Луковая ведьма

Старуха продолжала двигаться и уже вошла в воду по пояс. Она угрожающе потрясла грязным кулаком, потом сунула руку в холщовую сумку, болтавшуюся у нее сбоку, и, вынув оттуда луковицу, швырнула ее, целясь в пассажиров лодки.

– Юрий, прибавьте скорость, умоляю! Тут какая-то сумасшедшая! – воскликнула Алена Анисимовна, обращаясь к мотористу.

Тот что-то проворчал и дернул за рычаг на панели приборов, но вместо того, чтобы ускориться, лодка, наоборот, замедлилась: двигатель заглох.

– Чертова посудина! – выругался моторист и принялся ковыряться в моторном отсеке.

Тем временем старуха продолжала атаковать, швыряя луковицы с небывалой для ее возраста силой. Судя по звукам ударов, несколько штук достигло цели, попав в кого-то из детей. Поднялась жуткая суматоха. Пытаясь уклониться от луковых «снарядов», дети метались из стороны в сторону, раскачивая лодку сильнее, чем волны при десятибалльном шторме.

– Немедленно успокойтесь! Я требую, слышите?! – кричала Алена Анисимовна, надрываясь изо всех сил, но тщетно: все двадцать семь человек, включая Кольку, непрерывно двигались и толкались, ища укрытия, которого не было.

– Это Луковая ведьма! В кого попадет ее луковица, тот умрет! – прозвенел в Колькиных ушах чей-то девчоночий голос, и хаос усилился, а потом вдруг (Колька даже не понял, как это произошло) всех разом выбросило из лодки, и они очутились в воде.

От криков и визга у Кольки зазвенело в ушах; перед глазами замельтешило множество рук, неистово молотивших по воде, а с берега доносился хохот безумной старухи, похожий на воронье карканье.

Кто-то из ребят схватился за Кольку и утянул его на глубину. Лес рук сменился лесом ног, дрыгавшихся повсюду. Колька рванулся, пытаясь всплыть, но успел вдохнуть лишь раз, – чьи-то руки вновь вцепились в него, и речная вода хлынула ему в нос и в горло. С трудом высвободившись и вынырнув на поверхность, Колька вновь погрузился в воду с головой от того, что кто-то повис на нем пудовой гирей. Чьи-то пальцы вцепились в его волосы, чьи-то ноги лупили его по спине, и на этот раз Кольке никак не удавалось вырваться. Воздух в легких заканчивался, сознание затуманивалось, а силы стремительно таяли, и у него возникло ощущение, что он не тонет, а растворяется в реке, как сахар в чае.

Когда он уже почти смирился с неизбежной гибелью и готов был перестать бороться, чужие пальцы, цеплявшиеся за него, вдруг разжались. В тот же миг Колька с легкостью всплыл на поверхность и сделал жадный глубокий вдох, раскрыв рот так широко, словно собирался проглотить все небо. Его тело сразу ожило и наполнилось легкостью, а в груди затрепетало от мысли: «Спасся!». Однако радость быстро сменилась ужасом, когда Колька огляделся и понял, что спасся только он один: нигде не было видно никакого движения, никто не барахтался, не кричал, не пытался за него уцепиться. Река, не тронутая рябью, казалась ленивой змеей, разомлевшей на солнце после сытного обеда.

Река поглотила всех, даже лодку. До отказа набила свое прожорливое брюхо.

На Кольку накатил приступ дурноты. Сил хватало лишь на то, чтобы держаться на плаву. Он с сомнением посмотрел на берег и оценил расстояние до него, теперь оно было гораздо больше, чем тогда, когда перевернулась лодка. Внезапно что-то живое скользнуло по его ноге. Испуганно вздрогнув, Колька ушел с головой под воду и, всмотревшись в речную муть, заметил под собой яркое розовое пятно с синими крапинками.

«Косынка Лизы!» – догадался он и, нырнув глубже, начал отчаянно шарить руками вокруг себя. Его пальцы запутались в Лизиных волосах. Намотав их на руку, Колька что было сил заработал ногами, устремляясь к поверхности воды и с ужасом осознавая, что тратит последние силы. Он и в одиночку едва ли доплыл бы до берега, а с Лизой ему и подавно не спастись, но у него и мысли не возникало, чтобы бросить ее, хотя и надежды на то, что она еще жива, совсем не было.

