Ининь и её родители

И Ева, довольная собственным рассказом, принялась за хрустящий круассан. Таня, удивленная такой откровенностью, была рада и немного смущена. Страх неизвестности отступил, уступив место любопытству.

– Большое спасибо за столь подробную информацию, это так неожиданно и волнительно – осознавать, что где-то совсем рядом есть все эти маги и существа, описанные вами. У меня столько вопросов! Я задам их, пока не разволновалась и не забыла. Первый касается детских садов для детей с магическими способностями. Они все же есть? И если есть, то какая у них градация? Второй вопрос – к какой категории относится Ининь? Кажется, она не подходит ни под одну. Девочка сама говорила, что не может превращаться самостоятельно, да и каких-либо магических способностей я в ней не замечаю. Кажется, она самый обыкновенный ребенок. И третий – как считаете, Сергей положительно воспримет эту информацию или ее стоит рассказать чуть позднее, когда Ининь отправится в детский сад для магов? – выпалила Таня на одном дыхании, проникновенно глядя в широко распахнутые глаза Евы.

– Давай по порядку, – проговорила она, переходя на «ты». – Сейчас я отвечу на все интересующие тебя вопросы. Начнем с первого. Садики для детей с магическими способностями есть, и ребенок может туда попасть при условии, что осознает хотя бы часть своих способностей, не применяет их, а именно знает о существовании эмоций внутри себя. Второе условие приема вытекает из первого, но при его отсутствии попасть в группу будет очень нелегко. Хотя бы один из родителей должен обладать магическими способностями, которые признает, то есть владеет ими и готов использовать или уже использует пусть даже неосознанно.

Ребенок может проявлять свои способности иначе, чем родители, однако проживание с теми, кто не способен к магии вообще, может вызывать у него отторжение и, как следствие, трансформировать детские эмоции из положительных в отрицательные, что опасно как для ребенка, так и для его семьи.

Если у родителей нет склонности к магии, они никогда не увидят, что ребенок обладает волшебством, а так, к сожалению, бывает нередко. Взрослые списывают все на характер, наследственность и так далее, объясняя странности обычным повседневным языком. Не получив поддержки, такой ребенок, к большому сожалению, навсегда остается нереализованным, а если и осознает свое предназначение, то начинает развитие намного позже детей из магических семей. Представь, что ты родилась не тридцать лет назад, а только вчера. Вот и непризнанные дети так же – словно вчера родились. Так что сама видишь, как важно своевременно развивать способности. Ребенок может не проявлять их очень долгое время, а затем, скопив силу, стать сильным магом. Или просто учиться управлять эмоциями, которые по мере взросления будут становиться все больше и объемнее.

Теперь второй вопрос, относительно Ининь. Думаю, она стала волшебной девочкой, которая до этого была самой обычной луговой собачкой, но могу сильно ошибаться. В любом случае в детский сад ее примут с радостью и не выскажут каких-то дополнительных требований, – говоря это, Ева не отводила взгляда от Таниного лица, по которому уже бежали слезы.

– Что случилось? Минуту назад ты вся сияла от счастья, а теперь плачешь? – спросила она доверительным шепотом, немного перегнувшись через круглый стол.

– Ну, – всхлипнула Таня, – девочка у нас магическая, а вот мы сами не очень с этим ладим, ни в кого не превращаемся и других не превращаем, про градацию я услышала только сейчас, и мне горько, что теперь девочка потеряет единственную возможность общаться с детьми с магическими способностями, ведь именно с ними она сможет раскрыться наиболее полно.

Девушка поднесла к лицу салфетку, чтобы промокнуть слезы, и Еве стало ее очень жаль, а разговор органично повернул в сторону, которую волшебница планировала не затрагивать, по крайней мере сейчас. Однако, судя по всему, момент настал сам собой. Она подала Тане сложенный хлопковый платок и, доверительно, улыбаясь сказала:

– Не расстраивайся. Думаю, девочку все же примут в детский сад. – И, отстранившись, замерла, ожидая ответной реакции, понимая, что Таня реагирует на ее слова чересчур эмоционально.

Но Таня перестала плакать и с недоверием посмотрела на собеседницу раскрасневшимися глазами, после чего произнесла:

– Ты хочешь сказать, у кого-то из нас есть способности к магии? Либо у меня… – И она показала пальцем себе на грудь. – Либо у Сережи?

