
Полная версия
Чернобуров 2: Таёжные войны
Громко загремели тяжёлые замки, и дверь бункера не спеша открылась. На пороге показался юноша лет пятнадцати. За его спиной в комнате сидели взрослая дама и две помоложе – одна беременная, лет двадцати двух, и другая помладше, лет четырнадцати.
Диверсанты кинулись вперёд. Юношу оглушили, распахнули дверь и ворвались в бункер. Дворецкий тоже получил рукояткой ножа по затылку и обмяк.
Взрослая женщина – графиня Шершнева, надо полагать – попыталась создать какое-то заклинание. Иван был вынужден сотворить камень и оглушить её тоже. Заклятие развеялось, но Мокруха почувствовал, как отреагировали на боевую магию охранные артефакты.
– Арты сработали, – сквозь девчачьи визги процедил Мокруха. – Держите коридоры. Э! Тихо! – он сдвинул иллюзию, показывая Шершневым своё лицо. – Слушайте внимательно. Меня зовут Иван Причернобуров, вы захвачены в плен. Можете не орать, я активировал артефакт тишины, вас никто не слышит. Пойдёте с нами, ясно? Клянусь Чернобурой Лисицей, что вам не причинят вреда и будут обращаться как положено.
– Вы не имеете права! – возмутилась беременная.
– Лучше заткнись. Идёт война, мы имеем право перебить вас всех, – Мокруха ни за что бы не тронул беременную, но припугнуть никто не мешает. – Встали и пошли!
Выбраться из поместья оказалось гораздо сложнее, чем войти. В пылу ненастоящего сражения на слабый сигнал охранных артефактов никто не обратил внимания. Но всё равно, пришлось потрудиться, чтобы незамеченными выскользнуть из дома. Очень помогло, что заранее посланный боец устроил пожар в противоположной, восточной части подвала.
Диверсанты, которые устраивали иллюзорное нападение, отступили. Как будто почувствовали, что сейчас самое время.
Одним словом, вскоре Иван и его люди добрались до назначенного места. Там был замаскирован автомобиль, в который сунули связанных пленников. Подошли остальные во главе с Харитоном. Никто из них не пострадал, не считая мелких ранений.
Мокруха кивнул и достал мобилет.
– Поздравляю, бойцы, мы справились на отлично. Алло? Ваше сиятельство, это Иван.
– Рад тебя слышать, – раздался усталый, но по-прежнему твёрдый голос юного графа.
– Задание выполнено. Жена и дети графа Шершнева у нас. Правда, есть одна проблема…
3
– Всё равно, одна из лучших новостей за весь день, – сказал я. – Что за проблема?
– Здесь беременная. И она, блин, рожает!.. – на фоне, как подтверждение, раздался женский возглас.
– Вот как, – хмыкнул я. – Ну, среди вас же есть целитель? Справитесь как-нибудь.
– Придётся, – буркнул Иван.
– Кто-нибудь пострадал?
– Никак нет. Наши тоже всё в порядке.
– Вас засекли?
– Обижаете, Георгий Петрович! Снаружи провели отвлекающий манёвр, но внутри сработали тихо. Возможно, враг считает, что семья Шершневых до сих пор в бункере.
– Прекрасно. Спрячьте заложников и охраняйте. Обращайтесь с ними вежливо. Выходить на связь только со мной.
– Так точно, ваше сиятельство.
– Ты молодец, Иван. Увидимся, когда всё кончится.
– Спасибо, граф!
Я положил трубку. Близился вечер. На сегодня боевые действия были окончены, но предстояло подготовиться к завтрашнему дню. Моя гвардия, спешно зализав раны, отправилась к поместью Сплюшкиных. Хотя двое мужчин из рода, включая главу, погибли, оставались ещё старший сын, жена барона и младшие дети. Я не собирался убивать их, но намеревался взять поместье штурмом. А для этого – осадить и начать артиллерийский обстрел, чтобы врагам не сладко спалось.
