Пыльная буря

Я чуть не налетел на остановившегося солдата, засмотревшись по сторонам – мы подошли к зданию штаба. Зданием штаба тут служил непримечательный трехэтажный домик, такого же цвета бежевого песчаника, как и все здания вокруг. Тут я был всего раз, и то мельком, на самом нижнем этаже. Сейчас я зашел в маленький вестибюль, вдохнув спасительную прохладу, но не успел даже осмотреться толком, как мой провожатый повел меня дальше вверх по лестнице. Мы поднялись на один этаж, и зашли в комнату, в которой и проходило совещание.

Из сидящих за столом четверых мужчин я знал двоих: Антона Кнолля, выглядящего сейчас очень серьезным и сосредоточенным, и майора Антонио Сантони, который служил тут в местной конвойной службе. Мы с майором познакомились в конвоях – то я приезжал в Сиену, то он в Центр. И именно он командовал экипажем бронетранспортера, спасшего мне жизнь во время одной бандитской засады на наш конвой. Так что майору я обрадовался, улыбнулся ему, он мне тоже кивнул с быстрой улыбкой. Мне навстречу поднялся незнакомый мне мужчина, невысокий, сухой, с резкими чертами лица. Он был одет в неизвестную мне военную форму, заношенную и затертую, безо всяких знаков отличия. На вид ему было не более сорока с небольшим.

– Добрый день Андрей. Меня зовут Чиро Дельвеккио, я командую этой базой. – человек протянул мне руку, которую я пожал. Ладонь была сухой, рукопожатие крепким, машинально отметил я.

– Добрый день. Рад познакомиться.

– Я тоже. Я вас видел раньше, когда вы с конвоями приезжали к нам. А сейчас синьор Кнолль рассказал мне, что вас можно поздравить с назначением на должность командира конвоев.

– Да, это так. Стараюсь всячески соответствовать.

– Я вам хочу представить вашего коллегу, майора Антонио Сантони. Он командует тут нашими патрулями и конвоями. – майор поднялся со своего места, и пожал мне руку.

– А мы с Антонио уже знакомы, встречались. Я только не знал, что он тут в высокой должности.

– Ну и замечательно! Тем легче вам будет вместе работать. Да, а это синьор Жюль, он у нас вроде представителя от гражданского населения базы. – четвертый мужчина поднялся, оказавшись одного со мной роста, но в отличии от меня, с пышной шевелюрой волос на голове. Его рукопожатие мне как раз не понравилось – из серии "не сжимайте сильно, мне же больно".

– Очень приятно. – слегка покривил душой я, Чиро пододвинул мне стул рядом с собой, и пригласил садиться.

– Андрей, мы уже поговорили с Антоном о ситуации у нас и у вас после атаки бандитов. И мы с удивлением констатировали, что наши взгляды на произошедшее сильно различаются.

Я изобразил внимание, никак не прокомментировав фразу местного командира. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

– От Антона я понял, что прошедшие атаки, и отступление бандитов вы объявили у себя вашей победой. И сейчас стараетесь восстанавливать Центр. Однако, насколько мне известно, реальность всё же несколько иная. Через день-два после атак на Центр до нас стали доходить слухи, что бандиты разослали свои патрули повсюду, по окрестным деревням, разбросав и оставив везде где только можно листовки с фотографиями. Я вам потом дам почитать и посмотреть эти достаточно убедительные образцы пропаганды. Если вкратце, то бандиты сообщают всем, что целью налета на вашу базу было уничтожение специальной установки, с помощью которой вы пытались заражать людей и вызывать мутации, порождая монстров. Сейчас установка разбита, а ваша база недееспособна. Бандиты считают и называют себя не только победителями, но и в некотором роде освободителями. В листовке сообщается, что теперь в планах организации – они себя сами называют "Пыльный путь" – основать единое демократическое правительство, и наладить безопасную жизнь во всем регионе. Даже во всей Италии. Не больше, не меньше. Людей призывают пока ждать дальнейших инструкций он этого "Пути", и не поддаваться на провокации. На фото, приложенных к листовке, ваш доктор Шмидт, сначала живой, а потом нет, и какое-то оборудование, сперва в целом виде, потом в разрушенном. Указывается, что это и есть "та самая установка". Вот так вот.

– Интересная картинка. – пробормотал я, никак ничего подобного не ожидав.

