Кадота: Охота на сострадание

Я кивнула, все еще сжимая рукоятку ножа за спиной.

– Пока ты спала, – начал он, – у меня было предостаточно времени для фантазии. – он жестом указал на небольшую ножовку, лежащую на одной из полок рядом со мной. – Ножовка и газовая горелка. Обмотай край мокрой тряпкой, чтобы пальцы не расплавились – и готово.

Парень повертел маленьким инструментом перед моим носом с довольным видом.

– А знаешь, зачем Путчисты его использовали? Думаешь, они играли на нем, чтобы создать прикольную фоновую музыку к своей гулянке? – ухмыляется Вик не без сарказма в надменном тоне. – Хочешь покажу кое-что забавное?

В полумраке полуразрушенного помещения он подозвал меня к лестничной площадке, выводящей к другим квартирам. Его палец поманил меня за собой, приглашая подойти ближе.

Подкравшись к соседней двери, поверхность которой была испачкана грязью и чем-то багровым, Вик украдкой обернулся на меня с лукавым прищуром.

– Ну давай, рассерди меня, сделай мои мысли погромче для них, – шепнул он, прижимаясь ухом к двери.

Я вскинула брови, изобразив скепсис на лице.

– ....Я не знаю. Ты, кстати, обработал свою рану?

Выражение лица Вика стремительно переменилось: губы сжались в тонкую линию, а в глазах сверкнул яростный огонек.

Я не успела спросить, зачем мы сюда пришли: из-за двери раздалась скрежетающая смесь – серия беспорядочных стуков, раскатившихся в тишине.

Вик со знанием дела расплылся в недоброй улыбке и кивнул.

– Некоторые из здешних работничков не успели вовремя смыться. Эта квартира кишит бездумцами. А теперь смотри!

Вытащив из кармана варган – тонкую губную арфу, он начал играть на ней – удары в дверь постепенно стихли. У меня невольно рот приоткрылся от такого поворота событий.

– Эта чудесная вещица приостанавливает поток мыслей, – провозгласил Вик. – Веришь? Но если просто слушать, она не сработает, только если будешь играть.

Я удивленно выпрямилась, приподняв подбородок. Идея о том, что такой простой инструмент, сделанный своими руками, может заставить наши мысли остановиться, была одновременно абсурдной и интересной. Или Вик просто прикалывается? Он может.

– Хочешь сыграть? Думаю, даже такая, как ты, заслуживает шанса попробовать.

Я поджала губы и отрицательно мотнула головой. Я все еще держала нож в руке, если он увидит…

Вик хищно прищурился, словно почуяв что-то неладное. Тут он наконец заметил, что я прячу одну руку за спиной, и его взгляд метнулся куда-то ниже.

Проследив за направлением его взора, я присмотрелась и увидела капли крови, запятнавшие пол подо мной. Проклятье. Должно быть, порез на пальце кровоточил все это время.

В одно мгновение парень подлетел ко мне, болезненно вцепившись в мое запястье и с силой выбив нож из моей руки.

– Ты поражаешь меня, тупица! Считаешь, что раз можешь отключать свое сердце, а потом воскресать из мертвых, то теперь можешь и на куски себя раскромсать?! Да?? – его слова получились жесткими, при этом в них сквозила непривычная для него тревожность, что меня поразило.

Внезапно он перехватил меня за плечо и рывком затащил обратно в нашу квартиру, направляясь в гостиную. Догадавшись, что он собирается сделать, я изо всех сил попыталась замедлить его, хватаясь за все, что попадалось под руку, – но безуспешно, он был гораздо сильнее.

Ледяной ветер хлестнул меня по лицу, когда Вик оттолкнул меня к дыре в стене, где когда-то находилось панорамное окно.

Неуклюже споткнувшись, я ухватилась за кафельную облицовку стены, но она была сырой от ночной росы, и мои пальцы соскользнули. Я опасно покачнулась, оказавшись на краю – десять этажей до земли грозили неминуемой развязкой для меня. Мое тело предательски накренилось вбок, и я скользнула в бездну, напрочь забыв, как кричать.

Его рука оказалась единственным, что удержало меня от участи свободного падения.

– Испугалась? – бесстрастно спросил Вик, провожая взглядом зияющую под нами головокружительную высоту.

Я напряглась, нахмурив лоб: что со мной не так? Я висела над десятком этажей пустоты и при этом совсем не чувствовала никакого ужаса. Наоборот, меня посетило непонятное чувство безразличия.

Вик, похоже, тоже это уловил, и это его сильно взбесило: он стал испытывать меня на предельную нервную выносливость, слегка ослабляя хватку на моем запястье, прикидывая, сколько рычагов давления я смогу выдержать, прежде чем наконец проявить панику.