Судя по данным разведки, вся гвардия Сплюшкиных, за исключением охраны дома, сражалась у поместья Иволгиных. То есть – была целиком уничтожена.
У Шершневых ещё оставались силы. Вполне возможно, что у них было даже больше людей, чем у нас. Но после поражения под поместьем Иволгиных они предпочли отступить в свою казарму и занять оборону. Граф и его старшие сыновья, насколько я понял, были там же.
Дозвониться до Олега я так и не смог. Отправил людей проверить, что случилось на месте предполагаемой засады. Никаких новостей пока не получил. Несколько раз думал позвонить Косте, но не стал. Если он по-прежнему в плену и его мобилет у врагов, не стоит провоцировать. Впрочем, теперь, когда у нас тоже были заложники, я не так сильно беспокоился за его судьбу. А вот как там Аллочка, меня тревожило…
Но забивать голову пустыми переживаниями я не стал. Вместе с солдатами залез в грузовик и отправился к дому Сплюшкиных. По дороге, после разговора с Мокрухой, получилось даже вздремнуть.
На подъездах к вражескому поместью нас попытались обстрелять магией, но без успеха. Я уже не в первый раз порадовался, что велел наложить на всю технику защитные печати. Они выдержали несколько попаданий и даже не притормозили.
Вражеских магов ликвидировали, одного взяли в плен – и кто взял, Аслан! Рыжеволосый парень, как доложил богатырь Молчанов, вообще отлично проявил себя в бою. Когда он с группой других бойцов чуть не оказался в окружении, то взял командование на себя. Вывел людей из-под огня, лично подстрелив вражеского офицера и тем самым заставив остальных отступить.
Кроме того, у Аслана открылся магический дар. Слабенький, судя по всему, но во время боя у него проснулось ядро и сам собой образовался духовный щит. Подобное случалось крайне редко. Обычно всех младенцев проверяли на наличие дара и даже могли примерно назвать будущий ранг – но Аслан был сиротой, и к оракулу его никто не водил.
Зато теперь я был уверен, что Рыжий Лев, как после боя прозвали его другие солдаты, рано или поздно станет офицером моей гвардии. А со временем, быть может, даже командиром.
Добравшись до поместья Сплюшкиных, мы перекрыли все подъезды, окружили дом и отправили посланца с ультиматумом: сдавайтесь, или мы начнём обстрел. Дали полчаса на раздумья, а когда время истекло и ответа не последовало, я, без сомнений, отдал приказ начинать.
Уже стемнело, когда первые снаряды посыпались на защитный купол. Мы экономили боеприпасы, поэтому интенсивность была невысокой, но огненные цветки вспыхивали регулярно, и грохот должен был не смолкать всю ночь.
Я позвонил в больницу и узнал, как там Богдан Богданович и другие «тяжёлые». Командиру сделали операцию. Сказали, что пока он без сознания, но выживет. Кроме хирурга, над ним поработал целитель высокого ранга – однако раны Богдана были слишком серьёзны, поэтому в себя он до сих пор не пришёл.
После этого наконец-то вышли на связь гвардейцы, отправленные на поиски Олега:
– Ваше сиятельство, тут никого нет. Машина стоит на обочине брошенная, с дырками от пуль. Мы нашли несколько тел, наших и вражеских бойцов. Наших больше, но Олега среди них нет. С врагов сняты шевроны и другие знаки отличия.
– Понял, – ответил я. – Попробуйте найти следы. Я хочу знать, что там случилось и где командир охраны.
– Есть.
Если бы мои гвардейцы потерпели поражение, то Шершневские наверняка бы позвонили, не так ли? Но почему-то молчат и те и другие. Теряюсь в догадках, что могло произойти – пока ясно только то, что на дороге был бой.
