Волея

Лисила, братья и Сур хохотали и не могли остановиться. Потом братья проводили Сура за стол, угостили, в баньку сводили, отмыли, в дорогу им собрали всякой снеди, и в дальний путь проводили.

– На перекрёстке дядя Корай вас встретит. Счастливого пути!

Глава 5

А тем временем Волея и Лёли, без тормозивших их, в виду своего полудохлого отравленного состояния, Лисилы и Сура, пришли к Краю тёмных времён, к Царству царя Додона.

– Погоди, – сказал Лёли – Полуумный король это Царь Додон? Мы же вроде к нему шли, в Зал поломанных героев, нет?

– Нет, то есть да – засмеялась Волея – вход в Зал поломанных героев находится в чертогах Царя Дадона, и правит там всецело Полуумный король. Кто такой этот Полуумный король никто не знает, но он не полоумный, это знают все. Кто-то говорит, что он – это бывший пречудный богатырь Бова Королевич, кто-то, что славный князь Гвидон, дело в общем неясное. Но напоминаю тебе, что мы тут не столько за этим, сколько за тем чтоб войти и выйти. И сказки и героев починить, что надо сложить, а что надо – разложить. И для этого нам шестерёночки понадобятся, и постоять подождать.

Знаешь, есть люди шестёренки, а есть люди пазлы.

Шестерёнки без труда находят свое место и оно у них не одно, их работа, выполнение своей функции, не задавая вопросов, поскольку они не ищут ответов. У них есть известное им предназначение. Они крутятся, у них есть резьба, которая подходит под нужный болт, на который они накручиваются каждая по размеру. И так они вертят огромные колеса или что там ещё, в огромной махине, и вся махина едет, и они ощущают себя полезной частью целого. Огромного большого целого. Они едины, они действительно легко заменяются, просто на такой же болт, с такой же резьбой, такого же размера и с таким же количеством выемок и лопастей, или что там у шестерёнок. И я им даже иногда завидую. Пазлы тоже составная часть целого, но их куда угодно не вставишь. Надо ещё картинку свою и только свою, и место своё и только своё найти. А если коробки вдруг оказались перепутаны? И ты какой-то неопределяемый легко пазл? Ладно если ты несешь на себе такой кусок общего рисунка, что взглянув на тебя сразу можно понять, ты там глаз лошади, или вывеска на домике в городке Брюгге. А если ты небо? Земля, огонь, молния или вода. Да, какую-то часть полотен ты можешь откинуть сразу. Опять же, вряд ли ты будешь огнём в картинке лошади. Хотя по первости, с огромными и неуёмными воображением и фантазией, ты можешь пробовать вставляться и в явно не в свои картины и портреты. Ну типа мало ли, лошадь смотрит на огонь, и огонь отражается во втором её глазу. И ты вот тот самый лепесток её глазного огня.

Ну не надо за голову хвататься, что у шестерёнок всё просто. Понятность и простота. Да, постоянно они свела бы меня с ума. Но приводить хаос в порядок, можно только когда хорошо соображает голова и полно времени и сил. Там всегда всё в первый раз. А инструкции для первого раза нет. Её ещё не написали. И чтобы её написать не каждая твоя попытка сможет сгодиться. Сколько раз тебе придется попробовать. Может быть такое, что не раз и не два, и даже не год и не два, и даже не десятки лет. И вот так ты пробуешь, не получается, пробуешь не получается, раз за разом, и спросить не у кого, и помочь некому. И вопросы рождают вопросы, потому что никак не находят ответы. И это изматывает тебя. И вот тебя уже трясёт когда кто-то подпевает песне – «это слишком просто, так не интересно». И ты орешь во все легкие – да я бы лять ети уже поскучала!!!!!