– Если сейчас начнутся очередные судороги чип-контроля, ты камнем полетишь вниз. Так что давай, тупица, в твоих же интересах обмануть эту систему! Знаю, ты сможешь. – он неопределенно хмыкнул, выдерживая паузу. – Твое выживание здесь полностью зависит от моих рук, уяснишь ли ты это когда-нибудь или нет? Руки, от которых ты нос воротишь! Просто знай, что если бы на моем месте был любой другой тип из лагеря, тебя бы в первый же день отымели и отправили в ближайшее болото, червей кормить! Вот и подумай, с какого рожна я вообще тебя так долго терплю?

– ......С какого?

Поднимаю на него немигающий взгляд, ноги свободно покачиваются в воздухе, кисть медленно выскальзывает из его хватки.

Вик напряженно всматривается в мое лицо, так, словно я задала ему сложнейшую головоломку для решения.

– Сам не знаю!… Но если повторится ситуация, как в том магазине, и ты поддашься страху, подвергая мою жизнь опасности, я сам прикончу тебя. Ясно тебе? Потому что такой напарник – хуже всякого врага.

– Этого не повторится. Я доверяю тебе.

– Ты уже говорила подобное, а на следующий день запустила в меня ножом! Не верю ни единому твоему поганому слову! – прохрипел он, и стало очевидно, что ему все труднее продолжать удерживать меня.

– …Я могу доказать.

Качнувшись в сторону, я вытягиваю свободную руку, чтобы совместить ее с запястьем той руки, которой он меня держит.

Глаза Вика расширяются, а лицо резко бледнеет. Если проверка доверия сейчас не сработает, начнутся мучительные припадки, Вик выпустит мою руку от боли, и я беспрепятственно сорвусь в бездну. И тогда, какими бы способностями к реанимации я ни обладала, вряд ли они смогут воссоздать мое раздавленное тело.

Но секунды летели – ничего не происходило. Проверка на "вшивость" была завершена. И мы ее прошли. Наверное, того чувства вины, которое я испытывала перед ним, хватило, чтобы перевесить все мои сомнения и страхи.

Грубым рывком дернув за руку, Вик втянул меня обратно в комнату.

– Идиотка! Ну какая же идиотка! Ты хоть понимаешь своей бестолковой башкой, что находилась в каких-то мгновениях от смерти!!! – прокричал он мне в лицо; над его верхней губой проступили капельки пота, а на лбу вздулась вена. – У меня все было под контролем, хотел образумить тебя же, а ты, видимо, совсем с катушек слетела, да?!

– …Но ты не желал моей смерти, поэтому рукопожатие и сработало.

Хотя и мог бы желать, после всего, что я сделала.

Я перекатилась на бок, резким выдохом сдувая пыль с ковра, на котором лежала.

– Возможно. Но сейчас я испытываю сильнейшее желание сбросить тебя на хрен обратно! Тупица… Слов моих нет! – простонал он, хлопнув ладонью по полу.

…

Я проснулась от внезапного удара по лицу – пыльная подушка была запущена мне прямо в голову. Дезориентированная, я быстро проморгалась: надо мной вырос Вик. Утренний свет проникал сквозь мутные провалы окон, отбрасывая беспорядочные блики вокруг него.

Я протерла заслезившиеся глаза от пыли, разглядывая его новый прикид: черная кожаная куртка и серые джинсы. Он молча кивнул в сторону коридора.

– Там много женских тряпок тоже. Померь что-нибудь. На твои обноски смотреть жалко уже.

С неохотным прерывистым вздохом я перекинула ноги через край кровати и направилась в его комнату. Платяной шкаф стоял открытым, как сундук с сокровищами, ожидая, когда его исследуют.

Порывшись в его содержимом, я обнаружила множество вариантов верхней одежды – ткани неброские и удобные.

Я остановилась на черных джинсах, плотно обтягивающих мои ноги, и дополнила их безразмерной джинсовой курткой, отделанной искусственным мехом на капюшоне. Под ней я оставила свою простую белую футболку. На дне шкафа обнаружилось несколько пар женских ботинок. Я влезла в высокие сапоги из потертой кожи, отлично подошедшие по размеру.

Повернувшись, чтобы взглянуть на себя в треснувшее зеркало, висевшее на стене, я почувствовала, как что-то выскользнуло из кармана моей новой куртки и упало на пол – небольшая записная книжка из коричневой лакированной кожи. Все страницы были испещрены беспорядочным почерком и заляпаны какими-то разводами. Я попыталась хоть что-то прочесть, но безрезультатно – спала я этой ночью скверно, и мой мозг напрочь отказывался даже от небольшой попытки разобрать буквы.

Запихиваю находку во внутренний карман куртки и выхожу из комнаты. Прочту ее потом, на более свежую голову. Если такая будет…

Код жизни

Я плелась позади Вика, ступая по растрескавшейся брусчатке и поросли мха, устилавшей улочки заброшенного поселка. Вокруг было тихо, тишина давила на уши, нарушаясь лишь редким шелестом ветра по обломкам заброшенных останков того, что когда-то было живым сообществом.