Вынырнув, Колька сразу заметил корягу, плывущую прямо на него. Это выглядело как чудо, которое бывает лишь в кино и сказках, ведь еще пару секунд назад никаких коряг поблизости не наблюдалось. И откуда она взялась? Коряга представляла собой обломок толстого ствола с ветвистым корневищем, напоминавшим растопыренную лапу Годзиллы. Казалось, сама река сменила гнев на милость и решила протянуть Кольке руку помощи.

Не веря своему счастью, он схватился за обглоданный рекой корень, закинул на ствол коряги ногу и, оседлав его, вытащил из воды Лизу, безвольную, как тряпичная кукла. Он уложил ее поперек ствола лицом вниз и придержал за волосы, чтобы голова не ушла под воду. Коряга угрожающе просела, но не утонула. Лиза закашлялась, а Колька разревелся – впервые с тех пор, как перестал катать по полу игрушечные машинки. И впервые в своей жизни он был так счастлив. Чувствовать себя счастливым после всего, что произошло, казалось Кольке невероятной дикостью, и он решил, что тронулся умом. Тогда он еще ничего не знал о выбросе адреналина и других реакциях организма, предназначенных для защиты нервной системы в стрессовых ситуациях.

Зато он точно знал, что никогда не забудет этот день.

Глава 4. Дурная слава

Наши дни

Отец давно замолчал и с отсутствующим видом смотрел в одну точку, словно продолжал мысленно жить в своих воспоминаниях. Тим его не тревожил, понимая, насколько тяжелым был для него этот разговор.

Спустя некоторое время отец встрепенулся, будто очнулся от забытья, и, повернувшись к Тиму, хлопнул его по колену.

– Вот что, сынок: пообещай мне, что никогда не проговоришься маме о том, что все знаешь. Это очень серьезно. Я дал ей слово, что сохраню историю о Луковой ведьме в тайне от тебя.

– Хорошо, пап, не волнуйся. И все же так странно… Ведь прошло столько лет… Конечно, мама пережила сильный стресс, но говорят, что время лечит, а у нее все наоборот.

– С возрастом мы начинаем лучше понимать жизнь, становимся мудрее и критичнее к себе. Мама считает, что лодка перевернулась по ее вине, ведь это она первой увидела ведьму и закричала. Она винит себя в гибели всех, чьи портреты собраны в этом альбоме. Всех двадцати семи человек. В детстве она осознавала это не так отчетливо, как сейчас. Воспоминания о трагедии на реке стали для нее тяжелым бременем, и с каждым годом оно становится все тяжелее. К тому же ту старуху, выбравшуюся из кустов на берегу, так и не нашли, и для мамы это еще одно подтверждение того, что старуха была ведьмой, нечистью, потусторонним существом, которое способно забираться в сны и реальность, появляться всюду, где пожелает.

– Не очень-то весомое подтверждение, – заметил Тим, хотя и сам сейчас готов был поверить в существование Луковой ведьмы. – Может быть, старуха где-то спряталась!

– Я тоже так считаю. – Отец забрал у Тима альбом и крепко сжал плечи сына. – Помни, ты обещал! Ни слова маме о нашем разговоре, и вообще никому ни слова об этом! Посторонние и подавно не должны ничего узнать. Еще не хватало, чтобы о нашей маме начали сплетничать!

– Само собой! – воскликнул Тим, удивляясь, что отец принимает его за какого-то глупого болтуна. Наверное, он еще не свыкся с мыслью, что его сын стал взрослым, до сих пор считает его маленьким и несмышленым.

– Я хочу найти эту старуху! – вырвалось у Тима, едва эта мысль пришла ему в голову.

Пристальный взгляд отца стал жестче.

– Что за глупости?! Как ты ее найдешь? Наверняка она давно умерла и унесла с собой в могилу все свои секреты.

– Пусть так, но я хочу узнать, кто она такая и зачем пугала детей.

– Скорее всего, она просто сумасшедшая, и все. А какой спрос с сумасшедших?

– Зато, если мама узнает, что нет никакой Луковой ведьмы, тогда, может быть, кошмары перестанут мучить ее и приступы прекратятся.

– Милиция не нашла ведьму по горячим следам, а ты собрался ворошить прошлое спустя десятки лет! Ничего не выйдет, Тим. Шансы что-то раскопать слишком ничтожны. Нет смысла тратить на это время. Впереди у тебя первый курс вуза, сосредоточься на учебе и не забивай себе голову ерундой, не то еще нахватаешь «хвостов».

