Любовь опричника

– Так молодой боярин, который мне помог Захара Васильевича похоронить, хозяином – то и стал.

– Добрый говоришь? – С долькой ревности спросила Ксения.

– Добрый, милая, но с прежними хозяевами не сравнить. – Ответила Арина и подлила в чашу ещё молока. – Он хоть и добрый, но все чужой, да ещё и опричник бывший.

– Опричник? – Изумилась Ксения.

– Он самый. Я ж в тот страшный день в горнице не только вашего батюшку нашла. В горнице весь в крови опричник лежал. Думала, что мертвый, но он живой оказался. Тяжело ранен был, много крови потерял. Ухаживала за ним. Целыми днями и ночами возле постели его сидела. Вот он и поправился. А когда только сознание вернулось к опричнику, сразу о тебе стал спрашивать, об отце вашем. А когда узнал, что Захар Васильевич в земле сырой, то очень опечалился. Вот тогда- то и денег дал, чтоб за могилкой ухаживала. Ну, а как поправился, за его отвагу и ранение сам Малюта Скуратов терем пожаловал. Вот так и стал опричник нашим новым хозяином.

– А имя как его?

– Даниил Владимирович Воронов. Он теперь наш хозяин.

– Живой, стало быть, – прошептала Ксения. И маленькая радость, словно лучик солнца осветили душу девушки.

– Все о тебе меня спрашивал. Искал тебя. Вот и сейчас куда- то уехал, слышала от девок, что вновь поехал искать боярыню. Вот уж не ведаю с добром, али с худом ищет тебя. Одно скажу, душа у него светлая, не опаскудилась как у других.

– Пусть ищет, – с ненавистью, но в тоже время и с нежностью в голосе, ответила Ксения.

– А с тобой- то приключилось? Среди мертвых нет, да и среди живых не нашли. Уж не знала, что и думать. Плакать, али радоваться.

– Обманом увёз меня опричник Андрей Кожемятин. Без моего согласия решил в жены взять. Косу саблей отрубил, думал, что опозоренная не сбегу от него. Но я всех обхитрила. – Ксения закрыла лицо руками и разрыдалась.– Думала, до дома доберусь, батюшка защитником будет. А тут такое горе.

– Бедная ты моя сиротинушка, – Арина погладила по голове Ксению, – а волосы- то, что ж не отросли?

– Отросли Арина, – ответила сквозь слезы девушка, – уже и ленточку в косу заплетала. Бежать решилась, на одном духу, без сожаления косу отрезала и в печи сожгла. Пусть девку ищет, а я отроком стала.

– Так ничего худого не сделал тебе, – осторожно поинтересовалась кухарка.

– Не посмел. Чистая я, как и раньше была.

– А сейчас- то, что делать будешь? Ведь почти всех сотоварищей вашего батюшки в Волхове потопили. Поди, никто в живых не остался.

– Я к тетке в монастырь пойду. Постриг приму и только Христовой невестой буду и более ничьей. – Уверенно заявила девушка. Такое решение давало ей легкую радость, но вместе с ней и чувство потери. Она была готова уйти в «монастырь» – место, где её никто не найдëт, где она могла бы укрыться от мира, молиться за тех, кого любит, дабы защитить их от своего позора.

– Правильно придумала, боярыня. – Арина тяжело вздохнула, осознавая, как сильна решимость девушки. Она понимала, что Ксения, несмотря на юный возраст, уже познала горечь потерь. – Настоятельница монастыря защитит, не даст в обиду, ведь родная кровинушка все же..

– Разреши одну ночь переночевать, а завтра с утра пойду в монастырь.

– Конечно, Ксенюшка, в моей светелке переночуешь. Там никто тебя не найдёт. Только вот, – Арина надела шапку на голову Ксении и посильнее натянула на глаза, – стольким женихам отказала, а сейчас в монастырь собралась. Жалко такая красота сгинет под монастырскими сводами.

– Разве Богу служить плохо? – тихо произнесла Ксения, её голос звучал как шёпот ветра.

– Оно то хорошо, только ведь монашкой стать – это ж себя заживо похоронить. А ты такая красивая и молодая. Тебе рожать и рожать.

– Нет, Арина. Я выбрала свой путь.

Со двора донёсся топот коней и громкие мужские голоса. Арина выглянула в маленькое оконце, натянутое слюдой и с тревогой посмотрела на Ксению.

– Леший хозяина принёс. Да ещё с каким- то опричником.

Ксения подошла к оконцу и, увидев мужские фигуры, отпрянула, сердце забилось чаще.

– Он это, – молвила Ксения дрожащим голосом.

– Кто? – Не доумевала Арина, её лицо стало напрягаться.

– Тот, кто меня похитил и от которого я сбежала. – её глаза наполнились ужасом.

