Кадота: Охота на сострадание

Подойдя ко мне, садится на корточки и достает из свертка помидор. Покрутив его в пальцах, он достает из кармана маленький ножик и отрезает дольку.

– Рот открой.

Ошарашенно смотрю на него.

Он что, издевается надо мной? Но я выполняю его приказ и медленно размыкаю губы.

Вик злорадно ухмыляется и вытягивает ломтик помидора на ноже в мою сторону.

В момент, когда мои губы уже почти касаются его, он отдергивает руку и отправляет ломтик себе в рот.

– Наивная тупица, – бормочет он, жуя.

– Ты такой мерзкий. Даже если бы Бог и услышал тебя, он бы отмахнулся от такой прогнившей душонки, как твоя! – выплевываю я.

В мгновение ока Вик хватает меня за края куртки и с агрессивной силой прижимает к земле. Я извиваюсь и хрипло выдыхаю.

– Не смей! – прорычала я, когда его рука начала расстегивать молнию на моей куртке. – Пусти, скотина!

Вик грубо обшаривает мои внутренние карманы и извлекает оттуда старую бумажку – карту, которую я выкрала из секции картографов.

Он запихивает ее к себе в карман куртки и снова придавливает меня – так, что аж воздух вылетает из легких.

– Ты хоть немного соображаешь, что теперь ты полностью находишься в моей власти? Пораскинь мозгами, дуреха. Ты беззащитна и измотана. Ты связана и целиком предоставлена мне. Улавливаешь хоть?

Вик кладет ладонь на мое горло, слегка надавливая на него. При этом зелень в его глазах приобретает все более темный оттенок, а губы сжимаются в плотную линию.

Все слова, которые я могу на эмоциях извергнуть ему в лицо – напрасны. Он прав. Я в плену и отдана на его милость.

– …Что ты будешь делать? – тихо спрашиваю я, полузакрыв глаза от солнца.

Вик растягивается в довольной ухмылке, устремив взгляд в небо.

Что? Нет, единственное, что тебе нужно знать и не забывать – это то, что я не буду с тобой делать… – его пальцы касаются моих ключиц, слегка оттягивая край рубашки на груди. – Пока что. Если будешь делать то, что скажу.

Я рывком дергаюсь, сбрасывая его грязную руку.

– Да пошел ты!

Не сдержалась.

Вик лишь шикает на это, приподнимаясь и задевая кончик носа костяшками пальцев.

– Осторожно. Помни о своем положении.

Привязанная к плечу веревка грубо подгоняла, заставляя следовать за ним. Из-за того, что Вик был довольно высоким и один его шаг был равен двум моим, приходилось постоянно поспешать следом. В первый раз я была рада, что из глубин леса показалась Ангельская пыль.

– Заберемся вон на тот склон и обождем там, пока эта дичь пройдет дальше по преисподней. – заключает Вик, поднимаясь к самой возвышенной точке окрестного подлеска – покатому холму, окруженному соснами.

Я продвигалась медленно и отставала. В последний раз я ела только то яблоко, что он мне бросил. Я злилась на свою гордость, из-за которой не стала есть картошку, которую он мне предлагал. Впрочем, зная Вика…

– Самой идиотской смертью будет сдохнуть с тобой на веревке! – раздраженно пропыхтел Вик, остановившись в ожидании меня.

– Так развяжи уже наконец.

Вик склоняет голову, пристально оглядывая меня.

– Развязать, не развяжу… Но толчок в зад могу гарантировать!

Я закатываю глаза, двигаясь несколько быстрее. У меня болит поясница. Сегодня проснулась с тянущей болью в нижней части живота. Я боялась этого момента. При бегстве из лагеря я совершенно не подумала о том, чтобы взять с собой необходимые женщинам вещи. Проклятье. И что мне с этим делать?

– Выглядишь паршиво. – безразличным шепотом замечает Вик, подавая мне руку, чтобы я забралась на валун по пути.

Игнорирую его замечание и протянутую руку, углубившись в собственные переживания.

– …Воды? – слышу от него предложение.

Качаю головой и иду дальше. Как вдруг на меня выплескивается вода прямиком в затылок.

Вздрагивая, застываю.

– Какого хрена, Вик?!

А Вик бредет вперед и при этом ржет как конь.