Вопрос был ожидаемым, но как голубоглазой волшебнице не хотелось на него отвечать! Собравшись с силами, она утвердительно кивнула, но так и не смогла выдавить из себя ни слова. Таня хлопала высохшими глазами и удивленно смотрела на озадаченную девушку, определенно скрывающую нужную ей информацию.

«Но зачем?» – пронеслось в голове у Тани, однако вслух она задала совершено иной вопрос:

– Ты можешь рассказать поподробнее?

– Давай сразу проясним: ты не обладаешь магическими способностями, – эмоционально ответила Ева, активно жестикулируя длинными пальцами. – Следовательно, ими обладает твой супруг, но перед тем как ты задашь другие вопросы, я расскажу тебе немного про детский сад и чему там учат детей.

Помимо основной подготовки, включающей изучение родного языка, рисование, прослушивание музыки и игру на музыкальных инструментах, присутствуют также зарядка и бассейн. Дети обучаются вполне обычным вещам. Скажем, играют в кубики для развития подвижности пальчиков или читают стихи со сцены. Освоение же магии заключается в первую очередь в анализе окружающего мира. Дети учатся видеть все: и плохое, и хорошее. Сначала они называют собственные эмоции про себя, затем учатся различать их, работая с внутренними состояниями в конкретный момент времени. Потом учатся определять эти эмоции в других детях, своих одногруппниках, а затем в своих родителях, а после и во всех волшебниках. Навык органично развивается по мере взросления, и в конце концов дети становятся способными видеть, в кого может превратиться человек или как он выглядит в иной, отличной от человеческого образа форме. Это первоочередной навык, весьма полезный, позволяющий опасаться одних и быть ближе к другим. К концу первого года все дети овладевают им достаточно хорошо и в последующем применяют его всю жизнь. Только после этого воспитатели приступают к развитию внутреннего потенциала ребенка, – подытожила Ева, параллельно показывая официанту на еще одну чашку кофе.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Тебя тоже наверняка обучали этому и то, что ты видишь в Сергее, тебе не нравится, так? – задала Таня тревожащий ее вопрос, нахмурившись.

Диалог из увлекательного грозил перерасти в проблему, созданную на ровном месте из-за ошибочного мнения волшебницы, абсолютно не знавшей ее мужа. Ведь он за все это время ни разу не повысил на Таню голос и не оскорбил. Да, он не слишком общительный, но его любовь чувствуется даже на расстоянии. Таня никогда в нем не сомневалась и, видя его отношение к Ининь, восприняла слова Евы крайне скептически.

– Пойми, я не хочу тебя обидеть. Ты его жена и наверняка знаешь лучше, как нужно и как правильно, но то, что я вижу, пугает меня и, уверяю, очень сильно напугает детей и воспитателей. Когда Ининь научится видеть истинную сущность, ее мнение об отце может измениться. Таких людей, как он, не то чтобы не любят – их боятся, – закончила Ева, сворачивая салфетку треугольником. – Но если в детский садик поведешь девочку ты, то ее не примут, – добавила она поспешно.

Таня, только недавно успокоившись, испытала новый приступ головной боли и, обхватив виски руками, опустила локти на покачнувшийся стол, после чего уверенно заявила:

– Значит, в детский садик ее поведешь ты, придумав что-нибудь убедительное! Главное для Ининь попасть туда, а об остальном подумаем позже. Если Сергей не будет приближаться к детскому саду, а я представлюсь кем-нибудь другим, то девочку примут. Остальные вопросы мы решим по мере их возникновения. Если спросят, скажем, что я няня или помощница по хозяйству. В общем, мне нужна твоя помощь. – И ладони Тани обхватили руку ошарашенной Евы. – Проси, что хочешь, только соглашайся, это единственный способ помочь Ининь реализоваться! Даже если она подружится с детьми в обычном детском саду, такой шанс ей может больше не представиться!

