Проклятие Велеса

Досада все больше овладевала Аристой. С одной стороны, рассуждения Виталия навивали загадочную романтичность в ее душе, погружали в мистический мир, но с другой стороны, чем больше времени проходило после случая в овраге, тем больше не хотелось верить в мистику и небылицы. Да, там она была крайне напугана, но испуг прошел и ничего с нею не случилось. Все сильнее закрадывалась мысль, что это походило на постановку, похожую на сьемку фильма, на розыгрыш, где ее использовали как подопытного кролика, чтобы выставить на посмешище. Но девушке совсем не хотелось оказаться легковерной дурой. Она смотрела на грамоту с сомнением:

– Ты действительно думаешь, что наш новый знакомый имеет какое-то отношение к свитку? По-моему, ты слишком погрузился в легенды и застрял в своих домыслах.

Такой переворот в сознании Аристы удивил Виталия:

– Ты же была свидетелем происшествия!

Тоже поднявшись со стула, девушка задумчиво с ленцой прошлась по комнате, рассеянно пробежала глазами по стенам и остановилась сбоку от парня:

– А не думаешь, что нас просто разыграли? И этот свиток – никакая не царская грамота, а обыкновенная подделка.

Оторвавшись от стула, Виталий повернулся к ней, на секунду оторопел, затем решительно отринул такое предположение:

– Зачем? Кому это надо? Нет!

– А вдруг кто-то очень хочет, чтобы в мистику оврага поверили? – не унималась она. Голос все больше набирал оборотов, становился увереннее, сгинула леность, как будто девушку охватывало состояние спорщицы. – А на самом деле никакой мистики там нет. Людям головы дурят. Чтобы любопытные тянулись сюда вереницами, со страхом заглядывали в овраг, испытывая дрожь в теле. В результате приносили доход организаторам этой мистификации. «Зри в корень», – говорил Козьма Прутков. А сейчас говорят: ищи, кому выгодно.

– А как же легенды? – прищурился Виталий.

– Выдумка, – махнула рукой Ариста.

– Кому же она выгодна?

– Кто выдумывал, тому и выгодна. Теперь уже крайнего не найдешь. Ты увлекаешься такими историями – вот и поломай голову.

– Тогда как объяснишь исчезновение Алексея с Марией и тех людей, которые возникали из тумана?

– Я и объяснять ничего не собираюсь, потому что какой-то иллюзионист обыкновенно устроил фокус, вот и все. Возможно, этот Алексей и является иллюзионистом. Мы же ничего не знаем о нем и о его напарнице.

– Но ведь это мы пригласили их к камням желаний, а не они нас.

– Вот именно, к камням. А случилось не у камней. Выходит, заранее подстроено в этом месте.

– Все у тебя просто. На все вопросы сразу появились ответы.

– Была бы я иллюзионисткой – может, не такое сотворила б.

– Значит, предлагаешь эту грамоту похерить? – Виталий повел рукой назад, ладонь заскользила по столешнице. Не нащупав развернутого свитка, оглянулся, и глаза полезли на лоб. Грамоты на столе не было! В первую секунду он не сообразил, что грамоты нет, в голову ударило: может, нечаянно смахнул рукой со стола. Быстро нагнулся, посмотрел под столом. После, бегая глазами по полу, стремглав обошел стол. – Где свиток? – Озабоченно уставился на девушку.

Та растерянно повела плечом:

– Не знаю. На столе лежал.

– Нет его на столе! Уж не ты ли теперь иллюзионистка?

– Ты же видел, что я к нему не прикасалась после того, как ты сфоткал!

