Полная версия
Бойся теней. 27 историй авторов мастер-курса Антона Мамона
Бойся теней
27 историй авторов мастер-курса Антона Мамона
Авторы: Белов Александр, Ред Изабелла, Тихонова Ольга, Самайнская Лиса, Бурштейн Алексей, Новиков Андрей, Бочарова Юлия, Салми Лена, Тирас Рита, Фили Елена, Ди Жанна, Тумина Елена, Кашеварова Ирина, Харлова Марина, Ананьева Анна, Юта Макс, Ворон Лиза, Гулкова Елена, Фер Яна, Литвиненко Александр, Терновская Татьяна, Голованова Анастасия, Яр Елена, че Шир Элли, Наги Ирина, Ильина Ирина, Шплис Яна
Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency
Корректор Ольга Рыбина
Дизайнер обложки Клавдия Шильденко
© Александр Белов, 2025
© Изабелла Ред, 2025
© Ольга Тихонова, 2025
© Лиса Самайнская, 2025
© Алексей Бурштейн, 2025
© Андрей Новиков, 2025
© Юлия Бочарова, 2025
© Лена Салми, 2025
© Рита Тирас, 2025
© Елена Фили, 2025
© Жанна Ди, 2025
© Елена Тумина, 2025
© Ирина Кашеварова, 2025
© Марина Харлова, 2025
© Анна Ананьева, 2025
© Макс Юта, 2025
© Лиза Ворон, 2025
© Елена Гулкова, 2025
© Яна Фер, 2025
© Александр Литвиненко, 2025
© Татьяна Терновская, 2025
© Анастасия Голованова, 2025
© Елена Яр, 2025
© Элли че Шир, 2025
© Ирина Наги, 2025
© Ирина Ильина, 2025
© Яна Шплис, 2025
© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-2061-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пауло Коэльо сказал однажды: «Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их вначале». С тех пор минули десятки лет. Коэльо успел стать культовым автором, приесться публике и даже позабыться… Но выражение своей актуальности не потеряло. Все потому, что страх, равно как и его противоположность, любовь, есть мотивация большинства наших решений и поступков.
Состояние испуга принято считать дискомфортным, нежелательным. Но эта уверенность иллюзорна, она живет на поверхности. Там же, где правит бессознательное, страх – один из инструментов самоисцеления. Это наш способ реагировать на стремительные перемены, проживать новое, знакомиться с неизведанным.
Бояться – не просто естественно. Это жизненно необходимо. Особенно современному человеку, который едва ли предскажет, что несет ему день грядущий. Бояться – значит выпускать напряжение, избавляться от негативных эмоций, очищать пространство разума от всего, что разрушает его изнутри.
Всем нам время от времени приходится отражать атаки. Как внутренние, так и внешние. И нет такого человека, которому эта работа дается без усилий. Стивен Кинг метафорично сравнил данный процесс с работой котла: то и дело требуется выпускать пар. В противном случае однажды рванет, и тогда уже рухнет все, что находится вокруг, включая сам котел.
Вот почему бояться осознанно, выпуская пар при помощи искусства в той или иной его форме, – лучшее из решений. Наверное, поэтому авторы остросюжетной прозы в жизни такие веселые и спокойные. Они отпускают свои страхи и помогают сделать это другим. И если вы читаете эти строки, пришел ваш черед!
«Бойся теней» – не очередная литературная компиляция, собравшая разномастных авторов под одной обложкой. Это результат большой коллективной работы. Участники курса не только рассказали о своих страхах, но и помогли друг другу облачить их в изящную форму в ходе групповых обсуждений и перекрестной вычитки. В творческой среде это называют «взаимоопылением», я же предпочитаю термин «взаимовыручка». Именно благодаря ей сборник получился таким ладным, выверенным и, конечно же, страшным!
Я, как мастер, под контролем которого прошел курс, могу лишь поздравить своих подопечных и похвалить их за профессионализм, с которым они взялись за исполнение задач. Я по-настоящему горжусь результатом! Уверен, многие из этих авторов сумеют добиться ошеломительных успехов на литературном поприще. Но эти истории еще не написаны… Сейчас же я предлагаю вам заглянуть в удивительный калейдоскоп ужасов и полюбоваться той причудливой паутиной, в которую сплелись эти 27 сюжетов!
Страшно-интересного чтения!
⠀Искренне ваш, Антон МамонАлександр Белов.