Я пока не нашелся, что сказать, приминая рукой протянутые мне несколько листков бумаги. Я отметил только, что фотографии были неплохо отпечатаны и скопированы. На одной стоял доктор Шмидт, угрюмо глядя в камеру. На другой человек в маске на лице держал голову доктора Шмидта на вытянутой руке за волосы. На установку я глянул без особого любопытства – по мне это могла быть и холодильная установка, или конвейер какой-то сборочной линии. Пропаганда в действии. А мы этот момент, оказывается, проспали.

– Параллельно ведется вербовка, – продолжил рассказывать Чиро, – бандиты стараются вести себя с нейтральными группами очень вежливо: не стреляют, не обижают, предлагают помощь. Никакого больше террора. Ну и активно зовут к себе, конечно. Мало кто соглашается, но это пока – их переговорщики не настаивают, дают продукты, даже боеприпасы, и уезжают. Зарабатывают себе новый авторитет. С нами никто из них не торгуется, наоборот: нас и обстреливать стали поактивнее, и засады устраивают. Потому и мы тут стали немного укрепляться, вы наверное заметили. В общем, бандиты пытаются заручиться поддержкой нейтральных выживших. Большинства, так сказать. И явно будут настраивать их против нас. И против вас, само собой.

– И вашу базу не пытались перевербовать?

– Нет. Я так понимаю, что наши несколько баз для "Пыльного пути" – однозначные, можно сказать, классовые враги. Видимо, они прикинули, что нас уничтожить будет проще и надежнее, чем пробовать с нами дружить. И ведь какая складывается ситуация: сейчас, при столкновении, скажем, наших сил с одной стороны, бандитов с другой и, скажем так, нейтральной группы выживших с третьей, я почти уверен, что третья группа поддержит нас. Но при такой пропаганде, я далеко не уверен, что через месяц все не станет наоборот. Вы сейчас на своей Базе сидите тихо, никак себя не проявляете. У нас же нет ни лишних людей, ни лишних ресурсов, чтобы как-то организованно противостоять этому “Пыльному пути”. А у бандитов, очевидно, есть и то, и другое. И они завоевывают людей, причем вполне себе мирно.

– Постойте, вы сказали, что они вербуют людей к себе. Куда это – к себе? Географически? Если у них есть ресурсы, и их "Пыльный путь" стал большой организацией, то у них должна быть своя база.

– И она наверняка есть. Но где – никто не знает. По крайней мере, у нас такой информации нет. Уехавших с ними, как я и говорил, пока немного. Остальным ничего не говорят, в целях секретности. Никто из тех, кто уехал "туда", обратно пока не возвращался.

– И у вас нет никаких зацепок?

– Почти никаких. Бандиты очень неохотно делятся своими секретами…

– Вот примерно за этим мы и здесь. – вклинился в разговор Антон. – Чтобы такие секреты выяснять, и чтобы они оставались секретами для тех, кому их знать не положено.

Я глянул на Антона. Это он меня что ли имел ввиду, когда говорил про "знать не положено"? Антон смотрел в стол перед собой, повисла секундная пауза. Ее прервал Чиро.

– Да, да, конечно. Секреты, секреты… Господа, я прошу вас оставить меня наедине с синьором Кноллем. Ваш конвой, синьор Кранц, разместят в нашей казарме. Bы, как я понимаю, завтра уезжаете? До завтра вы у нас в гостях, чувствуйте себя как дома. Я надеюсь, что вас накормили в столовой.

Я только кивнул в ответ, попрощался со всеми и вышел на лестницу. Сразу за мной вышел Сантони, нежно подхватив меня за локоть, и отпустив кивком головы сопровождавшего нас солдата.

– Господин Кранц, я жутко рад вас видеть. И хотел бы с вами побеседовать. Не уделите мне пару минут?

Он показушно дурачился и веселился, но поговорить нам и в самом деле было о чем. Антонио предложил пойти к нему в его "рабочий кабинет", пообещав угостить меня каким-то роскошным вином. От такого приглашения я отказаться не мог, да и не хотел.

Глава 4.

Антонио жил один, занимая совсем маленькую, но очень уютную однокомнатную квартиру в одном из домов около штаба. Квартира выглядела так, как будто и не было никакой катастрофы – куча старой мебели, скатерть на столе, цветы в горшках. Заметив, как я разглядываю его дом, хозяин усмехнулся:

– Что, не так роскошно, как у вас, в Центре?

