Юные сердца. Так сложились звёзды

– О, как я рад, что вы, граф, посетили моё скромное столичное жилище! Это такая честь для меня! А что это за прелестное создание греется у моего камина? Это ваша дочь?

Льюис кивнул.

– Да, Альфонс, это моя дочь. Мы приехали навестить тебя. Давно не виделись. В Фиджеральд Парке много дел, все никак не получалось вырваться из их плена. Ну, как ты живёшь?

Граф Вустер обнял гостя и, похлопав по плечу, ответил:

– Мои дела, как всегда, идут потихоньку. В Лондоне такая скукота, я умираю здесь от тоски и безмерно тебе благодарен за то, что приехал приободрить меня.

Альфонс пригласил графа с дочерью проследовать за ним в гостиную. Там тоже было светло и очень красиво. Адэлла с восхищением смотрела на огромный дубовый стол, заставленный всевозможными яствами. Их аромат приятно щекотал ноздри и вызывал чувство голода. Но больше всего маленькую графиню поразили непонятные предметы в позолоченных и серебряных рамах, в которых она увидела смотрящую на неё девочку в похожем платье. Она была с такими же русыми волосами и находилась в похожей на эту комнате. Адэлла испуганно попятилась назад, та девочка тоже отстранилась. Адэлла отступила ещё дальше. Это заметил внимательный граф Вустер. Он ласково произнёс:

– Не бойтесь, маленькая леди, это всего лишь зеркало, а не какое нибудь колдовское окно. Его изготовили в самом прекрасном из всех городов, в Венеции. Не бойтесь, – он непринуждённо засмеялся и страх рассеялся. Девочка тоже улыбнулась. Пухленькие щёчки залил лёгкий румянец. Альфонс подошёл к Адэлле, взял за руку и повёл к стене, где висело зеркало.

– Дотронься до него, – предложил мужчина. – Это не опасно. Ну же! – он поднёс пальчик Адэллы к холодному стеклу. Девочка слегка вздрогнула, но тут же задорно засмеялась.

Лица графа тоже коснулась улыбка, но какая-то загадочная. Адэлла подбежала к нему и обвила его ноги своими ручонками крепко-крепко. В ответ тот нежно потрепал её по золотистым детским локонам.

Альфонс и Льюис говорили в основном о войне. О прошлых победах и скором наступлении новых. Времена в Англии были не из спокойных. Аделле, по началу, было интересно слушать отца и хозяина дома о войнах, о неспокойных отношениях с соседней Францией. О том, что английские лучники могут победить закованных в броню и латы французских воинов, и это огорчит французского короля. Адэлле было интересно слушать разговоры взрослых, но позже её сморил сон. Все перед глазами поплыло и пламя свечей закружилось в причудливом танце. Звуки становились тише. Все ее окружавшее наконец-то совсем исчезло и она погрузилась в глубокий сон. Проснулась она оттого, что отец осторожно усадил её в седло рядом с Вустером. Она, щурясь спросонья, взглянула на друга отца и снова уснула, прижавшись к широкой груди Альфонса, затянутой черным бархатом дорожного камзола. Мужчина легонько пришпорил коня. Животное тихо зацокало по узкой улочке. Их путь лежал в Фиджеральд Парк и длился несколько часов. Они прибыли лишь к вечеру, когда солнце уже садилось за горизонт. Граф Вустер постарался спешиться как можно аккуратней, чтобы не разбудить девочку. Но почувствовав знакомый запах родного холла, Адэлла сразу пробудилась. Крепкие руки Альфонса бережно поставили её на пол, и девочка с сожалением вздохнула. В их замке было прохладно, как обычно, а под плащом у графа уютно и тепло. Девочке понравился Вустер он показался ей очень добрым и красивым. Альфонсу же Адэлла напомнила любимую Делию.

– А это твой сынишка? – бодро спросил он у графа.

– Да, это мой сын. Рафаэль, подойди, поздоровайся с королевским рыцарем и моим другом, – приказал мальчику Льюис.