ВЕДЬМИН ПОДАРОК
В окно постучали ровно в полночь. И хотя я была готова к визиту, все же вздрогнула.
Тело сделалось чужим и неподатливым. Не в силах сопротивляться, я встала и прошла через всю комнату туда, где меня ждал он.
Прижав лицо к стеклу, так что нос напоминал свиной пятачок, на меня смотрел мой муж. Бледный, с контрастными темными полукружьями под впалыми глазами.
Очень медленно он поднял руку и помахал, будто приветствуя меня. Движения ломаные, механические. Теперь он напоминал восковую куклу из музея: никаких эмоций, никаких чувств, лишь застывшая гримаса жуткой, неестественной улыбки. Казалось, ему больно улыбаться, настолько мученическим был его вид.
– Уходи, Вадим, – смогла выговорить я, хотя челюсти сводило судорогой. – Тебе здесь не место.
– Ыыы… – натужно промычал он, не размыкая губ и не прекращая улыбаться.
Мне бы уйти, не смотреть, но я так и стояла, не в силах пошевелиться.
Муж, наконец, отлип от окна, немного отступил. Теперь я видела его почти в полный рост. Костюм, так хорошо сидевший на нем совсем недавно, теперь болтался подобно лохмотьям на огородном пугале. Я слишком ярко представила, что под пиджаком и белой рубашкой не человеческое тело, а грубо сколоченная крестовина с насаженной на штырь головой.
Меня передернуло, замутило.
Муж резко приложил ладонь к стеклу. Я была уверена, оно не выдержит, и рука с длинными пальцами вот-вот вцепится мне в горло. Но текли секунды, а воздух все так же легко поступал в легкие. Сила, сковавшая тело, ослабла, я снова могла двигаться.
Заметив в углу почерневшую от времени и копоти икону, бросилась к ней. Прижала к груди, силясь вспомнить слова молитвы. Ничего. Мысли вытеснил вакуум, заполнивший голову.
Движимая инстинктами, я приложила икону к прозрачной границе, разделяющей нас с мужем. Вадим убрал руку, дернул плечом. Уголки рта скорбно опустились. Теперь он смотрел на меня с обидой и непониманием.
– Прошу тебя, уходи, – повторила я. – Ты меня пугаешь.
Он ничего не ответил. Не было даже мычания. Но от окна отошел уже на большее расстояние. Дотянуться до меня точно не сможет.
Усилием воли я заставила себя отвернуться, не смотреть. Тело моего мужа находится в морге, и завтра его похоронят. Он не может быть здесь, не может бродить вокруг дома и заглядывать в окна.
Зачем я вообще приехала в эту прокля́тую деревню? Чтобы дрожать от страха в чужом старом доме, где меня никто не ждал?
Вдруг я совершила ошибку и все мои старания напрасны?
Я не сразу поняла, что довольно долго пробыла в тишине. Может, мне все привиделось? Быть героиней хоррора в реальной жизни совсем не хотелось. Я даже не знаю, какая мне отведена роль. Вдруг той самой жертвы, которую убивают в первые минуты фильма?
Додумать не успела. Входная дверь содрогнулась от мощного удара. А затем раздался настоящий звериный рык. В нем смешались боль и ярость.
Когда дверь распахнулась, я зажала уши ладонями и тоже закричала.
Мой мертвый супруг шагнул в дом.
* * *Чем ближе была деревня, тем больше меня одолевали сомнения. Зачем я все затеяла? Поехать к черту на кулички, чтобы… что?
Не так я представляла отпуск, к которому мы готовились почти год. На малую родину муж звал меня давно, расписывал деревенские красоты, не скупясь на поэтику, сравнивал чистоту и вкус здешнего воздуха с моими любимыми напитками. Живописал крупными, яркими мазками рассветы и закаты, поля и реки.
Я не понимала, зачем тратить время на подобные места, но муж любил свою родную деревню, а я любила мужа. Слишком сильно любила, чтобы сомневаться и спорить. Да и его рассказы проникли в душу, задели неведомые ранее струны, пробуждая мелодию странной ностальгии. Я будто вспоминала прошлую жизнь, которой у меня никогда не было. Очень скоро уже сама начала рваться в неведомую глушь, лишь бы утолить колючую жажду внутри.
Вадим умер за сутки до нашего отъезда. Просто не проснулся утром. Врачи дали сухое заключение о сердечной недостаточности.
Я умерла вместе с ним.