– Совсем наоборот. Я тебе даже очень завидую. У меня дома из мебели только кровать, шкаф, и сам я.

– Да ладно? – округлил глаза Антонио. – А у нас тут слухи ходят, что вы как короли живете!

– Ну да, ну да, короли без королевств… Как будешь у нас – зайди ко мне, я тебе дворец покажу свой. Обхохочешься.

– Непременно. Ты садись, я сейчас…

Я присел на стул у стола, а он колдовал с чем-то в нише, в которой с трудом помещалась маленькая кухонька.

– Голодный? Поесть успел? – окликнул Антонио меня, не оборачиваясь.

– Да, да, успел, в столовой. – соврал я, обдумывая услышанное на собрании.

– Ага, успел он. Рассказывай. Ладно, сейчас мы… Чем богаты. Немножко, но все же.

Звук наливаемого куда-то вина меня сильно отвлекал от хмурых мыслей. Наконец, Антонио обернулся, и водрузил на стол большую деревянную доску, на которой был нарезан твердый сыр, разложены вяленые помидоры, и какие-то симпатичные галеты, явно с базиликом. Тут пришло время мне округлять глаза:

– Как?? Откуда? Сыр?

– А что сыр? Это ж пармезан, ему при правильном хранении в подвале даже за пару лет ничего не сделается. Помидоры не прямо совсем свежие, свежие попозже дозреют, но их в основном женщинам и детям, ну или как гуманитарную помощь. Галеты сушеные, с ними все окей. Мы же изначально этот городок не отдали зараженным. Бились прямо тут, на улицах. Погибли люди, конечно, но сумели все очистить. Благо, городок небольшой, и стенами окружен. Так что тут никто не безобразничал. А вот вино – не то что бы супер, но вполне годное. Это Кьянти 2018 года. У меня есть небольшие запасы, да и есть идея как можно их пополнить в этом году, если все получится. С вином, как сам понимаешь, тоже за полгода ничего плохого не случилось. Всё будет, короче. Если выживем.

– Ну блин… Король поражен и восхищен. За тебя!

Мы чокнулись настоящими бокалами, я сделал большой глоток, и посмаковал вино. Кьянти не было моей любимой маркой, но сейчас оно показалось мне божественным.

– Так, ты ешь пока, пей, а я тебе расскажу, что знаю. А потом, может быть, ты мне расскажешь, что знаешь. И мы подумаем, как жить дальше. – взял быка за рога Антонио. – Смотри. Чиро на собрании, конечно, немного драматизировал, но суть он передал верно. Бандиты сейчас опережают нас во всем: в людях, в оснащении, и даже в идеях. Я прям сильно удивляюсь, откуда они такие умные взялись. Пока мы думаем, как выжить и помочь выжить тем, кто рядом, они расширяются. И меняют имидж, понимаешь? Нет, тебя все еще на дороге могут грабануть, пристрелить, но то уже будут скорее всего залетные банды, или самостоятельные группы. Таких даже сами эти, из "Пыльного пути", находят и истребляют. Ну, или поглощают. Типа, наводят порядок. Порой даже трупики раскладывают аккуратно у дороги, в назидание.

– Мы, кстати, сегодня видели по дороге к вам одну сожженную машину, и три трупа рядком около нее. Всех исполнили выстрелом в голову. Это "Пыльный путь"?

– Может и они, похоже. Но кто знает точно? Ты мне потом покажи, где это, на карте. Я скатаюсь, осмотрюсь. По идее, недалеко от нас мы стараемся еще какой-то свой порядок поддерживать. Так вот. В чем наш шеф однозначно прав, так это в том, что если мы и дальше будем сидеть на жопе ровно, то нам конец. К нам скоро придут натуральные крестьяне, и натурально поднимут нас на натуральные вилы. В благодарность за то, что мы их кормили и защищали. Но теперь их кормят другие, и может даже кормят вкуснее. Нужно что-то делать.

– Что-то делать… А что? Мне вон даже всего не говорят… Антон явно знает больше. Но у него "секреты" и "знать не положено".

– А ты что, на свой счет это принял? – поднял брови мой собеседник. – Это же он Жюля имел ввиду, ты что!

– С чего бы?