Наконец мы достигаем вершины склона, и перед нами открывается завораживающий вид. Солнце уже начинало садиться, заливая все вокруг золотистым заревом.

Вик доходит до самого края уступа и усаживается, жестом приглашая меня присоединиться к нему. От усталости, вызванной долгим путешествием, я охотно падаю рядом с ним.

– Надо бы остановиться здесь на ночевку, – он высказывает мысль, обшаривая глазами окрестности. – Тут будет безопасней.

Киваю в знак согласия, слишком уставшая, чтобы рассуждать.

Когда начинает смеркаться, Вик разводит небольшой костер, и треск пламени создает чувство уюта в полумраке. Звуки ночного леса одновременно жуткие и умиротворяющие.

Я наблюдаю, как Вик достает мою карту и пристально изучает ее, сравнивая ее с чем-то еще, что было у него. Его брови нахмурены в сосредоточенности, а глаза прослеживают маршруты и проходы.

– Надо будет отыскать эту долбаную плотину завтра, – пробормотал он себе под нос. – Только так удастся не нарваться на этих мордоворотов.

Я молча прислушиваюсь вполуха, мысленно возвращаясь к той жизни, которую я имела в лагере. Воспоминания о Мие и Тиме… и Рэде – кажется, целая вечность прошла с тех пор, когда я их всех видела. Теперь все, что имеет значение, – это уцелеть и добраться до Края.

«Ух ты, Дарян, смотри-ка, совсем как на нашем уроке на прошлой неделе», – раздался еле слышный мальчишеский голосок поверх шума разыгравшегося где-то вдалеке шторма.

Я пробовала открыть веки, но что-то словно сковывало меня. Я была парализована сном. Или мне так казалось…

«Да… помню», – я услышала свой ответ. «Если мы вдруг окажемся в таком месте, помнишь, что мы должны будем предпринять? Прижаться к земле и прикрыть лица рубашками».

«Конечно, помню, Дарян. И нужно еще не паниковать, как говорил нам препод», – хихикнул юношеский голос.

Я не могла сообразить, кому этот голос мог принадлежать. Возможно, кому-то из моего детства… Или нет.

Внезапно вдалеке раздался раскат грома, и я явственно ощутила, как начинаю задыхаться от нехватки кислорода.

«Мне страшно, Дар. Что, если буря подберется слишком близко к деревне?" прошептал мальчишеский голосок.

«Мы и не такое сможем с тобой пережить, ты не дрейфь." – выдавила я, с трудом вдыхая воздух.

Тут я отчетливо расслышала бегущие ко мне детские шаги и рокочущий сверху громовой разряд.

«Так выживи, Дарян!!! Выживи!!!» – завопил в моих ушах детский голосок.

Хватая ртом воздух, я толчком вернулась в реальность, первым делом узрев нависшое над собой лицо Вика. Его взгляд был безучастным, пальцы крепко зажимали мой нос.

– О, очнулась! – скучающе изрек парень, подперев щеку кулаком.

Паника захлестнула меня, и я тут же ударила по его руке, откатившись назад.

– Какого дьявола?! Совсем с ума спятил?! – закричала я, мое сердце неистово колотилось, пока я боролась за дыхание. Что он хотел сделать, пока я спала?

В ответ парень лишь беспечно пожал плечами, поджав губы.

– Нужно уже выдвигаться. А ты тут сопела, как порося, я никак не мог тебя добудиться, спящая… – сухо констатировал он, искоса окинув взглядом. – Просто спящая.

Я уставилась на него в полном недоумении.

– И ты решил придушить меня?…

Зевнув, Вик провел рукой по своим растрепанным волосам.

– Самый быстрый способ проснуться от кошмара – почувствовать, что умираешь. – от его непринужденного тона у меня по спине пробежал холодок.

Зверь. Я должна выжить в клетке с настоящим зверем.

Собрав вещи, мы направились в выбранном Виком направлении. Окружающий нас серый лес был совершенно пустынным – будто все вокруг вымерло. А я все не могла отделаться от тревожного чувства, возникшего после пробуждения от Вика.

– Почему ты решил, что мне приснился кошмар? – спросила я, стараясь не отставать от его резвого шага.

– Ты кричала во сне как полоумная. Разбудила меня, – коротко ответил Вик, его тон был лишен эмоций.