Продвигаясь все дальше к центральной площади, меня не покидало ощущение, что мы – незваные гости в месте, где время забыло о своем предназначении. Улицы были усеяны остатками от зданий – битые стекла, двери, болтающиеся на петлях. Хотелось узнать, что здесь происходило, когда объявился вирус бездумства… Были ли люди готовы? Почему Край не защитил границы своей же коммуны от уничтожения?

Мы прошли мимо заржавевшего указателя с поблекшими буквами. Вик кивнул в сторону уцелевшей дорожки, и мы направились туда.

– Давай-ка глянем, что тут с центральной частью у них.

В самом сердце поселения возвышался высоченный черный обелиск, четко вырисовываясь на фоне серого неба. Он угрожающе выпирал из потрескавшейся мостовой, украшенный выгравированным на нем гербом: скрещенные и перевернутые мечи – знак Серой Империи. Под ним располагалась табличка с высеченной надписью: «Нижний Отай – Да здравствует технологический прорыв!».

Я опустила взгляд с обелиска, заметив небольшой список гравировок; нетрудно было предположить, что сотни строк – имена рабочих, трудившихся здесь. Чем занимались здесь эти люди? Верили ли они в собственный прогресс или просто подчинялись системе Серых?

Судя по найденной мной ранее фотокарточке и обелиску – они занимались здесь конструированием каких-то механизмов, надеясь проложить светлое будущее на этом острове. Но вот вопрос: для кого?

Выйдя за территорию поселения и оставив позади ворота, протяжно заскрипевшие на ржавых шарнирах, я в последний раз оглянулась на Нижний Отай. Что ж, спасибо, что приютил нас на время.

Мы свернули на поле, где сухая трава мягко колыхалась под дуновением ветра. Долина простиралась перед нами, как необозримый сероватый омут. Путь предстоял немалый – каждый шаг уводил нас все дальше в неизвестность. Вряд ли после посещения того поселка нас можно было удивить чем-то еще.

В конце концов мы вышли к металлической ограде, маячившей впереди, – неровная линия, рассекавшая ландшафт, подобно уродливому шраму. В его конструкции зияли крупные дыры, словно приглашая незваных посетителей места к побегу.

– Интересно, этот забор построили до бездумного пришествия? – вслух поинтересовалась я, всматриваясь в его длину, простирающуюся далеко за пределы видимости.

– Ты правда думаешь, что тем рабочим крысам было позволено свободно разгуливать за пределами своих клеток?

Вик подобрал небольшой камень, швырнув его в проржавевшую основу. После этого он протянул руку и коснулся ограждения.

– Напряжения нет. Отлично.

С недовольным видом он приподнял материал ограды, жестом призывая меня пересечь ее первой. Я чуть замешкалась, но все же переступила черту.

– Не нравится мне это местечко, – мрачно признался Вик, оглядываясь по сторонам, явно ожидая, что что-то вот-вот выскочит на нас откуда-нибудь. – Слишком уж открытое.

– Но, по крайней мере, на этом поле мы сможем разглядеть все, что находится далеко впереди.

Как только я собралась последовать за парнем, под его ботинком раздался тихий щелчок. Он замер, напрягшись всем телом и медленно опустил взгляд.

– Вот же дерьмо, – прошипел он, разглядывая почву под ногами.

Мое сердце сжалось от напряжения в его голосе, и мне уже захотелось подойти к нему.

– Нет, стой, где стоишь! Не смей подходить ко мне!

Попытавшись понять его реакцию, я ощутила всплеск тревоги – ведь вокруг нас ничего не происходило.

Но тут, словно привлеченные нашим присутствием, отдельные куски сухой травы зашелестели и сдвинулись в сторону. Из-под иссохшей земли показались какие-то черные приспособления; у меня перехватило дыхание, когда я проследила за тем, как они раскрываются, точно распускающиеся на погосте жутковатые соцветия.

Устройства начали испускать густой белый дым, который с невероятной скоростью распространялся во все стороны – плотный и удушливый.

– Прикрой чем-нибудь нос! Живо! – прокричал Вик, бросившись ко мне.

Пока я еще не успела осознать, что вообще происходит, он прижал свою шапку к моему лицу, с усилием удерживая ее на месте. От ткани слабо пахло его волосами и дымом от костра – запах неожиданно успокоил меня в этой странной ситуации.

– Что происходит?! – воскликнула я сквозь приглушенное дыхание, когда мы бросились прочь от распространяющегося дыма.

– Сюрприз для работников, что вздумали покинуть свое игровое поле! – заявил Вик, вытаскивая из рюкзака противогаз. – Они, наверняка, засыпали здесь от этой вони, и надзиратели возвращали их… обратно в… – его голос сбился, и противогаз вывалился из руки. – Рабочую… зону.