Разумеется, он видел это, но видел и то, что грамоты на столе и на полу не было. Выходило, что они снова столкнулись с магией, которую упрямо отвергала Ариста. Однако как иначе объяснить внезапное исчезновение со стола царского манускрипта? Девушка тоже кинулась осматривать все углы в комнате, хотя подспудно понимала, что никоим образом свиток не мог оказаться ни в одном из этих углов. В результате посмотрела на Виталия виновато, словно была виновницей пропажи грамоты, развела руками. Помнила, как только что отрицала магию. Но исчезновение столбца сейчас вряд ли уже можно было объяснить чем-то иным. По телу пробежала дрожь. Подобная той, которую она испытывала в овраге, когда насквозь пробивал страх. Опасливо стала озираться, точно ждала здесь нового тумана, из которого непременно кто-то должен появиться. Перед глазами все закружилось. Ариста качнулась, опустилась на стул Виталия, зажмурилась. С детства ею было прочитано много книг, но никогда в этом перечне не водились книги о мистике. Любимым ее жанром была романтика, любила бурные мелодрамы, любила стихи, но также почитывала и детективы, а иногда окуналась в военную прозу, если в ней была любовная интрига. Одним словом, разброс большой, однако мистику обходила стороной. Не нравилось ей это. Романтичная натура никак не уживалась с мистикой. А тут сейчас получалось, жизнь окунула в невероятные обстоятельства. Сначала в овраге мистическая загадочность, а теперь в этой гостиной. Верить не хочется. Но как не верить, если невообразимым образом исчез со стола странный свиток? И ни она, ни Виталий не видели, в какую минуту, как все произошло. Вот и не верь после этого в мистику! Виталию, наверно, проще. Он любитель пофантазировать, покопаться в мифологии, вместе с героями книг прошвырнуться по чужим мирам. А она приземленный человек, реалистичный. Легенды для нее не есть реальность. Скорее уход от реальности, чего она не воспринимала серьезно. И вот нате вам! Грамота пропала со стола. Подозревать Виталия, что это его фокус, не могла, ибо он такой же фокусник, как она заклинательница змей. Тем временем и Виталий не мог заподозрить ее в подобном. Здесь они оба вне подозрений. Стало быть, все-таки мистика. Снова тело Аристы покрылось прилипчивой неприятной дрожью:

– А фотки есть? – Голос надорвался, в нем прозвучала боязнь.

– Фотки? – У парня совершенно вылетело из головы, что несколько минут назад он сделал снимки грамоты.

– Посмотри.

– Я смотрел, когда сфоткал. Были.

– Свиток тоже был на столе. А сейчас где он?

– Ты думаешь? – Виталий полез в карман за телефоном. – Ты думаешь?

– Ничего я не думаю. – Она напряженно ждала, когда он вытащит его и посмотрит фотографии.

Таким убитым ей не приходилось прежде видеть его. Потеря свитка определенно для парня была ударом. С этим столбцом он связывал свои надежды раскрыть тайны, дотоле никем не раскрытые. И вдруг облом! Как бы она чувствовала себя на его месте? Наверное, имела бы такое же потерянное лицо. Наконец Виталий достал телефон и открыл фото. Следом сразу его подавленное лицо густо покрылось краской. Протянул ей:

– Пусто. Только твои пальцы, которыми ты расправляла свиток.

– Вижу. – В глазах было смятение. Именно этого она боялась. Фотки исчезли. А с ними отпали последние сомнения в том, что они столкнулись с мистикой. Впрочем, это она цеплялась за сомнения, как утопающий за соломинку, а Виталия сомнения не мучили, для него мистика была реальностью. – Что теперь? – Ариста неотрывно смотрела в его расстроенные глаза.

– Ничего, – прозвучал в ответ не очень уверенный непривычный для уха девушки голос парня.

Ее голос тоже приобрел иные нотки: сорвался, задребезжал:

– А Алексей и Мария?!

Виталий немного помолчал, будто рассчитывал дать развернутый ответ, но в последнюю минуту передумал, помрачнел:

– Их нет.

Последовал настороженный выдох Аристы:

– Навсегда?

– Может быть, когда-нибудь вернутся, – насупил он брови. – Однако мы вряд ли узнаем об этом.

– Но надо что-то делать, Виталий! – захлебывалась от волнения девушка. – Все так ужасно!

Разумеется, он понимал, что хорошего в этом мало, но одно дело – понимать, а другое – противодействовать этому.

– Мистические явления вне наших возможностей. – Удрученно понурил голову.

– Мне страшно! – Ариста схватила его за руку и ощутила, как всем телом задрожала от напряжения.

Уловив эту дрожь, Виталий попытался успокоить девушку:

– Все прошло. Больше бояться нечего.

– Я точно так же думала бы, если б свиток не пропал. Но он пропал в этой комнате, а следовательно, сверхъестественные силы рядом с нами. Я чувствую их. И боюсь! – скороговоркой сорвалось у нее с языка.

Погладив дрожащие пальцы девушки, вцепившиеся в его руку, парень повысил голос:

– Не бойся, я с тобой!

– Я никогда не верила в мистику, считала это глупостями, человеческими фантазиями и даже человеческой слабостью, но сейчас чувствую, как у меня душа уходит в пятки. – Голос перешел на шепот, она стала озираться, точно искала глазами кого-то невидимого, кто мог подслушивать их разговор.