Вызывающий взгляд серо-зелёных глаз устремился на гостя. Рафаэль почувствовал в этот момент странную неприязнь к этому человеку. Быть может, потому, что тот гладил пушистые волосы сестры. Мальчика очень злило, когда до них дотрагивался кто-то кроме него.

– Прекрасный мальчик. Льюис, тебе можно позавидовать, иметь такого сына – просто счастье. Из него вырастет прекрасный воин. Рафаэль, ты мечтаешь стать рыцарем?

– Нет, я мечтаю стать конюхом. Обожаю убирать за лошадьми навоз, – съязвил в ответ мальчик.

Льюис зло взглянул на сына. Тот понял, что граф им не доволен, но извиняться не стал, лишь твёрдо сжал губы. Упрямство и нрав ему достались от отца. Адэллу тоже расстроило подобное поведение брата.

Зачем он так с этим прекрасным добрым рыцарем? Какая муха его укусила? Слуги приготовили ужин. Граф пригласил Альфонса и своих домочадцев поскорее его отведать. Они весь вечер беседовали о битвах, о войне, о все том же французском короле. Рядом сидела Исабель, сестра Льюиса, которую тот привёз из Ньюкасла, из замка Саймона Фиджеральда, их дяди, как только узнал, что Делия по своей невероятной глупости сбежала от него в монастырь. Поначалу он пытался вернуть жену, ведь детям нужна мать. Граф даже просил об этом настоятельницу, но та ни в какую не согласилась отпустить в мир новоиспечённую сестру Делию. Теперь в Фиджеральд Парке хозяйничала леди Исабель. Замуж её так и не смогли выдать, так как она была не слишком богата, а об её несносном характере по округе ходила молва. В результате женщина стала приёмной матерью детям графа. Но особой добротой и нежностью Исабель не отличалась, особенно по отношению к девочке. Как будто чувствовала, что здесь что-то не так.

Рафаэль с сестрой сидели на другом конце стола и молча ели каждый из своей тарелки, стараясь не разговаривать друг с другом. Адэлла хотела было начать диалог, но в этот момент раздался голос отца.

– Я не понимаю! Зачем тебе сейчас ехать во Францию?

– Наши соотечественники гибнут на тех землях за имя и во славу Эдуарда, и я не могу сидеть здесь, распивая вино! – прогремел в тон Фиджеральду Альфонс. – Льюис, ты думаешь, я на такое способен? Отвечай!

Граф молча посмотрел на него и тихо ответил:

– Нет, ты на такое не способен. Ты честный малый, я всегда это знал. Но все же не могу понять. У тебя есть молодая жена. Ты бросаешь её ради войны?

В голосе графа Фиджеральда промелькнула лёгкая грусть. Должно быть он вновь вспомнил о Делии.

– Это тебя не касается. Амалия все поймёт. Ты и сам поступал не лучше с Делией, когда на целые месяцы оставлял её одну в этих стенах. Или забыл?

Казалось, их спор вот-вот перерастёт в ссору. Исабель это понимала, поэтому поспешно встала из-за стола, подошла к детям и сказала:

– Рафаэль, вам пора идти к себе. Уже поздно, надо ложиться спать. Возьми сестрёнку и отправляйся, – её голос звучал ласково, но в нем улавливались нотки раздражения.

Мальчик кивнул в ответ, затем не говоря ни слова взял Адэллу за руку и повёл наверх.

Стоило Джине закрыла за вошедшими в покои дверь, девочка сразу почувствовала, как брат разжал пальцы и выпустил её руку. Ей стало обидно до слез. Няня заботливо уложила обоих спать и, потушив все свечи, ушла. В комнате стало тихо. Адэлла лежала с открытыми глазами. Она знала, что брат тоже не спит. Не спит и не хочет с ней разговаривать. От этого становилось больно. Тишина все сильнее давила и она ощущала это почти физически.