Только зачем-то продолжила ходить, отвечать на соболезнования, даже дышать. Хотя честно пыталась прекратить.
Мой мир заволокло туманом, окружившим меня плотным коконом. Слова, запахи, звуки и даже мысли проникали сюда в усеченном виде, ровно настолько, чтобы нейроны уловили импульсы и выдали минимальную реакцию. Я всерьез думала, что попала в ад.
Туман защищал меня от внешнего мира, оставив наедине с внутренней болью. Но и с ней я нашла способ справляться. Ад мистический, выдуманный, заменила мне бесконечная череда инстанций, которые пришлось обойти, только бы добиться разрешения отвезти мужа в его последний отпуск. Уложить спать там, где он всегда мечтал остаться.
Дом, куда мы должны были приехать вместе, большой, стылый, встретил меня недружелюбно. Ворчливо скрипел половицами, хлопал вывернутой наружу форточкой, ухал в дымоходе злым ветром.
Находиться в нем одной казалось невыносимой пыткой. Выходить на улицу к людям было невыносимо вдвойне. Так и просидела до темноты в четырех стенах, тихо скуля, как побитая собака.
Во двор выходила с опаской, все казалось, что жители деревеньки нападут на меня с расспросами, почуяв свежую кровь.
Не напали. Здесь вообще никого не было.
Проезжая по этой же улице днем, я сигналом клаксона разогнала стайку ребятишек. Сердце сжалось от понимания, что нам с Вадимом так и не удалось завести ребенка. Никаких патологий ни у него, ни у меня не было, просто что-то не складывалось.
На лавочках вдоль разнокалиберных домиков сидели старушки, чинно прогуливались деловитые гуси и сновали бестолковые куры, одна из которых едва не попала мне под колеса.
Так куда все подевались? Неужели так рано ложатся спать? Стрелки часов едва подобрались к девяти. И хотя такая тишина меня скорее радовала, нежели огорчала, отдаленное чувство беспокойства все же скребло где-то внутри.
Ранние апрельские сумерки мягко ложились на плечи, путались в волосах. Я шла, не имея какой-то определенной цели. Просто хотела понять, почему Вадима так тянуло сюда.
Не знаю, сколько я так бродила, но вскоре улица оборвалась. В прямом смысле. Я едва успела остановиться, чтобы не шагнуть в пропасть.
В темноте река казалась живым существом, похожим на огромного змея с блестящей чешуей. И над тем змеем стояла я, глядя вниз с крутого обрыва.
Возникшее из ниоткуда желание поддаться гипнотическому шепоту чудовища захватило меня, будто тяжелое змеиное тело поднялось вдруг, обвило меня смертельными кольцами. Вот-вот появится голова с горящими глазами, разверзнется красная пасть…
– Сама пришла.
Голос за спиной мог толкнуть меня вперед к неизбежному, но он потянул на себя будто арканом. Я обернулась.
У ближайшего дома стояла женщина. Одета она была не по погоде, в длинное платье из грубой на вид ткани. Не платье даже, а рубаха с круглым необработанным вырезом. Женщина стояла на холодной земле босыми ногами, но, кажется, совершенно не испытывала дискомфорта.
– Вы мне? – переспросила я, хотя зародившееся ранее чувство беспокойства усилилось в несколько раз, и здравый смысл подсказывал: нужно уходить.
Мало ли что в голове сумасшедшей, разгуливающей в апреле босиком.
– В такое время все местные по домам сидят. Говорят, ведьма вернулась, житья не дает.
– Какая еще ведьма? – Ну точно, сумасшедшая. Главное – не перечить ей, может, тогда отстанет.
– Самая обыкновенная, с крючковатым носом, вся в бородавках, горбатая такая.
Женщина улыбнулась, и ее открытое, красивое лицо стало еще приятнее. От такой не ожидаешь никакого подвоха. А поди же ты, сумасшедшая!
– Я не верю в ведьм. И вам не советую.
– А муж твой – покойник, в меня верил, Настасья, – рассмеялась вдруг женщина, запрокинув голову. Смех у нее тоже оказался красивым: мелодичный, не слишком громкий.
– Что за глупые шутки? Вы взрослый человек! – разозлилась я, даже не обратив внимания, что женщина назвала меня по имени.
Мало ли откуда она могла его узнать. Слухи в подобных местах разносятся быстро. О том, что я здесь пока ни с кем не познакомилась, думать не стала.