И ещё. Если пазл пробовать вставлять в места для шестеренок, он истирается, кончается или ломается. И картина не складывается. И махина не едет. И как определить, чьи руки и зачем, упорно вставляют его и вставляют, не в то место. Из таких или почти таких невставленных пазлов и состоит Зал поломанных героев. Которые тоже так и не смогли свои сказки найти. 31 покалеченная статуя. Функции сказок были нарушены. Помощники так и не пришли, дары так и не дали, не добыли, не принесли. Задача не решилась, а у некоторых даже и не определилась. просто чувство нехватки чего-то. И свой путь так и не удалось пройти. А герой не может не сделать то, что должно быть сделано. Вот и ломаются они. Серьёзно и изнутри. Сначала от бессилья застывают и каменеют, потом крошатся, ломаются и заменяют их вредители или лжегерои. И нет больше царевн, что могли б их спасти. Почти всех царевен стрекозы подменили. Мне Лисила на турнире рассказывала. Все стрекозы сейчас ездят на якорение. И делятся рассказами, как, кто, кого после развела и увела. Мол жить интересами мужчины. Только новая обертка, для нормального естественного интереса к тому, что любит твой любимый человек. Но у них же никогда не про любовь. Мы ещё с ней смеялись, что нам надо, как всегда обратное от них. Разякорение, чтобы фокус на себя побольше и у штурвала. Парусение, чтоб по волнам несло. А царевны, которые смогли бы их расколдовать, словно в бесконечном шоппинговом трипе, у него много названий, эко трип тоже трип, просто сумочки заменили другие финтифлюшки, ягоды годжи и семена чиа. Те же яйца только в профиль. Те да не те.

Как там был слит расклад, в «Падении дома Ашеров» (ты ведь помнишь, что людям искусства мы доверяем многие тайны и истины) – дали тебе лимон ты не делаешь лимонад, а делаешь захват рынка, монополию поставок и пиар компанию, и вот уже лимоны это новые бриллианты. Я тебе рассказывала?

– Нет.

– Тогда слушай. Одна моя подруга научила знаменитое семейство Ашеров приспосабливаться.

И много поколений они подстраиваются и адаптируются. Ты имен и названий брендов не знаешь, но суть уловишь.

Итак. Если жизнь дает тебе лимоны.

– Делаешь лимонад?

Нет

Сначала запускаешь мультимедийную компанию, что лимоны – это страшный дефицит. Сработает только, если ты контролируешь поставки лимонов.

Далее медиа-атака. Лимон единственный символ любви. Незаменимый аксессуар для помолвок или годовщин. Розы – в утиль, лимоны на арене. «Она откажет тебе в сексе, если у тебя нет лимонов». Привлекаешь ювелиров, лимитированная коллекция: браслеты с лимонами. Жёлтый бриллиант под названием Лимонная капля. Эппл новую операционку ОС ЛимОн (чуть сильнее акцент на «о»). Наценка 40% на органические лимоны. На бесконфликтные лимоны 50%. Пакуешь сенат лимонным лобби. Снимаешь, как Кардашьян сосёт дольку лимона и сливаешь в сеть. Тимоти Шаламе появляется в лимонных туфлях в Каннах. Запускаешь хэштег «не круто, клёво, шикарно, нет – лимонно». Смотрел кино, ходил на концерт. Лимонно. Билли Айлишь – «О мой Бог это было лимонно!» Затем доктор Оз рекомендует 4 лимона в день и дополнительную лимонную добавку для избавления от токсинов. Ибо нет ничего страшнее токсинов. Потом патентуешь семена. Меняешь код. Делаешь лимоны похожие на сиськи. Делаешь сисечные лимоны. Позволяешь семенам разлететься по всему миру. Патентуешь. Потом распыляешь семена над фермерскими полями. Подаёшь иски на фермеров за патентные лимоны выросшие на их полях. А когда закончишь и продашь свою миллиардную империю, только тогда делаешь свой грёбанный лимонад.

Вот Лёли, как-то так. Ну и где его черти носят?

– Не чертыхайся, Госпожа, Волея! Часовщик приветствует тебя – рядом с ними вдруг откуда ни возьмись, появился довольно мрачно выглядящий, суховатый, странного вида тип. Впрочем, к странным людям, существам и сущностям Лёли уже почти привык.

– И я тебя, Часовщик!

– Ты какими в наш край судьбами?

– А я смотрю ты всё на страже бдишь?

–А ты всё прямо не говоришь.

–Предлагаю закончить обмен любезностями, мы в Зал поломанных героев путь держим, поможешь нам сказки починить?

– Починим или нет – не знаю, но чем смогу – помогу. Через темноту не пойду.

– Я надеялась, что ты это скажешь.

– А ты –Лёли, будь осторожен с тем, чему он учит. Есть люди опытные, а есть безрассудные.

Часовщик снял с нагрудного кармана, то ли веерообразную лупу, то ли украшение, то ли часы, хитрым образом открыл, взглянул, захлопнул, и все трое оказались в Белокаменных палатах расписных. Богато украшенные стены, полы и потолки, резьбою, изразцами и росписями, коврами, картинами и статуями. Чего тут только не было, видать собрано было со всей земли.