Переваривая его слова, я ощутила нарастающее в душе беспокойство.

Проснулась от кошмара, чтобы оказаться в еще одном… более мрачном.

Воздух становился все более влажным и тяжелым по мере того, как мы углублялись в дикую местность острова. Тишина долгое время окружала нас, как плотное облако. И я была более чем рада, не слышать его реплик.

Редкий шелест листьев или отдаленные крики неизвестных зверей были единственными фоновыми звуками.

Вик по-прежнему молчал, его глаза напряженно вглядывались в густую растительность. Боялся ли он того, что ждет нас впереди?… Нет, вряд ли он вообще знает, что такое страх.

После нескольких часов пешего хода мы выбрались на небольшую прогалину вблизи источника. Солнечный свет просачивался сквозь густой полог ветвей, создавая россыпь теней на сухом мху.

Я опустилась на колени у кристально чистой воды. Погрузила руку в воду – стайка мелких рыбешек закружила вокруг, щекоча пальцы.

– О ком ты вчера говорил? – я нарушила молчание первой. – С теми, кого нам нужно избежать любой ценой, и поэтому мы делаем длинный крюк. Ты это о бездумниках?

Глаза Вика помрачнели с оттенком недовольства, пока тот наполнял свою фляжку.

– Подслушала меня?

– В следующий раз веди свой внутренний диалог внутри себя, если не хочешь, чтобы я подслушала еще раз, находясь в паре метров от тебя на веревке.

К моему удивлению, Вик не пытается огрызнуться. Вместо этого он делает затяжной глоток из фляги и задумчиво уставляется куда-то вперед. Сегодня он на редкость вдумчив.

– Есть кое-кто похлеще этих тварей. – пробормотал Вик. – Молись, чтобы мы с ними никогда не пересеклись.

– Молиться – это по твоей части. – отозвалась я, пытаясь замаскировать охватившее меня волнение.

Вик метнул на меня колкий взгляд, после чего расположился на ближайшем камне.

– Иди, попасись где-нибудь, пока можешь. – он кивком указывает на развязанную веревку у моих ног.

Вздернув бровь, я резко выпрямляюсь. В голове все внезапно темнеет, уши пульсируют, а кровь отходит от лица. Я слишком резво встала. Из-за критических дней придется выдержать такое состояние.

Я покачнулась на ногах; кулаки сжаты, зубы стиснуты. Нет, я не собираюсь демонстрировать перед ним свое состояние.

Круто разворачиваюсь и направляюсь в сторону густых зарослей.

– Куда? – рявкает Вик мне в спину.

Сам сказал мне идти, а теперь тявкает на меня что-то там. Мужчины…

– Туда! – отзываюсь я, и прижимаясь к стволу дерева так, чтобы он не смог меня видеть.

– Писай шустрее! Я уже скучаю по твоим приколам! – его отдаленное усмехание заставляет меня раздраженно поморщиться.

Я перевожу неровное дыхание и приподнимаю куртку. Под футболкой разворачиваю бандаж, опоясывающий талию.

Рана выглядит уже прилично. По крайней мере, она заживает.

Достаю из рюкзака маленькую спиртовую настойку и сбрызгиваю немного на рану в боку.

Уже и позабыла, как она может болеть. С шипением втягиваю воздух от жгучего ощущения. Ногти впиваются в кору дерева.

– Черт! Вот зараза!… – прохрипела я, прикусив губу из-за воздействия спирта на чувствительную кожу.

– Лучше и не скажешь.

Вик стоял чуть позади меня, затачивая палочку с помощью перочинного ножа. Взгляд его исследовал мою рану.

– Что ж так мало плеснула, мать? – в его голосе был упрек. Приблизившись, парень ловко выхватил у меня из рук пузырек. Одним движением он выплеснул на рану половину содержимого.

Не сдержавшись, я вскрикнула от обжигающей нестерпимой боли, вспыхнувшей следом. Не успела опомниться, как Вик вложил палку прямо между моих зубов, создав своеобразный противовес агонии, грозившей меня захлестнуть.

Сжав палку до хруста древесины, я смогла наконец отдышаться. Так стало… действительно легче.

– Вот и все! А ты боялась, – прокомментировал Вик, смешав в интонации странную смесь веселья и скуки.

Я заставила себя взглянуть на него в упор, в моих же глазах отражались и боль, и ненависть.