Солдаты наделали окопов, и в одном из них я лёг, закутавшись в спальный мешок. Взрывы не мешали. Я так устал, что моментально заснул и ничего не слышал.
Проснулся от звонка мобилета. Было ещё темно, и казалось, что прошло совсем немного времени. Взглянув на экран, я тут же ответил:
– Слушаю.
– Георг, это я, – раздался голос Константина. – Мы с Аллой на свободе. Всё в порядке, живы и целы. Ты не поверишь, что здесь случилось…
* * *
– Да почему нельзя-то?! Она ж гражданская, подумаешь! Ну то есть даже не член их рода!
– Я задолбался повторять, – нахмурился гвардеец Шершневых, которого звали Тимур. – Парниша, который с ней сидит – личный помощник графа Чернобурова…
– Ну а девка-то тут при чём? – возмутился другой, по имени Авдей. – Попользовались бы с тобой по очереди. Давай первый, если хочешь. Ты видал, какая она сочная?
– Дослушай, придурок! Личный помощник Чернобурова сказал, что она их юристка, ценный сотрудник. А граф Шершнев приказал ценных сотрудников не трогать, понимаешь?
– Да почему?!
– Потому что хрен его знает, как война обернётся. Наших людей тоже будут в плен брать. Если начнём мочить заложников – они будут делать то же самое. А так обменяемся спокойно и всё. Дошло, нет?
– Да я ж не мочить её предлагаю…
– Всё, заткнись, – оборвал Тимур. – Держи себя в штанах. Как будто красивой бабы ни разу не видел!
Авдей надулся и замолчал.
Недавно стемнело. На заброшенной водяной мельнице было тихо. Только крысы пищали откуда-то из подвала, где держали пленных, да начали подавать голоса ночные птицы. Текущая рядом река журчала почти неслышно.
Из всего специального отряда гвардии Шершневых здесь осталось только два бойца. Остальные вместе с командиром отправились захватывать мать и сестру графа Чернобурова. Прочитали сообщение в мобилете заложника, где говорилось, что женщин будут увозить из поместья по северной дороге.
Но что-то, видимо, пошло не так. Парни отсутствовали уже слишком долго. Тимур оставался спокоен, а вот Авдей переживал. И то, что ему не позволяли хотя б помацать ту красотку, заставляло нервничать ещё сильнее.
Прошло ещё около часа. Хотелось прикорнуть, но было нельзя.
– Гляди-ка, тачка едет! – заметив вдалеке свет фар, воскликнул Авдей. – Наши?
– Тише, придурок! Откуда я знаю? Замолчи и ствол приготовь. Как тебя вообще, недоумка, в спецотряд взяли… – пробурчал Тимур и прижался к стене возле выбитого окна.
– А я стреляю хорошо, – приподняв винтовку с оптическим прицелом, буркнул Авдей.
Тимур качнул головой и ничего не ответил.
Машина приближалась. Подъехав, она подала условный сигнал, несколько раз моргнув фарами. Авдей расслабился и опустил оружие.
– Наши, – улыбнулся он. – Надеюсь, взяли баб…
– Всё бы тебе бабы, – закатил глаза Тимур. – Иди встречай.
Авдей повесил винтовку на плечо и вышел на крыльцо, включая макровый фонарик. Автомобиль резко остановился, все четыре двери одновременно открылись и наружу вышли несколько мужчин в чёрных масках.
– Чего это вы маски нацепили?
– Надо, – ответил один из мужчин, поднимаясь на крыльцо.
Авдей нахмурился. Голос был незнакомым, но на форме виднелся шеврон их спецотряда, поэтому гвардеец ничего не мог понять.
– Погодь, ты кто? И где бабы?
– Дома, – человек выхватил нож и ударил Авдея в горло.
Остальные вломились на мельницу и убили Тимура. А затем нашли заложников, освободили их и уехали.
Правда, Авдей был уже мёртв и ничего этого не слышал и не видел.