– Да, богат царь Дадон. Но поторопимся, покуда слуги не нагрянули, временные коридоры короткие. Эй, ты, малец – прошипел Часовщик – даже не думай в ту сторону смотреть. После того, кау у него увели Золотого петушка, Царь Дадон приказал Финисту Ясну Соколу добыть ему хоть из под земли Жар-птицу, но и она куда-то как-то от него свалила, осталось только это перо, в его краю тьмы. А даже в краю тёмных времен должен быть свет.

Тут послышался шум, и Часовщик внезапно откинул гобеленовый полог, и втолкнул Волею и Лёли в полутёмный открывшийся просвет, и сам вошёл и дверь закрыл.

– Ну вот и всё. Проход открылся. Переход сделан.

Все трое оказались в полутёмной огромной зале, под сводчатым потолком висели колёса люстр, но свечи на них давно погасли, по виднеющимся вдали стенам висели гербы и щиты, вся зала была наполнена застывшими героями. Словно каменные статуи застыли они, кто с гримасой в попытке удара с обнажённым мечом, кто раздирал пасть льва, кто в бою с десятком воинов, кто в смертельном поединке с противником. Всех битв было не окинуть взглядом. Посреди залы стоял трон. На троне то ли сидел, то ли спал Полуумный король. Корону свою он держал в Руке. Был он стар. Был он сед. Теперь он был повергнут, но когда-то был крепок.

– Да мы тут и за всю жизнь с ними со всеми не управимся. Чтобы каждому чудовище помочь найти, поймать, имя дать и в глаза поглядеть заставить.

Всё ожидаемое терпит неудачу. А ведь помнить всегда нужно только одно – когда игра окончена король и пешки отправляются в одну коробку. Но они все уверены в собственной неповторимости – в этом их проклятие, в их головах, что не туда их ведут. Не важно что именно поломано. то что они оказались здесь, уже значит, что поломка была и есть. нам некогда разбираться с каждым индивидуально из них. Исправим шестеренками пазлы, пазлы тут маховик времени не раскрутят. А мы хотели сюда не только прийти, но и уйти. У вас свой интерес, у меня свой в этой зале. Мои в ней пески времени. По рукам?

– По рукам, ловкач.

– Король на тебе, Волея. Малец – отойди и старшим пока не мешай.

Волея на шаг отступила, и оказалась рядом с погружённым в тяжёлые думы королем.

Лёли остался у входа. Рядом стоял Часовщик и неуловимо, но ощутимо всё менял.

Лёли не знал, что она ему говорила. Доносились, прорываясь сквозь перекрёстные петли времён лишь отдельные её слова Королю: Виновный разум полон скорпионов… А ты ведь легенда. Ты -король. Ты можешь спасти всех нас.

Король от каждого её слова как будто бы всё ниже и ниже склонялся.

Вихрь под руками Часовщика всё разгонялся.

И в один миг вспышки, все герои словно разлетелись на куски, точнее полетели во все стороны сковывающие их оковами камни. И в тот же миг встал Король с высокого трона. И вместе с Волеей пошёл.

И мы с тобой пошли. Часовщик одной рукой коснулся плеча зачарованного происходящим разрастающимся хаосом Лёли. Тьма с чудовищами проступала из-за разлетавшихся стен. Реальности таяли и переплетались с пространствами, снами и песками времени. А это были они, и из разных уголков этого края и этих героев они теперь текли в песочные часы, стоявшие на второй руке Часовщика.

И тут Лёли сквозь всё это летающее и мечущееся увидел его. Перо Жар-птицы. Оно прилетело и стало опускаться прямо ему в лапу, только подставь и протяни. Что он, естественно, не удержался и сделал.

Тут же словно по всему воздуху протянулись и зазвенели невидимые колокольные нити. В этом вихре хаоса начала появляться стража царя Дадона, но они и шагу сделать не могли.

Часовщик всё видел. Пожал плечами и признёс – ну что сделано, то сделано. Твой выбор сделан.

Волея и Король оказались перед ними. И Король произнёс – нам всем пора идти. Тут грядет великая битва. Герои слишком долго её ждали. Это их подвиги. И теперь они будут свершены. а пелена забвения падёт. Вместе со стенами тьмы.

– Я своё дело сделал. Пески мои. Король твой. Малец тоже своё присвоил. За сим – прощайте. Дальше нам не по пути.

Часовщик щёлкнул каким-то другим хронометром и исчез.