– Забинтуй это обратно. Мы уходим. Кстати, палка тебе идет. Оставь.

…

– Я ни хрена не понимаю. – прорычал Вик, уставившись на карту.

– А должен? – язвительно бросаю я, прислоняясь к березе и оглядываясь по сторонам.

– Вот уж чего тебе не стоит делать, так это тявкать мне под руку. У меня мгновенная реакция, забыла? Могу и придушить чуток.

Я стискиваю зубы, делая глубокий вдох. Ощущение, что половина моей энергии уходит на пререкания с ним.

Птицы громко щебечут. Из-за влажного воздуха одежда липнет к коже.

Перевожу дыхание, подставляя лицо солнцу. Скалистая местность подошла к концу, и теперь мы приближались к более пологой территории.

– Дерьмо. Либо эта карта муляж, либо этот сраный остров сам изменил свои ориентиры! – выругался Вик, комкая бумагу в руках.

Стаскиваю с себя кофту, завязывая ее на талии. Теперь я в одной лишь майке – стало слишком душно, что весьма странно, учитывая, что мы держали курс на Север.

Снимаю с запястья резинку и завязываю волосы в хвост – короткие пряди трудно собрать, поэтому какие-то спадают на виски.

Когда заканчиваю, обнаруживаю, что Вик все это время задумчиво пялился на меня.

Заметив мое внимание, он мгновенно разворачивается и резко дергает за веревку.

– Давай уже, шевели булками!

…

По словам Вика, мы не могли просто идти вдоль туннеля поверху. Ведь туннель уходил в глубину, а местные условия были неизвестны. Поэтому мы решили обойтись одной картой и компасом… Только насколько можно доверять им? Как мне показалось, Вик был настроен весьма скептично. Остров был подобен аномалии: все здесь было извращено и запутано.

Под шелест листьев и легкий ветерок мы наконец-то выбрались из тенистых глубин буйного леса, и перед нами открылись бескрайние просторы кукурузных полей, простирающихся насколько хватало взгляда. Солнце опускалось к горизонту, отбрасывая длинные тени на золотистые стебли, колышущиеся на ветру.

– Не тормози, – буркнул Вик, погружаясь тем временем в море кукурузы. Изумрудные створки захлопнулись за ним.

Он о чем-то коротко выругался – я не расслышала. Но заметила, как его черты – обычно невозмутимые – искривились, став маской угрюмой обреченности.

Я последовала за ним, землистый аромат кукурузы смешивался со слабым запахом прилипшего к одежде пота. Здесь было чересчур влажно.

Вик потянулся в карман и извлек оттуда мою карту, потрепанные контуры которой загибались на ветру. Не говоря ни слова, он принялся рвать ее на мелкие части – движения его были быстрыми и нарочитыми.

– Что ты делаешь? Может, ты ее неправильно прочитал! – вмешалась я, пытаясь остановить его, чтобы он не уничтожил единственную карту из лагеря.

Выражение лица парня оставалось непроницаемым, когда тот взглянул на меня.

– Ты не понимаешь. Эта карта теперь бесполезна. Это фиаско. – заявил он и продолжил курс по коридору из кукурузных зарослей.

Я молча наблюдала за тем, как он стягивает с себя черную футболку, обнажая упругие мышцы на плечах. Многочисленные родинки покрывали его спину, словно созвездия.

Я невольно нахмурилась, рассматривая их с довольно близкого расстояния из-за веревки.

Поначалу не поняла, что он заметил мое внимание, пока не услышала короткий смешок.

– Лучше, чем у него? – спросил Вик, уголки его губ скривились в сардонической полуулыбке.

По моей коже прокатился жар, и я, краснея, попыталась отвести взгляд от игры теней на его широкой груди и подтянутом животе.

– …У кого?

Тихий смешок Вика разнесся по безмолвному полю. Пожав плечами, он крутанулся на пятках и продолжил идти вперед.

Он даже двигался как хищник. Бесшумно и беспрепятственно…

Пока я следовала за ним, шелест стеблей навязчиво отдавался в ушах, и я никак не могла отделаться от мысли, что в том, как он только что разорвал карту, крылось что-то неладное.

Значит, Вик знал здешние места, раз понял, что мы движемся не в том направлении?