– Так с Даниилом Владимировичем приехал твой похититель? Как только того ирода ноги носят, тьфу, – выругалась кухарка, пытаясь скрыть страх за злостью.

Ксения схватилась за край стола, крепко сжав пальцы, словно искала утешение в деревяшках. Её мысли вихрем пронеслись по воспоминаниям о том, как он забрал её, оставив позади мечты и надежды на спокойную жизнь.

– Арина, миленькая, – взмолилась Ксения, – не выдавай меня, прошу.

– Тише, тише, голуба моя, – кухарка взяла ручку девушки и повела за собой в свою светлицу, – вот здесь сиди. Никому не открывай.

Ксения кивнула головой. Арина ушла на кухню, готовить ужин своему хозяину и его гостю.

Ксения прислонилась к стене, стараясь подавить дрожь в коленях. Вспоминались страшные дни, когда Андрей Савельевич, с гордым взором и зловещей улыбкой, заставил её почувствовать себя игрушкой в руках безжалостного игрока. Она поклялась себе, что никогда не позволит ему вернуть её обратно.

Оставаться в комнате Ксении было тяжко. Это родной дом, в котором она родилась и выросла. И вот теперь, она вынуждена прятаться в нем. Осторожно отворив дверь, Ксения, тихо ступая по деревянным доскам пола, прошмыгнула в незаметную дверь и очутилась на потайной лестнице, которая вела в горницу на втором этаже. Вбежав по ступенькам наверх, девушка прильнула ухом к дверям.

Ксения затаила дыхание, прислушиваясь к разговору за дверью. Её сердце колотилось в груди, когда она осознала, что слова, которые она слышит, могут изменить всё. Дома, где она провела своё детство, вдруг оказались окружены тайной и страхом. Каждый шаг по этому знакомому полу стал напоминанием о том, что её мир накрыт тенью угрозы, от которой нельзя было просто так убежать.

– Не знал, что Малюта пожаловал тебе терем Самохина, – говорил знакомый голос.

– Узнав, что меня ранили, да к тому же тяжело, вот и сделал подарок, – ответил другой голос.– Ты лучше скажи, куда пропал? Столько времени ни слуху, ни духу. И тут, на тебе, встречаю друга на лесной тропе.

– После погрома в Новгороде, в вотчину свою уехал. По матушке соскучился. А потом на службу в Москву отбыл. Слухи донесли, что ты ранен был.

– Да ерунда, – ответил Даниил, – правда почти три месяца меня здешняя кухарка выхаживала. Видать руки у неё целебные, раз жив остался.

– От кого рану получил? – Осторожно поинтересовался Андрей.

– Не знаю, – задумчиво произнёс Даниил, – помню лишь как в дом Самохина прибежал предупредить, и вдруг резкая боль в спине. И все, больше ничего не помню.

– Наверняка дворовые боярина хотели тебя убить. А с Самохиным то, что стало?

Ксения, держась крепко за ручку двери, мысленно возвращалась к тем дням, когда смех и радость заполняли каждый уголок дома. Теперь же вместо тепла и уюта она чувствовала холодный страх. Вокруг неё поднималась завеса неизвестности, и её единственным желанием было понять, как рассказать правду Даниилу и как вернуть мир в свою жизнь.

– Не помню ничего, кроме одного момента, – Даниил сел на лавку подле окна, – приоткрыл глаза и вижу мужской силуэт, кинжал и как боярин навзничь упал. Все. Больше ничего не знаю.

– Ммм, – промычал Андрей.

– Ну, что ж это я, – хлопнув себя по бокам, Даниил поднялся с лавки и приказал девкам нести разные яства.

Сидя за столом, Даниил в роли хозяина, налил чарку медовухи гостю и себе. Выпив напиток, Даниил поинтересовался у Андрея.

– Хочу спросить тебя, друг мой боевой, не слышал ли ты ничего о Ксении Захаровне? Как только с постели встал, искать начал. Но все тщетно, как в воду канула. Ни в живых, ни в мертвых, нигде нет.

– Ксения Захаровна – это случаем, не дочь ли боярина Самохина? – Делая вид, что плохо помнит о девушке, спросил опричник.

– Она самая. Исчезла в тот день, когда Новгород кровью обливался. Ищу ее. Уж больно по сердцу мне легла девушка. Ведь в то утро я спасти пытался отца и ее саму. Но подлый удар не дал мне это сделать.

– Не слышал ничего, друг, – наливая из кувшина ещё медовухи, отвечал Андрей. – Сгинула, наверное. Не печалься, – Андрей похлопал Даниила по плечу, – на твой век много боярынь будет.

– Нет, Андрей, – запротестовал нынешний хозяин дома, – о ней лишь думу думаю. Свет не мил без неё.