Шаги Вика замедлились, казалось, сама гравитация решила присвоить его себе. Мое зрение тоже начало мутнеть – края реальности размывались, как акварельные краски, перетекающие одна в другую.

Я почувствовала, как ноги ослабли подо мной: без предупреждения колени подкосились. Вик колыхнулся совсем рядом – я машинально потянулась к нему, но на месте, где он стоял несколько мгновений назад, была лишь пустота.

А потом все померкло – звуки нашего учащенного дыхания были поглощены клубами дыма.

В себя я приходила постепенно. Мир вокруг все еще оставался размытым. Но потом, сквозь дымку, я расслышала странный чавкающий звук, который скребся о края моего сознания. Звук был низким и гортанным, словно рычание какого-то зверя, притаившегося за гранью моего поля зрения.

Я повернула голову, и в тот же миг кровь застыла в моих жилах. Дюжина фигур стояла всего в паре метров от меня, их спины были повернуты так, словно те ожидали чего-то – сигнала, что высвободил бы всю ту злобу, скопившуюся в них.

Паника подхлестнула меня, и я принялась судорожно осматривать окрестности в поисках Вика – разум все еще был помутнен химическими парами. Как долго мы были без сознания? Этот вопрос раздавался в моей голове, но времени на размышления не было.

Я обнаружила его неподалеку от себя, распростертого на земле ничком. На спине Вика, подобно мракобесному паразиту, восседал бездумец. Слюна медленно капала на голову парня, а полые глазницы смотрели куда-то вдаль.

Я хотела было закричать от этого зрелища, но вместо этого сильно закусила язык, заглушая любой звук, который мог бы выдать наше присутствие. Меня охватило тошнотворное осознание: эта тварь ждала, когда он проснется. Ей нужно было его бодрое сознание – были нужны его мысли, чтобы наброситься. Похоже, бездумцы, находившиеся неподалеку, уловили колебания наших мыслей еще до того, как мы потеряли сознание от газа. Они устремились к нам, но подоспели только к моменту, когда мы уже были в отключке – когда наш сознательный процесс был остановлен.

Холодный пот выступил на лбу, пока я боролась с нахлынувшим отчаянием. Если разбужу Вика сейчас, бездумцы непременно набросятся на нас. При этой мысли в животе что-то неприятно заклокотало. Я не хотела, чтобы он погиб. Совсем не хотела.

Я прищурила глаза, обшаривая окрестности в поисках хоть какого-то спасительного ориентира.

И тут на глаза попался тонкий слой бело-желтоватого порошка, припорошившего мою верхнюю одежду. Коснувшись его, я почувствовала слабый чесночный запах.

Мои мысли устремились назад, к тем послеобеденным часам, проведенным с отцом в нашем захламленном подвале, где он знакомил меня с элементарными химическими соединениями – какими они могут быть: живительными и смертоносными.

Я стиснула сухую траву в руке, а другой дотронулась до кармашка рюкзака: там лежали остатки наших припасов, включая спички. Однако сформулировать конкретный план я не успела.

Десятки бездумцев медленно развернули свои головы в мою сторону, отчего мое сердце болезненно ушло в подреберье. Они являли собой ужасающую пародию на природу человека: кожа сгнила и почернела, как будто побывала в печи преисподней; пустоты в глазницах, казалось, поглощали весь свет, а зубы, гнилые и зазубренные, выпирали изо рта.

Вик начал отходить ото сна, его тихий стон нарушил гнетущую тишину. Сидящий на нем бездумец с каждой секундой склонялся к нему все ближе и ближе, поджидая первую мысль в его голове.

Не раздумывая, я тут же подскочила на ноги и на полной скорости ринулась к ограде. Позади меня десятки бездумцев устроили погоню – твари, движимые безудержной яростью размозжить мне череп и заглушить мои мысли.

Я достигла ограды как раз в тот момент, когда они уже вплотную подступали; их гортанный рокот глухо отдавался у меня за спиной.

Вовремя проскользнув в одну из брешей в ограждении, я почувствовала, как моя кожа неприятно соприкоснулась с ледяным металлическим каркасом.

Бездумцы налетели на забор прямо следом, их туловища с противным лязгом обрушились на решетку, а когти стали рвать воздух там, где только что была я. Их рычания вскоре переросли в неистовый вой бешенства. Должно быть, мои мысли стали громче.

Оглянувшись, я заметила Вика, поднимающегося на колени, – одинокая фигура среди хаоса.

– Вик!!! Беги!!! – прокричала я, выдыхаясь так, что зрение на миг помутилось.

Подрагивающими руками я нащупала спичечный коробок; каждая секунда ощущалась вечностью – страх терзал меня изнутри.