* * *
– Хорошо, Костя, я понял. Что с Аллой? Ей ничего не сделали?
– Был там один, всё порывался. Ему не позволили.
– Радует, что противник не обделён честью, – хмыкнул я. – Олег рядом? Дай ему трубку.
– Да, – раздался голос командира охраны.
– Благодарю за успешно проведённую операцию.
– Рад служить, ваше сиятельство.
– Что с твоим мобилетом?
– Сломался во время перестрелки. То есть сам-то он цел, но противник применил какое-то заклятие или артефакт, который уничтожил все наши макры, в том числе в мобилете. И стрелковые тоже… Кое-как смогли их добить после этого.
– Понял, – ответил я. От поместья Сплюшкиных донёсся очередной взрыв. – Так что случилось на дороге?
– Перебили врагов, парочку взяли живыми. Допросили, получили всю необходимую информацию. Сняли с мёртвых шевроны и отправились в гости… Дальше вам уже Константин Сергеевич рассказал.
– Хорошо. Вы едете в поместье?
– Так точно.
– Будьте осторожны. До встречи, – я положил трубку.
Одной проблемой меньше. Теперь у меня есть заложники, а у Шершнева – нет. Не хочу умалять подвиг Олега и его людей, но это лишь благодаря уму и хитрости Кости. Если бы он не придумал отправить обманное сообщение, мы бы никогда не догадались, где их с Аллой прятали.
А теперь мы получили очередное преимущество.
После таких хороших новостей я заснул ещё крепче, чем до этого. И отлично отдохнул несмотря на то что обстрел, как я и приказал, продолжался всю ночь.
Меня разбудили до рассвета. Открыв глаза, я увидел добродушное лицо с густой бородой.
– Доброе утро, ваше сиятельство.
– Доброе утро, Владислав, – я вылез из спального мешка и потянулся. Небо было ещё тёмным. – Сколько до рассвета?
– Полчаса.
– Сплюшкины не посылали никого на переговоры?
– Никак нет, молчат. Я считаю, ждут подмоги от Шершневых. Но те по-прежнему сидят у себя в казарме.
– Вот и славно, – я встал в полный рост и оглядел поместье Сплюшкиных.
Защитный купол ещё держался, хотя энергии осталось явно немного. Вся земля вокруг него была изрыта воронками, трава опалена. Фигурно подстриженные деревья превратились в растрёпанные лохмотья. К медленно светлеющему небу поднимался дым.
– Усилить обстрел. Готовиться к штурму. С рассветом – начинаем, – велел я.
– Есть, ваше сиятельство. Разворошим совиное гнёздышко! – прогудел Владислав и отправился отдавать приказы.
4
Запас наших снарядов подходил к концу, несмотря на то, что под прикрытием ночи привезли дополнительные. Полностью истощать себя было нельзя – как знать, какие планы у графа Шершнева. Но ненадолго повысить интенсивность обстрела мы могли, что и сделали.
Канонада не смолкала ни на мгновение. Купол поместья Сплюшкиных не выдержал и разлетелся, и снаряды стали падать на дом. Несколько попаданий разворотили крышу центральной части и превратили восточное крыло в руины, устроив там пожар. После этого я велел идти на штурм.
Сплюшкины зачем-то сопротивлялись. Их гвардейцы заняли позиции у окон и отстреливались, а два мага – старший сын покойного барона и его младшая жена – пытались помочь солдатам. Но мои гвардейцы упорно продвигались вперёд, почти не неся при этом потерь. Слишком велика была разница в мощи.
Когда передовые отряды уже ворвались в дом, мне позвонил граф Шершнев.
– Доброе утро, ваше сиятельство, – вежливо сказал я.
– Здравствуйте, Георгий Петрович, – деловым тоном произнёс граф, хотя голос его был полон скрытого гнева. – Я так понимаю, моя семья у вас.
– У меня. А заложников, которых захватил ваш спецотряд, мы освободили. Спецотряд, к слову, уничтожен.