– Спокойно! Мне ничего от вас не нужно, – освобождаясь от весьма крепкого захвата, ответила Ева. – Я понимаю твое желание сделать для ребенка лучшее и понимаю, что сказанное мной может звучать неприятно, однако такова реальность. Может, конечно, я немного преувеличиваю, но находиться рядом с Сергеем мне страшно, и на такое я пойти не могу, даже за самые смелые обещания. Пожалуй, в моих силах прийти туда самой и попытаться договориться заранее, будто я записываю девочку, которая еще не приехала, но скорее всего маг, оценивающий достоверность информации, раскроет обман. Насколько мне известно, сейчас документы принимает один пожилой волшебник, отлично разбирающийся даже в самых незначительных проявлениях волшебства. – Ева невольно улыбнулась. – Его способности и опыт позволят ему безошибочно увидеть истинную сущность твоего мужа. Думаю, такого отца он еще не встречал.

Они проговорили еще немного, после чего распрощались и направились каждая по своим делам. Ева решила незамедлительно наведаться в детский сад, а Таня, охваченная размышлениями о муже и необычной девочке, поставила себе задачу увидеть в Сергее хотя бы одну негативную черту, коих не замечала в нем более восьми лет.

«Вряд ли Ева говорила правду, а если и так, то большая часть сказанного наверняка преувеличена», – рассуждала Таня, открывая входную дверь квартиры.

Но наблюдения пришлось отложить до следующего раза. На полу перед дверью были в спешке раскиданы мужские ботинки, а рядом лежала порванная игрушка жирафа, которую Ининь брала с утра в детский садик. Из детской доносились плач, всхлипы и тихий мужской голос, утешающий ребенка. Таня, следуя примеру разбросанной обуви, быстро сняла туфли и буквально побежала в комнату, мгновенно получив порцию адреналина из-за всплывших в памяти слов Евы. Девушка не представляла, что могло случиться с ребенком в первый день.

На кровати, свесив ноги, сидела Ининь и плакала навзрыд, видимо, уже достаточно давно. Ее волосы растрепались и спутались, а их кончики намокли от льющихся слез, которые продолжали бежать по пухлым раскрасневшимся щекам ручьями. Маленькие ладошки то пытались вытереть слезы, то хлопали себя по коленям, то обнимали отца. Поведя покатыми плечами, девочка икнула, что на мгновение остановило плач, но спустя несколько вдохов все началось по новой.

Сергей оглянулся на Таню и махнул рукой, приглашая к себе. Девушка подошла и обняла Ининь, утешая дочь спокойными, неторопливыми словами, отметив, что даже ее цветные колготки с веселым рисунком промокли от капающих слез.

– Что случилось? – тихо проговорила Таня, обращаясь к мужу, но ответила сама девочка, ухватившись за верхний отворот не снятого ей пальто.

– Они порвали моего жирафика и потом стали говорить, чтобы я уходила, потому что непохожа на них. У меня не такие глаза, как надо. И еще они меня обзывали, но как я не скажу никому-у-у…

Последний звук совпал с новым взрывом слез, намочившим уже и пальто, и футболку Сережи. Тот, пользуясь моментом, бросился за кусочком торта, предварительно оставленным на вечер, и, достав его из холодильника, побежал обратно, прихватив с собой кружку остывшего, но сладкого чая. Поставив их рядом с девочкой и терпеливо ожидая, пока угощение привлечет ее внимание, мужчина взглядом указал Тане на порванного жирафика. Когда девочка осознала, что перед ней находится большой кусок ранее не опробованного лакомства, слезы сошли на нет, уступая место любопытству. Сергей же воспользовался моментом и удивил жену, громко задав вопрос:

– Таня, ты, кажется, вчера говорила о том, что твоей подруге негде оставить своего мопса? Мы можем взять его на несколько недель. Позвони ей и, если она не передумала, пусть привозит собаку к нам!

И, обратившись к девочке, спросил:

– Ты ведь не против, если у нас поживет небольшая смешная собака, которая шумно дышит и очень любит кушать, даже больше, чем все мы?

Конечно, Ининь не была против, и на супругов посыпались закономерные вопросы о породе и чем эта собака смешная. Слезы высохли окончательно, а торт исчез так же быстро, как печенье. Из-за того, что кусок был большим, а руки Ининь маленькими, она отламывала порционные кусочки ладошкой и, задав интересующий вопрос, отправляла в рот шоколадные коржи с фруктовой, аппетитно пахнущей начинкой. Таня, закончив зашивать жирафика, отряхнула его от пыли и прошла в детскую, где Ининь, уже совершенно спокойная, смотрела видео о дрессировке мопсов, а Сергей менял намокшее постельное белье.

