Последнее знамение

Он обнял живую покойницу за талию и легонько щелкнул ее по носу.

Кара остолбенела, не зная, как на это реагировать. Ее разрывали противоречивые чувства. В отличие от двух других кукол некроманта Бэстифар меньше походил на ожившего мертвеца, даже несмотря на бледность кожи. От него не веяло могилой, в нем чувствовалась жизненная сила. Однако то, как он себя вел, было непохоже на него прежнего.

Кара сдвинула брови, внимательно наблюдая за ним. Она знала Бэстифара слишком хорошо, чтобы видеть, в какие моменты он начинает отгораживаться от других и хорохориться. Сейчас он держался, как обычно, однако Кара чувствовала исходящее от него напряжение. Пусть ей и не была известна причина этого напряжения, она знала: сейчас ему хочется не улыбаться, а скалиться, орать и бросаться посудой. И обычно он не пытался строить из себя само спокойствие, когда душа велела ему лютовать.

Либо с ним что-то сделали, чтобы изменить его характер… либо он что-то задумал и разыгрывает представление, которое нужно правильно прочитать.

Кара выпрямилась, уронила руки по швам платья и устремила на Бэстифара бесстрастный взгляд.

– Так ты, похоже, не только удачно воскрес, но и успел здесь освоиться? – сухо спросила она. – Уже планируешь, с кем проведешь вечность? – Презрительный взгляд скользнул по руке аркала, лежащей на талии Мелиты. – Ты, часом, не забыл, что тебя дожидается твоя истерзанная родина?

Бэстифар на миг отвел взгляд.

Всего на миг – но Кара поняла, что попала в точку. Она заметила исходящее от Бэстифара бессилие и поняла, что он действительно разыгрывает для нее представление. Пытается ей что-то сказать. И не может сделать этого в присутствии других мертвецов Ланкарта.

– Зря ты пришла, – холодно бросил Бэстифар.

Кара сложила руки на груди.

Так я тебе и поверила. Я слишком хорошо тебя знаю. Дай мне зацепку, Бэстифар. И я пойму, что мне делать.

– Видишь ли, – Бэстифар убрал руку с талии Мелиты и начал расхаживать из стороны в сторону. Нервозность его рук, которые он не знал, куда деть, выдавала его, – с момента моего… скажем так, отъезда из Малагории много воды утекло. Некоторые обстоятельства изменились, и теперь у меня уже не будет прежней убедительности, чтобы претендовать на малагорский трон.

Бэстифар поднял руку и сжал ее в кулак. Обычно в такие моменты вокруг нее появлялось красное свечение его силы, но в этот раз ничего не произошло.

Кара с трудом удержалась от того, чтобы кивнуть.

Ясно. После воскрешения у тебя пропали твои силы. Стало быть, и управы на Ланкарта с его мертвецами у тебя нет, – поняла она.

– Ты мог потерять силу, но остаешься законным царем Малагории. Никто не может лишить тебя права на трон, – сказала Кара, чтобы потянуть время.

– Это меня больше не интересует, – отвел глаза Бэстифар и тут же беззаботно всплеснул руками. – Что я найду в этой стране? Только песок и пыль? Мои братья прекрасно справились с тем, чтобы разрушить все, что я создавал. А мне будет неинтересно играть в один и тот же конструктор два раза.

Кара опустила голову. Пусть она и знала, что Бэстифар говорит несерьезно, слышать такое из его уст все равно было больно.

– А даже если б я этого хотел, – он улыбнулся, но в его глазах застыло молящее бессилие, – вряд ли я уговорил бы Ланкарта отправиться со мной так далеко за море. – Он пожал плечами. – Я уже проверял, как далеко тянется наша с ним связь. Результат удручающий, так что придется мне привыкать к оседлому образу жизни и материковому климату. Но все не так плохо, как может показаться. Зато здесь отлично кормят.

Мелита и Винс переглянулись и подозрительно уставились на Бэстифара.