– До конца лета еще есть время, – возразил Тим, а в его голове уже начал вырисовываться план дальнейших действий.

***

Автобус долго ехал по шоссе, пролегавшему сквозь густой сосновый бор («реликтовый» – так было написано о нем на одном из сайтов в интернете, где Тим нашел информацию о поселке Чернолучье и расположенном в его окрестностях лагере «Лучики», заброшенном с советских времен). Лес был не просто густым, а дремучим, и шоссе на его фоне выглядело чужеродным временным сооружением, каким, собственно, и являлось на самом деле. Если не поддерживать его целостность, лес быстро расправится с этой узкой асфальтовой полоской, раздробит, перемелет, и следов не останется. Правда, сейчас шоссе было совершенно гладким, без малейшего изъяна, и это казалось Тиму удивительным, ведь даже в городе далеко не все дороги имели столь идеальное покрытие. Это свидетельствовало о хорошем финансировании поселка Чернолучье, к которому вело шоссе, и вселяло надежду на то, что поселок процветает. Тим ожидал увидеть добротные уютные домики и аккуратные панельные пятиэтажки, однако картина, открывшаяся перед ним после того, как лес наконец расступился, оказалась куда более впечатляющей. По обе стороны дороги выстроились роскошные архитектурные шедевры в виде дворцов и за́мков в классическом и современном стиле; на площадках перед въездными воротами теснились дорогие автомобили, сверкая на солнце лощеными боками; за изящными, но высокими и крепкими заборами жизнерадостно журчали ручьи и фонтаны, украшавшие и без того живописные полотна тщательно выверенных ухоженных ландшафтов.

Судя по всему, люди здесь жили припеваючи, несмотря на опасное соседство с Луковой ведьмой. Вероятно, она их не тревожила, иначе вряд ли кто-то в здравом уме стал бы раскошеливаться на дорогостоящее строительство. По яркому цвету отделочных материалов, не успевших поблекнуть от времени, было видно, что большинство домов появилось совсем недавно, а некоторые еще достраивались. Это означало, что никто из жителей не стремился покинуть поселок, никто отсюда не бежал. После таких выводов Тим воодушевился: вот наглядное доказательство того, что никакой ведьмы в окрестностях поселка нет, а может, и не было никогда.

Правда, он еще не видел пионерлагерь «Лучики», который считался обителью Луковой ведьмы.

Внимание Тима привлекла девушка, ехавшая на велосипеде по обочине дороги. Платье цвета побитой морозом травы обтягивало тонкую фигурку и трепетало пышным веером вокруг колен, поочередно вздымавшихся над низкой наклонной рамой. Две тонкие косички, похожие на спелые пшеничные колоски, подпрыгивали на ее узкой и по-змеиному гибкой спине. В пластиковой корзинке, притороченной к багажнику, в такт косичкам подпрыгивали продукты. Тим успел заметить там пакет молока, хлеб и большую сетку с репчатым луком, а потом автобус повернул, и девушка исчезла из виду. Повинуясь внезапному импульсу, Тим соскочил с сиденья и бросился к окну на задней площадке, чтобы еще раз взглянуть на девушку – может быть, ему удастся разглядеть ее лицо? Почему-то Тиму хотелось ее запомнить, чтобы узнать впоследствии, если она вновь ему встретится.

Лицо девушки наполовину скрывал длинный козырек кепки, видно было лишь кончик носа, острый, как у птички, и губы – самые обычные, не пухлые и не яркие, без намека на помаду или блеск. Тим разочарованно вздохнул: увиденного ему было недостаточно.

Вдруг девушка вскинула голову, легким взмахом руки сдвинула кепку на затылок и глянула на Тима так, что ему показалось, будто его хлыстом ударили: все тело опалило болезненным жаром, и он отпрянул от окна, однако взгляда не отвел. Пару секунд они смотрели друг на друга, прежде чем автобус, притормозивший на перекрестке, повернул еще раз и девушка вновь исчезла из поля зрения Тима. Но Тим достиг своей цели: теперь он эту девушку ни с кем не перепутает. Никогда прежде он не видел таких глаз! Причем он даже не успел определить, какого они цвета, зато в полной мере ощутил на себе их особую силу – мистическую, древнюю, безраздельно властвующую над всем материальным.