– Знаю! – рыкнул Шершнев. – Мои родные в порядке?
– В полном. Хотите обсудить капитуляцию, граф?
Он тяжело вздохнул и обронил:
– Да.
– Буду к вашим услугам, как только возьмём поместье Сплюшкиных. Останавливать штурм уже поздно, но это не займёт много времени, – я посмотрел, как мои солдаты один за другим проникают внутрь дома. Оттуда уже даже не доносилось выстрелов. – Предлагаю встретиться в городе, ваше сиятельство. Ресторан «Сытник», ровно в полдень. Я закажу нам столик.
– Лучше поговорим в безлюдной обстановке, – буркнул Шершнев. – Приезжайте в моё поместье.
– Это же не ловушка? Я так понимаю, с этого момента мы договариваемся о прекращении огня.
– Конечно, Георгий. В моём доме вам ничто не угрожает. Слово дворянина.
– Принято, ваше сиятельство. Тогда до встречи.
На моих глазах из дымящегося поместья вывели пленных. Судя по одежде, среди них была только парочка солдат, остальные – слуги и члены рода, включая детей. Я направился к ним.
Мои гвардейцы держали пленников под прицелом. Когда я приблизился, один из них, молодой мужчина лет двадцати пяти, шагнул навстречу:
– Граф Чернобуров, – произнёс он, едва разжимая губы. – Я барон Евгений Сплюшкин.
Он был очень похож на отца. Перед глазами так и встало окровавленное и застывшее лицо старого барона.
– Приятно познакомиться, ваше благородие. Надеюсь, вы хотите сдаться?
Евгений молча кивнул, не спуская с меня глаз. Его взгляд горел от злобы и ненависти.
– Не надо так смотреть, ваше благородие, – жёстко произнёс я, глядя в ответ. – Я понимаю, вы рассержены за смерть отца и брата. Но это война, которую, к слову, начали вы. Мой союзник – барон Иволгин также был убит.
– Я знаю, – обронил Евгений.
– Тогда умерьте свой пыл и прикажите принести бумагу. Я хочу немедленно получить акт о капитуляции.
В скором времени я забрал свою копию документа – все условия сдачи мы не обговорили, этот вопрос оставался открытым. Но сам факт того, что Сплюшкины поднимали белый флаг, был закреплён официально, подписью и печатью новоявленного барона.
Я приказал Молчанову свернуться, перегруппироваться, но остаться в боевой готовности.
– Встаньте в прямой досягаемости казарм Шершневых, – сказал я Владиславу. – Как знать, насколько удачно сложится разговор с графом. Возможно, придётся ещё немного пострелять, прежде чем мы придём к соглашению. Я собираюсь выставить очень жёсткие условия мира.
– Так точно, ваше сиятельство, – козырнул богатырь.
Я позвонил Мокрухе и сказал, что граф готов сдаться, но заложников надо ещё какое-то время придержать. Убедился, что с ними всё в порядке, включая роженицу и младенца – к слову, она оказалась младшей женой Шершнева, а не дочерью, как я подумал.
Отправился домой, где встретился со всеми близкими. Женщины расплакались, когда увидели меня грязного, в местами порванном и закопчённом комбинезоне. Но я был в полном порядке, хотя требовался отдых.
Аллочка у всех на глазах крепко обняла меня и поцеловала в щеку. Чем вызвала такой ревнивый взгляд от Ульяны, что даже меня обожгло.
Впрочем, никто не подумал ничего плохого – ведь Алла побывала в плену и натерпелась страху. Желание обнять и поцеловать того, кто принёс весть о завершении войны, было вполне естественно.
– Ты в порядке? – негромко спросил я.
– Да, – закивала Алла. – Ой, так страшно было… Но Константин Сергеевич сказал, что не позволит меня обидеть. Вы бы видели, как он дрался, граф! Если б его там не было… – девушка снова заплакала.