– Думай о чем-нибудь другом. – Виталий злился на себя за то, что не получалось у него в эти минуты быть убедительным, найти для нее успокаивающие слова.

Оторвав пальцы от его руки, она откачнулась:

– Легко сказать! А разве тебя не охватывает ужас?

– Заглянуть за пределы мыслимого любопытно, но оказаться там и остаться где-то в невообразимом не хотелось бы, – с некоторой отстраненностью отозвался Виталий.

– Ты так спокойно говоришь об этом?

– А какой ответ ты ждала?

Она задержала дыхание:

– То есть Алексей и Мария за этими пределами?

– Скорее всего, так.

– А если по-другому?

– Другого я не вижу. Я не всевидящий.

– Умеешь успокоить, – нахмурилась Ариста.

Он вздохнул:

– Просто надо принять все как данность. И давай закончим эту тему. Никаких других результатов наши разговоры не дадут.

Ариста надула губы, чуть выпятив их вперед. «Разговоры закончить нетрудно, – пронеслось в голове, – но отбросить тревожные мысли так сразу невозможно. Тем более когда ими пронизан весь мозг. Они, как разгулявшиеся хозяева, мечутся по всем уголкам извилин, пробивают новые тропки и не дают хода никаким другим раздумьям». Почудилось, что сиденье стула, на котором она сидела, стало раскаляться. Девушка заелозила туда-сюда, собираясь вскочить с него. Виталий стоял рядом. Протянул руку, точно хотел поддержать Аристу, но вместо этого положил ладонь на плечо и чуть надавил сверху. На ее лицо легла гримаса недовольства. Разлепила губы с намерением возмутиться, да так и застыла с раскрытым ртом. Недовольство на лице сменилось жутким изумлением. Взгляд застыл, глазные яблоки вылезли из орбит и точно окаменели. Виталий посмотрел туда же, куда направлен был ее взор, и также остолбенел.

В комнатном дверном проеме стояла горбатая старуха с клюкой в руках. В темном одеянии с бледным лицом. Впрочем, не это бросилось в глаза в первую секунду, а ее взгляд: холодный и горящий одновременно. Сказать, что Ариста и Виталий испугались, не соответствовало бы действительности – они на какой-то миг были парализованы этим взором. Холодный огонь шел из самых темных глубин глаз, сковывал парня с девушкой, начинал обжигать ледяной дрожью. Старуха смотрела не моргая. Слегка стучала обшарпанной клюкой. Плотно сжимала тонкие блеклые губы. Впалые щеки покрыты сеткой морщин. Темный платок на голове с узлом под подбородком и двумя короткими обтрепанными концами слегка надвинут на лоб, скрывая волосы. С трудом оторвавшись от ее взгляда, Виталий с надсадой выдавил из себя:

– Как вы сюда попали? Дверь же заперта.

– Твой запор не для меня, – с хрипотцой прозвучало сквозь разжатые губы.

– Кто вы? Зачем вы тут? – оправившись от замешательства, подала испуганный голос девушка. Смахнула с плеча руку парня и поднялась на ноги.

– Говорю тебе! – Ее брови нахмурились, взгляд сильнее обжег Виталия. – Зачем после тумана унес из оврага грамоту Великого князя?

У него вытянулось лицо:

– Откуда вы знаете? Вас там не было!

– Не обязательно быть, чтобы знать. Ты вмешался в дела, в которых быть не должен.

Он ошалело кинул взор на Аристу, словно сделал намек той, что старуха сумасшедшая, болтает, не соображая, о чем говорит. Снова обратился к старухе:

– Вы что-то путаете. Ни во что я не вмешивался. Все произошло из-за того, что в овраге образовался туман. Там кто-то был, потому что сначала из него полетели стрелы, а потом появился всадник со стрелой в спине.

– Отринь свои оправдания для Алексея с Марией, – перебила старуха.

– Но они пропали вместе с туманом. – Захлебываясь под ее давящим взглядом, Виталий с трудом набрал в легкие воздух. – После него в овраге осталась одна грамота. Я и подобрал ее. Не оставлять же было там.

– Не из твоих рук она там лежала, не тебе было прикасаться к ней. Ты взял то, что тебе не принадлежит. Говорю тебе: верни грамоту на место! Иначе все для тебя плохо закончится! Иначе быть беде! – Требование было жестким, заставило парня вздрогнуть.

Он метнул взгляд на столешницу:

– Как же я верну, когда грамота пропала? Вот с этого стола пропала. – Растерянно показал рукой.