– Конечная! На выход! – Грубоватый окрик водителя вывел Тима из оцепенения. Опустевший автобус с дверьми нараспашку нетерпеливо тарахтел у остановки – бетонной коробки, расписанной кудрявыми березами и ромашковыми лужайками. Тим поспешно покинул салон, прошел внутрь остановки и, расположившись на лавочке, первым делом откопал в рюкзаке бутылку минералки. Утолив жажду, он достал смартфон и сверился с навигатором, чтобы освежить в памяти маршрут до пионерлагеря «Лучики», хотя основательно изучил его перед поездкой. Пройти нужно было около трех километров – не так уж и много, однако следовало учесть, что еще придется возвращаться обратно, и сделать это лучше засветло, чтобы не плутать в потемках в поисках дома, где он арендовал комнату.

Конечно, можно было вначале заселиться, обустроиться и осмотреть поселок, а визит в «Лучики» отложить до завтра, но Тим не хотел откладывать: желание как можно скорее разгадать тайну Луковой ведьмы не давало ему покоя. Мысль о том, что уже послезавтра он останется в этом лагере совсем один, слегка пугала его и вызывала щекотное чувство, какое, должно быть, испытывают охотники, в одиночку преследующие крупного хищного зверя: наверняка им тоже бывает страшно и точно так же захватывает дух от собственной дерзости, но охотничий азарт неумолимо толкает их вперед.

Для «охоты» в запасе у Тима был целый месяц, и половину этого месяца территория лагеря должна будет находиться в его единоличном ведомстве. Это стало возможным благодаря удачному стечению обстоятельств: в «Лучиках» нашлась вакансия смотрителя, образовавшаяся по причине того, что работнику, занимавшему эту должность, срочно потребовалось взять отпуск из-за внезапно возникших личных проблем. Об этой вакансии Тим узнал, когда искал в интернете информацию о том, кому в настоящее время принадлежит пионерлагерь «Лучики». Владельцем оказался некий Карл Романович Бенедиктов, который приобрел этот объект недвижимости в 1995 году. На фотографии, размещенной вместе с этой информацией, был запечатлён импозантный мужчина с уставшими потухшими глазами. Окладистая рыжеватая борода обрамляла маленькое круглое лицо с крупным носом картошкой и пухлыми губами. Нижняя губа была слегка выпячена, как у обиженного ребенка. На правой щеке выделялась крупная некрасивая бородавка. Тим удивился тому, что Бенедиктов, человек, явно не стесненный в средствах, не избавился от этой непривлекательной приметы. Никаких сведений о владельце больше не указывалось, а в конце страницы размещалось объявление, где говорилось о том, что на строительный объект, расположенный на месте бывшего пионерского лагеря «Лучики», требуется смотритель. Недолго думая и ни на что особенно не надеясь, Тим сразу же позвонил по указанному в объявлении телефону. Ему ответила звонкоголосая девушка, которая выстреливала фразами со скоростью пулемета. Она задала Тиму несколько вопросов о его возрасте, семейном положении и прописке, а потом, судя по всему, удовлетворившись услышанным, попросила его выслать ей сканы документов для трудоустройства. На следующий день Тим отправился по адресу, названному девушкой (там оказался офис туристической фирмы), и ему выдали договор о том, что он принят смотрителем на строящийся объект сроком на один месяц. Зарплата Тима не очень-то интересовала, но он был приятно удивлен, увидев в договоре сумму гораздо больше той, на которую рассчитывал (примерно столько же получал его отец, а он был руководителем отдела маркетинга в крупной торговой сети). Это показалась Тиму странным и несколько встревожило его. Интересно, почему этот Бенедиктов платит такие приличные деньги обычным смотрителям, которые в отличие от охранников даже не имеют при себе оружия и не могут задерживать нарушителей?! Когда Тим вернулся домой и показал договор отцу, тому это тоже не понравилось. Он долго морщил лоб, глядя на цифры, а потом сказал:

– Я прожил достаточно, чтобы понимать: если что-то превосходит твои ожидания, значит, где-то кроется подвох.

Тим испугался, что отец никуда его не отпустит, но тот, поразмыслив немного, проворчал, что у всех богачей свои причуды, и взял с Тима слово, что тот вернется домой сразу, как только мать выпишут из больницы.

– Давай не будем сообщать ей о твоем отъезде, чтобы лишний раз ее не тревожить, – предложил он, и Тим, энергично кивая, ответил, что и сам хотел попросить его об этом же.

