женщина средних лет. По мнению Камилы, самый внимательный и отзывчивый педагог в их пропитанной тщеславием школе.

Художественный класс вмещал всего несколько студентов. Целью обучения был поиск индивидуального стиля и совершенствование мастерства каждого. Лишь семеро студентов из всей школы решили посвятить свою жизнь искусству живописи, в их числе и Камила.

Вайт заняла свободный мольберт напротив входа. Краем глаза она заметила, как Бетти постоянно смотрит в сторону двери.

– Ждешь кого-то? – насмешливо спросила она, смешивая акриловые краски на палитре. Раньше она радовалась, что миссис Мур не запрещала присутствие посторонних на занятиях, но не сейчас, когда Бетти активно интересовалась ее другом. – Он не придет, – добавила рыжеволосая девушка, ловко орудуя деревянной кистью.

– Что-то случилось? – в глазах Бетти мелькнула едва заметная тревога, после которой Камила передумала подтрунивать одноклассницу. Она верила в ее чувства к Оливеру, но не доверяла ей самой.

– Нет, скорее всего, он поехал домой готовиться к экзаменам.

– Ты не устала им командовать? Тебе не кажется, что это перебор? – пробурчала длинноволосая брюнетка, разгоняя остывшую кровь по венам Камилы. Казалось, будто она специально разжигала вражду между ними.

– Бетти, – вздохнула Вайт, – тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело?

Терпение зеленоглазой девушки надувалось, готовое лопнуть в любую секунду.

– Может, перестанешь держать его на поводке?

– А может, ты прекратишь вешаться на него? – с таким же сарказмом ответила Вайт. Никто не смел указывать ей, что делать.

– Я вижу тебя насквозь, Камила. И Оливер скоро увидит настоящую тебя.

Вайт усмехнулась, то же самое она могла сказать и про Бетти. Единственное отличие между ними – Камила не прячет свои изъяны и не притворяется благородной девицей. Пусть со стороны кажется, что Камила ревнивая подруга-собственница. Но она и дальше будет защищать Оливера, не позволяя манипулировать им.

В классе воцарилась тишина. Все занимались творчеством и даже девочки сосредоточились на холстах. Казалось, их перепалка позади, но неожиданно раздался стук в дверь, и на пороге появился никто иной, как Оливер Блэк. Парень улыбался, извиняясь перед миссис Мур за беспокойство. Камила уверена, что причина ее дергающегося глаза сидит справа от нее, а торжествующая усмешка заставляет скрипеть зубами.

– Я смотрю, твой поводок ослаб. И да, не смешивай мои чистые намерения касаемо Оливера с твоими страхами и тайными желаниями. Я действую прямо, – Бетти выдержала небольшую паузу и так же тихо добавила: – И кто из нас лицемерка?

Глава 10

«Вот стерва!» – подумала Камила, увидев тонкие штрихи карандаша на холсте Бетти. Брюнетка писала портрет Оливера, демонстративно развернув мольберт в ее сторону, будто дразня, чтобы позлить Камилу.

Любимое занятие превратилось в пытку, от которой не было спасения: широкая, как всегда, улыбка Блэка и наглые подмигивания Бетти жалили, словно осы. Зеленые глаза отказывались фокусироваться на чистом листе, метаясь между этими двумя. От злости сводило скулы, руками завладел легкий мандраж. Камила не находила себе места, мысли спутались, как волшебный провод от наушников.

Но Камила должна была признать – Бетти талантлива. Даже незаконченный портрет дышал жизнью, хоть красота Оливера и была несколько приукрашена: смягченные контуры лица, идеально прямой нос и большие глаза, полные глубокого, изучающего взгляда. Если Бетти видела Оливера именно таким, то гнев Камилы увеличился стократно. Блэк тем временем шептался с миссис Мур, стараясь не мешать остальным. Правда, краски Камилы так и остались лежать нетронутыми на палитре.