Кара качнула головой.

Похоже, он не может уйти слишком далеко за пределы деревни: связь с некромантом не пускает его. Значит, Ланкарт не хочет… или, хуже того, не может его отпустить. Зная Бэстифара, побег – это первое, что он испробовал, узнав об этом. И, похоже, у него ничего не вышло.

– И что же? Ты решил остаться здесь и прожить вечность… с ней? – Кара ожгла взглядом Мелиту, которая, в свою очередь, улыбнулась. Подойдя к Бэстифару, она встала на цыпочки и положила свои бледные руки ему на плечи.

– Почему бы и нет? – хохотнула она. – Говорю же, мы здесь одна большая семья. Похоже, и Бэстифар наконец это понял.

Бэстифар посмотрел на Кару очень серьезно, но уже через мгновение его лицо снова исказила фальшивая улыбка-оскал.

– Кара, я малагорец. Моногамия не для меня, – развел руками Бэстифар. – Мы с тобой слишком долго притворялись, что мы друг для друга единственные, и это было своего рода представление эпатажного принца и эпатажного царя. Подумать только, все правители Малагории имели по несколько жен и куче детей, один я выделился наличием всего одной любовницы!

Кара почувствовала во рту горечь и сурово заглянула в глаза Бэстифара.

– Представление, говоришь? – прошипела она.

Ей почти не приходилось разыгрывать собственный спектакль – сейчас она и правда злилась на аркала, и какая-то часть ее действительно верила в то, что он говорил. Однако другая часть продолжала следовать выбранной тактике.

Он говорит это, чтобы меня отвадить. Заставить уйти отсюда. Если б он показал, что я ему нужна, Мелита и Винс схватили бы меня и отнесли к Ланкарту, чтобы он «принял меня в семью».

Бэстифар картинно поклонился.

– Кара, не злись, дорогая. Просто вся эта игра слишком далеко зашла, раз уж ты явилась за мной даже сюда. Все эти наши сентиментальные разговоры, признания в любви и клятвы в вечной верности – я только здесь вздохнул свободно без всего этого. Я заигрался, Кара. А все потому, что я неисправимый лжец, и ни одному моему слову нельзя верить. Я думал, ты давно поняла это. Но ты, кажется, воспринимала мои действия слишком серьезно.

Кара переводила взгляд с него на Мелиту и обратно.

А может, это представление не только для меня? – вдруг подумала она. – Похоже, здесь, в этой деревне, Бэстифар избрал себе другой образ, который теперь старается поддержать.

Так или иначе, Кара поняла шифр, который дал ей Бэстифар. Он сказал его прямо: ни одному моему слову нельзя верить. А это заставляло Кару сделать несколько выводов: Бэстифар застрял здесь совсем не по своей воле, и попытки сбежать ничего не принесли. Он ее по-прежнему любит, но хочет, чтобы она ушла. Таким образом он защищает ее от Мелиты. Он сказал, что не против провести с этой женщиной вечность здесь, в деревне, а значит, это последнее, чего он на самом деле хочет.

Огромным усилием воли Кара натянула маску холодности.

– Что ж… если все так, пожалуй, ты прав. Зря я пришла.

– Уходи, Кара. И забудь дорогу в это место.

Она не ответила, лишь развернулась и побрела обратно в темноту леса. Ей нужно было о многом подумать. А еще ей нужно было переговорить с той, кто обещал ей поддержку в случае, если все пойдет не по плану.

Надеюсь, ты не бросаешь слов на ветер, Аэлин, – подумала Кара и, как только мертвецы Ланкарта скрылись из виду вместе с Бэстифаром, перешла на бег.

Глава 21

Бэстифар проводил Кару взглядом, гадая, как она отреагировала на услышанное. Она умна. Всегда была умной. Бэстифар надеялся, что, услышав о том, чего между ними никогда не было, Кара сообразит, что все его реплики – лишь часть представления, которое он разыгрывал не столько для нее, сколько для Мелиты и Винса. И для Ланкарта, который мог слышать все их ушами.