– Пора и нам идти – Волея взмахнула плащом, и когда он опустился пролетев у всех троих над головами, они оказались с королём в том месте, где встретили Часовщика. На месте Царства Дадона бушевала буря сражений. Там повсюду поднимались и падали земля и вода, горел огонь, гремели гром и били молнии, словно все стихии сражались вместе со своими героями и полчищами чудищ.

– Мда. Славные воины. И славная битва. – Молвил Король.

– Что ж. Пора в обратный путь. Мы не только поломанных героев починить приходили, но и сказки застывшие с ними в миры вернуть. Сейчас бой закончится, и баланс восстановится, и все сказки по своим законам дальше пойдут. И твоя должна до конца дойти, ты тоже в ней застрял. Мы пришли сопроводить тебя к Хель.

Король вздрогнул. Опустил голову и глухо ответил – Чтож. И правда. Пора.

– Вот и славно – сказала Волея, потом дотронулась до Короля и Лёли и вмиг они очутились на перекрёстке, где оставили Лисилу с Кораем.

Солнышко светило, птички пели, а Лёли тревожно всматривался в тропу идущую из леса. Вот, показались две фигуры. Они шли медленно, то одна поддерживала другую, то вторая.

– Кажется – радостно воскликнул Лёли –кажется это Лисила! А с ней… Да это же Сур! И Лёли рванул к ним навстречу что было сил. Пообнимавшись и расцеловавшись, наша славная троица принялась галдя наперебой друг другу рассказывать о своих приключениях. Лёли похвастался добытым пером, Лисила – шатленом, а Сур неожиданно достал из жилетного кармашка раковину.

– Ну добытчииик,– протянула Лисила, – а раковина-то у тебя откуда?

– Так я это. Когда из гнезда падать стал, лапами за что-то схватился, она и выпала, ну я её сразу в карман. А потом в суматохе и забыл.

– Ребята, тут неподалёку корчевня есть. Перекусим, ночь переждём и утром в путь двинемся. Суру я смотрю получше, ты Лёли ещё помаши на них своим найденным пером, излечить оно не излечит, но сил добавит, а действие яда уменьшит. А нам, чтобы это змеиное проклятие рода снять, надо магов в отряд собирать. Король тоже с нами пойдёт. Пока нам вместе путь держать.

Лисиле и Суру получше, на один пространственный перенос, сил у них, я думаю, хватит.

Глава 6

Уже с первыми лучами солнца наши путники очутились у ворот древнего храма Шри Бхарат Мандира, стены его много раз были разрушены, затем восстановлены и реконструированы. Санктум Санкторум храма – его главный алтарь, приземистый белый купол над которым, был выполнен с внутренней стороны в виде искусной Шри Янтры, являющейся высшей из всех янтр и считающейся воплощением Шакти Махалакшми. Виртуозно вырезанные мраморные барельефы, от темных до светлых оттенков на фасаде, многочисленные статуи и артефакты, тёмная серая нижняя часть здания – всё говорило путникам, о долгой-долгой жизни храма в разных эпохах и мирах. Как и священное дерево, состоящее из трёх растений: бильва, баньян и пипал, переплетённых между собой настолько тесно, что уже тяжело разобрать, где из них какое.

Такие храмы, извечные места силы, и обычно они безопасны, но как оказалось, так бывает не для всех и не всегда – начала свой рассказ Волея, – мы пришли сюда за моей давней подругой, Меандрой. Она тоже, как и Лисила пленница родового проклятия, проклятия нелюбящих матерей своих дочерей изворотливы и хитры, и малоизученны, о них не принято говорить, ведь в большинстве стран, пространств, времен и миров считается, что свое дитя матери невозможно не любить. Проклятия нелюбящих матерей подобны жалящим змеям, их яд распространяется по всему сознанию и телу, он проникает и поселяется всюду и везде, и его практически невозможно до конца извлечь из организма, чтобы не убить. Меандра из древнего клана искусниц, она приехала сюда за вдохновением, и медитациями, чтобы рассмотреть поближе удивительный узор Шри Янтры, и помедитировать под священным тридеревом. Ведь каждое из деревьев обладает своими дарами: баньян (Ficus bengalensis), его ветви спускают воздушные корни на землю и те превращаются в новые стволы, за счёт чего дерево (как и род) серьезно разрастается. В индуизме его образ стойко ассоциируется с бессмертием и продолжением рода. Огромное дерево-лабиринт обеспечивает много тени и вырабатывает кислород. В религии баньян чаще всего ассоциируют с Кришной. Также баньяны способны становится обителью якши – представителей невидимых сил природы. На их ветвях могут селиться и другие духи деревьев: как добрые, так и злые, вплоть до призраков Акшаяват Тиртхарадж. Поэтому баньян – свидетель творения мира. Второе из трёхсплетённых здесь деревьев – пипал (ашваттха) или дерево бодхи(Ficus religiosa). Под ним достиг просветления Будда, оно же является символом предков (умерших родственников). И наконец – Бильва, Баэль, Каменное яблоко, Шивадрума, Бенгальская айва (Aegle marmelos). По своей форме листок напоминает тришулу (трезубец) Атхарваведа называет Бильву настолько ценной, что его нельзя использовать для разведения костра. От корней до листьев, дерево Баэль применяется для лекарственных целей. Казалось бы, что может здесь плохого с путником или паломником случиться? Меандра присела под баньян, и из спускающихся ветвей- корней, к ней потянулись, и стали жалить, медленно впрыскивая свой яд, родовые змеи материнского проклятия нелюбви. Так она под ним и осталась. Её постоянно жалят, но так, чтобы она не умирала, но и не могла встать и уйти.