– Рафаэль, – не выдержала Адэлла. Голос задрожал, по щекам потекли слезы. – Почему ты не говоришь со мной?

Брат по-прежнему молчал.

– Ты на что-то обиделся? – продолжала она. – На что? Что я тебе такого сделала? – голос задрожал ещё сильнее.

– Да, – коротко ответил тот.

– Миленький братик, ну, прости меня! – всхлипывала девочка. – Прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть.

– Ты назвала меня трусом, – буркнул Рафаэль. – Как ты можешь так говорить? Ведь это я ночью хожу на кухню за пирожками! Между прочим, тебе! Сама-то ты боишься!

Если бы Адэлла сейчас видела его насупленное личико, то не смогла бы сдержать смех. Его вид был весьма комичен.

– Но ты тоже назвал меня трусихой! – пыталась оправдаться она. – А ведь я тоже не трусиха! Просто лошади очень большие.

К горлу подкатили рыдания, которые она уже не в силах была скрыть, отчего уткнулась лицом в подушку.

Рафаэль вначале подумал, что она притворяется, но потом понял, что нет. Мальчику стало очень стыдно. Уже не в первый раз Адэлла плачет из-за него. Иногда Рафаэль специально подтрунивал над сестрой, но не в этот раз. Сегодня он действительно не хотел.

– Адэлла, миленькая, не плачь, пожалуйста, – присев на край кровати, он легонько погладил девочку по голове.

– Оставь меня в покое! – сквозь слезы прошептала сестра. – Уйди от меня.

Но Рафаэль не послушал и с силой дёрнул Адэллу за руку. Та с недоумением посмотрела на него.

– Не плачь! Я совсем не хотел тебя обидеть. Не хотел.

Девочка, громко всхлипывая, с интересом посмотрела на брата, что заботливо помог ей убрать волосы с лица и вытереть слёзы.

– Больше не плачь! – прошептал он, прижав её вздрагивающее тельце к себе. – Не надо, когда ты плачешь, мне тоже больно.

Адэлла ещё долго не могла успокоиться. Но когда её дыхание наконец стало ровным, она тихо сказала:

– Рафаэль, давай больше никогда не будем ссориться, давай никогда не будем расставаться. Я слишком сильно люблю тебя.

– Давай, – коротко ответил мальчик.

Они обняли друг друга так сильно, что казалось, будто никто не сможет их разлучить. В покоях вновь воцарилась тишина. Но вскоре её нарушил Рафаэль:

– Адэлла, ты мне веришь?

Девочка кивнула ему в ответ.

– Я тоже тебе верю, – продолжил он. – Только тебе я могу рассказать о своей тайне. Мне хочется отправиться в путешествие. Я сегодня ухожу.

– Нет, ты не сможешь, – пыталась его отговорить сестрёнка. – Тебя никто не выпустит из замка.

– А я выйду через тайный ход, – его голос звучал уверенно, хотя Рафаэль сам не знал, сможет ли сбежать через этот путь. – Так что прощай, миленькая моя сестрёнка, – с нарочитой серьёзностью сказал он.

– Я пойду с тобой! Я не останусь здесь одна.

– Но в подземелье, через которое мы пойдём, могут быть ведьмы и призраки! – попытался отговорить девочку брат.

– Я не испугаюсь, ведь ты же будешь со мной.

Рафаэль крепко обнял её и прошептал:

– Мы пойдём прямо сейчас. Давай, вставай скорей и одевайся.

Адэлла надела кожаные чулки и башмаки. Её плечи покрыла накидка из чёрной грубой шерсти с капюшоном. Брат оделся так же, и теперь издалека их можно было принять за двух мальчиков. В руках у Рафаэля был игрушечный деревянный меч, сделанный специально для него конюхом графа.