– Ну, наверное ни для кого, кроме тебя, не секрет, что Жюль считает, что мы для "гражданского" населения сейчас представляем скорее угрозу, чем защиту. Он даже разработал что-то вроде проекта, согласно которому гражданские должны “съехать” с базы, поселиться группами отдельно, и типа мирно существовать и с нами, и с этими, "пыльниками", как мы их сейчас называем.

– Засланный казачек? Этот ваш Жюль?

– Не знаю. Не уверен. Слишком открыто он эту идею двигает, засланный действовал бы аккуратнее, думаю. Скорее, он просто трус. Ну или приспособленец, что для меня звучит почти одинаково. Хочет "и нашим, и вашим". И чтобы ему за это ничего не было.

– Мда… И ведь многие с ним наверное согласны…

– Пока еще не многие. Но количество согласных увеличивается с каждым днем. С каждой подачкой от "пыльников". С каждым рассказом тех, кто этих "пыльников" встречал, какие они милые и хорошие, и как они всем помогают.

– Прикольно… Ну а у твоего шефа, Чиро, есть идеи, как нам действовать? Он вообще как сам, что из себя представляет?

– Он мужик что надо, я ему доверяю. Он сам вроде служил, дисциплину держит, порядок, но не перегибает. А вот насчет идей… Пока скудно. Людей у нас мало. И сил мало. Очень на вас надеемся, если честно. Потому прямо очень вас ждали, когда вы наконец к нам ездить начнете снова.

– Понимаю. А мы, как видишь, даже особо и не в курсе всего…

– Я думаю, что Антон что-то знает. Ну, всяко побольше тебя или меня. И может он тебе расскажет. А вот что знаешь ты, я бы послушал. Кроме военных тайн, конечно.

– Я знаю, что я ничего не знаю. – пробормотал я, криво цитируя классика. – Реально, ты мне просто на голову такие новости вывалил… А мы в Центре живем себе тихонько, ремонтируемся…

– Ну, расскажи хоть про саму атаку. Ты же там был, в Центре? Что вообще случилось, и как?

– А вы что, не в курсе? – удивился я.

– Насчет атаки конечно в курсе. В том смысле, что она вообще была. А подробности – ну откуда бы? На youtube посмотреть не получается! Так ты был там?

– Ну, как бы да… – я собрался с мыслями, и стал выкладывать Антонио то, в чем сам участвовал. Секреты меня утомили, да и не было в них уже никакого смысла, как я полагаю…

Короче, мы проговорили еще часа два, когда Антонио встал и засобирался.

– Офигеть! Да ты герой, вообще. Практически Рэмбо, только без ножа. Слушай, я сейчас бегом в штаб – работа есть. Ты сегодня ночуешь у меня, это не обсуждается, я обижусь, если откажешься. Место есть, раскладушка даже есть. Все, все, ничего не слышу. Приходи к семи-восьми, я уже буду тут. Ужин с меня, даже не вздумай! Все, я погнал, уже опаздываю.

Мы вышли на улицу, в предвечернюю удушающую жару, и Антонио быстро пошел в сторону штаба. Я же решил прогуляться по базе, чтобы немного проветрить зехмелевшую от вина голову.

За сегодняшний день мое представление о дальнейшей жизни изменилось круто. С ностальгией вспоминались планы по развитию, идеи и всякие бытовые мелочи. Вот оно значит как: пока мы занимаемся ремонтом в помещениях, бандиты занимаются евроремонтом в головах населения. Так сказать, завоевывают электорат. Обошли нас, тут без вопросов. Но я себя тоже сильно проигравшим пока считать не собирался – мы еще ой как живы, и придумаем, как укрепить свои позиции. Обязательно придумаем.

Я сообразил, что уже пару минут разглядываю, как несколько солдатов в мокрых от пота майках натягивают колючую проволоку и укрепляют балкон одного дома мешками с песком, делая нечто вроде огневой точки. И они смотрят на меня уже с нескрываемым подозрением.

– Еще постой так минуту, и они тебя пристрелят, как пить дать. – голос Антона рядом со мной вывел меня из оцепенения.

– О, ты уже тут. Закончили свои секретные совещания?

– Ох, Андрей. – поморщился Антон. – Как бы эти мои секреты очень быстро не стали твоей головной болью. Боюсь, что это случится раньше, чем ты думаешь. Пошли, попьем чайку у них в столовой.

– Ну пошли, коли приглашаешь.