– Кого-то это мне напоминает, – мрачно прорычал Лёли, его шерсть вздыбилась на затылке. Сур и Лисила так же прижали уши, и втянули головы в плечи, хоть и были не очень сильны – Болотница, прошептали почти беззвучно оба.

– Вы себе и не представляете, насколько вы правы – горько усмехнулась Волея.

– А что-то за тёмный туман клубится у ее ног? – спросил Сур.

– Это священные псы войны, они часто лежат у её ног, склоняя головы ей на колени.

Сур словно заворожённый, подошёл к сидящей Меандре, через туман, лёг ей на колени, и тут же уснул. Меандра положила руку ему на голову, стала гладить по золотистой макушке и напевать: Зима пройдёт,

И весна промелькнёт,

И весна промелькнёт,

Увянут все цветы,

Снегом их заметет,

Снегом их заметет;

И ты ко мне вернёшься –

Мне сердце говорит (Э. Григ «Песнь Сольвейг» Слова Г. Ибсена, перевод М. Слонова)

– Мадам Меандра – прекрасна – сказала Лисила.

– О, да, Мадам добра – улыбнувшись добавил Лели.

– Что-то это мне напоминает, точно – Пьету из Кампборнхофена, позднеготическая статую «Пьета» (XV век), в Церкви Святой Марии (Монастырская церковь Борнхофена. Санкт-Мариен (Борнхофен), Гнаденбильд) – вслух рассуждала, глядя на эту парочку, Волея, – и к венцу на голове, так же как там корни-линии идут.

Потом наступила небольшая пауза, когда все стояли и на них смотрели.

– Да эта сплюшка развалился, как ни в чём не бывало и аж похрапывает, сонный отрок! – воскликнула Лисила.

– Эй, Храпунцель! Мы сюда не спать пришли! – крикнул Суру Лели.

– Я и не думал спать, – ворчливо откликнулся Бурсур – я пристально всё обследую, и в отличие от вас ничего не упущу, нет, вы только гляньте! – тут Сур внезапно быстро как молния нырнул в клубящийся туман, потом разные части его тушки мелькали у ствола дерева и в траве, и наконец, он выбежал держа в лапах какие-то корневища, напоминающие крест.

– Чешуйник! Вот что я нашёл! Он тут повсюду под землёй прячется и наприсасывался везде!

– И впрямь, Петров крест – сказала подойдя Волея – трава эта была в употреблении у знахарей-зелейщиков, её обычно брали в дорогу – в предохранение «от всякая напасти», а корень считается сильным средством для одоления демонской вражьей силы. Петров крест, или чешуйник, или потаённица, или царь-трава (Lathraea).Первые годы растения развиваются под землёй. Корневище петрова креста растёт в разные стороны, разветвляется и образует так называемые крестовидные соединения – отсюда и его название. В нижней части, у земли, белый толстый стебель покрыт крупными чешуйками, а выше несёт много розовых цветков, которые плотно прижимаются друг к другу. У него никогда не бывает зелёных листьев. Они ему просто не нужны. Он присасывается к корням некоторых деревьев и кустарников и берёт оттуда необходимые питательные вещества, от корневища отрастают и тонкие корни, которые в месте соприкосновения с корнями растения-хозяина образуют особые утолщения – присоски.

– А ещё тут повсюду ликорисы, тоже нам пригодятся – Сур аж погугукивал. Никто и увидеть не успел, как он потёр щёки, в мгновение вытащил свой самурайский меч, и полетели и змеи, и корневища, и туман развеялся, и вся трава в разные стороны, и волшебная, и обычная.