Ксения слушала разговор. В груди полыхал огонь ненависти. Ксения ощутила, как внутри неё борются две силы: желание проникнуть в разговор, сказать всю правду о Андрее, и страх столкнуться с этой суровой реальностью. Вспоминая о своих родных, которые когда-то смеялись и делились историями, она сжала кулаки.

Не знает, что случилось! Врун! Гадкий врун! Это ж он ранил Даниила, меня обманом увёз. Как я его ненавижу! Вот выйти сейчас и всю правду Даниилу рассказать о его друге!

Ксения уж было решилась, но вдруг осознала, что она уже совсем не та девушка, которую ищет Даниил.

Он увидит меня, увидит, что со мною стало и отвергнет. И я окажусь в лапах супостата. Нет! Никогда он не узнает моего позора. Ксения рукой провела по коротким волосам. Пусть помнит меня прежней. А я уйду к тетке в монастырь и буду молиться за него.

Ксения почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Этот дом, который был ей уютен и мил, теперь казался ловушкой. Она понимала, что должна выйти из своей привычной жизни, чтобы защитить тех, кого любит. И хотя страх не покидал её, решимость внутри росла. Она знала, что должна быть смелой, как бесстрашные герои, которых она читала в сказках.

Но в этот момент, когда она находилась на грани отчаяния, внутри неё зарождалась удивительная решимость. Возможно, именно этот страх является ступенью к её смелости.

Ксения поняла: чтобы защитить себя, она должна выйти из привычной жизни. Она должна быть героем своей собственной истории, даже если путь этот тернист и труден.

Когда мысль о свободе заполнила её, решимость переросла страх, и Ксения сделала шаг вперёд. Она готова была к переменам, даже если они означали оставить позади свою прежнюю жизнь ради будущего, которое она ещё не была в силах увидеть. Её сердце билось с такой силой, словно хотело вырваться из груди, напоминая о цене, которую ей придётся заплатить за этот выбор.

Глава 6

В просторной боярской горнице, освещенной мерцанием бесчисленных свечей, отражавшихся в полированных поверхностях резных дубовых панелей, царила атмосфера, которую можно было бы описать как изысканно-непринужденную. Воздух, густой от ароматов меда и пряностей, исходивших от только что расставленных угощений, мягко рассеивал полумрак, окутывая присутствующих теплым, интимным светом.

Два друга, боярин Даниил и его гость Андрей, сидели за низким столом из красного дерева, покрытым вышитой вручную скатертью, на которой красовались изысканные узоры, выполненные тончайшими нитями серебра.

Они потягивали медовуху из резных чарок, искусно украшенных миниатюрными изображениями лесных сцен и таинственных существ. Разговор шел оживленно, прерываемый раскатистым смехом и задушевными вздохами. Однако, за маской непринужденного дружеского общения скрывалась напряженность, незаметная на первый взгляд, но ощутимая для тех, кто был достаточно близок к этим людям. Эта напряженность происходила от секретной миссии, целью которой был поиск ценного предмета. Оба знали о существовании этого предмета, но место его нахождения оставалось загадкой. Этим загадочным предметом являлась боярыня ксения Захаровна Самохина.

Андрей, прибывший поздно вечером, весь его вид говорил о скрываемой тревоге, которую он безуспешно пытался скрыть за маской усталости от долгой дороги. Его притворная сонливость выглядела неубедительно.

– Так, а ты то чего ищешь? – Вдруг спросил Даниил Андрея. Вопрос был задан невинно, но в нем скрывалась острая наблюдательность. Андрей, понимая, что его обман раскрыт, попытался сохранить спокойствие. – Али по государевым делам приехал?

– По государевым, – ответил он с натужной улыбкой. – Запозднились мы, пора и спать. Не выгонишь на ночь глядя своего товарища?

Его ответ на вопрос Даниила о причине позднего прибытия был

явно неправдоподобен. Он сослался на государевы дела, хотя на его лице играло недоверие. Это вызвало у Даниила еще большее подозрение. Боярин уже подозревал, что его друг скрывает что-то важное.

– Что ты такое говоришь? Разве мы недруги? Конечно оставайся. Тебе уже и опочивальню приготовили, – сказал Даниил, стараясь сохранить видимость беззаботности, но его глаза горели любопытством.

– Тогда вели служке показать, куда идти. Глаза закрываются, спать хочу. – Делая вид, что ничем не озабочен, промолвил Андрей.

Даниил, отправив Андрея в опочивальню под присмотром служки, сам спустился на кухню. Там, не найдя кухарку Арину на месте, он подошел к ее комнате и постучался. Тишина. Еще один стук.

– Арина, – позвал кухарку Даниил, – открой на минутку. Спросить хочу.