Видя его растерянность, Ариста хотела подать голос, вставить слово в защиту Виталия, но, наткнувшись на холод в глазах горбатой старухи, почувствовала, как этим холодом перехватило ее горло и сковало голосовые связки. Вместо слов наружу вырвался бессловесный сип. Девушка затрудненно дышала, покраснела от усилия, пытаясь преодолеть сопротивление связок, но от этого у нее свело скулы так, что стало невозможно раскрыть рот, кровь застыла в жилах. Старуха после слов Виталия минуту неодобрительно смотрела на Аристу, точно выжимала из нее холодные капли пота, затем повела глазами по углам комнаты, недовольно насупилась, сильно стукнула клюкой по полу:

– Кондрашка, разбойник, это ты суешь свой нос в чужие дела? Дождешься, я укорочу тебе его! Положи грамоту туда, где взял!

Виталий оторопел, не понимая, к кому она обратилась. Но еще больше опешил, когда невесть откуда раздался звонкий голос. Тот был веселым и извиняющимся:

– Прости, старая. Любопытство одолело. Уж очень сильно захотелось прочитать, что писано в государевой грамоте. Поспешил – боялся, унесут ее отсюда.

– Прочитал?

– Прочитал, старая. Грамота от Великого князя Иоанна Васильевича. Писана Григорию Лукьяновичу Скуратову.

– Говорю тебе: положи, где была!

– Не серчай, старая, я уже возвернул ее, где взял.

Ариста и Виталий одновременно посмотрели на стол: грамота лежала в развернутом виде, какой запомнилась до ее исчезновения. Парень судорожно сглотнул слюну, расширил глаза:

– С кем вы сейчас разговаривали?

Старуха повела клюкой в сторону противоположного угла:

– С жильцом вашим. Духом этого обиталища. Кондрашкой кличут его.

– Не обижай, старая. Давно уже я Кондратий. Сколько еще быть Кондрашкой? – раздался голос, в котором слышались обидные нотки.

– Молод ты еще для Кондратия, разбойник! – осадила старуха. – Годками не вышел. Да и дурачиться иногда любитель. – Повернула лицо к Виталию. – Он еще молод, хоть и жилищ поменял уйму: коих уже давно нет, а кои в полном запустении, поскольку остались без хозяев. От силы три сотни годков пролетело от начала Кондрашки. Посему хочет еще иногда порезвиться.

Немного оправившись, не выдержала Ариста, вклинилась:

– Но где ж он? Мы никогда не видели его и сейчас не видим. Стукнув громко клюкой, старуха выдохнула свою хрипотцу:

– Здесь он, разбойник! Покажись, Кондрашка!

– Надо ли, старая? – в голосе было сомнение.

– Не страшись. Плохого ничего не случится.

– Я и не страшусь, старая.

– Вот и дело. Ты свое любопытство утолил в государевой грамоте, теперь утоли и их любопытство. Не сунул бы свой нос, куда не след, – никто б о тебе не вспомнил. А сейчас не обессудь, Кондрашка. Не впервой, поди. Забыл, разбойник, как иногда прежде бывало?

– Ничего я не забыл, старая.

– Тогда и делай, что говорю! – Клюка снова ударила в пол, словно высекала искры.

Вздрогнув от стука клюки, Ариста и Виталий вдруг увидели, как возле комода возникло какое-то существо, похожее на маленького, ростом около тридцати сантиметров, человечка, обросшего волосами, сквозь которые светились круглые глазки и раскрывался большой рот. На голове странноватый головной убор. Ни шляпа, ни шапка – что-то с большой натяжкой напоминающее панамку. Одежда сверху легкая, но непонятного фасона.

– Ты Кондрашка? – вытаращила глаза Ариста.

– Я Кондратий, – раздался в ответ тот же голос, который недавно разговаривал со старухой.

– Прости меня, я хотела сказать «Кондратий», – тут же поправила себя девушка.

– То-то же! – раздалось удовлетворенное сопение.

– Не тесно тебе жить с нами в одной квартире?

– Разгуляться есть где.

– Не скучно?

– Некогда скучать. Работать приходится не покладая рук.

– Работать? – Гримаса изумления легла на лицо Аристы. – Что же ты делаешь?

Клюка старухи вновь стукнула по полу, прерывая их диалог:

– Хватит болтать без толку, Кондрашка, отправляйся по своим делам!

Тот мгновенно исчез, и через минуту уже не верилось, что недавно здесь был домовой. Старуха приподняла клюку, обращаясь к Виталию:

– Говорю тебе последний раз: верни грамоту на место! Иначе свершится непоправимое! Иначе быть беде!