«Либо у Евы безграничная фантазия, либо сказанное про моего мужа несет совершенно другой посыл, который мне необходимо разгадать как можно скорее», – думала про себя Таня, наблюдая за тем, как Сергей кладет зашитого жирафика около Ининь, так, чтобы не отвлечь девочку от просмотра видео.

Девушка подошла и ласково обняла мужа со спины, сомкнув руки у него на животе. В такой безопасности она не чувствовала себя ни с кем другим и не собиралась подвергать это чувство хоть малейшему сомнению, даже если в обратном ее пыталась убедить волшебница.

Через несколько часов к ним заехала Танина подруга и привезла собаку. День клонился к вечеру, и семья в полном составе пошла на кухню ужинать. Новый питомец по кличке Мопс, как было записано в его документах, тут же стал объектом пристального внимания Ининь. Комментируя его аппетит, она удивлялась, как хорошо он ест, и спрашивала, можно ли оставить его чуть подольше. Сергей только улыбался и, раскладывая ужин, как всегда, наполнял тарелки до самого края. Таня, за прошедший день перегруженная информацией, сидела тихо, ожидая, пока ей положат еду и подадут кружку.

Только закончив ужин, девушка поняла, что все, сказанное Евой про Сергея, откровенная ложь. Как она могла даже на секунду поверить в слова волшебницы, не усомнившись в них?

«Что ж, теперь я уверена в своей правоте и в своем муже. Осталось устроить Ининь в детский сад, – думала она, откинувшись на спинку стула. – А Сергею о сегодняшнем разговоре лучше не рассказывать. Подумаешь, встретились две девушки в кафе и съели по круассану, а все, сказанное Евой, теперь нужно как можно тщательнее проверять».

И довольная ходом своих мыслей Таня широко улыбнулась, благодаря за ужин всю свою семью, включая тучного мопса, настойчиво просящего новую порцию вкусностей.

Глава 5. Особый подход

Ининь действительно пришлось тяжело в детском саду, в который девочка так хотела попасть, и первый день показал всей семье, что о повторном посещении не приходится даже задумываться. Как только разговор заходил о случившемся, Ининь начинала плакать, Сергей предполагал отсутствие воспитания в детях, а Таня, составляя про себя новый и, как ей казалось, безупречный план, согласно кивала, не забывая поглаживать девочку по голове.

Телефонный звонок, раздавшийся в обед следующего дня, отвлек Таню от рисования. Звонила Ева, спеша сообщить радостную новость, – место в волшебном детском саду есть и ей удалось договориться о приеме Ининь. Ей удалось выкрутиться – сказать лишь часть правды, которая заключалась в том, что один родитель является носителем магических сил, а приводить девочку будет домработница, присматривающая за хозяйством, то есть Таня.

– Но ни в коем случае не Сергей, его не должны видеть даже близко с садом, – поспешно добавила Ева и резко повесила трубку, оставив Таню наедине с этой информацией.

Как сказать об этом мужу? Или, доверившись себе, взять да и пойти всей семьей в первый день, проводив девочку до самых дверей? С одной стороны, Таня была почти уверена в ложности предположений Евы, глядя на то, как ее муж в порыве чувств пытается «раскатать» мопса словно тесто, а тот гавкает, не пробуя сопротивляться. С другой, на кону стояло не ее будущее или будущее ее мужа, а ребенка – хрупкой волшебной девочки, которой было объективно трудно подружиться с другими детьми. Она не могла так рисковать и, еще раз проанализировав собственные мысли, пришла к выводу, что ради благополучия Ининь готова быть домработницей, а Сергей пусть будет неким пугающим существом, которому нельзя приближаться к детям. Пусть так, он наверняка ее поймет, если узнает правду, а пока надо обстоятельно поговорить с Ининь, чтобы девочка случайно не проговорилась об истинном положении вещей.