– Даже старше, чем ты можешь предположить. – Смех стих, будто кто-то остановил воспроизведение аудиозаписи. – Только речь не о том. Муженек твой – мой должник. Нехорошо он со мной поступил. Надо бы рассчитаться.
– Вадим никогда ни у кого не брал денег в долг.
– Вадим, значит. Я помню его как Вадьку-шалопая. Сызмальства всей деревне кровь портил. Тот еще бесенок был. А как в город уехал, так и корни позабыл. Только кровь не водица, обратно позвала.
– Я сама так решила!
Женщина ничего мне не сделала, но вызывала сильнейшее раздражение. Даже ненависть.
– Сама ты сюда не поехала бы, – упрекнула она. – Да не суть. Приехала – и ладно. Вот и вернешь мне должок теперь.
– Покажите расписку, прежде чем что-то требовать. – Я решила стоять на своем. Нашла дурочку.
– За такое расписки не выдают, глупая ты девка. – Пришла очередь психованной злиться. – Приворот он у меня заказывал. На тебя, между прочим.
– Вы врете! – слова упали на землю ядовитыми каплями, зашипели, зафыркали.
– Мне незачем врать. Ты сама подумай, с чего вдруг такой, как ты, на деревенского оборванца слюни пускать? Уж не знаю, где он тебя увидал, только фотокарточку твою он приволок, сказал влюбился, а ты ни в какую.
Я вспомнила, как впервые увидела Вадима. Он пришел на собеседование в компанию, где я на тот момент работала. Мне он показался таким милым и неискушенным, что сразу выделился на фоне моих тогдашних ухажеров, давящих своей маскулинностью.
Он заговорил первым. Запинаясь, забывая слова. Меня это позабавило, но с того дня я стала часто думать о милом пареньке. А он, будто специально, начал попадаться мне на глаза почти каждый день.
Сама не поняла, когда влюбилась и согласилась пойти с ним на свидание.
Дальше события неслись со скоростью лавины. Предложение руки и сердца, общая квартира, свадьба.
– Только детишек у вас не народилось, – продолжила мои мысли женщина. – С привороженными так часто. Перекос идет, и неясно, в какую сторону накренится. Кто-то спивается, а кто-то и в петлю лезет. Тебе, почитай, свезло.
Да уж, хорошо везение. Если хоть на секунду поверить в слова женщины, выходит, моя любовь ненастоящая? Меня заставили полюбить. Так получается?
– Но ведь Вадим умер. Почему приворот все еще работает?
– Любятина корни в самую душу пускает. Срубишь дерево, а они останутся, расползутся, зацепятся всюду. Не выкорчевать их просто так.
– Какой-то бред! Почему я вообще вас слушаю? Магия, привороты! Это все сказки!
– Ты не кипятись, девка, – примирительно произнесла женщина. – Если хочешь и за муженька долг погасить, и себя спасти, сделаешь, как я велю.
Я даже возразить не успела, когда она схватила меня за руку, вложила в ладонь что-то холодное и сжала ее в кулак.
– Сегодня ночью он к тебе придет. Ему без твоего прощения на тот свет прохода не будет, вот и захочет его получить. Только телом его нонче бесы крутят, будут толкать на убийство, чтобы уж точно душу в ад утащить.
– Прекратите! Вы ненормальная! Сумасшедшая!
– Ступай. – Махнула женщина рукой. – Колечко береги. Оно хоть и медное, только для тебя дороже любого сокровища теперь. Как почуешь, что смертный час пришел, надень мужу на безымянный палец. Запомнила?
– Вы сумасшедшая, – повторила я, подавив в себе желание выбросить ведьмин подарок. Вместо этого развернулась и пошла прочь не оборачиваясь.
Дом встретил меня настороженной тишиной. Теперь он казался мне монстром, в брюхо которого я шла добровольно.
Я никогда не боялась темноты, здесь же включила свет везде, где было можно.
А ровно в полночь в окно постучали…
* * *Вадим шел, тяжело переставляя ноги. Казалось, суставы перестали сгибаться, он передвигался на прямых конечностях, мычал и дергал головой. Из приоткрытого рта тянулась к пиджаку нитка слюны.
Я вдруг подумала, что он на самом деле жив. Врачи ошиблись. Это какая-то форма паралича или, может, столбняка. Моему мужу нужна медицинская помощь, а не прощение грехов. Я потеряла бдительность. Не заметила, как мертвый Вадим приблизился. Теперь я не сомневалась, что это так.