– Когда тебя изгнали из лагеря… Как тебе удалось так долго выживать в одиночку? – пытаюсь завязать с ним непринужденную беседу.

– В одиночку гораздо приятнее, чем с кем попало.

– Тогда почему держишься за меня?

– Ты не кто попало. – хмыкает рыжий парень, разминая шею. – И… Навыки выживания у тебя неплохие. Вообще-то я искренне уважал твое стремление выжить и отстоять свое место в лагере. Но тем не менее. Все, чему ты там научилась – здесь этого не хватит, понятно? – он оборачивается в профиль, бросая на меня взгляд. – Ты не знаешь того, что знаю я, и поэтому я тебе просто необходим.

– Теперь всегда будешь повторять это, как поломанная кукла?

– Буду повторять столько, сколько потребуется, чтобы твои ушки воспринимали мои слова за истину.

Его приговор прозвучал зловеще, и я цокаю языком, укоризненно качая головой. Вик каким-то образом чувствует мой невидимый протест и шумно вздыхает.

– Ладно! Если ты считаешь, что знаешь больше меня. Скажи мне. Что мы должны успеть сделать до последних лучей солнца?

– …Найти место, где можно будет приготовить еду на огне?… Я так голодна.

– Спасибо, я не спрашивал. Но ты не угадала. Сначала необходимо укрытие. Огонь до воды. Вода прежде еды. Сложная последовательность для тебя? И еще, ты не забыла про Ангельскую пыль? Для нас не подойдет любое место. Нужно уходить выше – туда, куда пыль не достает.

Раздается свист. Вовремя поднимаю глаза, чтобы заметить, как он бросает мне яблоко.

Я успеваю поймать его, но едва подношу, чтобы откусить, рука останавливается, и яблоко падает на землю.

– Второе тебе не отдам. – ворчит Вик.

Веревка между нами натягивается, так как я застываю на месте.

Вик дергает за нее, но я продолжаю стоять, не шевелясь.

– Чего встала? – раздраженно оборачивается он и, проследив за моим взглядом, тоже замирает.

Я приседаю на корточки и поднимаю из-под примятой травы и грязи рваный кусок черной ткани. Я узнала этот материал. Ведь на мне была такая же… Униформа файтера.

Кусок ткани был пропитан чем-то засохшим. А в стороне виднелся внушительный красный тракт, ведущий вглубь кукурузы.

– Туда мы точно не попрёмся. – твердо заявил Вик спустя паузу.

Я непоколебимо уставилась на него. Чувствовалось, как между нами нарастает напряжение.

Зажав в кулаке рваную ткань, я скомкала ее. Тишина между нами была тяжелой, почти удушающей.

– Нет, Ди. Даже не думай об этом. – повторил Вик.

И тут я испытала необъяснимый порыв, заставивший меня свернуть в сторону и рвануть вдоль засохшей кровавой дорожки. Я слышала, как он что-то кричал мне вслед, но сердце бешено стучало в груди, пока я неслась вперед.

Пожалуйста, только не он, пожалуйста, кого угодно, только не его форма…

Веревка, привязанная к моей руке, быстро натянулась, отчего я споткнулась и повалилась на землю.

Медленно приподнявшись на локтях, я почувствовала, как меня пронзает ледяное отчаяние.

От открывшегося моему взору зрелища кровь застыла в жилах.

Сезон охоты

Кукурузные стебли колыхались при полном безветрии. Вид открывался жуткий… сюрреалистичный. Вороны, почуяв наше приближение, разлетелись в разные стороны, истошно закаркав.

Вскоре Вик возник у меня за спиной, его шаги отозвались в моих ушах сквозь пелену тишины. В воздухе стоял гнилостный трупный запах – тошнотворный и гнетущий.

В молчании мы рассматривали представшую перед нами картину. Трава вокруг была вытоптана по кругу, будто в знаменование какого-то мрачного обряда. В центре этого странного образования стояла большая деревянная опора, вдавленная в землю. К ней было привязано тело, по внешнему виду несомненно женское. Время и падальщики оставили на мертвеце свой неизгладимый след: плоть была истерзана и искорежена неумолимым натиском солнца.

Я стояла, не шевелясь, словно если сдвинусь с места, чудовищная картина оживет.