Невольно поддаваясь ее настоянию, парень закивал головой, обещая:

– Верну. Сегодня же верну.

В следующее мгновение дверной проем опустел. На минуту в квартире установилась полная тишина. Виталий и Ариста приходили в себя. Затем он резко повернулся к столу и начал аккуратно сворачивать свиток. Пропало желание читать его. Подгоняло желание скорее избавиться от грамоты, отвезти в овраг.

2

Бросившись в туман следом за своим противником, Алексей в мгновение ока оказался окутанным дымкой со всех сторон. Молочная пелена застила глаза. Не было видно ни недавнего противника, с которым бился на саблях, ни тех, что утащили в белую дымку раненого гонца, везшего государеву грамоту. Алексей остановился, прислушиваясь и пытаясь разглядеть, что происходило впереди, откуда несся шум. Тот походил на шум схватки. Слышался звон металла, и это явно были сабельные удары. Алексей крепче сдавил рукоять своей сабли, в любую секунду ожидая нападения с любой стороны. У него не появилось мысли, что стоит вернуться назад, напротив, он был совершенно уверен, что надо двигаться на шум битвы. Видимо, та происходила там, где тумана уже не было. Стало быть, облачная ловушка небольшая, за нею свет, ибо сражаться в непроглядном облаке, не видя врага своего, немыслимо. Мгновенно решив пробиваться сквозь туман на шум схватки, он сделал первый шаг, но тут задержался, уловив шум шагов позади себя. Поднял саблю, чтобы отразить нападение, и услышал голос Марии:

– Ты здесь? Я тебя не вижу. Я не вижу тебя! Я ничего не вижу. Ты где? Ты там живой?

– Живой, живой, не волнуйся! Я тут. Я тут, – отозвался он. – Иди на голос. Здесь никого нет.

В ответ донеслись ее вскрик и чья-то громкая усмешка:

– Да как же нету? Здесь я, боярин! Поджидаю тебя. В самый срок повезло боярыню твою словить. Приманка для тебя.

– Кто это? – насторожился Алексей, закрутился на месте, вытянул вперед саблю. – Отпусти ее! Не тронь! – потребовал.

– Ишь, какой ты неугомонный! – в голосе отчетливо звучала насмешка. – Как же отпустить? Никак нельзя, боярин. Отпущу боярыню – тебя не выманю. Так как не она, а ты мне нужен, боярин. За твою голову обещано мошну набить! Твоя боярыня поможет мне выманить тебя! Ты ведь придешь за нею!

– Кем обещано?

– Тем, кто послал за тобой.

Вслед за тем разнеслись непонятный шум и новый выкрик Марии:

– Я его вырубила! Коленкой в пах! Ты где? Отзовись!

Затем после ее крика со стоном выругался мужской голос:

– Ай, шустра боярыня! Шустра! Не метусись, все одно по ваши души я тут!

– Кто ты? Не вижу тебя! Закрой рот. За нее голову снесу тебе! – подал накаленный голос Алексей. – Я здесь! Я тут! – Не успел добавить еще несколько слов, чтобы помочь ей ориентироваться в тумане, как Мария всем телом ударилась в него, едва не налетев на саблю. Он обхватил жену. – Все, все, я тут.

– Куда мы попали? – Тело ее дрожало от напряжения.

– Пока в туман, – неопределенно прозвучал ответ.

То ли он имел в виду окружившие их молочные клубы мути, то ли туманом назвал обстоятельства, в которых они с нею оказались. Мария не поняла. Шепнула:

– Мы, похоже, действительно, в другом времени, Алексей. Одежду у гонца видел, и у тех троих, что из тумана выскакивали? Она из прошлых времен.

– Ты еще сомневаешься? – сердито с раздражением отчеканил. – Кажется, Виталий оказался прав!

– Почему-то меня этот тип в тумане назвал боярыней, а тебя боярином и хочет лишить головы. Кто-то заказал тебя, Алексей, кому-то ты поперек горла здесь. – Крепко сдавила ладонью его запястье.

– Не меня хотят лишить головы, – поправил он и плотнее прижал жену к себе, – какого-то боярина, за которого приняли меня.

– Думаешь, перепутал этот тип?

– Меня даже не видел он в тумане, поэтому не исключено. – Помолчал пару секунд, которые заставили его усомниться в своих выводах. – Хотя гонец называл меня боярином без тумана. Ни черта не пойму!