Костя смущённо улыбнулся и потрогал синяк на скуле.
– Всё хорошо, – я погладил Аллочку по светлым волосам. – Дам тебе лучший способ успокоиться. Есть работа.
– Работа? – она подняла заплаканные глазки.
– Акт о капитуляции Сплюшкиных, – я протянул ей бумагу. – Сделай копию, отправь курьером в государственную канцелярию.
– Х-хорошо, – выдохнула Алла.
Ульяну я тоже обнял и попросил подготовить мне свежий костюм. Таким образом, уделил внимание обеим своим любовницам и отправил их заниматься делом вместо того, чтобы реветь рядом со мной.
Матери пришлось сообщить страшную новость о смерти Михаила Иволгина. Я попытался подсластить пилюлю, сказав, что он погиб на дуэли и храбро бился до самого конца. Увы, это не слишком помогло. Светлана Григорьевна чуть не потеряла сознание, а потом зашлась в бесконечных рыданиях.
Я оставил её на попечение Людмилы, жестом позвал за собой Константина, и мы отправились в кабинет.
– Ты в норме? – спросил я.
– Да. Я знал, что меня вряд ли тронут, – пожал плечами Костя и снова потрогал синяк. – Вот за Аллу боялся.
– Ты молодец, что придумал отправить те сообщения. Без них мы бы вас ни за что не нашли.
– Идея как-то сама пришла, – скромно улыбнулся Причернобуров, поправляя треснувшие очки. – Рад, что всё хорошо закончилось.
– Не очень-то хорошо, – невозмутимо сказал я, открывая дверь в кабинет. – Мы потеряли половину гвардии, несколько грузовиков и орудий. Полностью истощили боезапас бронемашины, не говоря уже о боеприпасах для стрелков и артиллерии. Иволгин убит, его гвардия разбита. Богдан Богданович тяжело ранен и неизвестно, когда придёт в себя. В общем, потери серьёзные.
– Победа всё-таки за нами. А наши солдаты получили великолепный опыт, – осторожно сказал Костя.
– Здесь ты прав, – согласился я. – Продолжаешь искать во всём хорошее?
– Пытаюсь. У тебя есть для меня задание?
– Есть, – я упал в своё кресло. – Для начала напиши заметку в Сеть. Надо объявить о капитуляции Сплюшкиных и о готовности Шершневых сделать то же самое. Отдельно сообщи, что Шершневы не пришли на помощь союзнику, хотя мы обстреливали их всю ночь и пошли на штурм поместья только утром.
– Сделаю, – кивнул Костя. – Я узнал, вчера вечером выпустили несколько газетных статей по выданной мной информации. Объявление войны назвали сомнительным, как ты и просил.
– Прекрасно. Продолжай работать с журналистами. Упирай на то, что войну объявили без причины, и что Иволгина не предупредили вовремя, как положено. Скажи, что я готов дать интервью сегодня вечером. Можно собрать пресс-конференцию в поместье.
– Зачем? – Константин собирался снова потрогать гематому на лице, но затем опустил руку на стол. – Мы ведь уже победили. Ты хочешь продолжать информационную атаку?
– Да, – устало выдохнул я. – Причём это только подготовительный этап для основного наступления. Сплюшкины и Шершневы – подставные фигуры. Наш главный враг, вероятно, Пихтин. А также Тимофей Тигров.
– Ты собираешься свалить княжеского наместника? – удивился Костя.
– Собираюсь. Позвони Ласкину, скажи, что я хочу с ним встретиться. Этот прохиндей не испугается даже самого императора. А у меня есть кое-что на Тигрова, что его очень заинтересует… Сам тоже поищи какой-нибудь компромат. Я убеждён, что Тимофей берёт взятки, надо только найти доказательства.