Сегодня после конвоя мне даже не приходилось ничего решать – за меня все решали. Странное ощущение, непривычное. Но с Антоном я поговорить определенно хотел. Мы присели за маленький столик в столовой. Тут было уже шумно – народ собирался ужинать. Как ни странно, но этот шум даже способствовал конфиденциальности разговора: даже если кто-то будет стараться нас подслушать, вряд ли ему это удастся.

– Спрашивай. – Антон отхлебнул из кружки горячего чаю, которого нам подали очень быстро. Конвои тут обслуживались с уважением. – Но я не уверен, что прямо все могу тебе рассказывать. Что не смогу – ты уж сам, с Хенриком…

– Слушай, задрали меня уже секреты эти. – с раздражением достаточно громко заявил я. – Вроде одно дело делаем. Вроде я не последний человек в Центре. А любой мало мальски серьезный разговор начинается с ремарки про секреты и про то, что я не могу получить всей информации. Детский сад.

Я понял, что раздраженно жестикулирую, невольно подражая итальянцам.

– А ты думал, что в сказку попал? – ядовито и совершенно не весело улыбнулся Антон. – Можно подумать, мне все это нравится. Мне тогда, во время атаки, на холме, в кустах, под обстрелом бандитов, намного легче было, чем сейчас. Сейчас я порой сам не знаю, кто бандит… Может, мы? Может это мы – бандиты? А они уже нет? Ты понимаешь, о чем я?

– Очень смешно. – проворчал я. – Отставить панику. Придумаем, как быть. Они нас пока обскакали, но это еще не финиш. Да и мы не одни в этой войне.

– Знать бы точно, Андрей, знать бы точно… Вот твой друг и коллега Антонио – ты ему доверяешь? Судя по запаху от тебя – вы друг друга уже уважаете.

– Да. – не колеблясь ответил я, не реагируя на подколку. – Мы с ним поговорили. Я многое узнал, и рассказал ему подробно про налёт банд на Центр.

– Мне бы твою уверенность…

– А что, у тебя есть какие-то основания ему не доверять? – у меня внутри неприятно зашевелилось сомнение. Я же даже и не подумал о том, что и Антонио может быть не за нас. Или не может?

– У меня нет сомнений только по отношению к Хенрику. Ну окей, и к тебе. – грустно улыбнулся Антон. – Всем остальным я предпочитаю не доверять. Или, чтоб помягче звучало, ограниченно доверять.

– Трудно так жить.

– Зато можно выжить. Ну да ладно, не о том сейчас. Он тебе рассказал, что этот гражданский, ну, который там, на совещании, выступал, по сути, хочет окончательно оторвать простых людей от армии? И перейти к бандитам?

– Ты про Жюля? Не совсем так конкретно, но в общем и целом – да. Но у меня сложилось мнение, что Антонио Жюля предателем не считает. Тот о своей позиции говорит открыто, а не под ковром.

– Андрей, бандиты эти, “пыльники”, тоже уже на дорогах засады не устраивают. Они сейчас чуть ли не благодетелями заделались. Робингуды, блин.

– С ними понятно. Но мы тоже, получается, откровенно просрали момент. Дали им фору. И теперь надо выкручиваться.

– А что, по твоему, мы тогда могли сделать? Побежать после налета за ними? С голыми, извини, членами наперевес, и в атаку? У нас за спиной были руины, и сотни гражданских лиц. И до сих пор есть кстати, и то, и другое.

– Антон, ты мне уж лекции не читай, я там был сам, если что. – сказал я, стараясь не закипать.

– Да был, был, знаю я. Осточертело все уже. – осел на стул привставший было в азарте Кнолль, и вновь отхлебнул из кружки.

– Смотри. – заговорил уже я, формируя мысли по ходу своего монолога, – Нам надо усиливаться, и делать это быстро. Надо привлекать к себе больше новых людей. Придётся. Оружие, машины, конечно тоже. Дисциплина и порядок. Постоянные и регулярные конвои. Это подтянет к нам ещё больше местных, нейтральных. Ну или хотя бы не оттолкнет их. Надо прижать бандитов, хотя бы пару раз. Даже любая мини-победа сейчас будет нам в плюс. Ну и надо подумать, как найти их. Если они к себе активно зазывают гражданских, то у них должно организоваться что-то вроде базы. Большой базы. И, скорее всего, есть какие-то базы поменьше, вроде перевалочных центров. А это значит, что теперь не только нам придется заботиться о тех, кто у нас за спиной, но и им. Найти бы их только, но как. Впрочем, чем больше цель, тем проще её найти, я так полагаю.