Потом Тим заехал в вуз, в котором собирался учиться на программиста, и оформил академический отпуск на месяц, сославшись на болезнь матери. Заявление он писал с тяжелым сердцем, понимая, что сильно отстанет в учебе и еще неизвестно, удастся ли ему без последствий наверстать упущенное, но жизнь и здоровье матери были важнее. Тим вспомнил о том, что заметил седину в ее волосах, когда был еще совсем маленьким, а ведь тогда она была очень молодой. Ужасно, что этот кошмар преследует ее всю жизнь! Пора положить ему конец и помочь ей справиться со своими страхами так же, как она помогла ему в детстве, развеяв его веру в монстров, живущих в темных углах. Пришел черед Тима позаботиться о ней.

Вспомнив о матери, Тим почувствовал колючий ком в горле и глотнул минералки, теплой и соленой, как слезы, вкус которых он ощутил на губах, когда мать увозила «скорая». Желудок недовольно заурчал, напоминая, что не мешало бы что-нибудь съесть, но Тим проигнорировал этот сигнал и, вновь уткнувшись в навигатор, сосредоточился на маршруте. Красная мигающая стрелка на карте показывала в сторону реки, но оттуда, где находился Тим, река не просматривалась, и непонятно было, в какую сторону двигаться. Пришлось искать помощи у прохожих.

– Не подскажете, как пройти к насыпи, которая ведет на Луковый остров? В каком это направлении? – спросил Тим у женщины с тяжелыми пакетами в руках, вышедшей из продуктового магазина, расположенного рядом с остановкой. Та взглянула на него, как на прокаженного, и, не замедляя шага, бросила через плечо:

– Нечего делать на Луковом острове! Нехорошее это место!

«Нормально! Прям как в крутом триллере!» – подумал Тим, мрачно усмехаясь своим мыслям.

Вторая попытка узнать дорогу оказалась столь же безуспешной. Подслеповатый старичок, шаркавший мимо остановки, замер, услышав вопрос Тима, и ошалело вытаращился на него.

– Ишь, храбрец какой! Аль не слыхал, что оттуда не возвращаются? Турист, поди? Так тут, вон, полно гостиниц, выбирай любую. А туда не ходи – не воротишься!

И зашаркал дальше.

– Но мне на работу надо, я смотрителем устроился в лагерь «Лучики»! – крикнул Тим ему в спину, не желая отступать.

Старик обернулся и хрипло захихикал.

– На кой черт там смотритель-то нужен?! Никто в своем уме туда не ходит! И ты не ходи, коли жизнь дорога! Работа не волк, в лес не убежит, лучше другое место поищи… Дурная слава на пустом месте не родится! Погибель там, так и знай!

Глава 5. Тотемный столб

Тим понял, что таким образом ничего не добьется, и решил схитрить. Отыскав на карте турбазу, расположенную ближе других к насыпи и к Луковому острову, он зашел в магазин и спросил у продавщицы, как туда пройти. Турбаза называлась «Лукоречье», и упоминание о ней никаких негативных реакций у продавщицы не вызвало. Махнув рукой себе за спину, продавщица ответила:

– Обойдешь вокруг магазина и увидишь тропинку. Иди по ней не сворачивая, и выйдешь, куда надо. В «Лукоречье» хорошо, тебе понравится! Правда, территория небольшая, зато все очень красиво, и сервис отличный!

Поблагодарив продавщицу, Тим последовал ее совету и вскоре уверенно шагал сквозь лес, не рискуя заблудиться: широкая, посыпанная светлым гравием тропинка вела его к цели, отчетливо выделяясь на фоне травы и опавшей хвои. Повсюду шныряли любопытные белки, порой с недовольным цоканьем проскакивая прямо под ногами; дятлы усердно дробили стволы сосен, сбрасывая сверху мелкие, как пылинки, щепки и кусочки янтарно-прозрачной коры; густой аромат смолы и хвои кружил голову, а солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь пышную завесу ветвей, создавали ощущение умиротворения, которое мало-помалу вытеснило из души Тима все тревоги и страхи.

Вскоре на пути стали попадаться прогуливающиеся туристы, а затем вдали, прямо посреди частокола сосновых стволов, показались очертания множества небольших бревенчатых домиков, окутанных слоистой сизой дымкой, придававшей им мрачноватый таинственный вид. Если бы не туристы в цветастых майках и шортах и не аромат шашлыка, витавший в воздухе, можно было бы подумать, что в этих домиках живет какой-нибудь сказочный лесной народец, а дымчатая пелена отделяет волшебный мир от реальности.