Ксения, услышав сквозь сон стук, встрепенулась, соскочила с кровати и спряталась за печкой.

Сердце бешено колотилось, в горле пересохло. «Неужели нашли?» – промелькнуло в голове. Она старалась дышать как можно тише, боясь выдать себя.

Ксения замерла. Его голос! Он такой близкий, такой реальный. Она чуть не выронила дыхание, чувствуя, как страх сковывает ее тело. Еще немного, и он поймет, что она здесь. Но почему он спрашивает про Арину? Неужели он не знает?

– Арина, – позвал вновь Даниил кухарку, услышав шорох в комнате, – открой, это я Даниил.

Ответа не было. Вдруг, по коридору, молодой боярин отчетливо услышал шебуршание ног. Обернувшись, он увидел кухарку Арину. На лице ее застыло выражение испуга и растерянности.

– Боярин, – Арина испугалась, что хозяин мог обнаружить беглянку, – что- то случилось? Вы в такое время, в чёрной половине?

– У тебя кто- то есть в комнате? Я шорох слышал. – спросил он, стараясь сохранить спокойствие. Его взгляд был сосредоточен, и он сразу понял, что её испуг, скорее всего, был вызван страхом

– Так это мыши, – сообразив, ответила Арина, – кота нужно, а то гляди и мешки с мукой попортят. – Она нервно теребила передник, стараясь скрыть дрожь в руках. – а вам почему не спится? Ночь на дворе.

– Ясно, – сказал Даниил, хотя он не совсем верил в её слова. Что-то в её тоне показалось ему неискренним.

Даниил покачал головой. Он знал, что не только мыши могут навредить благополучию дома. Его инстинкты подсказывали, что за этим шорохом скрывается нечто большее.

Арина насторожилась, её глаза расширились, в них отражалась тревога.

– Не до сна, Арина. Гость у меня. Андрей. Заметил я, что неладное он затевает. Что-то ищет, да не говорит что. Ты давно у нас служишь, глаза у тебя наметанные. Не видела ли чего странного? Может, спрашивал о чём? И, – Даниил сделал небольшую паузу, – пока я отсутствовал никто не приходил в терем?

– Нет, боярин, никого не было, – произнесла она с видимым облегчением.

– Спасибо, Арина, – опечалившись, промолвил Даниил.

Кухарка только хотела зайти к себе в комнату и уже приоткрыла дверь, как остановилась.

– Арина, скажи, а у Ксении Захаровны есть далекие родственники? – Вновь задал вопрос Даниил.

– Ой боярин, – стушевалась кухарка, – откуда ж мне знать. Я ведь только по кухне и кручусь- верчусь. Ведать не ведаю об этом.

– Хорошо, Арина, – ответил Даниил и увидел через маленькую щель в комнате кухарки неразборчивую тень, что ложилась на пол от горевшей лампадки. Не придав этому значения, Даниил отвернулся, опустил голову и пошёл в свои покои.

– Ух, – выдохнула кухарка, закрывая за собой дверь. – Сердце в пятки ушло. Испугалась жуть как. Ну хоть бог миновал.

– Обо мне спрашивал? – Выходя из своего убежища, печально молвила Ксения.

– О тебе, моя косатушка. Может стоит открыться ему? – Желая молодой боярыне добра, поинтересовалась Арина, – ведь хороший он человек. Если б ты знала сколько добра людям сделал. Чёрные супостаты никого не жалели, да и сейчас от них одна беда. А боярин как только пришёл в себя, да от раны излечился, то сразу помогать людям начал. И не было для него различия кто ты, богатый или смерд.

Слова Арины, наполненные теплотой и искренностью, вдруг пробудили в Ксении надежду. Она задумалась о том, что, возможно, доверие к Даниилу могло бы стать началом новой жизни – жизни, где страх уступит место любви и открытости. Но этот было только где – то далеко в мыслях.

– Не могу я открыться, Арина, – ответила она тихо, и в её голосе слышалась нерешительность, – боюсь. Сердце шепчет, что доверься, а разум обратное вторит.

– Тебе виднее, милая. Я сейчас покушать принесу. В доме все уснули, так, что пойду на кухню, – сказав, Арина вышла из комнаты.

Через некоторое время, девушка с аппетитом откусывая пирог и запивая его квасом, думала о дальнейшей жизни. Что её ждёт? Сможет ли она когда-нибудь забыть ужасы прошлого и начать всё с чистого листа? Даниил… кто он для неё? Спаситель? Или очередная ловушка судьбы?

– Арина, – откладывая недоеденный пирог с зайчатиной, спросила кухарку боярыня, – ты говорила, что перед смертью отца двоих опричников видала. Кто они, не знаешь?

– Так один из них Даниил Владимирович.

– А другой?