– Георг, ты уверен? Он всё-таки племянник князя…
– Мне плевать, – отрезал я. – Он наш враг, и будет наказан. Само собой, действуй осторожно, лишние проблемы не нужны.
– Ладно, – вздохнул Константин. – Что-то ещё?
– Изучи активы побеждённых. Подумай, что может нам пригодиться, кроме денег.
– Уже начал этим заниматься. К вечеру постараюсь успеть.
– Прекрасно, – я взглянул на настенные часы. – Ладно, приведу себя в порядок и поеду в поместье Шершнева. Предстоит тяжёлый разговор…
Костя вышел. Я достал из кармана серебряный портсигар, и пальцы сами потянулись к защёлке. Сколько макров я «всосал» за вчерашний день? Не меньше десятка точно. Больше, полагаю. Меня до сих пор слегка потряхивает, как вспомню низменное удовольствие от поглощения маны из кристаллов. А мозг настаивает, что не помешает подпитать уставшее ядро…
Я решительно открыл ящик, бросил в него портсигар и захлопнул.
Приняв освежающий душ и переодевшись в подготовленный Ульяшей костюм, я отправился на встречу с Шершневым. Поехал на легковой машине, в сопровождении Олега и ещё двух охранников.
Я не боялся, что на меня могут напасть или захватить в плен. Прозвучало слово дворянина, и если Шершнев предаст его, это будет конец для репутации. В знак мирных намерений я даже не стал брать с собой револьвер. Тем более что мой личный взорвался во время схватки со Сплюшкиным. Но зато взял трость.
Поместье Шершнева выглядело превосходно. Меньше моего по площади, но выше и с гораздо большей территорией. Красивая архитектура в древнегреческом стиле с колоннами в виде атлантов, орнаментами и мраморными беседками во дворе.
В доме меня пригласили проследовать в кабинет графа. Гвардейцы остались ждать в коридоре.
Шершнев стоял у окна, заложив одну руку за спину. Во второй он держал кружку.
– Здравствуйте, ваше сиятельство, – поприветствовал он меня. – Хотите чаю?
– Добрый день. Благодарю, но нет.
– Неужто думаете, что я решил вас отравить? – скривился граф.
– Нет, просто не хочу.– Дело ваше, – он присмотрелся ко мне. – Сколько вам лет?– Восемнадцать.
– Правда? – Шершнев поднял брови и затем с грустной усмешкой покачал головой. – Проиграть подростку… Да уж.
– Прошу прощения, я так и не узнал ваше имя-отчество, – опираясь на трость, сказал я.
– Родион Павлович, – граф жестом пригласил меня сесть в кресло, сам аккуратно опустился на диван напротив. – Итак, Георгий, я вынужден сдаться. Новый барон Сплюшкин, как я понимаю, уже подписал акт.
– Вы правы.
– Какую контрибуцию вы хотите? – сразу перешёл к делу Родион.
– Пока не готов сказать. Я велел своему помощнику изучить ваши активы. Также нужно посоветоваться с Иволгиными, – откровенно сообщил я.
– Что ж, разумно. Тогда давайте просто завершим войну, а детали обсудим позже, – Шершнев взял со стола заранее написанный документ и протянул мне. – Изучите, ваше сиятельство. В пустых строках, где должно быть написано о размере контрибуции, укажем, что будет составлен отдельный акт.
Я кивнул, прошёлся глазами по документу и не увидел ничего подозрительного. Похоже, что Родион Павлович действительно смирился с поражением и не пытался провернуть напоследок какой-нибудь трюк. Его автограф уже стоял внизу.
Однако я не торопился подписывать. Бросил бумагу на кофейный столик и посмотрел на графа, сложив пальцы в шпиль.
– Скажите-ка, ваше сиятельство, – начал я, – кто вообще надоумил вас начать войну?
– Что значит надоумил? Это было моё личное решение. У нас с Иволгиными есть земельный спор, который тянется уже третье поколение. Я решил, что настала пора поставить точку.