Тропинка примкнула к широкой грунтовой дороге со следами автомобильных шин, а дорога вела к большим кованым воротам, открытым нараспашку. Рядом с воротами высился закрепленный на двух столбах ромбовидный деревянный щит. Надпись на нем, окруженная резьбой в виде домиков и елочек, гласила:

ЛУКОРЕЧЬЕ

База отдыха

Тим растерянно огляделся. Заходить в «Лукоречье» он не планировал и шел сюда, чтобы выйти к реке, ведь согласно карте, эта турбаза стояла прямо на берегу, однако реки нигде не было видно. Заподозрив, что навигатор в его смартфоне «заглючил» и выдал ему неверную информацию, Тим прошел сквозь ворота, намереваясь узнать у кого-нибудь из обитателей турбазы, в какой стороне находится река.

Как назло, на глаза ему никто не попадался, хотя автомобильная стоянка была забита машинами, а дома́, среди которых бродил Тим, выглядели обитаемыми: кое-где рядом с верандами дымились мангалы, стояли велосипеды, за окнами маячили человеческие силуэты. Заметив вдалеке скопление народа, Тим поспешил туда, но вскоре с разочарованием понял, что это дети, резвящиеся на детской площадке. Убедившись, что взрослых поблизости нет, Тим собирался повернуть назад, но его внимание привлекла одна из деревянных фигур, установленных между качелями и пластмассовыми горками: уж очень пугающе она выглядела для того, чтобы служить забавой для детей.

Фигура напоминала языческий тотемный столб, вытесанный из толстого высокого бревна, бо́льшую часть которого занимала голова с длинным лицом, покрытым глубокими бороздами старческих морщин. Тело было вдвое короче, и его прикрывали скрещенные руки, удерживавшие охапку шаров, размером и формой напоминавших крупные луковицы. «Луковая ведьма!» – осенило Тима. Древесная поверхность «тотема» потемнела и расслоилась, отчего «тотем» казался очень древним в отличие от остальных фигур на площадке, изображавших вполне симпатичных персонажей русских сказок, – дерево, из которых они были изготовлены, еще не утратило светло-золотистого оттенка и поблескивало толстым слоем лака, лишь слегка облизанного ветрами и дождями. Зато в углублениях «тотема» зеленел мох, а вдоль основания столба расползлись пятна лишайника. Глаза ведьмы, вырезанные небрежно, смотрели в разные стороны, создавая впечатление безумия. Тим невольно поежился. Наличие этого «тотема» на детской площадке казалось лишним и даже диким. Интересно, зачем руководству турбазы понадобилось устанавливать его здесь? Или, быть может, виноват был дизайнер, который оформлял детскую площадку по своему усмотрению и несколько увлекся?

Неподалеку играли дети, не обращая на «тотем» никакого внимания. Они весело галдели и смеялись, катаясь с горок и раскачиваясь на качелях. Тиму показалось странным, что их не пугает эта жуткая фигура. Может быть, дети просто не видят того, что видит он? Или он просто слишком впечатлительный?

Он прикоснулся к «тотему», провел ладонью по шершавому лицу ведьмы, исследуя пальцами трещины и углубления, словно это могло помочь ему разгадать древнюю и зловещую тайну, которую, казалось, «тотем» хранил в себе.

Время шло, и нужно было идти дальше, но что-то удерживало Тима, и он продолжал стоять перед «тотемом», как загипнотизированный. Резкий окрик, внезапно прозвучавший где-то позади, вывел его из оцепенения.

– А ну, брысь отсюда, шантрапа босоногая!

Тим вздрогнул и обернулся, в первое мгновение подумав, что эти слова адресованы ему, но мужчина, мчавшийся к детской площадке и изрыгавший на ходу ругательства, смотрел мимо него, на детвору, веселившуюся рядом. Судя по униформе, это был охранник. На поясе, притороченная к ремню, болталась черная дубинка. Тяжелые ботинки выбивали из земли столбики пыли.

– Пошли прочь, шпана, кому говорят! – вопил он, молотя кулаками воздух перед собой.

Тим решил, что охранник сумасшедший. Разве можно так орать на детей, да к тому же на детей клиентов турбазы?! И главное, ведь дети ничего плохого не делали, просто играли.

Раскинув руки, Тим преградил охраннику дорогу.

– Послушайте…

Тот уклонился в сторону, обходя его, и коршуном налетел на детвору, резво улепетывавшую прочь. Схватив за шиворот двух мальчишек лет шести, охранник гневно прорычал: