Ининь и её родители

После этих слов он облегченно выдохнул и закрыл за собой дверь.

***

К первому дню в волшебном детском саду Ининь отнеслась со всей настороженностью и взяла с собой всего лишь несколько конфет и любимые печенья, отложив мягкие игрушки в сторону. Она постоянно крутила в голове, что необходимо сказать о ее семье, не навредив папе и не забыв новую легенду про маму. Ей было немного страшно и одновременно девочку распирало чувство гордости за папу-волшебника, но, не имея возможности сказать об этом никому, она все же решила доверить эту страшную тайну тому, кого назовёт самым лучшим другом, а пока, надевая ботиночки, Ининь пристально рассматривала отцовский затылок.

В дождливый осенний день они с мамой спустились с лестницы и оказались в роще, со всех сторон окруженной высоким забором. Она была не слишком большой, но все же деревья не позволяли увидеть здание детского сада, надежно укрытое от посторонних глаз громоздкими стволами вековых сосен. Таня сама не на шутку разволновалась и, боясь за Ининь, успокаивала ее больше необходимого, адресуя сказанное скорее себе, нежели любопытно смотрящей на забор девочке.

Тем временем к небольшой кованой калитке не спеша подходили другие родители с детьми. Все они были разного возраста, а из одежда ничем не выдавала магическую составляющую: кто в пальто, кто в кожаной куртке, а кто, приехав на автомобиле, и вовсе выходил на улицу в футболке и джинсах. За забором стоял низенький пожилой сторож и, здороваясь с ребятами, чинно указывал им на освещенную низкими фонарями дорожку, ведущую вглубь рощи, после чего желал родителям хорошего дня и просил взрослых остаться за оградой.

С каждым шагом волнение становилось все больше, а когда оно словно подпрыгнуло и уперлось в горло, Таня закашлялась и намеренно ускорила шаг. У калитки скопилась небольшая очередь из желающих попрощаться подольше и некоторых ребят, ожидающих друзей и боящихся идти в одиночку по туманной тропинке, освещенной частыми желтоватыми огнями. Сторож сообщил, что можно дождаться и его и пойти вместе, но для этого надо отойти в сторону и не мешать другим. Кто-то послушно отходил, а кто-то пытался убежать в лес, внося неразбериху и суету.

Попав в самый конец очереди, Таня заметила высокую женщину, стоящую поодаль от остальных, но также настойчиво, как и остальные, наблюдавшую за толпящимися детьми. Она грустно смотрела на продвигающуюся очередь, словно высматривая в ней кого-то. Но кого, девушка понять не успела. В этот момент в Таню врезалась замешкавшаяся девочка, спешащая в сад наперевес с большим рюкзаком, потеряв равновесие из-за объема которого, она неудачно поскользнулась на отсыревших за ночь листьях.

– Извините, – очень тихо проговорила она, – я спешила и не увидела вас.

Таня помогла ей подняться и поразилась большим черным кругам, залегшим под глазами ребенка. Это не было похоже на грим или макияж, однако девочка не выглядела мрачной или удрученной, скорее взволнованной, но не более. Подошла их очередь, и Таня, обняв Ининь, погладила ее по жестким непослушным волосам.

– Все будет хорошо, самое главное – не бойся. – И, крепко прижав к себе дочь на прощание, Таня быстро двинулась вдоль забора, боясь расплакаться на глазах у всех.

Она смотрела под ноги, чтобы не запнуться из-за застилающих глаза слез, и, ускорив шаг, невольно поравнялась с женщиной, наблюдавшей за очередью издалека. Только теперь Таня смогла сравнить их рост: таинственная незнакомка и впрямь была значительно выше нее, а кроме того – намного более хрупкой. Она напоминала Тане игрушечную фарфоровую куклу со светлой кожей, словно была вылеплена умелым скульптором из молочного шоколада. Но не эти черты привлекли внимание Тани, а уже знакомые иссиня-черные круги под глазами, не очень сильно выделяющиеся на лице пасмурным осенним утром, но все же привлекающие к себе внимание.

Женщина шла мягко, аккуратно переступая с носка на пятку, отчего создавалось впечатление, что она плывет, а не идет по земле. Лишь изредка опавшие листья взлетали вверх от дуновений ее широкого пальто и неслышно приземлялись на дорожку. Густые русые волосы выбились из-под шляпы с узкими полями, а искристый карий взгляд блестел, как диковинные украшения, всеми оттенками наступившей осени. Они шли параллельно друг другу, и Таня была уверена, что незнакомка приходится мамой девочке, неосторожно упавшей с большим портфелем. А еще она определенно была волшебницей!

Следуя внутреннему позыву, сформированному ранее переживаниями о Ининь, Таня решилась начать диалог с незнакомкой.

– Простите, я, кажется, видела вашу дочь на входе, с большим портфелем. Девочка наткнулась на меня и упала, но, к счастью, не ушиблась, – повернувшись к ней проговорила Таня, стараясь максимально расположить к себе собеседницу.

– Вы наблюдательны, но очень уж волнуетесь, что вполне естественно: сегодня наши дети впервые пошли в магический детский сад, замечу – один из самых лучших для ребят с магическими способностями. Меня зовут Наталья. – Кареглазая собеседница протянула Тане руку, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Вы тоже наделены способностями? Могу спросить, как они проявляются вовне и в каком качестве?

На мгновение испугавшись слишком откровенной просьбы, Наталья торопливо добавила:

– Все дети, пришедшие сегодня, особенно уязвимы и ранимы, однако моя дочь словно цветок на ветру – принимает все на свой счет и очень боится, что ей будет не с кем играть, из-за характера и некоторых способностей. – Женщина глубоко вздохнула и добавила:

– Так вы ответите мне? Если мой вопрос, конечно, уместен.

Таня растерялась от такой откровенности и стала спешно искать в памяти те слова, которые ещё не были замараны во лжи. Солгать сейчас было бы ошибкой, ведь врать волшебнице недальновидно, и она, кивнув себе, решила озвучить маленькую порцию правды, разбавив ее собственными пространными рассуждениями, которые в случае чего можно было бы списать на волнение.

– А я, знаете ли, не имею способностей, но мой муж имеет, скрытые, о которых лучше даже не говорить, поэтому мы и решили, что провожать Ининь буду я. Что до ее способностей… Ининь может разговорить кого угодно, и девочкам не будет скучно! – улыбаясь, проговорила Таня, старательно выбирая каждое слово.

– Вы, верно, совсем недавно стали родителями, и этот ребенок у вас наверняка единственный, – не менее осторожно проговорила Наталья. – Поэтому вы могли не знать, но магия Вашей дочери имеет сродство с животным миром, а такие проявления зачастую наследуются от матери, если животное не является хищником. Соответственно, ваши способности могли бы быть схожи с ее способностями. Если ребенок умеет превращаться в кошку или собаку, то, как правило, не превышает в размерах материнское превращение, даже учитывая особенности отца. Животное может быть редким, даже невиданным, но все же его размер всегда зависит от способностей матери. Родство с природой – сильный дар, но более присущий женщинам, нежели мужчинам, так как именно в женщинах он проявляется в полную силу. Но вы говорите, что не имеете способностей, а отец имеет скрытые, о которых нежелательно говорить, – это чрезвычайно загадочно даже для волшебного мира.

Наталья все же сыскала расположение Тани, которая, подернув плечами совсем как Ининь, развела руками и только вымолвила:

– Ну, такая уж у нас семья.

Дальше девушки шли молча, и Таня, задумавшись над словами Натальи, забыла, что в двух кварталах от садика ее ждал Сергей, намереваясь отвезти ее обратно домой. Он даже вышел из машины и, замерев у облетевшего клена, увидел супругу еще издалека, смущенно улыбнувшись девушкам.

– Это случайно не ваш муж? Мужчина среднего роста с зелеными глазами и теплой улыбкой? – весело спросила Наталья, и ее глаза, словно калейдоскоп, заблестели оттенками багрянца, отражая блеск первого льда, так удачно отразившийся от дорожного знака

– Ну да, это он. Его Сергей зовут, – не поняла причины радости Таня и уже готова была уточнить, чем вызван веселый тон собеседницы, как Наталья ее опередила.

– Теперь я поняла почему вы так себя вели. Все же вашей семье есть, что скрывать, но с таким человеком, как ваш муж, вы в полной безопасности, могу только позавидовать, – сказала она, резко останавливаясь, так как Сергей, скромно помахав рукой жене, двинулся им навстречу.

– И что же мы скрываем? – громко спросила Таня, разворачиваясь к Наталье

– Не мы, а он. Эту сущность называют по-разному, но мне больше нравится Кошмар или Ужас. Она возникает в том случае, когда обнаружив в себе чистый и абсолютный страх, человек принимает его и срастается с его последствиями, наделяя выражение своих эмоций пугающей составляющей – Волшебница торопливо протянула ей визитку. – Возьмите. В мире людей я работаю психологом. Если будет необходимость или желание, приходите, предварительно позвонив.

Бережно погладив Таню по руке, как кошку, внезапно прыгнувшую на колени, Наталья вложила визитку ей в ладонь и торопливо зашагала прочь, намереваясь перейти дорогу. Озадаченная Таня неспешно пошла навстречу мужу, аккуратно спрятав визитку во внутренний карман пальто. Мысли в ее голове заплясали с невероятной скоростью, окончательно перемешав и правду, и ложь, и чужие мнения, тем самым сделав взгляд из осмысленного совершенно пустым.

***

Весь следующий день девушка не находила себе места и даже успела поесть целых три раза, пока телефон Евы наконец не стал доступен и она не смогла ответить на звонок. Таня попросила волшебницу приехать и, так как девушки сдружились, захватить с собой что-нибудь к чаю для обсуждения последних новостей. Ева приехала через час, принеся с собой морозный туманный шлейф, «зацепившийся» за широкие полы замшевого пальто и неторопливо вплывший в квартиру через распахнутую дверь. Волшебница гадала, к чему приурочена такая спешка, и постаралась прибыть как можно скорее. Таня усадила подругу за стол и, предварительно открыв окно и порезав рулет, посмотрела на Еву крайне заинтересованно. Настало время задать вопрос, который не давал покоя девушке уже несколько дней.

– Расскажи мне, пожалуйста, о Сергее. Все, что ты знаешь.

Ева ожидала подобного вопроса и смутилась лишь для виду, отдавая себе отчет в том, что рассказывать придется с самого начала.

– Понимаешь, – тихо проговорила она, согревая руки о кружку с чаем, – эмоции бывают разными, и каждая выражает определенную общность состояний человека. Есть эмоции позитивные и негативные, при этом сам человек может назвать позитивное негативным и наоборот, но только для себя, так как окружающие все равно будут видеть его таким, какой он есть, независимо от его мнения о себе.

В магическом мире эмоции, испытанные человеком, при наличии у него определенных склонностей, могут уйти либо в него самого, разрушив сознание и подчинив человека себе, либо выплеснуться вовне. Магическая сила, как вода, либо уходит в землю, питая и скрываясь в ее чертогах, либо, если человек не прислушивается к эмоциям, разливается по поверхности, превращая землю в грязь и не оставляя высохшему руслу, жаждущему влаги, ни единой капли. Но есть и третий вариант, самый действенный – понять, откуда приходит вода и либо направить поток в существующее русло, либо выкопать новое русло для источника.

Чем больше усилий человек приложит, чтобы принять себя таким, каков он есть, тем сильнее будут его магические способности и тем ярче будет их выражение. Ты можешь быть бесконечно талантливым магом, но никогда не проявишь свои способности в полную силу, если не принимаешь себя. Но, как я уже сказала, способности бывают и отрицательными, отвергаемыми обществом или самим человеком, не желающим признать их в себе. Мало кто сознательно выбирает этот путь – путь работы с негативными эмоциями, – потому что, если они окажутся сильнее носителя, то результат будет плачевным.

Однако есть шанс научиться жить с этими эмоциями, управляя и регулируя их проявления во внешнем мире. Волшебники видят чуть больше обычных людей, и такие маги заметны для них издалека. Как я уже говорила, эмоция изменяет не только внутреннее состояние человека, но и внешнее, засчёт чего маг становится олицетворением внутренней работы над собой. Тут, как правило, все зависит от того, насколько глубокой была эмоция и была ли она единственной или смешалась с другими. Но одно можно сказать точно: твой муж весьма успешно и стойко воспринял реальность, и негативная эмоция, с которой ему пришлось столкнуться, не смогла сломить его волю и теперь, вероятно, он хороший муж и отец. – Ева часто захлопала пышными черными ресницами, стараясь смягчить формулировки.

– Но превратился в Ужас, я правильно понимаю? – закончила Таня, заставив подругу подавиться остывшим чаем.

– Откуда ты знаешь? – воскликнула Ева, испуганно глядя на девушку.

– Ну, предположим, у меня тоже есть некоторые способности, не проявляемые во внешнем мире, однако истинную сущность того, с кем я общаюсь, я вижу очень хорошо. – Таня, набравшись смелости, показала пальцем на рассказчицу. – Например, сейчас, когда ты решаешь, говорить правду или солгать.

Ева ухмыльнулась и, сузив глаза, резко спросила:

– Допустим это так, только ответь на вопрос, какого цвета кожа у твоего мужа? Не в человеческом обличии, а в обличии Ужаса. Ответишь верно, и я сразу поверю тебе. – И, сложив руки перед собой, Ева выжидательно откинулась на спинку кресла.

– Так, чтобы сказать точно, мне нужно вспомнить, – начала путаться Таня, испытывая стыд за мимолетный порыв, но боясь извиниться, с каждой секундой выглядела все нелепее.

Ева ждала, постепенно раздвигая губы в улыбку, пока Таня не выдавила из себя:

– Ну, его кожа оливково-зеленая. – Не успев закончить, она услышала смех, несущийся с противоположного конца стола.

– Зачем ты меня обманываешь? – воскликнула Ева, преисполненная непонимания. – Я рада, что тебе известна правда о муже, но, надеюсь, тебе рассказали ее полностью, ведь его особенность в том, что, ничего не делая и даже не желая вреда, он, слившись с эмоцией, постоянно транслирует страх окружающим. Этот страх возникает в их мозгу в собственной форме, пугая жертву не созданными Сергеем образами, а ее собственными, поднимая со дна человеческой памяти вещи и события до жути пугающие, чудовищные. Он как рыбак, вылавливающий поставленную на ночь сеть. Из-за его способности человек видит все то страшное, что когда-либо испытывал, включая и то, что существует лишь в его мыслях. Лишь один взгляд на Сергея рождает чувство глубокого ужаса, которое уже само по себе способно навредить, тем более если человек испытал многое или, наоборот, много чего боялся. Да, дети не так восприимчивы к нему, но это лишь временно, а тем, кто не обладает собственными страхами, твой муж транслирует свои, заставляя их переживать все то, что пережил он. А это, помимо картинок в голове, еще и физическая боль! – выпалила Ева и поднялась со стула, так как разволновалась, рассказывая подруге правду.

– Кроме всего прочего, он силен, не подвержен заклинаниям и достаточно быстро адаптируется к новым условиям. Его кожа графитового цвета, а глаза темно-желтые, цвета июньских одуванчиков. Спроси его о шрамах на ногах и руках, спроси о постоянных мыслях, которыми он с тобой не делится! Открой глаза и ты увидишь, что живешь с тем, кого следует бояться! Я понимаю, что это твой выбор, и моего мнения не спрашивали, но у вас есть дочь, которая обретет способности и увидит этот ужас. Она, вполне вероятно, будет бояться его до дрожи, поэтому мой тебе совет: прими то, что есть, и постарайся оградить девочку от общения с ним! – Ева замерла, глядя на Таню, которая вот уже несколько минут смотрела за ее левое плечо.

Там неподвижно стоял Сергей, забывший дома папку с документами. Услышав разговор, пусть и не с самого начала, он сперва не хотел мешать, однако поняв, что говорят про него, не смог уйти и выслушал все нелестные отзывы о собственной графитовой коже, глазах, эмоциях, стоя за спиной взволнованной девушки. Дождавшись окончания монолога, Сергей негромко произнес:

– Привет, Ева, мы, кажется, давно не виделись.

***

День Сергея сегодня выдался вполне обычным, но напряженным, не оставляющим времени даже на лишнюю чашку кофе. Периодически звонил телефон, в кабинет заходили люди, приходили электронные письма, в общем, работа была в самом разгаре. Обнаружив отсутствие папки, Сергей даже обрадовался и засобирался домой, чтобы хоть немного передохнуть от всеобщей суеты. Настроение было пограничным между работоспособным и раздражительным, поэтому дома Сергей планировал спокойно выпить сладкого чая и наконец-то обнять жену, по которой успел соскучиться. Услышав слова Евы, он не воспринял сказанное всерьез, как и многочисленные рассказы Ининь, в которые, конечно же, не верил. Но неожиданно мужчине захотелось подыграть волшебнице, как и своей дочери в моменты, когда та наряжала его драконом, а себя принцессой, а потом падала ему в руки и, приказывая охранять ее до ужина, засыпала через несколько минут.

Осмысливая услышанное, Сергей стоял как на сцене театра, надеясь, что волшебница почувствует его и обернется. После приветствия она мгновенно отскочила за стол, сбив кружку и заварочный чайник, а затем, хаотично забегав по комнате круглыми голубыми глазами, стала подбираться к открытому балкону.