Ининь увлеченно рисовала в своей комнате, старательно подбирая фломастеры в цвет разукрашиваемых листочков. Она старательно обводила контур одной рукой, а другой держала грифельный карандаш, ведь Таня ещё вчера показала девочке как можно создать объём с помощью тени, благодаря чему девочка ещё больше заинтересовалась рисованием. Когда место на листе бумаги закончилось, Ининь с полная уверенности завершить композицию, плавно перешла на стену, которая как раз была зелёного цвета. Следовательно, теперь листочкам нужны только контуры, а их девочка научилась рисовать очень хорошо. Широко улыбаясь своим мыслям, Ининь продолжила рисование с заметным усердием, ведь стена была намного больше листа бумаги, и хотя бы её небольшую часть, девочке очень хотелось разукрасить до прихода папы. Любимый жирафик сидел рядом, облокотившись на стену и задумчиво смотрел на нарисованный лес. Таня аккуратно пробралась между игрушкой и разбросанными по всей комнате вещами и полушепотом начала разговор, к которому готовилась около получаса.

– У меня есть очень хорошие новости, Ининь! – произнесла она, усаживаясь рядом с девочкой. – Мы скоро пойдем в волшебный детский сад, где никто никого не обижает. Там учатся только воспитанные дети волшебников, и ты сможешь овладеть самыми сокровенными знаниями, какие только есть в волшебном мире!

Услышав это, девочка быстро закрыла фломастеры и, поправив небольшие хвостики, перехваченные цветными резинками, повернулась к Тане, заинтересованно глядя на нее своими блестящими, большими темно-карими глазами.

– Только теперь, моя дорогая, – Таня улыбнулась, поняв, что обращается к дочке прямо как ее муж, – нам необходимо обсудить кое-что. Один секрет, который нужно сохранить в тайне ото всех на свете, даже от тех, кто потом станет тебе другом. Ты должна пообещать его никому не рассказывать, а если тебя спросят, придерживаться того, что мы сейчас обговорим, – начала Таня придумывать на ходу.

Ложь всегда давалась ей непросто. Таня боялась не столько несоответствия придуманных фактов объективной действительности, столько забыть сказанное, ведь неправда быстро стирается из памяти и если спросить о ней через некоторое время, перефразировав сказанное, то вспомнить, о чем солгала, будет уже непросто. Но после ее рассказа у Ининь должна сформироваться логически стройная картина происходящего, не сильно далекая от действительности, но и не отражающая ее полностью. У девочки должны быть родители и друзья, а кроме того, необходимо развивать ее внутренний потенциал. Поэтому Таня старательно искала компромисс, додумывая легенду на ходу.

– Обещаю, обещаю! – звонко крикнула Ининь, подпрыгнув от нетерпения. – Я готова пойти в волшебный детский садик, только что это за секрет?

И Таня, решив начать издалека, произнесла:

– Ты ведь помнишь волшебника, превратившего тебя в девочку? Так вот в этом мире есть и другие волшебники, и все они владеют разной магической силой в разных ее проявлениях. Волшебство заключено в самом человеке, внутри него, а внешние проявления магии – всего лишь крупицы, которые могут быть восприняты другими людьми. Все волшебники, как и люди, уникальны. Нет единой градации, способной детально описать присущие им навыки и силы – только общие черты. Поэтому объяснить порождаемую ими магию можно лишь весьма условно. А уж сказать, какие магические способности кроются в каждом отдельном человеке так сложно, что проще и вовсе в это не вдаваться.

Волшебник может начать проявлять свои силы сразу, а может не использовать их никогда. Но мы хотим, чтобы ты развивала свой дар. Поэтому совсем скоро ты отправишься изучать магический мир. Но есть несколько правил. Чтобы убедиться в безопасности магии, мы с папой опробовали ее на себе и попытались найти собственные силы. – Таня таинственно развела руками и закончила предложение шепотом, видя, как Ининь, впечатлившись, перестала моргать и даже дышать начала прерывисто, замерев на полу в полной неподвижности. – И у твоего папы обнаружились сильные магические способности, но они оказались пугающими и опасными. Он, конечно, и сам удивился и теперь не хочет никого пугать, очень стесняясь собственной магической силы. Но из-за того, что мы открыли ее в нем, сила стала видна другим волшебникам, которых она тоже пугает. Папе от этого очень обидно. Поэтому давай мы не будем расстраивать папу и сделаем так, чтобы никто из волшебников не смог увидеть его, в том числе воспитатели и твои будущие друзья. Ты можешь говорить о том, что он волшебник, но сила его тебе непонятна и неизвестна, так как он обращается к ней редко. А про меня скажем, что я не твоя мама. Это нужно, чтобы злые волшебники не смогли найти и разоблачить папу. Давай притворимся, что я домработница, которая помогает вам по дому и поддерживает чистоту. Согласна? Но это только наш с тобой секрет и говорить о нем папе не нужно, так как он очень расстроится, если узнает, что я рассказала тебе все как есть. – Таня выдохнула и поняла, что никогда в жизни не лгала так много и так убедительно.