От него пахло разлагающейся плотью, изо рта вырывались хрипы вместе с ошметками бурой жижи.
Муж схватил меня за горло, начал душить. Мне оставалось недолго, свет становился все более тусклым, пока не превратился в точку.
В зажатом кулаке нагрелся ведьмин подарок.
Собрав все силы, я смогла вырваться, но тут же согнулась пополам от удара в живот. Мертвец оказался сильным.
От нового удара, на сей раз по затылку, я упала, потеряв ориентацию в пространстве. Все кружилось и вспыхивало разноцветными кругами.
Вадима я больше не видела, зато отчетливо ощущала запах.
Колечко уже обжигало, казалось, оно вплавилось в кожу и я уже не смогу надеть его Вадиму на палец.
Разжала ладонь, увидела налившийся жидкостью волдырь, внутри которого, как неправильная жемчужина в раковине, плавало колечко.
Я не чувствовала боли, когда разрывала пузырь, мной двигала ярость и обида за потерянные годы рядом с тем, кто привязал меня к себе с помощью колдовства.
Кольцо село на палец покойника как влитое.
Вадим замер с растерянным выражением на безжизненном лице. Вопрошающе прорычал и, наконец, умер окончательно, распластавшись на деревянном полу.
Тело его начало таять, пока посреди комнаты не остался один лишь костюм и начищенные лакированные туфли.
* * *Утром мне позвонили из морга, сообщили о пропаже тела моего мужа. Началось расследование. Я знала, что оно никуда не приведет, но было уже все равно.
Первым делом я побежала к дому ведьмы. Мне нужны были ответы. Как жить с таким грузом? Почему она мне помогла? Погашен ли мой долг?
На месте дома оказался обгоревший остов.
Пока я боролась с мертвяком, кто-то устроил пожар?
– Тетенька, а вы чего здесь делаете? – окликнул меня белобрысый мальчуган, лупящий палкой крапиву. – Тут когда-то ведьма жила. Только ее дяденька убил и дом сжег.
– Не может быть. Я вчера с ней разговаривала.
– Вы врете, тетенька. Я подслушал, как бабушка маме про ведьму рассказывала. Теперь никто в деревне по темноте не гуляет. Говорят, ведьма с тех пор себе новое тело ищет.
Как же глубоко засели суеверия в головах людей. Так бы я подумала еще вчера, пока сама не стала свидетельницей мистических событий.
– Мальчик, – позвала я пацана, – ты ведь никому не расскажешь, что видел меня здесь?
– А что мне за это будет?
– Я не расскажу твоей бабушке, что ты воровал яблоки в соседском саду.
– Зачем мне их кислятина? – удивился он. – У бабули яблоня куда лучше. Да и не воровал я ничего!
– Как думаешь, кому поверят, тебе или взрослой тетеньке?
– У, ябеда! – насупился пацан. – Я тебе про ведьму рассказал. А ты! Да ну тебя!
Пацан убежал, а я еще долго стояла возле обгоревшего дома, не понимая, что делать дальше.
* * *Говорят, дома и стены помогают. Я решила оставить все размышления на потом. Сейчас нужно как можно скорее убраться из деревни. Пока выезжала по знакомой уже улице, начали душить слезы. Мы ведь могли быть счастливы с Вадимом. А теперь я останусь один на один с приворотом. Ведьма умерла, и некому мне больше помочь.
Машина резво набирала обороты, я вдавливала педаль газа, мечтая оказаться на трассе, где смогу отдаться скорости.
Женскую фигуру заметила слишком поздно. Она вышла на дорогу неожиданно. У меня не было шансов остановиться.
Машину повело в сторону, визг тормозов ударил по вискам. Последнее, что я увидела, как ведьма, появившаяся на дороге будто из воздуха, запрокидывает голову, открывая черную рану на горле. Кровь заливает ее длинное платье. Ведьма хохочет, и в хохоте слышится: «Долг погашен!»
Откуда-то пришло знание о том, что «дяденькой», убившим ведьму, был мой Вадим. Но он легко отделался, значит, заплатить придется мне. Что же, я готова.
* * *Там, где когда-то стоял дом ведьмы, вовсю шла стройка. У про́клятого места, которое здешний народ обходил стороной, наконец появилась хозяйка. Молодая, смелая, сильная. Она не верила в колдовство и местные байки, не водила дружбы с деревенскими.