– Надо выбираться отсюда, Алексей. Здесь опасно для тебя, что-то не так. – Она сделала попытку потянуть его вперед, но тотчас прекратила ее, потому как ждала его решения.

Не видя перед собой ничего, кроме молочной пелены, и едва различая очертания головы Марии, прижавшейся к нему, Алексей серьезно предупредил, причем не только ее, но и себя в том числе:

– В другом времени все может быть опасно для нас и все не так, как мы привыкли, Мария. Если повезет – выберемся назад, не повезет – придется приспосабливаться. Но тогда все непредсказуемо. Мне очень жаль, Мария, но мы можем оказаться в кошмарах. Не стоило тебе нырять в этот туман.

– То же самое я могу сказать тебе, – парировала жена. – Нашел о чем сейчас сожалеть! Я с тобой, Алексей, где бы ты ни был.

– Знаю, Мария. Тогда давай-ка теперь начнем выкарабкиваться из этой кромешной мглы. На солнышке быстрее разберемся. – Он вытянул шею и попробовал оглядеться, но его старания не дали результата: взгляд не смог пробиться сквозь дымку.

Чувствуя, как напружинилось тело мужа, как он приготовился сойти с места, Мария опередила вопросом:

– В какую сторону пойдем?

Чеканный голос Алексея спокойно выдал:

– Пошли прямо! Куда-нибудь выйдем!

– Может, пойдем назад? Туда, откуда вошли в туман? – Она попыталась задать более определенное направление.

Но встретила раздражение Алексея:

– Где тут вперед, где назад – кто теперь уже в этой мгле разберет?

Тем не менее Мария вытолкнула из горла еще один вопрос:

– А как нашли дорогу те, которые гонца захватили? Или они тоже блукают где-нибудь поблизости?

– Может, и блуждают, поэтому стоит быть осторожными. Держись за меня. Идем! – Он сделал первый шаг. Потом еще. Ощутил под ногами ровную почву и ускорил шаги, держа перед собой саблю. В какой-то момент под ногами захлюпало и промокли туфли – он сообразил, что угодил ногами в ручей. Свернул правее. Продолжил идти дальше по сухой земле.

Мария семенила рядом. Помалкивала, прислушивалась к шумам. Но те шумы, которые раньше доносились из тумана, больше не слышались. Были другие, которые непонятно откуда неслись и не походили на сражение. Она не могла разобраться в них. Впрочем, не бралась разбираться. Главное сейчас было – выбраться на свет. Понять, где очутились и что вокруг происходит. И тоже, вслед за мужем, угодила ногами в ручей, намочила обувь, затем вышла на сухую почву, а после, в полном молчании пройдя минут пять-семь, заметила, что мало-помалу туман начал рассасываться. В голове, правда, вместо радостных мыслей кружили удручающие. Ибо чем больше прибавлялось шагов, тем отчетливее приходило понимание, что они все дальше уходят от того места, где вошли в туман. С каждым шагом неопределенность будущего росла. Казалось бы, увидев просветы в тумане, они должны ускорить шаг и ринуться к солнцу как к спасению. Но они, напротив, начинали замедлять шаги и чувствовать беспокойство сердец. Причем, не сговариваясь, действовали в унисон. Туман редел и дальше. Еще потребовалось минут пять, чтобы сквозь него они стали лучше видеть друг друга и более-менее завиднелись очертания склонов оврага. И что поразило, когда присмотрелись? Склоны были совершенно иными, нежели те, которые видели до образования тумана. Поросшие мелкими деревцами. А поверху склонов высился лес, коего никогда не было в парке «Коломенское». Алесей расставил руки, придерживая Марию. Застопорился.

– Что? – не сообразила она. – Пошли, осталось немного.

– Гляди лучше, – посоветовал, показывая острием сабли. – Наверху сплошной лес. – Умолк и прислушался. – Слышишь, как журчит вода?

– Слышу. Ручей, – кивнула она и сообщила: – У меня ноги мокрые.

– Это не ручей, присмотрись еще. – Алексей был сконцентрирован и напряжен. – Ручей был в овраге, в который мы с тобой спустились в парке. А это какая-то бурная речка. – Удивился. – Такой реки не было в парке. Мы идем по ее берегу.

– Я так и думала, – огорченно выдохнула из себя Мария придавленным голосом. – Мы не вернулись назад. Где мы сейчас? Что теперь будет? – Ее расстроенное лицо стало каменным. Никаких эмоций, одна сосредоточенность. Женщина не чувствовала страха, но и уверенность, присущая ей, поколебалась.