– Чего встали? – рявкнул Сур, – хватайте её и в бани несите, спасать нам светлу девицу надо, покуда мы её от этого древа не оттащим, так и будет идти по ней циркуляция родового яда. Спасти её может только великий растворитель Хозяйка Вода, трав тут предостаточно нужных, мы сурки, и травство и знахарство у нас у крови, даже если я чего-то и не знаю, то чую. Взгляните, видите – на дереве и на Меандре одинаковы лишай? Как и пятна у меня? Это всё последствия змеиной отравы. Надо её излечить, ураганными лилиями или амариллисами кластерными, или как их ещё называют – паучьими лилиями, ликорисом то бишь, по-нашему.

Змеи ей передали этот лишай, травится дочь, покуда мать не исцелится, они связаны с ней, яд от неё к ней переходит. Ей надо помочь, у неё уже сил нет – всё это Сур говорил словно в полубреду, покуда держал вместе со всеми повисшую у них на руках Меандру.– На деревьях наросты. Она не справляется лечить. Слишком много яда. Надо её от них отрубить. И деревья проредить и корни обрубить. Они забирают её под землю, вы же не видите, они её утаскивают. Токсичные. Душат и травят. И чем больше она вкладывает усилий чтобы спасти деревья, а у неё всё не получается, тем больше она убеждается, не в том, что их не спасти, а в своей никчёмности. А всего-то надо перестать забирать их отраву. И начать лечить себя. А деревья пусть сами, и змеи себя пусть кусают, а не её жалят постоянно. У Меандры есть дочь. И она сделала из себя дренаж на проклятия рода, чтобы пропускать к дочери только хорошее. Ибо часть её продолжает жить в ней. А значит и проклятие рода, может травить через неё её дочь. Это не долг дочери перед ней. Это её собственное решение и выбор. Ну ничего, на всякую змею свой ловец найдется.

– Тут неподалёку купальни есть, с купелями, куда можно много трав собрать и намешать, чтобы тело и душу излечить, и проклятье снять – сказала Волея -там девочки ведуньи есть: надо найти нам – Мао Мао, она подберёт травы и подлечит, Тихиро вымоет и всех змей из волос вытащит, и все втроём с Олией, будут яд из неё вымывать и по ниточкам тянуть. Надо будет каждую волосинку на голове протянуть, промыть и перебрать, и все раны смесью из целебных трав обработать.

Так и сделали. Погрузили Меандру в купель, наполненную травами, волосы перебрали, раны обработали. И напевали каждая свою песню: – как бы мне рябине к дубу перебраться; ой васильки-васильки, сколько вас выросло в поле, я собирал вас для Оли, Оля красивой была, Оля красивой была, русые косы носила; Никогда не найди того, кто будет держать тебя так, как я держал тебя (Never find someone to hold you like I held you); Оля лежит на столе, Оли уж больше не будет, ой васильки-васильки, кто вас теперь приголубит; Помни меня, помни меня (Remember me, remember me), всю свою жизнь я не мог дышать (All my life I couldn't breathe)…

Только отпустили три девицы, как она под водой скрываться начала.

– Куда ты опять на дно?! Вот же ж, Христова мать – морей звезда – практически выругалась Волея.

– От дна обычно не отталкиваются, не надо туда падать. На дне обычно хоронятся. И разлагаются становясь тленом и илом…

Его императорское Сурчейшество деловито сновал вокруг трёх девушек, фыркал и бегал.

–Так, а ну-ка расступились. И кыш в свои сказки и мифы.

Никому ничего нельзя доверить, а полынь?! Забыли?! Спасибо, девочки, дальше я сам

Сурота тут правит бал, тут правит баал.

Кто чешуйник-Петров крест-потяённицу унюхал, нарыл и принёс? Вестимо – Я. Сейчас мы Госпожу Меандру излечим. Волосы! Волосы в шесть или хотя бы в четыре руки перебрали?

Вот и славно. Вот и замечательно.

Ишь как покусали то они тебя, сердечная, кровушки-то твоей как пиявки попили, кровоток и лимфу потравили. Ну ничего-ничего моя хорошая. Сейчас Сур лапками погладит плечики, спинку постукает и потрёт, и всё как рукой снимет, все пройдёт и печаль уйдёт.

Так Сур травы в купель бросал и приговаривал белое -тебе, чёрное- воде, гой, повторяй за мной.

И дальше заговоры древние целебные шептал и яды с проклятием убирал.