Бэстифар знал, что рискует. В его плане было слишком много условностей. Впрочем, такое для него не впервой. По его замыслу, Кара должна была сообразить, что он здесь застрял, и найти Мальстена, чтобы сообщить ему об этом. Он надеялся, что она догадается обратиться именно к Мальстену, потому что вряд ли кто-то другой мог вытащить Бэстифара отсюда. Эта задача казалась непосильной, но ведь и речь шла о существе, которое не раз и не два совершало невозможное. У Бэстифара откуда-то была стойкая уверенность, что Мальстен сможет что-нибудь придумать. Он понимал, что без помощи друга ему здесь не сдюжить. И если Кара ничего не поняла и затаила злобу, этот шанс будет потерян.

Придется тогда совершать невозможное самостоятельно, – подумал Бэстифар. Правда он понятия не имел, как будет это делать.

– Ты довольно жестко отшил свою роковую красотку, – заметила Мелита. Сладость ее голоса теперь была приправлена ядом. – Это, что же, был благородный жест, чтобы она не присоединилась к тебе в вечности? – Она усмехнулась и откинула назад толстую прядь волос. – Зря. Она бы, может, и обрадовалась возможности избежать старения.

Бэстифар смерил ее хитрым взглядом.

– Мне не хватит гордости признать, что здесь я не обеспечу эту женщину дворцовыми хоромами и изысканными деликатесами, – сказал он. – Кара не привыкла жить в аскезе. Она не променяет свой комфорт на вечную молодость.

Мелита покачала головой.

– Ты слишком плохо знаешь женщин, Бэстифар.

– Я слишком хорошо знаю Кару, – ответил он.

Мелита приблизилась к нему и положила руку на его щеку. Бэстифар не удержался и поморщился, сделав шаг назад. Мелита многозначительно улыбнулась, всем своим видом показывая, что разгадала его план.

– Ты, как всегда, паясничаешь, но ты, выходит, бываешь самоотверженным и способен отрывать самое дорогое от себя по кускам. – Она посмотрела на него с невыносимым пониманием и сочувствием, от которого Бэстифару сразу захотелось отмыться. Он не привык, чтобы на него так смотрели.

Словно услышав слова «отрывать по кускам», в ближайшем окне возник образ растерзанной волками Делаиды. Она положила окровавленные руки на стекло и позвала Бэстифара по имени. Ее появления начали порядком надоедать.

– Знаешь, мне гораздо больше нравится отрывать куски от других. Спроси у моей дражайшей матушки, она подтвердит, – ядовито процедил Бэстифар, повернувшись к окну, в котором видел надоедливый призрак. – Скройся!

Мелита растерянно поискала взглядом, к кому он обращается, и снова посмотрела на него с интересом. Сейчас, когда он отослал Кару прочь, она отчего-то вообразила, будто имеет над Бэстифаром какую-то власть.

– Ты это кому? – спросил Винс, недоуменно озираясь по сторонам. – Мне, что ли?

Бэстифар с трудом удержался от того, чтобы потереть виски, которые начало ломить.

– А с кем еще здесь можно разговаривать, кроме мертвецов? – проворчал он.

Мелита покачала головой.

– Ты можешь сколько угодно скрывать в себе человеческое, Бэстифар, но рано или поздно твоя баррикада сломается, – вкрадчиво произнесла она. – И я готова подождать сколько угодно, чтобы на это посмотреть.

Он усмехнулся.

– Запасись вечностью, радость моя, – сказал он, вторя ее тону и немного склоняясь к ней. Он знал, что это подействует на нее обезоруживающе и был прав: она задержала дыхание и неуверенно уставилась на него. Не приближаясь к ней сильнее, Бэстифар прошептал: – Маленьким женам колдуна не пора спать?