– Что папа делает? Почему это пугает остальных? Может, я смогу научиться и расколдовать его? И тогда он сможет не скрываться? – спросила девочка, потирая друг о друга пухлые ладошки.

«Главное, что ты поверила, моя дорогая», – про себя сказала Таня и, поцеловав Ининь в лоб, строго сказала:

– Тебе не нужно никого расколдовывать! Папа сам справится с собственными чарами, твоя задача лишь вдумчиво отвечать на вопросы о нем и обо мне, а в остальном учись, играй и будь собой, – закончила девушка, ожидая вопросов, но их, на удивление, не последовало.

***

Зато весь вечер Ининь не сводила взгляда с Сергея, таинственно щурясь и пытаясь разглядеть пугающую всех волшебную силу. Расчет Тани сводился к тому, что муж многое прощал ребенку и во всем старался порадовать любимую дочку. Он умилялся пухлым щекам, рукам, любил заплетать ей косички (но, как привило, Тане приходилось их переделывать) и много времени проводил в детской, играя в придуманные Ининь игры. Поэтому подобное внимание со стороны девочки сейчас будет истолковано им как очередная игра, правила которой ему непонятны, и, будучи человеком увлекающимся, он сам подыграет дочери, когда та начнет его расспрашивать, в этом Таня не сомневалась ни на секунду.

Сдерживаемая с одной стороны секретностью, а с другой любопытством девочка надулась как воздушный шар и, уперевшись руками в стол, пристально смотрела то на Таню, то на Сергея, не зная, как расспросить родителей о таинственной магии. Она даже поела быстрее обычного и, притворившись уставшей, направилась в свою комнату, однако зайдя за угол, осталась стоять за ним, решив послушать, о чем говорят взрослые, пока ее нет рядом. А вдруг папа решит превратиться уже сейчас? И она, обнимая пришедшего вслед за ней Мопса, присела на пол старательно вслушиваясь в диалог взрослых.

– Сегодня Ининь явно хотела рассказать нам нечто интересное, но не смогла сформулировать или осмелиться, – произнес Сергей, доедая начинающий остывать ужин.

– Ну, она днем придумала игру про магов и теперь пытается увидеть в каждом магические способности, и скажу сразу – вскоре она будет расспрашивать о них напрямую, – ответила Таня, положив руку на плечо мужа, и, уперевшись подбородком в его ключицу, скромно предложила: – Давай ты побудешь волшебником с тайными опасными силами, очень мощными, но не проявляющимися вовне? Притворись, что боишься разоблачения со стороны магов и никогда не испугаешь маленьких девочек.

– Почему именно с опасными? – спросил мужчина, немного удивившись формулировке.

– Ну, помнишь, как на тебя смотрела Ева во время встречи в парке? А она наверняка видит истинную силу, тем более мне больше нравятся отрицательные герои, – сказала Таня, поглаживая мужа по руке, прекрасно зная, что в такие моменты ее голос звучит завораживающе.

– Кстати, по поводу Евы, ты пыталась выйти с ней на контакт и поговорить откровенно? – Сергей, задумавшись о предполагаемой игре, тем не менее не планировал упускать из виду то, о чем думал.

Таня не знала, стоит ли лгать еще больше, не оставив правде даже небольшого пространства, и решила ответить уклончиво.

– Мы созванивались, и она обещала устроить Ининь в волшебный садик, но только при том условии, что ты не будешь попадаться на глаза волшебникам, – проговорила Таня, не зная, как к этому отнесется муж.

– Соглашайся! – махнул он рукой. – У меня нет желания ни к кому приближаться, только пусть они сами не подходят ко мне, а столкнувшись со мной нос к носу, не разжигают костры и не превращаются в кого-нибудь, – закончив говорить, он вытер уголки рта салфеткой и, направившись в ванную, заметил: – Меня вполне устраивает наш быт, и если надо не приближаться к колдунам, то я только искренне буду этому рад.