На небе уже давно взошла полная луна, когда дети тихонько юркнули в тускло освещённый коридор замка, озаряемый всего двумя небольшими факелами на стенах. Рафаэль аккуратно взял в руку один из них. Адэлла тихонько кралась за ним., их тени в причудливых формах отражались на стенах коридора. Мальчик быстро нашёл ту самую винтовую лестницу, по которой убегал от кормилицы. Казалось, она никогда не закончатся. Дети уходили все дальше и дальше по ступеням, ведущим в загадочное помещение, где утром Рафаэль обнаружил вход в подземелье. Здесь по-прежнему не было ни души. Адэлла испуганно озиралась по сторонам. Комната не внушала ей никакого доверия. Было в ней что-то давящее, тяжёлое. Рафаэль подошёл к маленькой дверце в углу. Она осталась не запертой. Дети начали спускаться по лестнице, что была достаточно крутой. Чем ниже они спускались, тем сильнее их охватывала тревога. Было сыро и холодно, по стенам стекали крупные ледяные капли.

– Рафаэль, я боюсь. Давай не пойдём дальше. Я не хочу. Давай вернёмся назад, – захныкала девочка.

Брат не желал её слушать, он молча шёл вперёд, увлекая Адэллу за собой.

– Отпусти, я хочу вернуться! – продолжала клянчить сестра. Но не успела она договорить, как наверху кто-то закрыл на засов дверь, в которую они вошли.

Дети замолчали, осознав, что попали в западню. Обоим стало ещё страшнее.

– Рафаэль, что же теперь будет? Как мы теперь вернёмся? – глаза Адэллы наполнились слезами.

В ответ мальчик пожал плечами и коротко ответил:

– Идём дальше, и скоро окажемся за пределами замка.

Адэлла послушно шагала вниз по ступеням за братом. Они спускались все ниже и ниже. Казалось, что скоро окажутся в самом адском пекле где-то под землёй. Ноги девочки дрожали от страха, шаги были неуверенными, сердце в груди бешено стучало. Но то, что она здесь хотя бы не одна – успокаивало. Прежде чем они переступили последнюю ступень и увидели перед собой нескончаемый тёмный коридор, будто бы минула целая вечность. Адэлла прижалась к брату, который уже потерял былую уверенность. Но обратного пути не было, ведь наверху дверь была заперта.

Со стен на пол свисали ржавые цепи. В темноте девочка не заметила одну из них, споткнулась и упала. Брат поспешил на помощь, светя ей факелом, чтобы было легче подняться. Тут же подземелье огласил пронзительный визг. Адэлла упала прямо в кучу костей какого-то несчастного, прикованного цепями к стене и оставленного здесь умирать. Кто это сделал, трудно было сказать. Может быть, сам Льюис Фиджеральд, а может кто-то из его жестоких предков. Адэллу охватил дикий ужас, глаза были полны слез, она была на грани обморока. По телу мальчика тоже пробежала дрожь.

– Не смотри! – прошептал он, помогая сестре встать. Слова застревали в горле. – Милая моя сестрёнка, – повторял он вновь и вновь, закрывая ей ладонями глаза, – не смотри туда. Пойдём отсюда скорее.

Но все детские страхи Адэллы вдруг воплотились в реальность. Рассказы о мертвецах всегда пугали её, а теперь она увидела это по-настоящему. Сквозь звон в ушах, девочка все же смогла различить слова Рафаэля. Она подскочила, как ошпаренная, и кинулась к нему в объятия. Вскоре, когда дети немного пришли в себя, они поспешили уйти с того места как можно дальше. Девочка старалась больше не смотреть по сторонам, глаза устремлялись только вперёд, и она всей душой надеялась, что вот-вот увидит свет. Но туннель все не заканчивался. Рафаэль и Адэлла уже начали бояться, что останутся здесь навсегда, как тот несчастный, что так и не найдут выхода. Вдруг они наткнулись на ещё одну лестницу, сплетённую из крепких верёвок. Она уходила высоко вверх.

– Рафаэль, я больше не могу, – заплакала девочка. – У меня нет сил.

– Не реви! Сама увязалась за мной. Если хочешь, то можешь возвращаться назад одна. Только не забудь, что там тебя ждёт тот скелет. И идти придётся в темноте. Так что выбирай!

При одном упоминании о скелете, у Адэллы подкосились ноги, и она сползла вниз по стене. Рафаэль тут же понял, что переборщил с попыткой напугать и кинулся к сестре. Он ни на шутку испугался, что девочка может умереть здесь от страха и усталости.

– Миленькая Адэлла, – закричал он, хлопая её по щекам. – Очнись!!!

Она с трудом смогла открыть глаза.

– Вставай, – умолял её брат, который уже и сам был не рад, что решился на побег. – Уже почти пришли, ну потерпи ещё немного! Я тебя очень прошу. Вот поднимемся по этой лестнице, и тогда отдохнём, а сейчас надо поторопиться. Факел догорает. Скоро станет темно.

Брат взял факел в одну руку, а другой ухватился за лестницу. Адэлла последовала его примеру. Её руки со всей силы цеплялись за верёвки. К счастью, их оказалось не так уж и много. Через несколько минут дети увидели светлеющее небо. Занималась утренняя заря. Рафаэль вылез первым, затем помог сестре. Как только ноги коснулись травы, она тут же села на землю. Рафаэль опустился рядом и заботливо накрыл её своим плащом. Глаза начали слипаться, и уставшие дети погрузились в сон, крепко обняв друг друга. Они были такими уставшими, что сон был крепким, словно они сейчас лежали в своих мягких кроватках в замке, согреваемые пламенем камина.

Джина с огромными от ужаса глазами ворвалась в покои хозяина замка. Льюис только что поднялся с постели, поэтому из одежды на нем был лишь бархатный лиловый халат. Девушка, не испытав особого смущения и не отведя в сторону взгляда, прошептала:

– О, сэр, я прошу прощения, – слова застревали в горле, – но ваши дети пропали. Я обыскала весь замок, каждый закоулок. Их нигде нет, – её голос сильно дрожал.

Льюис на несколько секунд застыл. До сознания не сразу дошёл смысл этих слов. Но уже через мгновение, он громко закричал на служанку:

– Что ты несёшь? Ты отвечаешь за них своей пустой башкой, будь она не ладна!

– Но, сэр! – хотела оправдаться Джина, но граф не дал ей договорить.

– Не смей больше попадаться мне на глаза, иначе отведаешь моего хлыста! Поняла?!

Взгляд Фиджеральда не предвещал ничего хорошего, в нём отразилось нечто зловещее. Девушка съёжилась, почти физически ощутив эту энергию ярости. Сейчас она думала только о том, как поскорее отыскать хозяйских сына и дочь.

– Ты меня поняла? – вновь спросил Льюис, указывая на дверь. – Прочь отсюда!

Джина, не помня себя от страха перед неизвестностью, упала к нему в ноги. Девушка подняла на графа глаза, в которых не было ничего кроме мольбы.

– Пощадите, простите меня, – еле слышно шептала она, обвив его ноги изящными белыми руками. Но ничего не могло тронуть каменное сердце Фиджеральда. Он пренебрежительно оттолкнул её вздрагивающее от рыданий тело, словно отряхнув с сапог налипшую грязь.

– Убирайся!!!

Джина поднялась с пола и молча направилась к выходу, но у двери её остановил граф. Он с силой притянул девушку к себе и жадно впился в её губы с неистовой страстью, срывая одежду. Его действия были грубыми и напористыми. Он повалил служанку на кровать и грубо овладел её телом, которое иногда приносило ему удовлетворение холодными ночами. Фиджеральд был привлекателен и не плох в качестве любовника. Но теперь все кончено. Тело графа содрогнулось несколько раз от нахлынувшего наслаждения, и через несколько секунд он оттолкнул девушку со словами:

– А теперь пошла отсюда вон! – голос мужчины был холоден и безразличен. – Ты мне в замке больше не нужна, раз не хватило ума присмотреть за моими детьми. Убирайся! Чтобы до рассвета тебя здесь не было!