– Положим, тут у меня есть некоторые идеи… – Антон посмотрел мне в глаза, у неожиданно улыбнулся. – Ты ведь совершенно прав, Андрей. Не все так плохо! Мы еще повоюем! Видишь, что значит возраст – старик расклеился, а ты, молодой, пышешь энергией. Оптимизм, воля к победе, все такое! Бойскаут! Вот это я понимаю. Пошли, уже вечереет. Нам завтра в семь утра выезжать обратно.

– Погоди! Ты же мне так ничего и не рассказал, черт старый. Хватит уже дурачиться – ты что-то узнал? Что должен был узнать?

– Андрей, сделаем так: ты меня доставь домой, в Центр. А там я тебе расскажу все, что позволит мне рассказать герр Грюнер. Ну извини, ну не могу я иначе! – Антон даже сложил ладони в умоляющем жесте.

– Да ну вас! Обеих. – в сердцах махнул рукой я. – Я ночую у Антонио. В полседьмого буду у машин. Сейчас к своим наведаюсь, завтра утром не опаздывайте.

– Есть! Будет сделано!

Антон полушутливо отсалютовал мне, рассмеялся так дружелюбно, что я не смог удержаться от улыбки в ответ, и зашагал прочь. Ну вот и как мне его воспринимать? Секреты, секреты, секреты… Ладно, все это лирика. До разговора с Грюнером все равно я ничего толком не узнаю, бьюсь тут как муха о стекло. Потому я пошел к казармам, где всегда оставались на ночь конвои. Надо своих ребят проведать.

С моими было все в порядке. Даже рекруты выглядели веселее, чем я. Я принюхался, но запаха алкоголя не уловил. Надеюсь, что все последовали как минимум моему примеру: если и выпили, то в меру. На всякий случай вызвал Андреаса наружу, сообщил ему, что выезд завтра в семь, и что всех жду в боевой готовности без четверти семь у машин. Спросил, нужно ли уточнять насчет боевой готовности, на что получил спокойный ответ, что нет, не нужно. Андреас доложил, что всех покормили, разместили, и вообще все ок. Про новичков я пока не спрашивал – поговорим после обратного пути.

Антонио был уже дома, когда я вернулся. Он действительно готовил обед – макароны под каким-то абсолютно волшебным, судя по запаху, соусом. Вина мы не пили, мне надо было рано утром ехать, а Антонио не пил из солидарности со мной. Поболтали обо всем и ни о чем, и завалились спать. Хоть раскладушка и не была моим любимым спальным местом, спал я как убитый.

Утром, когда я в полседьмого подошел к машинам, все наши уже были там. Антон со своими подошел минут через десять, и мы решили выезжать, не дожидаясь семи. Антонио, провожавший меня, попрощался со всеми, и сунул мне в руки какой-то пухлый объемистый сверток, буквально насильно. Стараясь не замечать откровенно насмешливых взглядов Антона, я закинул сверток в кабину, не открывая его, и мы стартовали.

Дорога до Центра оказалась не только скучной, но и мокрой. Почти сразу после нашего выезда пошел несильный, но достаточно неприятный дождик, который доставлял всем нам, сидящим в машине без крыши, несказанное "удовольствие". Пока мы добрались до базы, сухого места было уже ни на ком не найти. Ладно, у природы же вроде нет плохой погоды, да?

У своего здания мы вытекли из машин – дождь как раз заканчивался, начало выглядывать солнце. Машины поехали в гараж, личный состав я отпустил отдыхать, наказав рекрутам явиться ко мне завтра в девять утра. Сам я похлюпал к себе, с тяжелым намокшим свертком от Антонио в руках. Махнул рукой дежурному, который сообщил, что все в порядке, и поднялся наверх. День только начинается, мне еще к Грюнеру с докладом ехать. Я стянул с себя промокшую форму, свалив ее неопрятной кучей на полу комнаты, и зашел в холодный душ, растеревшись после него полотенцем докрасна. Стало полегче. Переоделся в сухое, развесил мокрую одежду как мог по комнате, и почувствовал себя значительно получше.