Сергею не составило труда представить футбольный мяч, наполненный эмоциями, и, мысленно подняв его из живота, образно вложить в руку и продемонстрировать Еве. Девушка затряслась мелкой дрожью и выпрыгнула на балкон со сдавленным криком:

– Не приближайся, чудовище!

Она попятилась, попытавшись отойти в самый конец балкона. Но тут Сергей представил, что превращается в сущность с графитовой кожей и желтыми глазами. Он раскинул руки и образно послал импульс превращения от груди к кончикам пальцев. Разумеется, мужчина не превратился ни в кого, даже отдаленно напоминающего описанный волшебницей образ. Лишь рубашка, немного тесная в руках, затрещала по швам, грозясь порваться. Он осмотрел свои руки, сохранившие тот же цвет, и, разозлившись на гостью, быстро двинулся на балкон. Таня наблюдала за происходящим со стороны и никакого изменения не увидела, ни во внешнем облике, ни в знакомом голосе. Ее муж явно решил подыграть волшебнице, но ее реакция была такой, словно все слова, сказанные ей до этого, были правдой. Ева закричала от ужаса, когда Сергей направился к балкону, и, с трудом распахнув оконную створку, не задумываясь, выпрыгнула на улицу.

Таня вскочила на ноги и бросилась к балкону, чтобы хоть как-то помочь подруге, однако когда она выглянула в окно, то не обнаружила ничего, говорящего о том, что несколько секунд назад из него выпрыгнула девушка, чей полет с десятого этажа не мог остаться незамеченным. Таня проследила взглядом в направлении, в котором указывал Сергей, и увидела, как от дома быстро удаляется грациозная белоснежная лошадь, переливающаяся мягким оттенком светлого серебра. На голове лошади девушка отчетливо различила небольшой рог, расположенный ровно по центру, и, глядя вслед убегающему единорогу, сказала:

– Хорошо, что я не такая пугливая, как она, правда?

И провела рукой, по совершенно обычной мужской кисти, немного загоревшей, но не сменившей цвет ни на один оттенок.

– Я не чувствую с тобой то, что она описала, давай будем жить как раньше, не опираясь на мнение магов, колдунов и ясновидящих, – прижавшись к мужу, сказала Таня. – Все они, видимо, немного того. – И, покрутив пальцем у виска, она подняла взгляд, ища поддержки в собственных рассуждениях.

Ни лицо мужа, ни цвет его кожи не собирались меняться или трансформироваться. Глядя в глаза Сергея, что безотрывно следили за единорогом, Таня лишь в последнее мгновение различила перемену в них – желтый лепесток, неспешно опускающийся вниз, грань желтизны, так поэтично названный Евой цветом июньских одуванчиков.

Глава 6. Первый день

После того как Таня обняла Ининь на прощание, и пожилой сторож указал девочке на тропинку, освещенную неяркими желтыми фонарями, разгоревшимися причудливым хороводом в утренней прохладе, девочка с радостью и даже нетерпением поцеловала маму и тут же бросилась бежать вперед остальных ребят, часто переступая маленькими ногами по шлифованному камню. Идти пришлось совсем недолго, и вскоре за старательно подстриженными кустами сирени возникло двухэтажное каменное здание, приглашающее юных посетителей под небольшой арочный свод, украшенный массивными колоннами.

На крыльце возле одной из колонн стояла молодая девушка лет двадцати, с круглым лицом и мягкими выразительными чертами. Одетая в черные строгие брюки и белую блузку, колышущуюся на ветру, она так ярко выделялась на фоне здания, что Ининь даже остановилась, в недоумении глядя на незнакомку.

– Проходи в зал, сейчас соберутся все ребята, и мы обязательно поговорим, – улыбнувшись, сказала девушка, показывая рукой на открытые дубовые двери, ведущие в ярко освещенное помещение.

Ининь кивнула и неспешно двинулась в указанном направлении, разглядывая по пути своды арки, украшенные затейливыми барельефами и символами. Внутри помещения воздух был теплым, с ароматом едва уловимой сладости, и немного влажным. Какая-то пожилая дама в переднике как раз принесла в зал большую кастрюлю, источающую тот самый притягательный запах, и ребята, которые уже сидели на узких деревянных лавочках, расставленных вдоль стен, с удовольствием пили из больших стеклянных кружек напиток, с виду напоминающий какао.