Джина не знала, что делать. Граф когда-то спас её от разбойников, под крышей замка она обрела кров и хлеб. Девушка даже была рада, что Льюис обратил на неё внимание, как мужчина. Но сейчас прислуга вскочила с постели и, второпях одевшись, покинула хозяйские покои. Теперь ей предстояло забыть обо всем, что было здесь. Внутри будто что-то оборвалось и умерло, вместе со скрипом не смазанных петель моста, перекинутого через глубокий ров, который опустили и затем вновь подняли за её спиной. Врата в рай для Джины закрылись навсегда. Она потеряла свой шанс жить в нём. И сердце в груди от этого больно сжималось. Все её существо противилось новой жизни. Девушка плотнее укуталась в плащ – единственную вещь, что ей разрешили взять с собой из замка. Капюшон почти полностью скрывал лицо, не давая холодному ветру коснуться нежной кожи. Джина не знала, куда теперь податься. Жизнь открывала перед ней множество дорог, и она выбрала одну из них…

Адэлла зажмурила янтарные глаза, чтобы хоть как то спастись от яркого полуденного солнца, повисшего над землёй, словно спелое яблоко в Эдемском саду. Пальцы девочки попытались нащупать спящего рядом брата, но ощутили лишь тёплую примятую траву.

– Рафаэль, – тихонько позвала Адэлла. – Рафаэль! – повторила она ещё раз, но ответом вновь была тишина.

Девочка поднялась с травы, накинула на плечи плащ и осмотрелась вокруг. Деревья, блестящие сочной зелёной листвой, со всех сторон обступили маленькую залитую солнцем поляну. Вокруг не было ни души. Адэлла посмотрела на безоблачное небо. Бесконечная синева, такая яркая, что казалось, будто бы ангелы пролили над этой поляной голубые чернила. Вдруг за спиной раздался хруст сухих веток. Девочка испуганно обернулась. Перед ней стоял высокий молодой мужчина лет двадцати. Одежда выдавала в нём человека небедного сословия. Он с интересом рассматривал юное создание.

– Кто ты? – приятным голосом спросил незнакомец.

Адэлла сделала несколько шагов назад.

– Не волнуйся, я не обижу. Как тебя зовут? Отвечай, ты умеешь разговаривать?

Девочка кивнула.

– Меня зовут Адэлла.

– Прекрасное имя! – улыбнулся мужчина. – Что ты тут делаешь совсем одна? Потерялась?

– Нет, я не потерялась. А вы кто?

– Моё имя вряд ли о чём-нибудь тебе скажет. Можешь называть меня Огненным Волком. Не бойся этого зловещего прозвища. Я не вор, не убийца с большой дороги, не палач из Лондона. Просто это имя мне куда больше подходит, чем то, что дали при рождении.

– А теперь всё же расскажи мне, Адэлла, как ты здесь оказалась.

Девчушка зябко повела плечами и начала свой рассказ. Он был недолгим, но по его окончании доверчивое детское сердце почувствовало, что этому человеку можно доверять.

– Да… история интересная, – внимательно выслушав девочку, сказал Огненный Волк. – Но где теперь твой брат? Неужели он оставил тебя тут одну?

Девочка нахмурилась. Её расстроило такое предположение. Рафаэль не мог бросить её и потеряться тоже.

– А ваши родители? – продолжал мужчина. – Вы о них забыли? Вдруг они думают, что с вами случилась беда? Времена сейчас неспокойные, может произойти всякое.

Каждое слово незнакомца доводило до сознания девочки всю горечь поступка. Адэлла уже представила, как все в замке переполошились, разыскивая детей.

– Я хочу домой, к папе, – захныкала она. – Где Рафаэль? Почему его здесь нет? Я хочу назад, в Фиджеральд Парк.

Огненный Волк слегка приобнял девочку и тихо сказал:

– Не плачь, сейчас мы найдём твоего братишку. Вы скоро вновь будете с папой, – он взял её за руку.