Однажды на стройку пришел поглазеть мальчуган. Завидев новое лицо, широко улыбнулся и сказал:
– Тетенька, я вас знаю. Это вы меня про ведьму спрашивали, а потом обещали соврать бабушке, что я воровал соседские яблоки.
Изабелла Ред.
МЕХАНИЧЕСКАЯ КОРОБКА ПЕРЕДАЧ
– Пап, ну, пап… – Клавдия терпеливо выслушивала отцовские наставления. – Да ничего не случится, я там миллион раз ездила. Ямы уже засыпали, дорога нормальная. Доеду, не переживай. Ну, пап… Да не заглохнет, нет. При остановке сначала на нейтралку, потом ручной тормоз и зажигание выключить, не забывать ручник ни за что и никогда. Я поняла, пап…
Со стороны отца гиперопеки никогда не было. Но если дело касалось поездки на авто, вот тут Клаве приходилось выслушивать бездну всяких поучений. Она совсем недавно получила права и ездила на папином стареньком уазике, чтобы набить руку. Несмотря на возраст, машинка была в идеальном состоянии и бегала отлично. Клава очень старалась вовремя переключать скорость и плавно нажимать педали, как учили в автошколе.
– Больной, что ли? Что ты делаешь! – прямо посреди дороги стоял человек, на правой полосе. Клава успела затормозить и закричала от неожиданности. Мужчина подошел к водительскому окну и вцепился в открытую оконную раму.
– Сестренка, выручай, подкинь до Горохово, тут по пути, недалеко. Товарищ заболел, у нас там есть машина, мы его быстро в больничку доставим.
Клава очень растерялась. Подвозить посторонних людей это абсолютно невозможно, тем более, если девушка одна. Отец строго-настрого запрещал ей брать незнакомых попутчиков.
– Вызовите скорую.
– Да скорая будет часа полтора ехать. Ты местная?
– Конечно.
– Ну, так знаешь же, как тут скорые ездят.
Клава знала. Не полтора часа, но минут сорок можно ждать бригаду. Она схватила телефон, но он был почему-то разряжен. Потянулась к бардачку в поисках зарядного устройства, но его не было. Как это могло случиться? Ситуация, близкая к катастрофе. Внезапно Клава обнаружила, что боковая дверь «буханки» открыта и двое людей просто запрыгивают внутрь. В старом уазике не было электроники. И двери открывались механически. Клава пожалела, что не проверила замок перед выездом. Непрошенный гость устроился на сиденье за водительским креслом. Второй очень ловко, как циркач, перелез через сиденья и оказался на месте пассажира.
– А это вообще что? Я согласия не давала, выходите из машины…
Внезапно холодное металлическое дуло коснулось ее затылка.
– Молчи, тварь, или пристрелю тебя. Мне терять нечего.
Мужчина сзади держал в руке пистолет. Клава не видела его, но ощущала его ледяную тяжесть. В такой ситуации жертву обычно парализует, не можешь ни говорить, ни двигаться. Страх смерти очень сильное чувство, человек становится управляемым, как кукла на веревочках, что ему скажут, то и делает. Мужчина, который стоял посередине дороги, отвлекал ее, пока двое запрыгивали в кузов. Мертвый телефон, незапертая боковая дверь «буханки». Это называется «стечение обстоятельств», синоним глупости.
Мужчина на переднем сиденье открыл дверь, его подельник быстро уселся рядом.
– Поехали вперед.
Клава завела машину.
– Серега, телефон.
Прыгун схватил ее телефон и попытался включить.
– Не заряжен, что ли?
Клава молчала. Она смотрела на дорогу, никаких машин не было.
– Толик, глянь, что в бардачке, есть зарядник?
Кудрявый крепкий Толик открыл крышку бардачка и пошарил там. Нашел несколько купюр, пассатижи и крестовидную отвертку.
– Ух ты, пригодится.
Засунул инструменты и деньги в карманы куртки.
– Сумка где? – забеспокоился бдительный Толик.
– Да вот же она.
Сергей нашел сумку и шарился в ней в поисках чего-нибудь ценного.
– Так, кошелек, ого, сколько налички. Ты зачем столько денег с собой носишь? Смешная такая. И кредитка тоже. А пин-код где? Записан у тебя?
Не в силах сказать ни слова от ужаса, Клавдия молчала.
– Что молчишь? Ладно, разберемся. Здесь сверни и вон там останови, возле ангара. Санек, ты там контролируй.
– Ага, – отозвался Санек, владелец пистолета.