Вик первым приблизился к деревянной конструкции, его движения были взвешенными и осторожными. Твердой рукой он стянул грязную тряпку с лица покойницы.

Я невольно отпрянула назад, дыхание перехватило в горле, когда взору открылись очертания мертвой женщины. Ирэ… Это была она. Ее лицо было вымазано засохшей кровью и грязью.

Как только реальность ситуации начала доходить до меня, голос Вика пробился через гробовое молчание.

– Похоже, что она тоже направлялась туда же, куда и мы, пользуясь такой же просроченной картой из лагеря. – заметил он тоном, лишенным эмоций. – Она была неплохим файтером и находилась в отличной форме. Но до Края не добралась. Смекаешь, почему? Потому что была одна.

Слова его остались без внимания – мой разум был поглощен единственным вопросом.

– Что с ней произошло?

Вик промолчал. Парень неспешно обошел вокруг тела, внимательно рассматривая его.

– …Птицы. Её атаковали птицы. – после паузы заключил он.

Я нахмурилась, не веря своим ушам.

– Но почему? Птицы способны на такое?

– Способны, как видишь.

Вик сплюнул на землю, презрительно фыркнув.

– Но кто ее туда затащил? – настаивала я, кивком указав на место происшествия.

– Ты начинаешь задавать верные вопросы. – пробормотал Вик, прощупывая пульс на запястье тела. По крайней мере, мне так казалось, пока он не подобрал сухую солому и не стал растирать руку Ирэ.

– Что ты делаешь??

Парень хранил молчание. В течение нескольких мгновений он не сводил глаз с ее запястья, а затем медленно огляделся по сторонам.

– Что?! Что ты ищешь? – я с тревогой подалась вперед, насторожившись. Я уже знала, что этот парень становится серьезным только в одном случае – когда опасность близка и реальна.

Лицо Вика сделалось каменным, и он начал рыться в рюкзаке Ирэ, который лежал на земле неподалеку. Я молча наблюдала, как он что-то достает оттуда и быстро прячет в свой рюкзак.

Мое внимание привлекло кое-что необычное – в траве рядом со мной валялся окурок сигареты. Мысли в голове завертелись, ведь на острове никаких сигарет в принципе быть не могло. Тогда откуда это?

– …Вик? – окликнула я, держа окурок так, чтобы он увидел.

Взгляд его прищуренных глаз выразил крайнее раздражение.

– Что ж, паршивые новости, – гаркнул парень, стремительно поднимаясь на ноги и ловко выбивая сигарету у меня из пальцев.

В этот момент со стороны отдаленных лесов, откуда мы вышли, прогремел раскатистый залп выстрелов, заставивший целую стаю птиц взмыть в небо.

– ......Что это было? – мой голос прозвучал сухо, выдавая волнение.

Черты Вика ожесточились, уголки губ непроизвольно дрогнули.

– Сезон охоты. Он открыт.

Не проронив больше ни слова, он подхватил свой рюкзак и зашагал в сторону тропы, по которой мы пришли, махнув мне следовать за ним.

Напоследок я оглянулась на Ирэ. Когда-то она пыталась подставить меня и убить Вика моими же руками… Но ненависти к ней во мне больше не было. Только жалость.

Вик был уже на значительном расстоянии впереди, целенаправленно пробираясь сквозь заросли. Пытаясь нагнать его, я прибавила шагу и сразу же задала животрепещущий вопрос.

– Что значит сезон охоты открыт?

Вик в задумчивости грыз соломинку, долго не отвечая.

– Раз в три месяца на остров прибывает чета богатеньких выходцев с материка, чтобы поохотиться в свое извращенное удовольствие.

От сказанного им у меня по телу поползли холодные мурашки.

– …На кого именно они устраивают охоту?

Во взгляде Вика промелькнуло осязаемое осуждение, когда тот окинул меня боковым зрением.

– Да ладно? Неужто до сих пор не дошло?

Я замедлила шаг, с трудом переваривая ужасающее открытие.

– Как они могут охотиться на живых людей ради забавы? Почему?

– Не пытаюсь постичь их уродские мотивы и тебе не советую, – отрывисто отозвался парень, давая понять, что тему развивать он больше не намерен.

"Мы охотимся на животных. В условиях выживания для нас это приемлемо. Но для кого-то… Мы и есть те животные…" – подумала я с горечью, ускоряя шаг.