Они отправились искать Рафаэля. Адэлла тихонько всхлипывала, в голове то и дело мелькали плохие мысли, но они исчезли, стоило ей только увидеть, что навстречу им по песчаной дороге бежит Рафаэль. Его волосы развевал ветер. Поравнявшись с сестрой и незнакомцем, мальчик остановился, недоверчиво взглянул на Огненного Волка и тут же решил узнать, кто этот человек. Адэлла попыталась ему всё объяснить. Рафаэль выслушал, но не разделив беспечности сестры, всю дорогу бросал в сторону незнакомца косые взгляды.

Путь был неблизким. Подземный ход вывел детей достаточно далеко от замка. Когда путники проходили мимо деревни, то поразились нищете, которая там царила. Тощие грязные дети в оборванных одеждах провожали их полным ненависти взглядом. Они понимали, что это сытые отпрыски какого-то сквайра или барона, бравшего с почти разорённых крестьян непосильные налоги, чтобы набить свои сундуки.

У Адэллы болела голова. Казалось, что если они сейчас не остановятся, чтобы напиться воды и перевести дух, она умрёт от жажды и усталости. Детские пальцы всё слабее сжимали руку Огненного Волка. Мужчина замедлил шаг.

– Я больше не могу, – сдерживая слёзы, прошептала девочка, – может, отдохнём?

– Замок уже близко! – возразил брат. – Давай поторопимся, там ты сможешь отдыхать сколько угодно. Под…

– Не надо так с сестрой, – прервал его Огненный Волк. – Она права, вам стоит сделать перерыв. Замок никуда не денется. Или ты так торопишься получить нагоняй от отца за вашу выходку? – он задорно рассмеялся, и Адэлла тоже.

Лишь Рафаэлю эта шутка пришлась не по душе. Огненный Волк остановился у первой попавшейся на пути хижины. Ему навстречу вышел юноша лет четырнадцати и настороженно посмотрел на непрошенных гостей.

– Что вам надо? – грубо спросил он, встретившись с холодным взглядом юного графа Фиджеральда.

– Мы устали в пути, нас мучит жажда, – попытался как можно понятнее объяснить Огненный Волк. – Дайте нам немного воды, чтобы попить и умыться.

– Похоже, вы, сэр, не здешний, – вмешалась в разговор дородная женщина средних лет, – раз не знаете, что наш сквайр, граф Фиджеральд, чтоб его черти на сковороде зажарили, запрещает нам отдавать комулибо что-либо. Он дерёт с нас три шкуры, а куда это годится? Так что, добрый человек, не обессудь, ничем не можем помочь.

Адэлла обречённо вздохнула. Кажется, им не дадут напиться ни в одном из домов в этой деревне. Что ж, может быть, они и правы. Только от осознания этого жажда меньше не становилась.

– Да сжальтесь же вы над этими измученными долгой дорогой детьми! – возмутился Огненный Волк. – Они не виноваты, они не должны расплачиваться за грехи вашего господина! Вы дадите им умереть от голода и жажды?

Рафаэль молча смотрел то на сестру, по щекам которой катились слёзы, то на человека, который заступался за них, то на хозяйку хижины. Сердце заныло, будто по нему ударили хлыстом для верховой езды. Только сейчас шестилетний сын аристократа понял, что вокруг творится много несправедливости и никто не борется с ней, даже не пытается это сделать.

– Огненный Волк, – обратился он к новому знакомому впервые за весь путь, – оставь их в покое. Мой отец правильно поступает, что требует от них столько. Жадность – грех, и они грешники, – в голосе мальчика прозвучала обида, но в глубине души он чувствовал, что эти люди едва сводят концы с концами.

– Так это дети сэра Льюиса? – всплеснула руками хозяйка хижины. – Так бы сразу и сказали! Сейчас я вам вынесу воды, – она на мгновение скрылась в дверном проёме. – Нате, пейте! – крикнула она, плеснув холодной водой в опешивших от неожиданности детей. – Получайте своё!